Глава 2
Чего только не передумал Шику, пока мчался в полицейский участок. Только теперь, когда Эзскиела взяли и вина Кабесона, за которую он поплатился жизнью, стала очевидной, он понял, как реальна была опасность, которой подвергалась Селена. А он-то еще уговаривал ее есть! Ту самую еду, за которой чаще всего ходил Кабесон! А кто знает, какие вообще были планы у преступников? Может, в то время, когда Шику с Азеведу ловили Ээекиела, кто-то проник в тюрьму и...
Шику уже представлял себе Селену, похожую на статую, неподвижно сидящую в углу на своей постели. Так сидела и Сонинья в гостиной Зе Паулу.
Или Селена лежит распростертая на полу, и черной лужи крови, которая натекла из крошечной пулевой ранки, сразу не заметишь...
Глухой стон вырывался у Шику, когда перед ним представали одно за другим ужасные видения.
— Селена! Селена! — звал он все громче и громче, сам не замечая, что произносит вслух имя любимой.
С этим именем на устах он влетел в участок.
— Что случилось. Шику? Ты жив? Ты не ранен? — услышал он в ответ на свой призыв.
Голос Шику был настолько душераздирающий, что Селена, услышав его, всерьез испугалась: что там случилось за стенами тюрьмы? Какую новую и страшную весть принес ей Шику?
Через секунду она была в его объятиях. Он прижимал се к себе, обнимал, целовал, не мог наглядеться.
— Жива! Жива! — повторял он про себя и целовал вновь и вновь.
— Да расскажи, что случилось. — требовала Селена между поцелуями.
А может, и не требовала, а изредка вспоминала, когда выплывала на поверхность из сладостного забытья любви.
Наконец влюбленные утолили свой голод, убедились, что в ближайшее время их никто не разлучит, и, усевшись на краешек кровати, держась за руки, принялись разговаривать.
Шику рассказал, что они взяли Эзекиела. Теперь их главная задача постараться выведать у него, кто убил Фриду. Шику не сомневался, что этот преступник, бежавший из тюрьмы, замешанный в сотне преступлений, имеет непосредственное отношение и к этому.
— Как только его вина будет доказана, тебя освободят, — сообщил Шику, и его темные глаза засияли.
Селена невольно вздохнула: как долго им еще ждать!
Шику будто прочитал се мысли. Да нет, не прочитал, он жил одними мыслями с ней.
— Вот увидишь, — сказал он и широко улыбнулся, — ждать нам осталось совсем недолго.
Селена молча прижалась к крепкому надежному плечу Шику. Она ни на что не жаловалась. Ей не на что было жаловаться. До тех пор пока она была рядом со своим возлюбленным, она готова была находиться где угодно. Даже ад показался бы ей раем рядом с Шику
Когда спустились сумерки, Селена отдыхала и грезила.
Может, это покажется странным, но и у нее этот день был утомительным и нелегким. После радостного часа, проведенного с Шику, она вместе с Лижией погрузилась в деловые хлопоты.
Сестры по-прежнему руководили делами фабрики, так как Адербал, несмотря на свои полномочия, мало что смыслил в производстве. Вот им и приходилось следить, как бы он не наделал глупостей, не заключил невыполнимых контрактов, не повесил на них лишних обязательств. Лижия регулярно привозила Селене все бумаги, и они внимательно их просматривали, консультируясь при необходимости с Артурзинью и Гуту.
Адербала, разумеется, очень нервировала такая постановка дел, поскольку он получал инструкции от Аманды, которая настаивала на том, чтобы никто, кроме него, не занимался фабрикой. Но что он мог поделать? Закон был в данном случае на стороне Лижии и Селены, а он был служителем закона.
В этот день было много платежных ведомостей, они требовали особого внимания, но девушки, попыхтев, благополучно с ними справились. Лижия повезла их на фабрику, а Селена, глядя на меркнущее зеленоватое небо, замечталась.
Она представляла себе равнину, широкую, словно это вечереющее небо, и себя, мчащейся по ней на своем Аризоне. И рядом Шику...
Камила рассказывала ей, как тосковал без нее Аризона. Поначалу даже отказывался есть, точно так же, как она в неволе. Мама даже собиралась привести его к тюрьме, так она боялась, что без Селены конь-красавец умрет. Но мало-помалу все обошлось, хотя, конечно, он по-прежнему очень без нее тоскует.
Мысли Селены незаметно перешли с Аризоны на полковника Эпоминондаса. Он помог Аризоне справится  с тоской, приезжал, сам его выгуливал. Полковник знает толк в лошадях, ему было бы жаль, если бы с таким конем что-то случилось.
А где полковник, там и Жоржинью. Селена стала думать о его свадьбе с Алнсиньей. Многое ей казалось и смешным, и странным в этой девушке. А что-то и трогательным. Хорошо, что Жоржинью нашел свое счастье, она была за него рада.
А вот ее свадьба, когда она будет?
Дверь камеры скрипнула. Селена вздрогнула, очнувшись от своих грез. Было уже совсем темно.
— Кто там? — спросила она испуганно.
— Санта-Клаус. — ответила темнота голосом Шику.
Свет зажегся, и Селена сразу зажмурила глаза. А когда их открыла, то увидела Шику, обвешанного пакетищами, пакетами и пакетиками. В руках у него был букет цветов. Он был похож и на рождественское деревце и на Сайта-Клауса.
Селена принялась хохотать. Давным-давно, а может быть, и вообще никогда не слышала эта камера такого беззаботного смеха.
Шику тем временем горой навалил пакеты и принялся их разворачивать.
Боже мой! Что увидела Селена! Подвенечное платье! Да какое!
— Да-да, самое красивое, какое было в магазине, — подтвердил Шику.
Белые туфельки. Кольца. Фата. Всевозможные лакомства.
— Шику? — Селена смотрела на него снизу вверх как зачарованная маленькая девочка.
Он присел возле нее, и теперь смотрел на нее снизу вверх.
— Я хочу, чтобы мы стали мужем и женой, — очень серьезно сказал он. — Сегодня я понял, что мог бы потерять тебя. Кто знает, что ждет нас впереди? Мне хотелось бы, чтобы все, что будет, мы делили вместе. Ты согласна?
Селена молча и торжественно кивнула.
Шику вышел, а Селена стала надевать свой свадебный наряд, и переодевание было для нее священнодействием. А когда переоделась, обратилась с горячей молитвой к Божьей Матери Апаресиде, своей покровительнице.
Набожной Селена не была, но она была искренне верующей. С детства она знача, что нет у нее в мире иной защиты, кроме Пресвятой Девы Марии, и всегда вручала Ей попечение о своей судьбе.
Вот и сейчас она молилась горячо и истово, но не просила счастья или благосостояния, она просила твердости и кротости в испытаниях, без которых не обходится ни одна жизнь.
Когда Шику вошел, она была готова.
     Шику зажег свечи.
— Это венчальные. — сказал он.
Они встали рядом, потом посмотрели друг на друга.
— Шику, это похоже на сон, — прошептала Селена, вглядываясь в золотистую полумглу, дрожащую от мерцания свечей.
— Сон еще не начался, — тихо ответил он.
Потом поднял глаза к небу и торжественно проговорил:
— Я, Франсиску Карвалью, беру в жены Селену Ферейра и обещаю любить ее в болезни и в здравии, в богатстве и в бедности, пока смерть не разлучит нас.
Вслед за ним, вторя ему будто эхо, проговорила и Селена с той же торжественностью:
— Я, Селена Ферейра, беру в мужья Франсиску Карвалыю, и обещаю любить его в болезни и в здравии, в богатстве и в бедности, пока смерть не разлучит нас.
— Перед лицом единственного свидетеля, Господа Бога нашего, мы объявляем себя мужем и женой, — заключил Шику.
— На веки вечные, — прибавила Селена.
Шику надел на палец Селены кольцо, и Селена надела кольцо Шику. Они пригубили по капле вина из одного бокала.
У обоих стояли в глазах слезы, так глубоко они оба были потрясены этим безыскусным, но исполненным сакрального значения обрядом.
— Могу я поцеловать свою жену? — спросил Шику.
Да, мой муж, отныне я твоя навеки и навсегда, — ответила Селена
А потом была ночь, которая показалась обоим светлым днем, такой она была благодатной и радостной.
Шику был нежен и бережен, а Селена щедра и послушна, и обоих изумляло то мудрое понимание, с которым отвечали друг другу их тела.
«Ад и рай», — говорил Шику про свои ночи с Амандой, но разве можно было сравнить лихорадку страстного исступления с той полнотой блаженства, которую он узнал только сейчас, в объятиях Селены?
Аманда была любовницей, Селена — женой, и близость их была умиротворяющей и плодоносной.
Спали они немного, но встали отдохнувшими, и рука об руку вступили в новую для них жизнь.
Шику ждали хлопоты и обязанности, Азеведу, Эзекиел. Он простился со своей молодой женой поцелуем и уехал.
Селене оставалось только ждать.
Но жизнь — это всегда хорошо подготовленные сюрпризы. Свадебным подарком Селене стало возвращение Аманды.
Разве могла неистовая воительница усидеть на месте, узнав, что суд согласился на их с Шику развод? Разумеется, нет. Она тут же примчалась в Маримбу.
Въехав в помещение полиции на своей инвалидной коляске, она тут же принялась осыпать Селену оскорбительными упреками.
— Как ты смеешь встречаться с моим мужем? — кричала она. — Ты нарушила свое слово! Ты ведь обещала его забыть!
— Ты сделала все, Аманда, чтобы мы не просто встречались с Шику, а чтобы не разлучались с ним, — отвечала Селена. — Разве не ты посадила меня за решетку? Разве не ты стараешься, чтобы я оставалась здесь как можно дольше?
Селена была на удивление спокойна и благожелательна. Перемена, произошедшая в ее жизни, придавала ей несокрушимую уверенность в себе — она была защищена, она была любима.
— Дрянь! Выскочка! Деревенщина! — бушевала Аманда.
Но бушевать она могла сколько угодно. Селена оставалась недосягаемой для воли ее ярости.
— Имей в виду, что Шику всегда останется моим мужем, — злобно шипела Аманда. — Я никогда не отпущу его от себя.
— Он давно от тебя ушел, — спокойно ответила Селена. — Ушел, потому что разлюбил. Хотя из человеколюбия оставался с тобой какое-то время, жалел тебя за то, что ты стала инвалидом.
— Жалел? Меня? Он? Да я сама кого хочешь пожалею! — Аманда вскочила с кресла и. подбоченившись, прошла мимо Селены. — Теперь ты поняла, какой я инвалид? Да я еще всех вас за пояс заткну. Вы тут все у меня еще попляшете!
Перед подобным бесстыдством Селена на секунду онемела. Она плохо относилась к Аманде, очень плохо, но если это было возможно, стала относиться еще хуже. А может быть, лучше. Потому что эта молодая женщина, изрыгающая ругательства, пышущая злобой, показалась
ей вдруг бесноватой, от которой лучше держаться подальше, но с которой нечего спрашивать — она не в себе, она одержима бесами.
— Ненависть погубит тебя, Аманда, — сказала она. — Ты уже потеряла фабрику, потеряла мужа, можешь потерять и все остальное. Подумай об этом. Возмездие неизбежно. Вчера оно настигло Эзекиела, завтра может настигнуть тебя.
Аманда насторожилась. Что случилось с Эзекиелом? Что эта кретинка называет возмездием?
— Ну и какое же возмездие настигло этого, как его там, Эзекиела? — спросила она.
— Его арестовали, но сейчас он в больнице с пулевым ранением. — Селене нечего было скрывать: пусть все знают, что бывает с насильниками и убийцами.
Новость неприятно поразила Аманду. Неужели Эзекиел в руках полиции? Он может выдать и ее. С него станется. Чем-чем, а верностью он не отличался. Всегда был готов предать, чтобы спасти свою шкуру. Тадеу весь в него. Такой же предатель, как его папочка. Одна надежда, что разоблачительные признания не выгодны ему самому. Конечно, не выгодны. Ведь есть еще Силвейра. Эзекиел знает, что ему будет от Силвейры, если только он позволт-себе бросить хоть малейшую тень на Аманду.
Все эти мысли мгновенно прокрутились у Аманды в голове, и она успокоилась. Вошедшего Шику она встретила лучезарной улыбкой.
— Селене не на пользу заключение, — с кошачьей мягкостью сказала она. — Она и раньше была грубовата, а теперь стала законченной грубиянкой. Я приехала ее навестить, несмотря на боли в ногах, на усталость после дороги, надеялась, что она раскаялась, пожалела о том, что наделала, и посмотрел бы ты, каким ушатом грязи она меня облила! Меня, беспомощную калеку!
Шику не выразил ни сочувствия, ни возмущения. Он только вздохнул, потому что вновь он был между двух огней, потому что вновь возобновлялась борьба между соперницами. И будто в подтверждение его мыслям Селена сказала:
— Ты не устала врать, Аманда? Да ты только что плясала передо мной! У тебя ноги будут покрепче моих!
Неужели Аманда способна на такую бесстыдную ложь? Шику никак не мог в это поверить.
— А ну-ка встань! — скомандовал он. — Встань! Встань! Не меня же тебе стесняться.
— И ты ей поверил? — возмутилась Аманда. — Да она готова на все, лишь бы причинить мне боль — любую: душевную, физическую! Разве ты не видишь, Шику, как она меня ненавидит? Ей всего мало! Ее приняли в дом, выделили долю наследства, но она дол¬жна стереть меня с лица земли и заполучить все!
У Аманды начиналась истерика.
Шику столько раз был свидетелем, участником, утешителем жены во время этих ее истерик, что со¬всем не горел желанием стать зрителем еще одной
— Лучше встань, Аманда, — попросил он. — Мы все будем рады, если поездка пошла тебе на пользу и ты начала ходить.
Шику подошел к ней и попытался помочь ей встать — приподнял и хотел поставить на ноги, но едва он отпустил руки, как она рухнула как подкошенная. С извинениями он кинулся поднимать ее и снова сажать в кресло.
— Не держат. Совсем не держат, — простонала она. — И я так больно ушиблась...
Шику с упреком взглянул на Селену. Ревность никого до добра не доводит — вот что можно было прочитать в его взгляде. Даже разумная, выдержанная Селена и та, поддавшись нелепой ревности, способна наделать глупостей.
Шику проводил Аманду до дверей, передал с рук на руки служанке, с которой она приехала, и вернулся, чтобы сделать внушение Селене.
   — При Аманде я просто тебя не узнаю, — с грустью сказал он, беря ее за руку. — Зачем тебе эти наветы? Поддаваясь своей неприязни, ты делаешь хуже только себе.

Глава 4
Селена спала мало. С Шику они расстались только на рассвете. Но разве можно было тратить время на сон, когда так хотелось жить?
Она стосковалась по жизни вся целиком: глаза — они спешили наглядеться, руки торопились взяться за работу. Вот только нужно было понять, с какой начать. Ногам хотелось обежать всю округу.
Селена не долго выбирала и взялась за уборку двора. Понятное дело, все это время матери было не уборок.
Камила проснулась от грохота, с каким Селена двигала старые молочные бидоны.
— Что это я? — испугалась Камила. — Проспала?!
