Оливия Уайлд заявила, что не возражает против того, чтобы сняться в фильме-биографии известной порноактрисы Линды Лавлейс, сообщает E! Online. Уайлд выразилась в том духе, что сыграть эту роль было бы для неё огромной честью, а сама Лавлейс была выдающейся женщиной. «Это весьма крутая роль», - сообщила актриса, добавив, что рассматривает возможность сыграть в байопике.
Речь идет, скорее всего, о проекте оскаровских лауреатов Роба Эпштейна и Джеффри Фридмана, в который – по слухам, распространенным в начале года, – на главную роль была приглашена Кейт Хадсон («Убийца внутри меня», 2010). Впрочем, с тех пор этот проект, задуманный еще несколько лет назад, в очередной раз замер без каких-либо подвижек. Между тем, Голливуд не бросает на произвол судьбы биографию Линды Лавлейс, звезды фильмов для взрослых начала 70-х, слава к которой пришла после выхода «Глубокой глотки».
Любопытно, что голливудские студии пытаются снять байопик о Лавлейс едва ли не с момента её смерти, причем на главную роль претендовали даже звезды первой величины, включая Анджелину Джоли, но слухи о полномасштабном «звездном десанте» так и остались слухами. Пока что дело ограничилось только документальной лентой и несколькими книгами-исследованиями. В прошлом году одним из главных претендентов стала Линдсей Лохан (она должна была появиться в картине Уайлдера), но ту поглотили проблемы с законом и алкоголем, после чего продюсеры отказались от её услуг.

Линда Лавлейс (настоящая фамилия - Боримен) родилась 10 января 1949-го года в Нью-Йорке, в семье полицейского, где строго придерживались католических норм. Поэтому семейство было шокировано, когда в 18-летнем возрасте Линда забеременела. Ребенка отдали приемным родителям, после чего Линда сбежала от своих, но попала в крупную автокатастрофу и была вынуждена вернуться к матери и отцу.

Вскоре она познакомилась с Чаком Трейнором, который стал ее менеджером, сутенером и мужем. Чак вынуждал ее заниматься проституцией и сниматься в дешевых порнофильмах - в том числе, со сценами зоофилии.

Фильм "Глубокая глотка" (Deep Throat) вышел на экраны в 1972-ом году. Деньги на съемки - 25 тысяч долларов - режиссеру Джерри Жерару (настоящее имя Жерар Рокко Дамиано) дал мафиози Луис Периано из клана Коломбо. Позже мафиози переквалифицировался в продюсера порноиндустрии и говорил, что "Глубокая глотка" принесла ему "столько стрекоз, что мы считали их на вес". Прибыли от фильма превысили 600 млн долларов.

Исполнительница главной роли в "Глубокой глотке" Линда Лавлейс в середине 1980-х на заседании комиссии по порнографии заявляла, что во время съемок была неоднократно изнасилована. По ее словам, Чак Трейнор принуждал ее сниматься в откровенных сценах, приставив пистолет к виску.

Следует отметить, что сам Трейнор подтверждал в разных интервью слова бывшей жены, заявляя, что бил Линду и запугивал ее оружием.

Линда Боримен успела на своем веку написать четыре варианта автобиографии, в первых двух из них она вспоминала работу над картиной с удовольствием, а в других двух называла ее "ужасной".

В последние годы своей жизни Линда, которая стремилась забыть о своем прошлом, стала активисткой движения "Женщины против порнографии".

После выхода на экраны "Глубокой глотки" Линда осмелилась расстаться с Трейнором. Она вышла замуж за специалиста по ремонту телефонных аппаратов, родила двоих детей. В возрасте 53-х лет, в 2002-м, она погибла в автокатастрофе в Денвере.

30 июля состоялась большая пресс-конференция, посвященная показу в сети PBS фильма «Hugh Laurie – Let Them Talk: Celebration of New Orleans Blues» и выходу альбома. Хью Лори рассказал о своей любви к блюзу и к Новому Орлеану, о том, как проходила запись и съемки фильма, о работе с приглашенными звездами – Томом Джонсом, Доктором Джоном, Ирмой Томас, Аленом Туссентом.

О записи альбома и съемках документального фильма:

"Мне кажется, что все это оказалось гораздо ближе к тому, кто я есть, чем многое из того, чем я занимался, и думаю, поскольку это настолько близко моему сердцу, эта одиссея — если вы позволите так претенциозно это назвать — была столь важна для меня. И я не мог сознательно слишком волноваться об этом. Я просто позволил всему этому произойти. Это было совсем незапланированно. Это было настоящее открытие».

«Не могу представить ничего лучше, чем снять еще один документальный фильм о музыке. Если бы была возможность, я стартовал бы завтра в 6 утра».

О любви к блюзу:

Объясняя, каким путем он пришел к блюзу, Лори атаковал — прицельно и точно — одну из главных бед современной мультимедийной культуры.

«Я впервые услышал блюз по радио. Боже, благослови радио. И я вернулся к радио. Я вернулся к винилу, потому что считаю — есть нечто разлагающее в самой идее iPod, когда мы окружаем себя только самым любимым. Не думаю, что вокруг нас должны быть только любимые вещи.

Мы все должны видеть разное, новое, никогда прежде не слыханное, и радио — прекрасный способ это сделать».

Хью Лори пришел к музыке Нового Орлеана благодаря Вилли Диксону — это был извилистый путь, приведший его на экраны PBS.