И тут же ее затопило блаженное тепло: дочка была дома, с ней рядом. Теперь наконец она могла успокоиться и вот даже поспала...
Камила всю ночь проворочалась и заснула тоже только на рассвете. Когда вечером к ним приехал Шику, она не стала, по своему обыкновению, сидеть с молодежью в гостиной и караулить их. Что туг укараулишь, когда дочка побывала даже в тюрьме? И кто знает, как далеко у них зашло в этой тюрьме дело с Шику?
Камила заметила на руке Селены колечко, но виду не подала и ни о чем не спросила. Вот только проворочалась полночи на кровати, думая, как лучше поступить да что делать, пока не успокоилась все на том же решении: в ближайшие дни она отправится к Божьей Матери Апаресиде, помолится Ей и попросит совета...
Потягиваясь, Камила вышла во двор, и тут же принялась давать дочери ценные указания — куда ставить бидоны, куда складывать дрова. А вот мусор надо бы...
— Свари кофе, ма! Очень соскучилась по твоему кофе, — распрямившись, добродушно попросила Селена, пропустив мимо ушей все распоряжения матери. — И еще яичницы хочется, и лепешек. Я успела проголодаться.
— Ладно, дочка, ладно! Сейчас накормлю, — проговорила довольная Камила. — Послушай, а почему бы тебе не поехать вместе со мной на поклонение к Божьей Матери? Мне кажется, тебе есть за что Ее поблагодарить. И наверное, попросить тоже.
— Может, и поеду, — согласилась Селена.
— Только не завтра, — раздался нежный голосок, и Лижия бросилась в объятия Селены.
— А что такое завтра? — осведомилась Селена, расцеловав сестренку.
— Завтра к нам на фабрику пожалует Аманда с инспекцией. Ты сама понимаешь, насколько это серьезно. Так что, будь любезна, приезжай и ты тоже. Все компаньоны должны быть в сборе.
— Конечно, приеду, — пообещала Селена, — а пока пойдем-ка попьем маминого кофейку.
Камила вмиг разлила по кружкам душистый кофе, пододвинула гостье гору поджаристых аппетитных лепешек и тоже взялась за кружку, по привычке взглянув за окно. Что-то там привлекло ее внимание.
— Не нравится мне, — сказала она, — будто кто-то шныряет у нас за изгородью. Как в старые времена, когда за каждым кустом сидело по покупателю и зарилось на нашу землю. Только и ждали, когда мы с Селеной налогов не заплатим.
— А ты их гнала колом куда подальше, — рассмеялась Селена.
— И сейчас выгоню, — воинственно заявила Камила, — а заодно и машину во двор загоню. Ты чего ее на дороге оставила? — с упреком обратилась она к Лижии.
— Да Селена вроде убиралась во дворе, тут не до машины, — принялась оправдываться Лижия.
— До машины, до машины! Она уже убралась, — сказала Камила и отправилась наводить порядок.
— А мы пока все-таки позавтракаем, — проговорила Селена и пододвинула кружку с кофе сестренке. При этом ее новое колечко так заблестело, что Лижия не могла не спросить:
— Это что. Шику тебе подарил? Обручились, да?
— Поженились. — торжественно ответила Селена.
Лижия бросилась ее целовать, поздравлять, а глаза у нее вдруг наполнились слезами.
— Ну рассказывай мне свое горе, — потребовала Селена, крепко обнимая сестру. — Что стряслось? Пошли посекретничаем.
Забрав кофе и лепешки, они расположились на скамейке под раскидистым деревом во дворе — самом подходящем месте для девичьих секретов
Горестей у Лижии было немало, и не только сердечных. Начала она с семейных.
После возвращения дона Илда не только не высвободилась из-под гнета Аманды, но, похоже, совсем потеряла собственную волю. Она даже доктору Орланду не позвонила. А когда он пришел к ним сам, сказала ему, что между ними все кончено. И это после того, как они собирались пожениться! А с чего, спрашивается? Без Аманды тут не обошлось. Она всегда была против того, чтобы мать снова выходила замуж.
— Я тебя буду ждать, Илда, — сказал на прощание доктор. — Я верю, рано или поздно ты одумаешься.
Доктор верил, а Лижия нет. Она и хотела бы, но не знала, как помочь матери. На ее взгляд, у Илды было что-то вроде затяжной болезни, от которой она не хотела лечиться, поэтому Лижия и сочувствовала ей, и злилась.
Совсем плохо пошли у них дела с Лукасом. Он и раньше был замкнутым, но на какое-то время приоткрылся, а теперь снова ушел в свою скорлупу. Разлад у них начался давно, и он все больше стал проводить времени в море со своим аквалангом. На Лижию времени у него почти не было. Стоило ей сказать то, что ему не нравилось, как он говорил:
— Ну я пошел. Мне дипломом нужно заниматься. Я провел еще не все исследования.
И исчезал под водой.
А главным предметом разногласий в последнее время для них стала Клара. Лижии казалось, что брат должен как-то повлиять на сестру, объяснить ей, что нужно считаться не только с собой, но и с чужими чувствами.
Дело в том, что любовь Клары и Гуту тоже раз¬ладилась, и Гуту очень страдает. Только не показывает этого. Он с головой ушел в работу и работает день и ночь. Вот и для них с Селеной составил новую компьютерную программу, более совершенную и удобную для работы, чем была у Аманды. Вот Лижия и решила поговорить с Лукасом. А Лукас заявил, чтобы она не вмешивалась не в свое дело. Клара сама со всем разберется.
А как она разбирается? К ним приехал погостить брат подруги Клары по пансиону, начинающий писатель. Его первая книга пользовалась бешеным успехом. и он приехал в это уединенное место писать вторую. Теперь они с Кларой не разлей вода и, похо¬же, прекрасно ладят и понимают друг друга. Липи, а его зовут Филипп, тоже немой … как Клара, и они целые дни проводят вместе. Им больше никто не нужен. Стоит на них издалека посмотреть, так видно, как они светятся!
А Гуту? Почему он должен мучиться и страдать? Лижия в последнее время много с ним общается по работе и все видит. А Лукас...
Селена вдруг рассмеялась и привлекла поближе к себе свою сестренку.
— А тебе не кажется, что страдает сейчас один Лукас, что он с головой ушел в работу и ищет свое счастье на дне моря со своим аквалангом? — спросила шутливо Селена.
Лижия недоуменно смотрела на сестру.
— Ну да, — продолжала старшая. — Ты же любишь Гуту. Вон как за него переживаешь, а он и не нуждается в твоих переживаниях, потому что вполне доволен тем, что может с тобой работать, что вы прекрасно понимаете друг друга. Видишь, даже новую программу для тебя составил.
Ротик Лижин приоткрылся, а глаза стали круглыми.
— Неужели? Ты так думаешь? Так это, на твой взгляд, выглядит? — спрашивала она.
— Ну конечно, глупышка, — смеялась Селена. — Если ты этого пока не заметила, то очень скоро поймешь, что так оно и есть. И Лукас сказал тебе вполне справедливо, что не стоит волноваться за Гуту и мешать счастью Клары.
Лижия сидела глубоко задумавшись. Ей было трудно согласиться с тем, что сказала старшая сестра. Она не была готова к этому.
С Гуту ей в самом деле было легко. Они с полуслова понимали друг друга. Лижия знала, что всегда может обратиться к нему за помощью, и от этого чувствовала себя увереннее и спокойнее. Собственно, он давно был какой-то ее частью, привычной, родной, неотъемлемой. Но неужели это и есть любовь?
Ведь с Лукасом все было по-другому. Она всегда волновалась, думая о нем. Минуты мучительной неуверенности сменялись проблесками ослепительного счастья, а потом вновь наступало непонимание, неуверенность и страстное желание их преодолеть.
Она была постоянно в напряжении, и это напряжение казалось ей силой чувства. Хотя временами, и чем дальше, тем чаще, она испытывала обиду, неудовлетворенность, смятение, а порой и раздражение, и злость...
Неужели Селена права?
— Ты меня озадачила, — честно сказала Лижия. — Я себе все представляла совсем по-другому. Но может быть, тебе виднее. Я еще ничего не поняла.
— Разберешься, поймешь, — весело ответила Селена.
Лижия прижалась к ней.
— Спасибо, — прошептала она. — Мне так не хватало тебя. Я так рада, что ты на свободе.
— Пообедай с нами, — пригласила Лижию Камила, которая давно уже гремела кастрюлями на кухне.
— Нет, я, пожалуй, поеду. Я и так у вас задержалась. А мы договорились с Гугу...
Она не выдержала и рассмеялась, и вслед за ней рассмеялись Селена и Камила.
— Значит, завтра встречаемся на фабрике, — сказала она Селене, салясь в машину.
— Да, прямо с утра, — подтвердила Селена.
— А может, с утра поедешь со мной, а потом уж на фабрику, — предложила Камила.
— Если хочешь вместе, то давай поедем не завтра, а послезавтра, — предложила Селена.
— Ну уж нет, — не согласилась Камила. — Ты же знаешь, какая я нетерпеливая, и если уж вбила себе что-то в голову...
— Я знаю, — кивнула Селена, — я сама такая.
Она открыла Лижии ворота, и ей показалось, что от них метнулась какая-то тень. Но она не обратила на нее внимания. Деньги у них теперь были, налоги они платили исправно, так что бояться было некого.
Проводив Лижию, она думала только о Шику — любимом, дорогом Шику, который должен был скоро приехать!
Наутро Селена вновь была полна сил и готова была помериться ими с Амандой.
Аманда же, которая приехала на фабрику, когда все уже были в сборе, была на удивление вежлива, мила и благодушна. В ушах у нее еще звучал голос Силвейры: «Скоро, Аманда, твоя фабрика покажется тебе игрушкой, потому что все мои сокровища будут принадлежать тебе...»
Однако она потребовала всю документацию и принялась внимательно ее изучать. Адербал сидел рядом, готовый дать необходимые пояснения. И с той же готовностью сидели Лижия, Селена и Артурзинью.
Аманда не выказывала никакого недовольства, и напряжение мало-помалу спало.
Узнав, что Селена сумела расширить сеть поставщиков, она похвалила ее за инициативу.
Продолжая изучать документы и обнаружив, что ее компаньонки не сократили число рабочих на фабрике, как она того требовала, Аманда, вместо того чтобы начать распекать их за нерадивость, подняла вопросительный взгляд на Селену.
— Мы сочли, что выгоднее предложить людям отпуск, — пояснила та.
— Может, вы и правы. — кротко признала Аманда.
Селена подсела к Аманде и принялась объяснять, какие меры они приняли, чтобы не только удержаться на прежнем уровне производства, но и расширить его.
Аманда внимательно ее слушала и задавала вопросы.
Артурзинью скоро наскучили эти мирные деловые переговоры. Не в его характере было сидеть и терпеливо выслушивать, как решаются производственные проблемы, которые очень мало его интересовали.
— А не пойти ли нам перекусить? — обратился он к Лижии. — Самое, по-моему, время.
Лижия тоже была не прочь проветриться, тем более что во второй половине дня у нее предстояла очередная деловая встреча с Гуту — они должны были определить, сколько сырья понадобится обувной фабрике на следующий месяц. У Гуту наметились трудности со сбытом, и он искал новых покупателей.
— Пойди с ними, Адербал. — предложила Аманда своему помощнику. — Мы тут прекрасно управимся вдвоем с Селеной.
Адербал вопросительно и недоуменно посмотрел на свою хозяйку. «Может, не стоит провоцировать опасную ситуацию?» — спрашивал его взгляд.
«Я ничего не боюсь! Иди! Я тебе приказываю!» — отвечал взгляд Аманды.
Адербал наклонил голову и вышел вслед за Лижией и Артурзинью.
Селена с Амандой продолжали работать.
Время летело незаметно. Прошел, наверное, час, а может, немного меньше — стопка непросмотренных контрактов резко уменьшилась, зато выросла другая — просмотренных.
Запищал сотовый. Аманда взялась за свой, но это оказался телефон Селены
— Вот это новость! Не для тюрьмы ли ты обзавелась сотовым? — не удержалась и съязвила Аманда.
Но Селена пропустила ее язвительность мимо ушей. Она не позволит больше Аманде провоцировать себя на резкие и необдуманные поступки. Пусть говорит, что хочет. Селена сумеет удержать себя в руках.
Звонила Камила. Она все надеялась, что Селена поедет с ней вместе, но терпение ее иссякло.
— У нас совещание, мама, — ответила Селена. — Хочешь ехать сейчас? Поезжай! Только будь осторожна. Пока! Целую!
Если бы Камила не нажала тут же на кнопку, Селена, возможно, услышала бы и то, что произошло вслед за телефонным звонком.
Когда Камила обернулась, за спиной у нес стояли трое здоровенных парней в масках.
— А ну давай собирайся быстрее, поедешь с нами, — сказал один из них.
Двое других приблизились на шаг к застывшей в недоумении Камиле. Каких только жутких историй не припомнила она в это ужасное мгновение. Ноги ее не слушались, голос отказал. Она стояла и только испуганно крестилась. Думала она об одном — о Селене.
— Я поеду куда угодно, — заговорила она, — только не трогайте мою дочь! Только мою дочь не трогайте!.. Вот только четки возьму...
Несколько минут она испуганно суетилась в комнате, не в силах сообразить, что же ей все-таки делать? Звонить? Кому? Шику?
Парни, похоже, не собирались больше ждать. Они готовы были схватить ее и тащить силой.
— Нет уж, я сама пойду. — торопливо сказала Камила и направилась к двери. — Только не трогай¬те мою дочь! Мою дочь не трогайте!
Но тут ее схватили, завязали глаза, заткнули рот, выволокли во двор и запихнули в машину.
Никто из соседей не обратил внимания, что из ворот фермы Бураку-Фунду выехал автомобиль. В последнее время к доне Камиле частенько приезжали гости.

Глава 5
Шику с Азеведу уже не первый день бились с Эзекиелом. Но все безрезультатно. Шику во что бы то ни стало хотел добиться от него признания в убийстве Фриды. Все сходилось к тому, что именно Эзекиел и был причастен к убийству Фриды, Зе Паулу и, возможно, Тиноку.
— А какова подоплека этого дела, ты понимаешь? — спросил у Шику Азеведу. — Все дело в драгоценностях. Во время Второй мировой войны немцы награбили в России немало разных музейных сокровищ. В том числе они вывезли и находившиеся в музейных запасниках драгоценности, принадлежавшие царской семье. Часть этих драгоценностей присвоил себе нацистский полковник Генрих фон Мюллер. После суда над нацистскими преступниками многие из них, сбежав от карающей руки закона, нашли себе пристанище в Латинской Америке. Фон Мюллер укрылся в Бразилии. Здесь он был убит. Сокровища исчезли. Предположительно убила его шайка бандитов, куда входили Зе Паулу, Тиноку, Эзекиел. Но на дележе награбленного друзья-сообщники, как положено, рассорились. Дележка продолжается до сих пор, потому что, похоже, большей частью сокровищ сумел завладеть Зе Паулу и спрятал их. Расставаться с ними он не желал, за что и поплатился жизнью. Вполне возможно, его только хотели припугнуть, но сердце не выдержало. И возможно, не выдержали нервы Налду. Впрочем, это только моя версия, которую я бы очень хотел проверить. — Азеведу мерно расхаживал по кабинету Шику и продолжал рассуждать. — Теперь эта шайка под предводительством некоего Силвейры ищет сокровища на дне моря. Если мы добьемся признания Эзекиела, то сможем арестовать Силвейру, передать поиски сокровищ в руки закона, а затем переправить их законным владельцам.
Но Эзекиел не желал ни в чем признаваться. До тех пор пока он считал себя здоровым, он мирился с тюремным заключением, потому что связи и деньги позволяли ему чувствовать себя куда могущественнее своих тюремщиков. Ему доставляло удовольствие строить козни, руководить целой сетью бандитов и смеяться каждый день над законом, упиваясь своим могуществом.
Смертельная болезнь изменила все. Стоило ему представить себе, что он умирает на больничной койке, как жалкий трусливый обыватель, его начинала колотить дрожь. Он поставил себе целью умереть как жил — на свободе, в смертельной схватке с         представителями закона. Его враги должны были бояться его до последнего дня. Поэтому он должен был выйти из тюрьмы, во что бы то ни стало. Он не собирался брать на себя никакой вины, не собирался ни в чем признаваться, ничего раскрывать. Помочь выйти из тюрьмы ему должны были Силвейра и Тадеу, а он до поры до времени постарается потянуть время. Вот он его и тянет Проведя очередные два часа возле постели Ээекиела и добившись от него только жалоб на скверное самочувствие, боли и слабость, Шику и Азеведу вышли из больницы.
Этот рассыпающийся старик мог доконать кого угодно — таково было мнение обоих полицейских.
— Пойду подкреплю свои силы у Лианы, — со вздохом сказал Азеведу, — Только ее животворная энергия способна сейчас мне помочь,
— Желаю удачи! — улыбнулся Шику.
Животворная энергия Селены помогала ему и на расстоянии. А сейчас он намеревался пойти навестить отца и посоветоваться с ним. Может, он подскажет ему какой-нибудь ход, который поможет расколоть Эзекиела.
Изабел и Сервулу обрадовались Шику. Они давно не виделись, занимаясь каждый своими бедами и сложностями.
Изабел сейчас переживала из-за Лаис и Ренату. У нее на глазах разваливалась семья, которая всегда радовала ее слаженностью и взаимопониманием. У других ее детей семейная жизнь не складывалась, но за старшую дочь она была спокойна — Лаис была счастлива, у нее был любящий муж и хорошие дети.
Однако из больницы Лаис вернулась совершенно другим человеком.
— Я стала реалисткой, — заявила она.
Прежние ее устремления — забота об экологии, чистоте питания, правильном образе жизни показались ей несерьезными, детскими. Большим ребенком показался и муж. Совсем другими глазами Лаис посмотрела на сыновей. Она увидела не мальчугана Кришну, а подростка Криса, занятого девочками, проблемами любви и собственной привлекательности. Да и Дука уже подрос и дружил с девочками. Мальчики стояли на пороге взрослой жизни. Нужно было думать об их образовании, об их будущем!
Едва оправившись после болезни, Лаис с головой окунулась в деловые заботы Гуту. Она, прежде совершенно равнодушная к делам и проблемам фабрики, теперь хотела вникнуть в них, понять и научиться разрешать. Она хотела оставить своим сыновьям в наследство не только средства, но и доходное дело.
На Ренату, этого младенца, она смотрела теперь свысока, третировала его. Не посоветовавшись с ним, решила продать «Грот Будды» Лиане.
Ренату был поражен в самое сердце.
Он многое готов был терпеть от жены. Он по-прежнему любил ее, по-прежнему боготворил, она казалась ему самой лучшей, самой совершенной женщиной в мире. И вполне возможно, что он, Ренату, не был достоин такой замечательной женщины. Но то, о чем они мечтали вдвоем, тот совершенный мир, который должен был воцариться на земле, был ее достоин.
Ренату никак не мог согласиться, что мечты их были смешными, пустыми или глупыми. Он искренне хотел, чтобы их дети жили в гармоничном мире, в ладу с людьми и природой. Пусть они мало могли для этого сделать, но они должны были сделать это малое. Он пытался объяснить все это Лаис, но видел, что только ещё больше раздражает ее и сердит. А он этого не хотел. Самым главным для него было ее спокойствие, ее хорошее душевное состояние. Он так и видел перед собой бледную, неподвижную Лаис в больнице и желал одного: пусть она наберется побольше сил, пусть поступает так, как ей нравится. Поэтому в один прекрасный день он сказал ей:
— Знаешь, пока хорошая погода, я поживу в своей мастерской на Пиратском пляже. Ты отдохнешь от меня, а там мы посмотрим, как решать наши семейные проблемы.
Лаис кивнула. В этом поступке Ренату она тоже увидела не любовь, не благородство, а затянувшееся детство. Он и в самом деле ее раздражал, и она была рада отдохнуть от этого постоянного источника ее раздражения.
Ренату переселился на Пиратский пляж.
На сердце у него скребли кошки. Но он держался и не терял присутствия духа.
— Не стоит отчаиваться, — твердил он себе. — Мы еще выплывем, старина, мы еще выплывем! Неужели моя богиня считает, что способна покончить с армией серфингистов? Она ошибается. Даже ей не сдвинуть меня с моей доски! Даже девятому валу!
Говорить-то он говорил, но ночами спал плохо.
Однако от дурных мыслей и дурных снов его вскоре отвлекли хлопоты, связанные с «Гротом Будды».
У Лианы хватило ума понять, что у кафе пока еще есть хозяин.
Как ни странно, дела у Ренату шли, и даже неплохо. Желающих на бутерброды с салатом и фруктовые безалкогольные коктейли находилось немало. Покупали и доски для серфинга, которые он потихоньку делал в своей мастерской. А уж уроки серфинга у него брали и вовсе с удовольствием. Мастером в этом деле он был первоклассным и учителем бесподобным.
Но Лаис не было дела до реальных успехов Ренату. Она не заметила, а вернее, не придала значения тому, как осиротели без отца ее сыновья. Дука перебрался спать в спальню Изабел и Сервулу, без отца он почувствовал себя беззащитным.
Крис, который советовался с отцом по поводу своих взаимоотношений с девочками ощутил одиночество. И все чаще отправлялся на Пиратский пляж, чтобы побыть с отцом и помочь ему. Мало-помалу он стал заправским официантом и барменом и, пока отец давал уроки серфинга, сам обслуживал многочисленных хорошеньких клиенток, которые хотели утолить жажду полезными натуральными напитками.
Мудрая Изабел видела, что ее увлекающаяся дочка зажила теперь новой мечтой и эта мечта ничуть не ближе к реальности, чем предыдущая. Она очень хотела ей помочь, потому что Лаис могла остаться в одиночестве, борясь с теми, кого нужно было просто- напросто любить...
Ей очень хотелось поговорить с дочерью, объяснить ей, что она не права, подтолкнуть ее обратно к Ренату.
— Погоди, — остановил ее Сервулу. — Сейчас Лаис не услышит тебя. Она слишком глубоко пережила свою болезнь и клиническую смерть. Она ощутила, что в один прекрасный день оставит своих детей, и испугалась за них. Ею руководит страх, но она этого не понимает. Дай ей успокоиться, и она тебя услышит. Сейчас мудрее всех поступил Ренату.
Изабел не могла не признать правоты мужа и молчала, наблюдая и не вмешиваясь в деятельность Лаис. Молчать она могла, но не страдать за зятя, внуков и дочь у нее не получалось.
Своими семейными проблемами она поделилась и с Шику, когда он пришел их навестить. Она так привыкла доверять и делиться всем с Сервулу, что свое доверие перенесла и на его сына.
Шику оценил доверие Изабел. Посочувствовал Ренату, но про себя с высокомерием молодости поду мал, что уж им-то с Селеной такие проблемы не грозят. Они всегда будут понимать друг друга.
Изабел поняла, что отцу и сыну нужно поговорить наедине, и, сервировав им кофе, оставила их.
Когда Шику заговорил об Эзекиеле, Сервулу сразу нахмурился.
— Я давно отошел от этих дел, сынок, — сказал он. — По молодости я еще кое в чем участвовал, но это было очень давно. Из-за срока давности мне ничего нельзя вменить даже в преступление. Я вовремя понял, что в жизни главное, а что нет. И понял, как видишь, правильно.
Сервулу улыбнулся так по-доброму, что Шику лишний раз за него порадовался: отец заслужил свое счастье. Он очень долго дожидался его.
— Но ты же знаешь Эзекиела, — настаивал Шику. — Подскажи, с какого конца к нему подступиться. От его показаний зависит судьба Селены, а значит, и моя тоже.
— Поверь, я бы ни секунды не задумался и дал бы тебе ключ к этому человеку, если бы он у меня был. Я знаю одно: он неуязвим, потому что никого не любит.
—   И Тадеу? — спросил Шику.
— Не берусь решать. Но мне кажется, что во всех окружающих он видит только орудия.
С невеселыми мыслями шел Шику домой. Главный узел был у них в руках, но они никак не могли развязать его. Но ничего, хоть перед смертью, но он вытянет у Эзекиела признание! Он никому не отдаст свою Селену!
Едва подумав о Селене, он почувствовал себя счастливым. Одно то, что он мог спустя час увидеть ее, прижать к себе, сидеть рядом, говорить, наполняло его несказанной радостью. Рядом с Селеной Эзекиел становился каким-то потусторонним призраком, который должен был непременно исчезнуть, рассыпаться в прах, как исчезают пугающие сгустки тьмы при свете солнца.
Он увидел Лиану и улыбнулся ей.
— Погоди, Шику, — сказала она, — забегала Селена, оставила тебе письмо. Сейчас отдам. Честно скажу, что она была какая-то странная.
Шику сразу же заволновался, но воли своему волнению не дал, и уже держа письмо в руках и изнывая от нетерпения, продолжал болтать с Лианой как ни в чем не бывало. А она, показывая глазами на свою любовь и гордость, племянника Нанду, говорила:
— Ты только посмотри, Шику, как он ходит! А ведь приехал ко мне на костылях! Это все Ноэми. Она сотворила настоящее чудо. Их любовь сотворила чудо. Так будет и у тебя, Шику, вот увидишь.
— Я тоже так думаю, Лиана, — улыбнулся тот
А она продолжала:
— Теперь Нанду ищет спонсора. Он готов начать тренировки, но нужен спонсор, чтобы оплати ему тренера. Ему нужен богатый человек, который бы поверил, что он способен выиграть соревнование. Я думала, что, если наш с Тадеу бизнес пойдет хорошо, то я смогу оплатить ему тренировки, но пока мы еле-еле сводим концы с концами...
Лиана, может быть, поговорила бы о своих проблемах и еще, но она видела, что Шику уже невмоготу, что письмо жжет ему пальцы, и отпустила его, сказав:
— Иди, Шику, а то я тебя совсем заболтала.
Шику улыбнулся и едва ли не бегом поднялся по лестнице.
Едва закрыв дверь, он достал письмо и принялся его читать.
« Я знаю, что мне нельзя уезжать, потому что я нахожусь под следствием и скоро суд, — писала Селена. — Но я решила плюнуть на все: на правосудие, на то, что хорошо, и на то, что плохо. Надеюсь, ты не будешь сердиться. А если будешь, то это скоро пройдет. Ты очень хороший человек. Я многому у тебя научилась, но еще большему мне предстоит научиться. И в этом мне больше поможет Билли, чем ты Я рада, что мы с тобой познакомились. Не каждой женщине с забытой Богом фермы удается покорить сердце городского комиссара полиции. Но я совсем не хочу просидеть всю жизнь в глуши, выращивать кур и детей.
Только не подумай, что я тебя не любила. Нет, я с тобой не притворялась. С таким мужчиной, как ты, притворяться не приходится.
С Билли у меня все по-другому, он, конечно, тот еще мерзавец, но любовник бесподобный. Мне нужно было добиться того, чтобы он понял мне цену и приревновал. Я своего добилась. Ты мне очень помог. Спасибо тебе. Не считай, что я тебя использовала. Я с радостью осталась бы с вами двоими. Но здесь меня могут загрести и посадить на много лет. Кому этого хочется? Не мне, это точно! Билли мне обеспечит жизнь такую, какой мне всегда хотелось. А ты найдешь себе женщину, которую будешь любить. Не сердись. Целую. Селена».
Письмо выпало у Шику из рук. Он стоял и не понимал ровно ничего...

Глава 8
В день похищения — день, столь богатый собы¬тиями, Силвейра не стал тревожить Аманду. Он по¬нимал, что ей нужно успокоиться и расслабиться.
Зато на следующий день он позвонил ей с утра и пригласил в полдень на завтрак к себе в студию.
Он любил побаловать Аманду всякими лакомства¬ми, но на этот раз приготовил ей еще и сюрприз.
Аманда прекрасно проспала ночь благодаря снот¬ворному и тому, что его дал ей Шику, выглядела беззаботной и очаровательной.
- Ни одна женщина не волновала меня так, как ты, принцесса, — со свойственной ему медлительно¬стью проговорил Силвейра, глядя на свою гостью так, словно дегустировал редкое вино. — Ты довольна вчерашним днем?
-  Да, — ответила она. — Шику уже приходил пожелать мне спокойной ночи. Вчерашним днем я до¬вольна, но тревожусь о завтрашнем: а что, если Бил¬ля не пожелает ехать с Селеной? Зачем ему нужна эта деревенщина? И тогда все рухнет...
- Мы ведь вместе задумывали этот план, прин¬цесса, — великодушно поделился своей интеллекту¬альной собственностью Силвейра. — Значит, у нас были основания для того, чтобы не сомневаться в его исполнимости. Будь спокойна, Билли немедленно подхватит Селену и пробудет с ней на краю света ровно столько, сколько нам понадобится, —
уверенно проговорил Силвейра.
Аманде была приятна эта уверенность. Значит, этот наглец, который не раз пугал ее своими внезап¬ными появлениями, который осмеливался ей грозить, тоже во власти этого необыкновенного человека? Она почувствовала себя еще более могущественной, чем прежде. Ведь тот, кто властвовал надо всеми, при¬знавал над собой ее власть!
- Посмотри, что я тебе приготовил, — продол¬жал Силвейра.
Он протянул Аманде кольцо. Но какое! В жизни она не видела таких великолепных, таких изумитель¬ных камней!
- Как раз на твою ручку, — проговорил Сил¬вейра, надевая его ей на палец.
Аманда застыла, не в силах отвести от него глаз.
- Это царский подарок, — наконец сказала она, подняв на Силвейру сияющие глаза.
- Царский, я с тобой согласен, — ответил он. — А ты, принцесса, согласна выйти за меня замуж и при¬нять это кольцо в знак нашего обручения?
- Аманда застыла, может быть впервые не зная, что ответить.
- Вы — человек незаурядный, Силвейра, — наконец проговорила она. — Мне с вами всегда интересно. Никто не понимал меня так, как вы. Сейчас вы сказали «принцесса» точь-в-точь так, как говорил мой отец. С той же интонацией, чест¬ное слово! В вас меня все удивляет. Как бы я хоте¬ла познакомиться с вами раньше, до встречи с Шику. Он простой человек, плохо воспитан, часто бывает грубым.