«Как только я услышал первую песню Вилли Диксона, я бросился на поиски, и тратил все свои карманные деньги на любые блюзовые записи, какие мог найти. Мадди Уотерс стал первым, когда я добрался до гитары. С ним я провел большую часть отрочества, просто слушая его снова и снова.

И чем больше я слушал, тем больше я начинал слышать, даже на маленьком плохоньком монопроигрывателе, игру Отиса Спэнна на рояле - поскольку Мадди Уотерс, конечно же, собрал невероятную, неповторимую группу. Игра Отиса Спэнна совершенно меня заворожила, я знал, что хочу по крайней мере вечно это слушать — если не вечно это играть».

О предложении записать альбом:

Я чувствовал, как во мне поднимается слово «нет». Я уже готов был сказать: «Да вы в своем уме? Меня убьют за попытку сделать такое. Это сумасшествие». Но когда слово дошло примерно досюда (показывая на грудь), я притормозил и подумал: «Эта возможность мне больше не подвернется, уж точно не в таком виде».

Я понял — настал момент в жизни, когда я либо смогу рассказать внукам, что мог бы сделать альбом, либо скажу — я записал альбом, вот он. И они ответят «это самое ужасное, что мы слышали в жизни».
А что город думает о нем?

"Вердикт пока не вынесен. Понятия не имею, как примут эту запись и, естественно, не знаю, как примут фильм. Но, с другой стороны, исполнитель никогда этого не знает. Вы честно представляете свою работу, надеясь, что она каким-то образом затронет людей, и больше вы ничего сделать не можете».

О жизни вне «Хауса»:

Он играет в популярном шоу, но Лори мало смотрит телевизор:

"Интересно, но когда вы играете в телевизионной драме, то специально стараетесь не смотреть другие драмы, поскольку технические детали как-то заслоняют ее от вас. И документальные фильмы я смотрю не больше, чем сериалы. Мне нравится делать выборку. Я люблю вроде как знать, что там вообще показывают, поэтому я видел всего по чуть-чуть, но только понемножку”.

Видит ли он для себя возможность оставить актерство и заняться музыкой?

"Да-да, вижу. На самом деле, эта идея крутилась у меня в голове уже очень много лет. У меня была такая романтическая мысль — играть в джазовом трио в Лиссабоне. Не знаю, почему я остановился на Лиссабоне. Я ничего о нем не знаю. Думаю, у них там красные черепичные крыши. Это все, что мне известно о Лиссабоне. И у них может быть множество полных жизни джазовых кафе; не знаю. Но такая у меня была идея. В глубине души я всегда знал, что именно там я в итоге окажусь — знаете, буду играть "Осенние листья” в вестибюле какого-нибудь отеля где-нибудь. Да, я думал об этом многие годы”.

Этот проект осуществился в нужном месте и в нужное время в его жизни:

Конечно, он не впервые так сильно изменился — помнящие его как неловкого шута Берти Вустера вряд ли могли ожидать, что он превратится в резкого и сексуального Грегори Хауса.

«Мне невероятно повезло. Это просто поразительно, что мне выпал шанс приехать сюда в определенный момент своей жизни и начать заново... создать новую личность и найти новых зрителей... Я приехал сюда и начал с чистого листа — чище не бывает. А с актерами такое случается нечасто”.

Хью Лори умеет эффектно уйти со сцены. Звезда «Хауса» умчался с пресс-конференции PBS в своей огненно-красной машине 66 Ford Galaxie 500. Парковщики Hilton оставили ее прямо у главного входа, пока Лори давал интервью, рекламируя свой документальный фильм о блюзе. Это позволило ему быстро уехать после того, как он выскочил со сцены и направился прямиком к выходу, избегая вопросов о финале сезона и уходе Эделстин.

«Но это неважно, — добавил он, улыбаясь. — Неважно. Этот момент я должен был поймать».

«Я оказался в одной комнате со своим героями. Том Джонс полвека был одним из самых знаменитых певцов в мире. И кто я такой, чтобы быть с ним в одном помещении, в одной студии? Мне часто казалось, что я недостоин. Но они были ... невероятно щедры. Уверен, что иногда они закатывали глаза, когда я не видел, но даже если и так, они этого не показывали. Они просто не могли быть щедрее».

О Новом Орлеане:

«Новый Орлеан во многом уникален, его музыка уникальна. Это удивительная смесь различных влияний — испанской, французской, английской, карибской музыки. Он не похож ни на один другой виденный мной город. С самого моего детства звучание этого города восхищало меня, как ничто другое».

«Для меня Новый Орлеан всегда источал дух любви, и счастья, и радости. Но в то же время у него есть и скорбная сторона. Этот город часто сталкивался со смертью, особенно в последние годы».

«Для меня это — аромат и дух, я ощущал их, даже будучи маленьким английским мальчиком, живущим за океаном в тысячах миль отсюда. Этот дух достигал тех берегов, настолько он был силен».

«Я люблю и уважаю его музыку, как ничто другое. Думаю, этот город будет подниматься снова и снова, что бы с ним ни случалось, ибо он неукротим».

Выступление во Французском квартале Нового Орлеана «было, без сомнения, самым пугающим моим предприятием. Недавно я провел тур по Европе. Я дал всего восемь концертов. Это было очень страшно, и в то же время прекрасно. Ведь это может быть прекрасно — пережить нечто страшное. Нападение льва может быть прекрасно. Разумеется, выжить тоже важно».