- Выбор такого человека в мужья не делает тебе чести, принцесса! Ты достойна лучшего! И потом, я не верю, что ты с твоей утонченностью, с твоей не¬рвной натурой можешь удовлетвориться близостью с подобным человеком! Она для тебя унизительна!
Силвейра пристально смотрел на Аманду, словно бы гипнотизируя ее. Его взгляд приковывал к себе, и она чувствовала себя маленькой девочкой, от которой учитель добивается правильного ответа любой ценой. Даже ценой подсказки. Но она не нуждалась в под¬сказках.
- Да, он бывает грубым, — повторила она, — но есть вещи, которые невозможно объяснить. Их чувствуешь, и все. Мы с Шику прожили много лет, мы друг друга так хорошо знаем... Но мне искренне жаль, что мы не встретились раньше... Понимаете?
Маленькая девочка ответила с похвальной смело¬стью и искренностью, но от нее требовали не искрен¬ности, а правильного ответа. Губы Силвейры растянулись в ядовитой усмешке.
- Я-то понимаю, а вот ты, мне кажется, нет. Ты хоть представляешь себе, чем я для тебя каждый день жертвую? Сколько выгодных предложений отклонил, сколько дел пустил на самотек, пытаясь разлучить этого никчемного комиссара с его возлюбленной? А сколько своего драгоценного времени я потратил, по¬такая твоим капризам?
Обычно бесстрастный, спокойный Силвейра по¬высил голос.
- На что ты надеешься, Аманда? Ты считаешь, что я способен пощадить соперника в обмен на улыб¬ку и вежливый отказ?
Аманде был предъявлен счет, от нее ждали опла¬ты. Не ждали — требовали, и немедленно.
Но Аманда не признавала никаких счетов. Не так была воспитана. Она чувствовала себя настоящей на¬следной принцессой и если знала о благодарности, то понаслышке.
- Я ни на что не надеялась, Силвейра! И не в моих привычках что-то считать! — ответила надмен¬но Аманда и, сняв кольцо, положила его на стол. Она уже встала, собираясь уйти.
И этого было достаточно, чтобы образумить за¬бывшегося было хозяина, который привык иметь дело только с рабами.
- Я погорячился, Аманда, прости меня, — ска¬зал он. — Оставь у себя кольцо, мне будет приятно думать, что оно у тебя. Но имей в виду, я человек решительный и не привык отступать. Не было еще на свете женщины, которая влекла бы меня к себе так, как ты.
Аманда снисходительно улыбнулась и взяла со сто¬ла кольцо. Эгоистичная, избалованная, она не пони¬мала, с каким играет огнем. Она была уверена, что всегда и всюду будет хозяйкой.
Антониу Карлус, молодой полицейский, которого Шику поставил охранять дом Аманды, отметил, ког¬да она вернулась от Силвейры, и сообщил об этом комиссару. Через несколько минут Шику появился у Аманды.
Она встретила его благожелательной улыбкой, он протянул ей черновик письма и холодно осведомился:
- Объясни, что это такое?
У Аманды хватило самообладания протянуть руку, взять листок, хотя она мгновенно догадалась, что это такое.
Когда она протянула руку, Шику обратил внима¬ние на кольцо. «Музейная редкость из сокровищни¬цы царской семьи, — сообразил он. —Ворованная! Господи! Она и в это впуталась!»
Аманда тем временем делала вид, будто читает впервые увиденный листок.
- Это не я, — отперлась она совершенно по- детски.
Можешь говорить это кому угодно, но только не мне, — окончательно разъярился Шику. - - Ты сдела¬ла это из ненависти ко мне и к Селене! Ты хочешь отомстить нам обоим и разрушить наше счастье!
- Нет, Шику! Нет!
Аманда бросилась к нему. Она хотела прижаться к его груди, прильнуть, приникнуть и страстным по¬целуем заставить забыть обо всем на свете, как зас¬тавляла забывать когда-то.
Но Шику оттолкнул ее. Он стоял потрясенный, бледный от гнева.
- Так ты ходйшь? — выговорил Он трясущими¬ся тубами. — Ходишь?! И тут обман! Значит, все это время ты притворялась?
- Шику! Погоди! Я все объясню! Я делала все это только для того, чтобы вернуть тебя, потому что я тебя люблю! У меня не было другого средства, по¬нимаешь?
- Ты считаешь, что такими средствами можно кого-то вернуть? — спросил пораженный Шику. — Тебе кажется, что тобой движет любовь? Нет, это болезнь, Аманда, серьезная болезнь! А это что та¬кое? — Он показал на кольцо. — Кто тебе дал его? Эзекиел? Тиноку? А где остальные драгоцен¬ности? Может, ты и есть главарь той банды, кото¬рую ищут по всему миру? Теперь я думаю, что и Фрида — твоих рук дело! Какой же я был слепец! Какой слепец!
Шику надвигался на Аманду, она отступала шаг за шагом. Еще секунда, и он...
Кто знает, что было бы спустя секунду. Может быть, он вцепился бы ей в горло и вытряс из нее признание. Или придушил бы ее и обрек себя на долгое тюремное заключение. - --- Или...
Но Шику упал как подкошенный. Упал ничком прямо у ног Аманды. Она подняла глаза и увидела Силвейру. Он стоял и с улыбкой смотрел на нее.
- Я, кажется, опять вовремя, — спросил он с улыбкой. — Ты не находишь?
Но потрясенная Аманда не в силах была улыбать¬ся и уж тем более шутить.
- Ты убил его? — спросила она шепотом. — Убил? Ты убил мою любовь? Моего Шику?
Силвейра вздохнул. Меньше всего на свете он лю¬бил женские истерики.
- Пойдем отсюда, Аманда, — спокойно сказал он. — Тебе здесь делать нечего.
Силвейра не случайно поселился в студии Зе Па¬улу. Оттуда ему было удобно наблюдать за домом Аманды. За ней следил не только комиссар Шику, но и Силвейра. Разница была только в том, что ко¬миссар следил за ней со вчерашнего дня, а Силвейра со дня своего приезда в Маримбу.
Он видел, как Шику вошел в дом. Он не со¬мневался, что последует объяснение. Ему равно не¬приятно было бы и согласие Аманды с Шику, и разногласие. Он счел, что его присутствие необхо¬димо.
В парке его остановил молодой полицейский. Он стал допытываться, как его имя.
- Я друг семьи, все домашние меня знают, — спокойно ответил Силвейра, — у меня есть даже ключи. Но мне хотелось бы знать, что случилось с доной Амандой и какими событиями вызвано ваше присутствие здесь.
- Таков приказ комиссара Карвалью, — отве¬тил полицейский. — К сожалению, я не могу вас пропустить, дон...
- Адербал. Я — адвокат доны Аманды.
- Я не могу пропустить и адвоката.
- Что ж, не буду спорить, — сказал Силвейра. — Передайте в таком случае доне Аманде ключи.
Полицейский повернулся к нему, чуть наклонился и получил удар ножом прямо в сердце. Путь был свободен. Силвейра прошел по аллее к дому, не обер¬нувшись. В комнату Аманды он вошел, когда Шику угрожающе надвигался на Аманду, но вот теперь и он лежал в луже крови, а глупышка Аманда упиралась и не желала уходить.
- Я его не брошу! — бормотала она сквозь ры¬дания. — Куда ты меня зовешь? За собой в ад? Ты дьявол! Дьявол! Ты убил мою любовь!
- Я спас тебе жизнь, Аманда. — Силвейра взял ее за руку и попытался привести в чувство. — А сейчас хочу спасти ее во второй раз. Постарайся ус¬покоиться. Сядь и выслушай.
Он силой усадил ее на край кровати и сам сел рядом. Но Аманда отодвинулась от него как от за¬чумленного.
- Еще пять минут, и твой горе-комиссар пота¬щил бы тебя в наручниках в участок, как тащил однажды свою вторую возлюбленную. Потом бы тебя судили и дали немалый срок за убийство Фриды и похищение Камилы. Как тебе такая перспектива? Выйти старухой из тюрьмы?
- Пусть! Пусть! — рыдала Аманда. — Без Шику все потеряло для меня смысл. Пусть меня су¬дят, пусть приговорят к смертной казни! Я хочу уме¬реть! Я хочу умереть!
- Аманда! Прекрати истерику! — прикрикнул на нее Силвейра. — Не хватало портить себе жизнь из-за этого ничтожества.
Он хотел сказать «падали», но сдержался. Аманда встала на колени возле Шику и звала его:
- Мой любимый! Очнись! Я люблю тебя! Шику! Шику!
- Отойди! Отпусти его. Придушишь, и точно помрет, — говорил насмешливо Силвейра. — Пока он, как я вижу, дышит. Так что мне остается только пожалеть о том, что ударил я его не так сильно и оставил жизнь этому ничтожному служителю закона.
- Но тебя я здесь не оставлю, Аманда! Ты уйдешь со мной, хочешь ты того или нет!
Силвейра предъявил ей с утра счет, и этот счет должен был быть оплачен. Он больше не намерен был терпеть ее капризы и фокусы. Аманда должна была понять: единственная оставшаяся ей роль — это украшение его жизни.
- Аманда! — резко окликнул он распростертую на полу молодую женщину. — Я приказываю тебе идти со мной!
- Сама я не уйду! Можешь убить меня! — крик¬нула в ответ Аманда.
Как ни был уверен в себе и своем могуществе Силвейра, но оставаться с двумя трупами в доме, куда вот-вот могли вернуться Илда или Лижия — впрочем, Лижия, кажется, вновь жила в отеле Лиа¬ны, — было безумием. Силвейра был кем угодно, но только не безумцем.
- Если другого способа вытащить тебя нет, то убью, не сомневайся, -—• пригрозил он, наклоняясь над ней.
- Убери руки! Сейчас же убери руки! — тороп¬ливо проговорила Аманда.
Но Силвейра не убрал рук. Он хладнокровно дал ей одну пощечину, потом другую, и она покор¬но встала.
- Я был уверен, что тебе такое обращение по¬нравится, — сказал он, —— но не думал, что это произойдет так быстро.
Аманда больше не сопротивлялась. После истери¬ческого прилива сил у нее вновь наступило бессилие.
Орланду провожал Илду домой. Вот уже не¬сколько дней они вновь были счастливы. Виделись каждый день, но Орланду пока не заговаривал о браке, желая, чтобы Илда немного успокоилась. А она была в шоке еще и от того, что обнаружила обман Аманды оказывается, она прекрасно мог¬ла ходить!
- Но ты представить себе не можешь, что она мне сказала, — рассказывала Илда, дрожа. - «Даже новорожденный кролик не такой кретин, как ты», представляешь? «Я обманула всех — кретин¬ку физиотерапевта, врачей, весь город! Я умнее всех! Вы все мне неровня!» У нее мания величия. Она шизофреничка.
- И вдобавок социально опасна, — печально прибавил Орланду.
- Еще неделю тому назад я бы на тебя набро¬силась за такие слова, но теперь я думаю, что ты прав, — точно так же грустно отвечала Илда.
Пройдя еще несколько шагов, она чуть не упала, споткнувшись.
- Боже мой! Что это? — испуганно воскликну¬ла она.
Это был мертвый полицейский. В темном доме горело единственное окно Аманды.
- Что-то случилось! Скорее к ней, к Аманде! А потом позвонить в полицию, — торопливо говорила она, ускоряя шаги, чтобы поспеть за бегущим к дому Орланду.
Орланду первым увидел лежащего на полу в луже крови Шику. Больше никого в спальне не было. Он приложил ухо к груди — сердце еще билось, но сколько оно еще будет биться, сказать было трудно.
- Мертв? Скажи правду, Шику мертв? — спрашивала Илда, стоя на пороге комнаты и не реша¬ясь войти. Она любила своего зятя, всегда сочувство¬вала ему, и вот теперь он умер в доме, куда вошел с надеждой на счастье, но не нашел его.
Крупные слезы катились по лицу Илды, но она даже не старалась вытереть их — все ей было без¬различно, кроме Шику.
- Жив, но в очень тяжелом состоянии, — вер¬нул ее на грешную землю Орланду. — Звони скорее в «Скорую». Надеяться нужно до последнего.

Глава 9
Диана поговорила с Тадеу и поняла, что ее подозрения были более чем оправданными. Он вел себя чрезвычайно нервно. Отказался вести концерт, сославшись на нездоровье, и поставив тем самым под удар дело, которое, казалось бы, должно было быть для него самым главным; Медлить Диана не стала. Она отправилась к Азеведу, поделилась своими наблюдениями и попросила:
- Приготовьте, пожалуйста, ордер на арест Тадеу, и проведем операцию захвата. Я уверена, он сегодня же приведет нас к доне Камиле. Мы освободим ее и арестуем его.
- Вряд ли, — усомнился Азеведу. — Тадеу такой хороший парень. Я прекрасно его знаю, он работает у Лианы, и она очень им довольна. Я очень уважаю вас, Диана, как специалиста, но в данном случае в качестве официального лица никак не могу поддержать вас в ваших действиях.
- Азеведу! Я точно такое же официальное лицо. — Диана достала удостоверение, и Азеведу поцеловал коллеге ручку. Она тоже была прислана в Маримбу по делу поиска драгоценностей.
- Рад, душевно рад, — сказал он. — Кстати, должен сообщить, что при обыске комнаты Аманды я нашел колье, которое явно из того же клада. Мы на верном пути.
- И с Тадеу тоже, — мягко сказала Диана. — Кто, кроме него, мог занять место Эзекиела? Положитесь на мою интуицию.
Азеведу почесал в затылке и согласился.
Интуиция Диану не подвела.
Тадеу, не дожидаясь конца представления, сел в машину и поехал по направлению к пляжу. Следом за ним тут же выехали Азеведу с Дианой. Они были готовы ко всему, даже к вооруженной схватке.
Дона Камила и днем и ночью молилась Божьей Матери Апаресиде:
- Спаси и помилуй мою дочку Селену, не дай ей впасть в отчаяние,— просила она. — Не оставь и меня в постигшей меня беде. Дай мне силы выбраться из этой тьмы и выдержать испытание. Вокруг меня плохие люди, и я их очень боюсь. Пошли мне какой-нибудь знак, не дай злу победить!
Молилась она и тогда, когда вдруг увидела входящего Тадеу. Этого молодого человека она не раз видела в ресторане Лианы, он был с хозяйкой в хороших отношениях и, значит, тоже был хорошим человеком.
- Что тут происходит? — был первый вопрос Тадеу.
- Слава Богу, что хоть ты приехал, — откликнулась дона Камила и сообщила громким шепотом: — Будь осторожен, эти ребята вооружены!
Но Тадеу принялся распекать охрану:
- Почему снаружи никто не охраняет? Спите, будто у вас выходной! Хотите, чтобы она сбежала?! Или чтобы полиция нагрянула?
Парни принялись что-то бормотать в свое оправдание.
Камила в ужасе зажала обеими руками рот и принялась молиться с удвоенным рвением. Если уж такой приличный молодой человек заодно с бандитами, значит, настали последние времена!
Тадеу отправил на сторожевой пост одного из караульщиков, но уже было поздно. На пороге стояли Азеведу и Диана, направив пистолеты на Тадеу. — Ты арестован! Сопротивление бесполезно, — объявил Азеведу.
Тадеу и сдался, не сопротивляясь. Впечатлительный, легко поддающийся влиянию, он не умел бороться и противостоять. Любой, кто громко стучал кулаком, становился ему хозяином. Эзекиел своим жестоким обращением с сыном в детстве лишил его воли и сделал игрушкой в руках каждого, кто захотел бы им воспользоваться...
Камила громко благодарила Господа за помощь. Азеведу повез Тадеу в участок, Диана дону Камилу — к себе. Она не стала говорить ей, что там ее ждет долгожданная встреча с дочерью. Пусть это будет для нее радостным сюрпризом.
Потрясенная столькими событиями, Камила ни о чем не спрашивала Диану. Последние дни приучили ее помалкивать и не вмешиваться в происходящее. Она сидела на заднем сиденье машины и чувствовала, как спадает напряжение, в котором она находилась все последнее время. Неужели она наконец на свободе? Неужели вокруг друзья? Неужели она скоро увидит Селену?
Приехав, Диана усадила Камилу на кухне, а сама пошла в комнату за Селеной. Каково же было ее удивление, когда она не нашла там девушки. На столике лежала записка, написанная торопливым почерком Билли:
«Диана! Я повез Селену в надежное безопасное место. Надеюсь на тебя, ты со всем справишься. Присматривай там за Зекой, ладно? Его метрику я оформил. Ничего не предпринимай, не поговорив со мной. При первой возможности позвоню. Билли».
Диана вздохнула. Билли был непредсказуем, как всегда. Она поторопилась к доне Камиле, чтобы объяснить ей, что произошло с Селеной. А заодно рассказала ей и о Шику, за жизнь которого боролись в больнице врачи.
Из-за Шику Камила поплакала, а услышав о Селене, вздохнула с облегчением. Хорошо, что хоть дочка теперь в безопасности. Она уже торопилась домой, в Бураку-Фунду, сердце ее обливалось кровью из-за оставленной на произвол судьбы скотины и птицы.
Ироды беспонятные, — честила она про себя своих похитителей, — за что животину голодом морили?
Зазвонил телефон, Диана взяла трубку.
- Билли, где тебя черти носят? — спросила она. — Что с Селеной? Мы тут с доной Камилой сидим на кухне и о вас беспокоимся.
- Удалось? — обрадовано спросил он. — Ну, я в тебе не сомневался! А у нас... — Тут он помедлил. — С Селеной произошел несчастный случай, она без сознания.
...Билли с трудом уговорил Селену уехать. Она не соглашалась ни в какую, беспокоясь за мать.
- Диана ее вызволит, не сомневайся, — твердил он. — Но как только дона Камила окажется на свободе, тебе будет грозить смертельная опасность, можешь ты это понять или нет? Мало тебе было неприятностей — похищение, обвинение в убийстве, тюрьма, письмецо, которое ты написала Шику? Чего ты еще добиваешься? Ты понимаешь, что Аманда готова на все? И если ты все равно пошла на фиктивное бегство со мной, то давай уж извлечем из этого реальную пользу. Пойми одну простую вещь: как только Диана освободит твою мать, Аманда бросится искать тебя, чтобы с тобой расправиться. Но ты к этому времени должна быть в безопасном месте.
В конце концов Селена вняла голосу разума и села в машину. Она привыкла доверять Билли. Он не раз уже выручал ее из беды.
Взять билеты на самолет до Рио-де-Жанейро было делом одной минуты. Долетели они благополучно, но Билли не собирался задерживаться в городе. У него на примете было одно местечко, где разыскать их не мог никто. Добираться до этой деревушки нужно было на катере.
Селена не спорила. Раз уж она согласилась следовать за Билли, то следовала без возражений. Она с любопытством  смотрела по сторонам. Все ей было внове, все интересно. Но вот когда она ступила на палубу, у нее вдруг закружилась голова...
Селена потеряла сознание так неожиданно, что Билли не успел ее подхватить.
Падая, она сильно расшибла голову, и перепуганный Билли повез свою подопечную не в очаровательную деревушку на берегу океана, а в больницу, где у него по счастью был знакомый врач.
Несмотря на все усилия, Селену никак не могли привести в сознание. Поэтому вынуждены были за¬няться серьезным обследованием — сделать эхограмму, томографию.
- Билли, это я, Камила. Я хочу поговорить со своей дочерью. Позови ее немедленно. — Дона Камила со свойственной ей энергией завладела трубкой.
- Не могу, дона Камила, она крепко спит. - Билли мгновенно нашелся и продолжал вдохновенно врать: — День был такой тяжелый, что я решил дать ей довольно сильное успокоительное. Ее сейчас и пушкой не разбудишь. Когда будет возможность, мы вам позвоним. Дайте мне еще, пожалуйста, Диану.
Диана взяла трубку.
- Еще раз поздравляю тебя, — услышала она голос Билли. — Как прошло освобождение?
- Все новости в двух словах: Тадеу арестован, Шику ранен и доставлен в больницу. Аманда скрылась. Силвейра тоже.
Билли присвистнул: да-а, события развиваются быстро.
- Ладно! Свяжемся завтра. Береги дону Камилу.
- А ты — Селену!
- Пока!
Билли дал отбой.
На сердце Дианы кошки заскребли еще сильнее.
Разумеется, мотивы, по которым Билли увез Селену, она понимала: от Аманды можно было ждать чего угодно. В Маримбе жизнь Селены ежеминутно подвергалась опасности. Но то, что они там вместе, вдвоем... Она чувствовала тревогу, неуют, беспокойство. После звонка Билли беспокойства только прибавилось. Только не хватало, чтобы Селена всерьез пострадала!
Диана невольно винила в случившемся Билли. Зачем было пороть горячку? Не торопись он так, все могло бы обернуться к лучшему: Аманда-то сбежала, исчезла.
Силвейра с Амандой остановились в лучшем отеле Сан-Паулу. Для Аманды был взят отдельный номер. Силвейра вновь был само внимание и предупредительность, однако былая благосклонность
Аманды пока не была ему возвращена. Аманда думала только о Шику, плакала, сердилась, капризничала.
Желая отвлечь возлюбленную от дурных мыслей, Силвейра пустил в ход все средства. Утром после изысканного завтрака он повел ее в музей, так как Аманда с детства увлекалась живописью.
- Как я любила этот музей в детстве! — с неволь¬ной меланхолией воскликнула она. — Папа не однажды водил меня сюда. Он был человеком утонченным, образованным, любил классическую музыку, живопись, скульптуру. Помню, что я была без ума от Греции.
- Я покажу тебе Афины, самые интересные греческие острова. Стоит тебе сказать «да», и весь мир будет лежать у твоих очаровательных ножек, Аманда!
- Вы ничего не смыслите в любви, Силвейра, — мгновенно дала ему отпор Аманда. — Вы просто понятия не имеете, что такое любовь. Неужели вы думаете, что женщина бросится на шею мужчине, если он покажет ей пирамиды и египетского сфинкса? Тогда бы женщины предпочитали мужчинам телевизор!
В любви, может, Силвейра и мало смыслил, но чем соблазнить и как привязать к себе самолюбивую, амбициозную, неуравновешенную женщину знал вполне достаточно. За музеем следовал обед в самом лучшем ресторане, где официанты стояли навытяжку, где меню состояло из самых причудливых и дорогих блюд, к которым подавались старинные ароматные вина.
Силвейра приобщал свою возлюбленную к тайнам гастрономии, которых в ней было ничуть не меньше, чем в искусстве живописи. Он учил ее отличать сотерн 1892 года от сотерна 1823-го, малагу с Антильских островов от португальской, французский коньяк от армянского.
А послеобеденные магазины? Утренние, дневные, вечерние платья. Аманда поначалу приглядывалась к сдержанным цветам — лиловатым, серебристым.
- Откуда в тебе пристрастие к старушечьей одеж¬де, принцесса? — удивился Силвейра. - Покажите нам расцветки поярче, мадам! Что ты скажешь о красном, Аманда? Теплом богатом красном цвете, который так любили итальянцы эпохи Возрождения?
Только фасон тогда должен быть классическим и без большого декольте. — Глаза у Аманды уже загорелись, она представила себя прекрасной возлюбленной Аоренцо Великолепного.
С большим декольте мы выберем тебе черное бархатное платье. Черный бархат подчеркнет божественную белизну твоей кожи...
Шаг за шагом погружалась Аманда в капризный мир роскоши, телесных удовольствий и прихотей. В мир, который поначалу нежит и ласкает, а потом пресыщает и изнашивает.
Вечер требовал уже чего-то более пряного, и Силвейра вел ее в дансинг, где пили наперстками крепкие напитки и танцевали возбуждающее танго.
Вернувшись однажды на рассвете из очередного дансинга, Аманда осталась в номере Силвейры. Она проснулась в его объятиях и сказала:
- Мне кажется, что это сон.
- Как пожелаешь, принцесса. Если сон тебе нравится, то пусть это будет сном. Сон, который будет баюкать в Сан-Паулу, потом продолжится в Маримбе...
-Ты собираешься вернуться в Маримбу? — недовольно спросила Аманда. — Что нам там делать? Отдыхать в тюрьме?
- Я узнал, что придурок комиссар жив, хоть и лежит пока в больнице. Да и вообще, какое я имею отношение к происшествиям в Маримбе? Я свободный человек, уезжаю и приезжаю когда хочу. Мне нет дела до дурацких совпадений.
- А мне? — спросила Аманда. — Я имею отношение к тому, что происходило у меня в спальне?
- Может быть.. Это еще нужно доказать. А чтобы доказать, нужно тебя найти. Никто тебя не станет искать в Маримбе.
- Но зачем нам возвращаться?
- Ты забыла о сокровищах, которые ждут нас на дне моря? Мое единственное и непоколебимое желание — это осыпать тебя этими драгоценностями с головы до ног!
- А мое, Силвейра, мое желание, — лицо Аманды исказила неистовая злоба, — уничтожить Селену! До тех пор, пока она жива, пока ходит по земле, пока дышит, мне нет жизни! Она забрала у меня все — мужа, деньги, мое положение в обществе, мою фабрику, даже отца! Когда я узнала, что я — приемная дочь, а она, она — настоящая, мне стало невмоготу. Во что она меня превратила? В игрушку! В пленницу, которой приказывают и управляют! В рабыню!
- Мне непонятно, как может чувствовать себя рабыней принцесса. У тебя есть все — богатство, безопасность, комфорт. Ты не рабыня, ты моя госпожа!
- А если я — госпожа, то убей эту тварь, Силвейра! Господи, Боже ты мой! Одним преступлением больше, одним меньше, какая тебе разница! Для тебя же убить — раз плюнуть! Сделай это для меня!
- Я не люблю неразумных шагов, Аманда! Этот шаг может нам дорого обойтись. Чего ты хочешь? Голову Селены на блюдечке и потом плясать вокруг нее?
- Да! Да! — кровожадно воскликнула Аманда. — Но если ты не хочешь сделать мне такой подарок, то я подарю его себе сама! Своими собственными руками!

Глава 13
Адербал, взявшийся официально защищать Тадеу, сделал все, чтобы изменить тому меру пресечения, и теперь последнее слово оставалось только за судьей.
Неожиданного союзника Адербал нашел в Азеведу, хотя и не понимал его истинных интересов. Разумеется, Адербал не мог знать, что Азеведу надеялся вовлечь Тадеу в свою игру и методично склонял его к сотрудничеству с полицией. Тадеу же на предложение следователя отвечал уклончиво и, по сути, не говорил ни да, ни нет. Однако Азеведу настойчиво продолжал обрабатывать Тадеу, которого намеревался заслать в стан Силвейры и получать необходимую информацию о деятельности этого скрытного и очень осторожного преступника.
А в том, что Силвейра — преступник, Азеведу не сомневался. Все косвенные улики говорили об этом.
И только с помощью Тадеу можно было получить наконец бесспорные, неопровержимые доказательства преступлений Силвейры.
- Я не понимаю тебя, — говорил Азеведу своему подследственному. — Неужели лучше сидеть в камере, чем дать подписку о невыезде и жить нормально? Работать, гулять с любимой девушкой, спать в своей постели...
- Постель в гостинице Лианы для меня, может, и найдется, а вот работу я, похоже, окончательно потерял, — возразил Тадеу с нескрываемой печалью.
- Так тебя заботит только это? Не волнуйся. Я говорил с Лианой — она ждет твоего освобождения и очень на тебя рассчитывает, — заверил его Азеведу. — Как, впрочем, и я. Ты подумал о моем предложении?
- Думаю, но...
- Тадеу, не надейся, что тебе и впредь удастся сохранять лояльность. Ты уже и так зашел слишком далеко в пособничестве бандитам и теперь должен сделать выбор между честной жизнью и Силвейрой — человеком жестоким и беспощадным.
- Да-да, я знаю...
- Ну так решай свою судьбу. Сейчас она в твоих руках, и все зависит только от тебя.
Оставив Тадеу в камере наедине с его непростыми размышлениями, Азеведу вернулся в свой кабинет, где увидел Шику.
- Вот, приехал... — смущенно произнес тот. — Волнуюсь за Селену. С появлением здесь Силвейры ее жизни вновь угрожает опасность. Есть что-нибудь новенького насчет этого типа?
- Более скользкого человека я еще не встречал за всю свою долгую работу в полиции, — признался Азеведу. — Его трудно ухватить: он все время ускользает. При этом ведет себя очень уверенно. Он словно издевается над нами. Например, использовал связи чтобы нанять Адербала в качестве адвоката Тадеу. Сказал, что познакомился с Эзекиелом, когда тот еще был адвокатом у Тиноку. И теперь вот ему будто бы стало жаль сына своего давнего знакомого.
- А он не говорил, что Адербала ему рекомендовала Аманда? — язвительно произнес Шику. — Это ведь ее бывший служащий и верный ей человек. По крайней мере таковым он был прежде.
- Нет, об Аманде Силвейра конечно же умалчивает. Хотя я уверен, что он каким-то образом поддерживает с ней связь.
- Вот этого я и боюсь. Аманда наверняка где-то рядом с Силвейрой! — высказал свое предположение Шику. — А если так, то, значит, и Селене угрожает опасность. Я знаю Аманду: она не успокоится, пока не доведет свое грязное дело до конца!
- Но ты ведь сейчас находишься рядом с Селеной, — напомнил ему Азеведу. - Это неплохая охрана для нее!
Шику, тяжело вздохнув, сказал, что, вероятнее всего, ему придется вскоре уехать из дома Селены, поскольку их проживание под одной крышей мучительно для обоих.
Азеведу посоветовал Шику набраться терпения, проявить настойчивость и заново добиться расположения Селены. Но тот лишь угрюмо смотрел на него и молчал.
- Тогда пойдем к Лиане, пообедаем! — преувеличенно бодро произнес Азеведу. — Это единственное, что я могу предложить тебе для улучшения настроения.
Шику было все равно, что делать и куда идти, поэтому он согласно кивнул.
Но их планы оказались нарушенными с неожиданным появлением Селены. Она вошла стремительно и резко, словно побуждаемая чувством нетерпения, но Шику хватило и беглого взгляда, чтобы увидеть, как эта внешняя решимость борется в ней с внутренней растерянностью.
- Простите, что помешала вам, — сказала Селена. — Но ты уехал, Шику, и я догадалась куда. Поэтому решила использовать такую возможность... Там, на ферме, мне почему-то труднее говорить об этом...
- О чем? — почуяв что-то недоброе, упавшим голосом спросил он.
Азеведу тоже почувствовал важность момента и поспешил оставить Шику наедине с Селеной.
- О нас с тобой, — ответила она. — Мне все говорят, что я любила тебя когда-то, что мы нравились друг другу...
- И не только нравились. Мы были с тобой женаты! Вспомни, Селена, все произошло здесь, прямо в отделении. Оглядись вокруг!
- Тебе ничего не вспоминается?
- Н- нет ...
- Конечно, это была в некотором роде символическая свадьба.
- То есть ненастоящая?
- В нашей любви всегда все было настоящим! Просто я не мог официально вступить в брак с тобой, потому что в то время еще не получил развода с прежней своей женой.
- Ты говоришь об Аманде, да? — каким-то отстраненным голосом спросила Селена.
- Да. Но речь не о ней, а о тебе. Вспомни! — отчаянно пробивался к ее памяти Шику. — Ты находилась здесь, вот в этой ячейке. Я сам тебя арестовал. Вынужден был так поступить по долгу службы. Но чтобы ты не усомнилась в истинности моей любви к тебе, я и устроил нашу свадьбу прямо за решеткой.
- Как трогательно, Шику! — абсолютно искренне произнесла Селена. — Жаль, что я этого не помню.
- Но так не бывает! Не может быть! — в отчаянии воскликнул Шику. — Ты же любила меня! Всем сердцем любила, я сам это чувствовал. Неужели же вместе с памятью ты потеряла и сердце, Селена?!
- Тут нет ничего странного, — услышал Шику ее холодный бесстрастный голос, доносившийся из какого-то неведомого, непостижимого пространства, в котором царили не чувства и разум, а чье-то злое изуверское колдовство. Ты вызываешь у меня симпатию. Наверное, ты неплохой человек. Но я тебя совсем не знаю. И кроме того, у меня есть свои привязанности.
- Ты любишь Билли? — буквально простонал Шику.
- Он спас меня, — уклончиво ответила Селена.
- Да, он вечно тебя спасает! А меня, наоборот, дважды спасала ты. И значит, это я у тебя в долгу. Не то, что Билли, с которым мне очень трудно бороться в такой ситуации.
- Бороться? Ты собираешься с ним бороться? — с изумлением и даже с обидой промолвила Селена. Этого не надо делать! Я люблю Билли. Правда, он сложный человек. Говорит, что тоже меня любит.  А в мои чувства к нему не очень верит. По-моему, он хочет помочь мне восстановить память и убедиться, действительно ли я его люблю по-настоящему. Так что ты, Шику, тут ни при чем. И как раз это я тебе хотела сказать, чтобы ты не питал напрасных надежд.
Она вымолвила это с явным облегчением, будто и не понимая, какую боль причиняет Щику. Лицо ее просветлело, глаза озарились ровным, безмятежным сиянием, И в тот миг Шику наконец понял, что борьба за Селену ему предстоит не с Билли, а с какой-то мощной безжалостной стихией, завладевшей всем естеством его возлюбленной. Но как противостоять тому, чему даже трудно подобрать название? Как одолеть  то, перед чем оказалась бессильной даже любовь?
Селена вернулась домой с чувством исполненного долга и оттого была в прекрасном настроении. Ками¬ла порадовалась за дочь, посчитав это первым при¬знаком ее последующего выздоровления. Но спрашивать о причинах такой благотворной перемены не стала, надеясь, что Селена сама ей все расскажет, как это бывало прежде.
А Селена тем временем вскочила на резвого Аризону, застоявшегося без своей отважной хозяйки, и он галопом понес ее в зеленеющий простор лугов.
- Осторожней, Селена! — крикнула ей вдогонку Камила. — Ты ведь еще так слаба...
Но ее слова растаяли в воздухе, не достигнув слуха Селены.
Аризона, и без того норовистый, на радостях помчал во весь опор. Селене стоило огромных усилий держаться в седле, и она очень скоро почувствовала усталость.
- Прости, Аризона, давай отдохнем. Что-то я притомилась, — промолвила она, натягивая уздечку, чтобы остановить разгоряченного бегом коня.
Тот неохотно повиновался хозяйке. А она, поудобнее устроившись на траве, закрыла глаза и, как когда-то в юности, предалась мечтам о красавце ковбое, который явится однажды, чтобы предложить ей свою крепкую руку и благородное сердце. Вот он ловко спрыгивает с коня, подходит к ней, Селене, смотрит на нее чистым, открытым взглядом, улыбается широкой добродушной улыбкой, и она узнает в нем... Билли
- Это ты? — произносит она вслух изумленно и слышит в ответ его голос — но уже не в мечтаниях и не в сладостной полудреме, а наяву.
- Да, это я, — говорит Билли. — Присматривал за тобой на всякий случай. Издали. Даже не собирался подходить! Но, как видишь, не удержался...
Домой Селена вернулась затемно, когда встревоженные Шику и Камила уже собрались привлечь, на ее поиски полицию.
- Ты совсем с ума сошла? Хочешь меня в гроб свести? — набросилась на нее Камила, а Шику добавил:
- Селена, ты не должна так рисковать! Ночью, одна... Мало ли что могло случиться!
Ее возмутила такая опека.
- Да что вы заладили в два голоса: «Не должна»? Я и в самом деле ничего вам не должна, запомните это! Я уже взрослая!
- Но тебя опять могли выкрасть! Ты не по¬мнишь, что с тобой было, а я-то хорошо помню, — едва не плача от горя, попыталась объяснить ей свою тревогу Камила.
- Не бойся, никто меня не украдет, — пожалев ее, ласково улыбнулась Селена. —Я была не одна, а с Билли.
Камилу, однако, такое сообщение не успокоило. Тревога на ее лице сменилась явным огорчением, и это вызвало в Селене новый приступ раздражения.
- Надо было мне вообще остаться там с Билли и не возвращаться в эту дыру никогда! — заявила она. —. Вы мне оба осточертели!
Камила, не вынеся такого оскорбления, ушла рыдать на кухню, а Шику принялся увещевать Селену и таким образом вызвал огонь на себя.
- Да кто ты такой, чтобы указывать мне? — подступила к нему разгневанная Селена. — Это из- за тебя мать на меня напустилась. Я всегда возвращалась домой когда хотела хоть за полночь, хоть под утро — и она мне слова поперек не говорила. Это ты ее так накрутил! Наплел черт знает чего, запугал!
- Селена, ты не помнишь, что было с тобой, но поверь на слово: твоя жизнь дважды висела на волоске, и сейчас тебе по-прежнему угрожает опасность.
- Ерунда! — беспечно махнула рукой она. Никакой опасности нет.
- Ты выдумал все это, чтобы я не встречалась с Билли. Из ревности выдумал! Иди лучше в конюшню — вымой и накорми Аризону. Насколько я поняла, мать подрядила тебя помогать нам по хозяйству. А если ты намерен совать нос в мои дела и следить за каждым моим шагом, то можешь сразу собирать свои манатки и убираться к другим хозяевам!
- Ты меня больше не выносишь, да? Боже мой, что же я должен сделать, чтобы ты стала прежней? — в полном отчаянии произнес Шику.
Селена в ответ промолчала, и тогда он пообещал ей:
- Хорошо, я поступлю так, как ты хочешь. Покормлю Аризону, а потом соберу свои тряпки и оставлю тебя в покое. А если сказать точнее — то тряпка соберет свои тряпки.
- Шику, я не хотела тебя обидеть, — виновато промолвила Селена. — Но и ты не должен так круто вмешиваться в мою жизнь.
-  Да, я это понял и больше не буду, — пробор¬мотал он, отправляясь в конюшню.
А спустя час он уже был в гостинице Лианы и за бутылкой вина рассказывал Азеведу о своей горькой и жестокой судьбе.
- Я живу в каком-то кошмаре, друг! Селена не просто забыла свое прошлое — она стала другим человеком. Чужая, грубая, безжалостная... Я не узнаю ее! Она ведет себя совсем по-другому, Азеведу!
- Наверное, это и есть последствия травмы. Тебе следует быть более терпимым, —сочувственно отвечал ему тот.
- Но она меня едва выносит. А сегодня вообще прогнала из дома! Представляешь? Это Селена, которая любила меня, как никто на свете, вдруг взяла да и влюбилась в другого! Словно по мановению волшебной палочки!
- Не преувеличивай. Это не любовь, а благодарность, — возразил Азеведу. — Они провели вместе несколько дней.
- Они и сегодняшний день провели вместе! — с горькой усмешкой поведал Шику. — Правда, между ними, по-моему, ничего не было. Иначе бы я это почувствовал, понял бы по ее взгляду. Да и Билли обещал мне, что не воспользуется беспамятством Селены... Но могу ли я на него положиться? Ведь он тоже любит Селену...
- И можешь не сомневаться, он добьется от нее взаимности, если ты отступишь! — сердито промолвил Азеведу. — Где твой бойцовский дух, бравый комиссар?
- Я уже не комиссар, ты забыл. Но в остальном ты прав: я действительно сломался. Как можно добиваться любви женщины, которая прямо говорит, что любит другого? Если тебе это известно, то научи, подскажи.
- Мне известно только то, что ты не должен сдаваться. Ведь из-за Селены ты уже отказался от своей любимой работы. Так ради чего была эта жертва?
- Вот видишь, и ты ничего конкретного не можешь посоветовать.
- Нет, могу. Возвращайся на работу, Шику! Возвращайся к себе прежнему! А там, глядишь, и Селену удастся вернуть.
- Не дави на меня, Азеведу! — взмолился Шику. — Я пока ни о чем не могу думать, кроме Селены. Но если понадоблюсь тебе для дела — ты знаешь, где меня искать.
Весь следующий день Билли вновь провел с Селеной на ферме, а когда вернулся под вечер домой, увидел там Диану. Она мыла пол и что-то напевала.
Но ее приподнятое настроение улетучилось, как только она взглянула на Билли. Его глаза светились радостью и счастьем, а подобных эмоций Диана у него никогда не вызывала. Поэтому она и произнесла разочарованно:
- Ты был с Селеной! А я тут убираюсь как дура... Крупная слеза скатилась по ее щеке, и Билли, не привыкший к тому, что Диана плачет, растерялся и принялся оправдываться:
- Ну перестань! Между нами же ничего не было. Я просто присматриваю за Селеной. Ты
ведь знаешь, что Силвейра и Аманда могут снова заманить ее в западню.
- Да, я все знаю. Прости. Это нервное, — сказала она, вытирая слезы. — Ты не обязан передо мной отчитываться.
Но Билли тем не менее чувствовал себя виноватым и, стремясь хоть как-то реабилитироваться в глазах Дианы, пригласил ее поужинать в ресторане.
- Предлагаешь дружеский ужин? — грустно про¬молвила она. — Ну что ж, кажется, на большее мне и не следует рассчитывать.
Войдя в ресторан, они увидели Шику, угрюмо сидевшего за столом в полном одиночестве. Диана приветливо кивнула ему — как товарищу по несчастью. А Билли сказала тихо:
- Ты видишь, что с ним творится? То же будет и с Селеной, когда к ней вернется память и она поймет, что потеряла Шику из-за твоего вероломства. Ты не должен обольщать ее сейчас, если не хочешь, чтобы она потом всю жизнь считала тебя своим врагом.
- Я не обольщаю Селену! Запомни это! — сердито ответил Билли. — Мы пришли сюда поужинать, так давай не будем ссориться.
- Ладно, больше не будем касаться этой болезненной темы, — пообещала Диана.
Они заказали ужин, выпили шампанского, даже немного потанцевали, и тот вечер мог бы закончиться вполне счастливо для обоих, если бы в ресторане внезапно не появилась Селена.
Она вошла в зал, огляделась и сразу же увидела мило улыбавшихся друг другу Диану и Билли. Горячая волна ревности обожгла Селену. Так вот, значит, чего на самом деле стоит любовь Билли! Днем он клянется, что души не чает в Селене, а вечером и наверняка ночью развлекается в свое удовольствие с Дианой!
Селена так расстроилась, что даже забыла, ради чего сюда пришла, и уже хотела повернуть обратно, однако в этот момент к ней подошла Лиана, приветливо улыбаясь.
- Рада тебя видеть! — сказала она. — Давненько ты у нас не была.
- Да, наверное. Потому что я вас даже не помню, — ответила Селена, повергнув Лиану в замешательство. Но тут ей на помощь вовремя пришел Азеведу.
- Это Лиана, — сказал он Селене. — Хозяйка ресторана и — моего сердца!
- Очень приятно, — вежливо улыбнулась Селена и попросила Азеведу помочь ей разыскать Шику.
- Он здесь! Вон там, в дальнем углу, — с удовольствием сообщил Азеведу. — Пойдем, я тебя провожу.
- Нет-нет, я сама. Мне надо с ним поговорить с глазу на глаз, — пояснила Селена.
Подойдя к Шику, она попросила у него прощения й сказала, что он может вернуться на ферму.
- Нет, я туда не вернусь, — ответил он твердо. — Передай привет доне Камиле и скажи, что я уже устроился в гостинице.
- Проклятие! — выругалась Селена. — Ты еще упрямее моей матери. Она вся извелась из-за того, что ты от нас уехал. Пилит меня без конца! Считает, что я во всем виновата.
- Не вини себя.
- Но я же знаю, чего ты от меня хочешь. Любви! А я не могу тебе дать ее! И получается, будто я действительно виновата перед тобой и перед матерью. Возвращайся, Шику! Я хорошо к тебе отношусь, только не надо требовать лишнего..,
- Лишнего?! — возмущенно воскликнул он. — И ты еще просишь меня вернуться? Да я потому и уехал, чтобы не слышать подобных вещей. Для меня это невыносимая мука! Просто пытка какая-то!
- Ну и оставайся здесь, раз ты такой чувствительный! — рассердилась Селена. — Если хочешь знать, мне тоже невмоготу с тобой сюсюкаться!
Она резко повернулась, намереваясь уйти, но тут на ее пути встал Билли.
- Селена, почему ты здесь? Одна... Это же опасно!
- А ты считаешь, что только тебе можно развлекаться по вечерам в ресторане? — ответила она ему в таком же грубом тоне, как когда-то давно, при их первой встрече. — Лицемер! Шику — тот хоть один сидит как сыч. А ты пудришь мне мозги про дружбу со своей ненаглядной Дианой! Посторонись, дай пройти!
- Я отвезу тебя домой, Селена.
- Да пошел ты!..
Она с силой оттолкнула от себя Билли и, ступая широко, по-мужски, зашагала прочь из ресторана.
Билли вернулся к своему столу, но Дианы там уже не было. Залпом осушив недопитый бокал, он отправился домой и сказал Зеке, что завтра они вдвоем навсегда уедут в Вашингтон.
Зека в первый момент опешил, а затем ответил неожиданно твердо:
- Ну уж нет! Я не позволю тебе разлучить меня с Ритиньей! Можешь ехать в Штаты или еще куда- нибудь, а я останусь здесь!
- Вот как? — удивленно посмотрел на него Билли. — И как же ты будешь тут жить?
- Попрошу отца Ритиньи взять меня на работу в его магазин. Думаю, он мне не откажет. В отличие от тебя сеньор Ромон с уважением относится к чувствам своей дочери!
- Значит, я, по-твоему, плохой отец? — с обидой спросил Билли.
- Нет, я этого не говорил. Ты просто слабый. Думаешь, я не знаю, почему ты решил уехать? На¬верняка тебя прогнала Селена, и ты спасовал.
- Да, верно... Ты полагаешь, такая слабость недостойна настоящего мужчины?
- Ну... Я бы на твоем месте еще поборолся.
- Ты преподнес мне хороший урок, сын! — вынужден был признать Билли. — Я подумаю над твоим советом.
- Значит, никуда не едем? Остаемся? — захлопал в ладоши Зека. — Я люблю тебя! Ты замечательный отец и... настоящий мужчина!

Глава 14
Прошло несколько дней с той поры, как Аманда тайно поселилась в бывшей студии Зе Паулу, которую теперь снимал Силвейра. Поначалу ей здесь очень понравилось, потому что Силвейра готовил для нее изысканные блюда, выставлял перед ней редкие коллекционные вина и вообще сдувал с нее пылинки.
Аманду тешила вся эта роскошь и то поклонение, которое всячески демонстрировал ей Силвейра. В какой-то момент она даже сказала ему:
- Знаешь, я лишь сейчас поняла, насколько ты был прав относительно Селены. Не стоило мне так рисковать из-за нее. На эту ничтожную плебейку даже пулю тратить жалко!
- Я был уверен, что рано или поздно ты сама это поймешь, — обрадовался Силвейра. — Забудь о ней. Жулиу обшарил уже почти все подводные пещеры и скоро — я не сомневаюсь,— найдет наши сокровища. Тогда мы с тобой уедем из Бразилии в наш нескончаемый медовый месяц!
- Да, поскорей бы отсюда выбраться! — мечтательно произнесла Аманда. — А то ты меня закормишь здесь деликатесами, я растолстею и перестану тебе нравиться.
- Нет! Я никогда не разлюблю тебя! Ни при каких обстоятельствах, клятвенно заверил ее Силвейра.
Его страстные речи льстили самолюбию Аманды, но вынужденное бездействие и необходимость жить взаперти очень скоро наскучили ей, а потом и вовсе стали раздражать.
И однажды, когда Силвейра отправился в следственный изолятор на свидание с Тадеу, Аманда надела парик, темные очки и тайком от своего покровителя выскользнула из дома.
Однако оказавшись на воле, за пределами того убежища, в котором прятал ее Силвейра, она вдруг поняла, что идти ей, в общем, некуда. Никому она здесь не нужна, никто ее не ждет, кроме, разумеется, полиции, да еще — матери. Вот кто, вне всяких сомнений, волнуется о судьбе Аманды и наверняка ждет хоть какой-то весточки от нее! Вспомнив с теплотой о матери, Аманда едва не прослезилась. Ей захотелось припасть к Илде, обнять ее, рассказать, что скоро все треволнения закончатся, что Силвейра увезет Аманду туда, где их не сможет отыскать никакая полиция.
И привыкшая во всем потакать своим желаниям, Аманда пренебрегла опасностью — вошла в собственный дом, рискуя встретить там некстати Орланду, Лижию или кого-нибудь из друзей сестры.
Но видимо, судьба в тот день была благосклонна к Аманде: ее риск оказался оправданным, так как в доме никого, кроме Илды, не было. Хотя встреча матери и дочери вышла вовсе не такой радостной, как представляла себе Аманда. Илда просто оцепенела от ужаса, увидев перед собой Аманду, выросшую как из-под земли.
- Мама, ты меня не поцелуешь, не обнимешь? — с болью и обидой произнесла Аманда. - - Я по тебе так Соскучилась!
Она сама обняла мать, прижалась к ней, а Илда не сделала в ответ ни малейшего движения, все еще пребывая в шоке.
- Ты боишься меня?! — изумилась Аманда. — Боишься! Да, я вижу. Твои глаза не умеют лгать. Мама, неужели я тебе внушаю страх?!
- Нет-нет, — с трудом вымолвила Илда. — Просто я не ожидала тебя здесь увидеть... Тебе что- то нужно?
- Почему ты со мной так разговариваешь? Разве я не могу войти в собственный дом?
- В последний раз, когда ты была здесь, Шику едва не погиб. Я уже не говорю о его помощнике... Что тогда произошло, Аманда? Кто ранил Шику, кто убил того человека? Силвейра?
Напор, с каким Илда задавала эти неприятные вопросы, заставил Аманду перейти к обороне.
- Скажешь тоже! — нервно засмеялась она. — Да Силвейра же инвалид, хромой. Он едва держится на ногах! И потом, он — тонкий интеллектуал! Как ты могла о нем такое подумать? Это тебя Шику так настроил?
- Дочка, тебя разыскивает полиция!
- Вот как ты меня встречаешь? — горько усмехнулась  Аманда. — Я соскучилась, примчалась к тебе, а ты говоришь со мной как с преступницей!
- Но против тебя выдвигаются очень серьезные обвинения...
- Да, жизнь обошлась со мной сурово!.. Сначала меня выкрадывают в младенческом возрасте, убивают моих родителей. Потом мой приемный отец погибает страшной смертью. А спустя какое-то время появлется незаконнорожденная самозванка и отбирает у меня все — мужа, фабрику, состояние...
- И ты обвиняешь в этом меня? Разве я была тебе плохой матерью?
- Ты не дала мне договорить. Я хотела сказать, что после всех этих испытаний имею право на месть! И не успокоюсь, пока не уничтожу своих врагов!
- Господи! Дочка, что ты говоришь! — в отчаянии воскликнула Илда. — Я боюсь не тебя, а — за тебя! За твою душу и твою жизнь!
- Не бойся, Мама. Я сумею о себе позаботиться. Ты не говори никому, что я была здесь, ладно? Мне просто очень хотелось тебя повидать.
Она резко повернулась и вышла, оставив Илду один на один с ее материнским горем.
Отважившись рассказать Кларе всю правду о смерти ее матери, Орланду окончательно сбросил с себя тяжкий груз прошлого. Дочь поняла его и простила. После того откровенного разговора они стали еще большими друзьями, чем прежде. Клара помогала отцу в клинике, они все дни проводили вместе. Только она продолжала изъясняться жестами — из солидарности с Филипи, но Орланду это не беспокоило.
- Со временем пройдет, — говорил он Лукасу, которого пугала такая чрезмерная зависимость Клары от ее нового друга. — Мне кажется, ей просто привычнее и легче общаться с помощью жестов. Но постепенно она поймет, насколько точнее и легче можно выражать свои мысли в слове.
Отношения с сыном у Орланду тоже в последнее время стали вполне дружескими. Между ними не было теперь никаких запретных тем. Иногда они даже делились друг с другом своими любовными переживаниями. Лукас настоятельно советовал отцу жениться на Илде.
- Вы ведь любите друг друга! Я знаю. Будь по настойчивее! Мое исследование подходит к концу, и, прежде чем уехать в Рио для защиты диссертации, я хотел бы погулять на вашей свадьбе.
Орланду объяснял, что Илде сейчас не до замужества — Аманда просто выбила ее из колеи, и, в свою очередь, сочувственно спрашивал у сына:
- А ты все еще любишь Лижию?
- Нет. Мы с ней очень разные люди, — отвечал Лукас. — У нас бы все равно ничего не сложилось... Поначалу мне, конечно, — было тяжело после нашего разрыва, но потом я понял, что это неизбежный исход. У меня очень трудный характер...
- Дело не в характере. Просто ты еще не встретил свою истинную любовь, — уверял его Орланду.
- Но ты же, к счастью, встретил. Так борись за нее!
- Да-да. Илда сейчас, может, как никогда нуждается в моей поддержке, — соглашался Орланду. — И я стараюсь по возможности быть рядом с ней.
В тот день, когда Илду тайком посетила Аманда, Орланду испытывал какое-то особое беспокойство. Позвонив Илде с работы, он услышал растерянный, словно испуганный голос и встревожился еще больше.
- Что-то случилось? Ты заболела?
- Нет, просто мне плохо...
- Я сейчас приду к тебе!
Когда он вошел к ней, то сразу же нашел подтверждение своей догадке, увидев в глазах Илды явный испуг.
- Тебе кто-то угрожал? — спросил он, прижав ее к себе.
- Нет. Но мне страшно, Орланду. Обними меня покрепче, защити!
- От кого? Ты расскажи все, не таись. Тебе кто-то звонил? Это как-то связано с Амандой?
- Нет! — вскрикнула Илда. —Нет... Хотя, наверное, я так разволновалась из-за нее. Судьба Аманды не дает мне покоя...
Орланду предложил ей поехать куда-нибудь вместе — в Буэнос-Айрес, в Париж, в любое другое место, но Илда не захотела об этом даже слышать.
- Куда же я поеду, когда Аманда находится в розыске? Разве это будет отдых?
- Ну тогда я переселюсь к тебе, чтобы ты не боялась хотя бы по ночам.
Такое предложение тем более не устроило Илду; она знала, что Аманда придет сюда еще не раз, и не хотела, чтобы дочка встретилась здесь с Орланду.
Вернувшись от Тадеу и не застав дома Аманды, Силвейра поначалу испугался за нее: уж не попала ли она в лапы полицейских? Но, не обнаружив никаких следов обыска, рассердился. Можно ли так рисковать?! Какая непростительная беспечность! И зачем ей понадобилось выходить из дома? К кому она побежала — неужели к своему ненаглядному и незабвенному Шику?!
Ревность, захлестнувшая Силвейру мощной волной, вытеснила все остальные чувства, и, когда Аманда наконец вернулась, он в ярости обрушился на нее:
- Где ты была? У своего любовника?
- Помилуй, о ком ты говоришь? — изумилась Аманда. — Мой любовник — ты!
- Я не просто твой любовник. Я люблю тебя! Или ты — не видишь разницы между мной и этим мужланом-комиссаром?
- Ах, вот в чем дело! — рассмеялась Аманда. — Речь идет о Шику! Я и не подозревала, насколько ты ревнив!
- Ответь, где ты была!
- У матери.
- Что?! Ты рискнула пойти туда, не подумав, что подвергаешь опасности не только себя, но и меня?
- Мама никому ничего не скажет. Она не способна выдать свою дочь.
- Ты в этом уверена? Думаешь, она тебя так любит?
- По крайней мере любила прежде. А теперь она меня боится. Да, я видела это собственными глазами. Она всего боится. И поэтому будет молчать.
Потом, когда Силвейра немного успокоился, Аманда призналась, что ей надоело сидеть взаперти.
- Я чувствую себя пленницей прекрасного тюремщика, - сказала она в шутку, но Силвейре это не понравилось.
- К счастью, ты не знаешь, что такое настоящая тюрьма, — промолвил он нахмурившись. - А я как раз оттуда приехал. Побывал у Тадеу.
- Ну и что? Вы о чем-то договорились?
- В общем, да. Знаешь, в его глазах я увидел некий специфический блеск, отражающий жажду власти и денег. А это как раз то, что нам и нужно.
- Ты сказал ему обо мне?
- Конечно же, нет! Его надо как следует проверить. Он должен поглубже увязнуть в наших делах, чтобы ему не пришло в голову донести на нас.
- Будь с ним, пожалуйста, поосторожнее, — предостерегла Силвейру Аманда. — Я не слишком доверяю Тадеу.
Звонок в дверь прервал их разговор. Аманда поспешно спряталась в своем укрытии за стеной и напрягла слух. Поняв, что это пришел Жулиу, успокоилась, но продолжала слушать его беседу с Силвейрой.
Жулиу доложил боссу, что ему удалось подрядить Лукаса в качестве ныряльщика.
- Я наплел ему небылиц про золото пиратов, — самодовольно похвалялся Жулиу. — И теперь он ищет «пиратский» клад вместе со мной! Так у нас быстрее пойдут дела. Лукас — высококлассный аквалангист. Второго такого найти трудно.
- А что, если ему удастся найти сокровища раньше тебя? — строго спросил Силвейра.   -  Он же не идиот! Сразу сообразит, что это никакой не пиратский клад.
- Пусть сначала найдет! — засмеялся Жулиу. — А потом вы сами решите, что делать и с кладом, и с Лукасом.
- Да ты, похоже, не настолько туп, как кажешься на первый взгляд, — грубовато похвалил его Силвейра, одобрив таким образом инициативу Жулиу. — А теперь расскажи, что новенького произошло в городе.
Жулиу поведал ему новость, которую на все лады обсуждали завсегдатаи пляжа: о комиссаре, уволившемся из полиции, а также о Селене, потерявшей память в результате несчастного случая.
Силвейру очень заинтересовало это сообщение.
- Ну-ка, расскажи подробнее, — попросил он.
- О ком? Об этой Селене?
-Да.
- Ну, о ней много чего говорят. Прямо страсти какие-то! Будто бы комиссар из-за нее ушел сначала от жены, а потом — из полиции. Представляете? А она, потеряв память, напрочь его разлюбила и теперь мечтает только о супермене Билли. Похоже на сказку, не правда ли?
- А ты выясни, что там произошло на самом деле, — требовательно произнес Силвейра. - Это мое поручение.
- Господи, еще одно?
- Да. Мне нужно точно знать, действительно ли комиссар уволился или только притворяется? Узнай, может, он занят каким-то другим расследованием. И собери как можно больше сведений о Селене. Как обстоят дела с ее здоровьем, чем она сейчас занимается, с кем общается, ну и так далее.
- Ладно, - пожал плечами удивленный Жулиу.
Когда он ушел, рассерженная Аманда учинила допрос Силвейре:
- Как это понять? Ты беспокоишься о здоровье Селены – почему? Скажи мне наконец правду, почему эта жалкая скотница так интересует тебя! Сколько раз я просила: убей ее! Но ты всегда находил какую то отговорку, чтобы защитить Селену. Признайся, что тебя с ней связывает!
- Меня? С ней? Неужели я удостоился твоей ревности, Аманда? – улыбнулся в ответ Силвейра, но она грубо одернула его:
- Перестань ломать комедию! И не пытайся уйти от ответа. Я прекрасно знаю, что Селена интересует тебя вовсе не как женщина.
- Верно, - согласился он. – Она занимает меня только в связи с тобой. И это мне хотелось бы понять, почему ты так жаждешь ее смерти. Не потому ли, что по-прежнему ревнуешь ее к Шику? Даже сейчас, когда она, по слухам, влюблена в Билли?
- Ты опять изворачиваешься и пытаешься выгородить Селену, отвести от нее опасность!
- Нет, я пытаюсь обезопасить  себя и тебя! – возразил Силвейра. – Мне кажется странным, что комиссар вдруг оставил свою должность, а Селена потеряла память. Ведь это люди, противостоящие нам. И я обязан знать, что они на самом деле замышляют. Теперь ты, надеюсь успокоилась?
- Да, - ответила Аманда, а про себя подумала мстительно: ты меня недооцениваешь, Силвейра, я все равно докопаюсь до истинной причины твоего интереса к Селене!

Уехав из дома Селены и поселившись в гостинице Лианы, Шику не смог там долго оставаться. И вообще не смог оставаться в Маримбе, где его знал каждый и где на каждом шагу к нему подходил кто-нибудь со словами сочувствия и утешения. При этом все начинали разговор с того, что Шику следует непременно вернуться обратно в полицию, а заканчивали напоминанием о Селене: дескать, не горюй, ее память когда-нибудь восстановится, и вы опять будете вместе.
Для Шику было пыткой выслушивать подобные речи, и он решился на очередной шаг, вызвавший недоумение у жителей Маримбы: подрядился в работники к Эпоминондасу, где стал ухаживать за скотом.
Справедливости ради надо сказать, что Эпоминондас был шокирован просьбой отставного комиссара и предложил ему другой вариант:
- Я понимаю, вы ищите уединения, хотите пожить какое-то время вдали от шума, от людей. Так я выделю вам одну из своих пристроек. Живите там, сколько сочтете нужным. Будете просто моим гостем.
- Спасибо, полковник, - ответил ему Шику. – Но я потому и приехал к вам, что мне нужно забыться в тяжелой физической работе. Такой работе, чтобы к вечеру я падал от усталости и сразу же засыпал.
- Да – да, конечно, - сочувственно закивал головой Эпоминондас. – Это все из-за любви к Селене?
- Ради Бога, полковник, не затрагивайте эту тему! – взмолился Шику. – Я здесь именно затем, чтобы забыть Селену и все, что с ней связано.
Эпоминондас извинился за бестактичность и посоветовал новому работнику для начала накосить травы телятам.
Весть о том, что бывший комиссар стал подсобным работником у Эпоминондаса, быстро докатилась до Маримбы, и Сервулу, обеспокоенный состоянием сына, поспешил к нему в Бураку-Фунду.
- Я не стал перечить тебе, когда ты ушел из полиции, - сказал он Шику. – Хотя и считаю это неверным шагом. Мне было понятно, почему ты переехал на ферму к Камиле. Но работать пастухом у Эпоминондаса? … Такое не могло привидеться мне даже в дурацком сне!
- Прости, отец, - тупо глядя перед собой, пробормотал Шику, - но здесь мне спокойнее.
Сервулу посоветовал ему открыть какое-нибудь дело, предложил для этого деньги и свою помощь. Шику же твердил лишь одно: «Мне ничего не нужно».
Точно так же он ответил и на предложение отца поехать в путешествие за границу. И огорченный Сервулу бросил ему в сердцах:
- Не ожидал, что ты окажешься таким слабым! Из-за неудачи в любви потерять всякий интерес к жизни? Да если бы я позволил себе вот так же раскиснуть, как ты сейчас, то никогда бы не добился своей цели и не женился на женщине, которую безответно любил долгие годы.
- У меня тоже цель, к которой я стремлюсь, - мрачно промолвил Шику, забыть Селену!
Сервулу уехал домой глубоко разочарованный.

Не меньшее разочарование дочерью испытывала в те дни и Камила.
Поссорившись одновременно и с Шику, и с Билли, Селена стала просто невыносимой. Грубила матери, отказывалась от еды, хозяйством занималась спустя рукава, что до недавних пор было ей не свойственно.
Камила возлагала большие надежды на то, что дочка вновь будет заниматься делами на кожевенной фабрике вместе с Лижией и постепенно войдет в прежнюю колею. Но и этого не произошло. Приехавшую к ней Лижию Селена встретила холодно, отчужденно:
- Мама говорит, что ты моя сестра, а я тебя не знаю и не помню. Поэтому — извини. Могу предложить тебе кофе, но о какой-то там фабрике и слышать н ехочу!
- Селена! Это ужасно! Я не хочу тебя терять! - едва не плача заговорила Лижия. - Мы ведь с тобой столько всего пережили вместе! .. Поедем на фабрику! Возможно, там ты вспомнишь все. А если не вспомнишь, то начнешь все заново. Это же наше общее дело. Мне трудно тащить все на себе. Помоги мне, Селена!
- Нет, не могу. Ты извини, но твоя фабрика мне совсем не нужна. Я выросла тут, на ферме. Мое дело — коровы  да лошади. Хотя, честно говоря, я и в них не очень нуждаюсь ..
- Это последствия травмы, Селена — не отступала Лижия. - Ты многое забыла, но твоя жизнь ведь на этом не кончилась. Я помогу тебе начать все заново. Мы будем вместе работать, и твоя память восстановится, я уверена!
- Нет, - твердо ответила Селена. - Я не хочу вспоминать свою прежнюю жизнь! И оставь меня, пожалуйста, в покое.

Глава 17
Гуту нервно расхаживал по кабинету, беспрерывно поглядывая на часы. Он ждал звонка от Лижии, которая должна была сообщить, удалось ли ей купить крупную партию кожи у одного из поставщиков, рекомендованного ей Эпоминондасом.
Стрелки циферблата неумолимо двигались к той отметке, после которой звонок Лижии уже становился бессмысленным.
- Ну почему она не звонит? Ей же известно, что встреча с Сандриньей назначена на два часа! — говорил Гуту Адербалу. — Тут важна любая информация. Даже если сделка не состоялась, все равно — позвони! Так ведь? Не можем же мы с тобой идти заключать договор, не зная, имеется ли у нас сырье, необходимое для выполнения заказа!
- Разумеется, не можем, — поддакивал ему Адербал, следуя наставлениям Аманды. — В таких
делах нельзя блефовать. Представь, что будет, если мы заключим договор, а кожи так и не достанем. Тогда придется платить огромную неустойку!
- Лижия тоже это понимает. Но почему же она не звонит? Может, что-то случилось со связью? Бети, проверь наши телефоны! Они исправны?
- Да. Сюда только что звонили. Вы, наверное, могли это слышать. Но то была не Лижия.
Бети тоже выполняла задание Аманды и потому беззастенчиво лгала. На самом деле это как раз и был звонок от Лижии, которая успела договориться о покупке кожи и спешила сообщить радостную весть Гуту. Но Бети сказала ей, что Гуту уже ушел на деловую встречу с Сандриньей. Лижия в полном недоумении положила трубку.
- А может, она просто ревнует тебя к этой Сандринье? И потому решила сорвать вашу встречу? — высказал Адербал фантастически нелепое предположение.
Гуту рассердился: как можно было такое выдумать, зная Лижию?
- Ну тогда я посоветовал бы тебе подстраховаться, — деловым тоном произнес Адербал. — Не далее как вчера одна моя знакомая предлагала купить у нее партию кожи по цене чуть выше рыночной. Думаю, это выход из положения.
- А как же Лижия? Вдруг ей тоже удалось договориться? — засомневался Гуту.
- Но она же знает, в какой ситуации мы оказались!
- Поэтому поймет тебя, не волнуйся.
- Ладно, звони своей знакомой, — махнул рукой Гуту.
Загнанный в цейтнот, он был благодарен Адербалу, вовремя протянувшему руку помощи.
Адербал же мысленно восхищался проницательности Аманды и ее глубокими познаниями в области психологии. Как точно она все рассчитала! Как верно угадала возможные реакции Гуту!
Действуя строго по намеченному Амандой плану, Адербал набрал номер ее сотового телефона и сделал вид, будто говорит с гипотетической владелицей дубильной фабрики.
- Молодец! — ответила ему Аманда. — Теперь нужно только потянуть время, чтобы Гуту опоздал на встречу с нашей замечательной Сандриньей!
- Да-да, мы готовы перечислить деньги прямо сейчас, — произнес в трубку Адербал. — Только нам нужна очень крупная партия!.. Какое количество кожи имеется у вас в наличии?.. Хорошо, я подожду вашего звонка.
- Ну что там? — нетерпеливо спросил Гуту.
Адербал, положив трубку, сообщил ему:
- Сейчас она уточнит объем партии, готовой к продаже, и перезвонит нам.
Звонка, однако, пришлось ждать довольно долго. Гуту весь извелся:
- Я уже опаздываю на встречу! Сандринья наверняка пришла и ждет меня в ресторане. Даже и не знаю, что делать!
- В любом случае должна быть полная ясность, имеется ли у тебя необходимое сырье для того, чтобы подписать договор, — твердо произнес Адербал. — Значит, надо не суетиться и ждать. Опоздаешь немного, извинишься. Ничего страшного, она же должна понять, что сама навязала тебе жесткие сроки и ты мог чуть-чуть в них не уложиться.
Гуту вынужден был с ним согласиться. Когда же наконец прозвучал звонок — разумеется, от Аманды, а не от владелицы дубильной фабрики, — Адербал приложил трубку к уху и затем радостно сообщил Гуту:
- У них все есть. В полном объеме! Выписывай чек! Я туда сейчас поеду. А ты мчись к Сандринье! -
Пикантность ситуации заключалась еще и в том, что Гуту по-прежнему не мог вспомнить, кто такая эта Сандринья, и стало быть, не знал ее в лицо. Поэтому, войдя в ресторан, он начал лихорадочно осматриваться по сторонам.
Когда они договаривались о встрече, Сандринья не дала ему возможности опомниться: услышав, что он согласен заключить с ней договор, сама назначила время и место встречи и тотчас же прекратила разго¬вор. Таким образом, Гуту опять не успел спросить номер ее телефона.
- Вы кого-то ищете? — подошел к нему официант, подкупленный Адербалом.
- Да. Одну сеньору. Или сеньориту... Я не знаю...
- Была тут одна сеньора. Тоже кого-то ждала. Но не дождалась и несколько минут назад ушла.
- Она ничего не велела мне передать? Записку, визитку, проект договора?..
- Нет. Выпила стакан сока, расплатилась и ушла. Я сам ее обслуживал.
Гуту стал спешно звонить на дубильную фабрику — в надежде отыскать там Адербала и приостановить сделку о покупке кожи. Такая фабрика действительно существовала в Кампу-Линду, и Адербал на самом деле предварительно договорился с ее владелицей о возможной покупке кожи, чтобы Гуту не смог заподозрить его в обмане и сознательном срыве сделки с Сандриньей.
Услышав взволнованный голос Гуту, Адербал сказал, что уже успел заключить договор, но его, конечно, можно расторгнуть, хотя такая непоследовательность в действиях, бесспорно, подорвет репутацию Гуту как бизнесмена.
- Да черт с ней, с репутацией! — в сердцах воскликнул Гуту. — Расторгай! Не можем же мы затовариться кожей, которая нам теперь абсолютно не нужна!
Адербал высказал ему свое сочувствие по поводу сорвавшейся сделки, и мрачный Гуту поехал обратно в свой офис.
А там его уже ждала разгневанная Лижия. Бети успела сообщить ей, что Гуту купил кожу в другом месте, и Лижия теперь потребовала от него объяснения:
- Скажи, что все это значит? Почему ты решил действовать у меня за спиной? Почему не дождался моего звонка?
- Его слишком долго не было. А тут вдруг появилась возможность купить кожу в другом месте.
- Неправда! Когда я позвонила, у тебя было еще достаточно времени до встречи с Сандриньей. Ты просто не поверил в мои деловые способности и занялся этим сам! Только я не понимаю, зачем надо было врать мне тогда и зачем ты врешь сейчас, когда уже все всплыло?
- Что всплыло? Ты ведь еще ничего не знаешь!
- И К сожалению, теперь я знаю, что ты способен на лицемерие и ложь!..
Они сломали еще много копий, прежде чем Гуту отважился ей сказать, что сделка с Сандриньей вообще не состоялась.
И тут произошло как раз то, на что и рассчитывала Аманда: Лижия сгоряча обвинила Гуту в сознательном саботаже.
- Ты нарочно все это придумал — и Сандринью, и выгодный заказ, и свое мнимое опоздание. Тебе просто захотелось подставить меня и всю фабрику!
- Да ты с ума сошла! возмутился Гуту. — Подумай, что ты несешь! У тебя такая же болезненная мнительность, как и у твоей сестры Аманды! Психопатка!
Далее посыпались взаимные оскорбления, а кончилась эта ссора тем, что Гуту и Лижия решили больше не иметь дела друг с другом не только как компаньоны, но и как жених и невеста.
Адербал, слышавший все из соседнего кабинета, позвонил Аманде и доложил об успешно проведенной операции.
Придя домой, Гуту заявил брату:
- Ты был прав, Артурзинью! С дочерьми Тиноку нельзя иметь дела! От них надо бежать без оглядки!
- По-твоему, я такое когда-то говорил? вился Артурзинью.
- Ты говорил это об Аманде. Но Лижия точно такая же!
- Глупости! Я слишком хорошо знаю обеих, чтобы не согласиться с тобой. Расскажи лучше спокойно, что случилось. Ты поссорился с Лижией?
- Не то слово: я порвал с ней навсегда!
Артурзинью не принял всерьез слова брата. А выслушав его подробный рассказ о том, что произошло, заметил:
- У меня такое ощущение, словно кто-то нарочно подстроил все эти недоразумения, чтобы спровоцировать вас на ссору. Знаешь, Аманда очень любила такие штучки! И они ей всегда прекрасно удавались.
- Но Аманды же сейчас нет в Маримбе, — возразил Гуту.
- Ну и что? Зато Адербал здесь! Насколько я понял, это именно он предложил тебе купить кожу в другом месте.
- Да, все так и было, — подтвердил Гуту. — Он так настоятельно рекомендовал это сделать, что мне оставалось только выполнять его приказы. Кстати, Адербал еще и настоял, чтобы я задержался в офисе и не шел на встречу с Сандриньей, не имея договоренности о покупке кожи.
- Ну вот, я же тебе говорил, что тут не все чисто. А если ты припомнишь все спокойно, то наверняка сможешь обнаружить и еще какие-то сомнительные детали.
- Да, возможно, — в задумчивости произнес Гуту. — Но с Лижией я все равно не смогу сейчас общаться.
- Ладно, не переживай, — улыбнулся Артурзинью. — Со временем все утрясется. Вы помиритесь! Только я попрошу тебя: никогда не сравнивай Лижию с Амандой. Не оскорбляй достойную девушку таким сравнением! Договорились?
Когда Лижия рассказала матери о ссоре с Гуту, у Илды сердце упало: Аманда! Это ее рук дело! Все-таки осуществила свою угрозу!
А ведь не далее как вчера обещала Илде оставить в покое Лижию и Гуту.
Да, все это было вчера ночью. Тихонько, как мышка, Аманда поскреблась в окно, вошла — тише воды, ниже травы. Попросила у матери прощения за недавнюю грубость, сказала, что любит Илду и очень по ней скучает. Даже призналась ей, что живет у Силвейры, а точнее — с Силвейрой.
Илду, конечно же, такое признание не обрадовало, и Аманда принялась успокаивать ее:
- Пойми, Силвейра — единственный человек, способный меня защитить.
- Но он ведь тебе в отцы годится! И ты его не любишь!
Аманда не стала утверждать обратное. Сказала лишь, что очень уважает Силвейру и даже более того — преклоняется перед ним.
- Дочка, если у тебя не слишком удачно сложилась жизнь, то не мешай хотя бы Лижии, — попросила Илда. — Пусть она свяжет свою судьбу с тем, кого любит.
Вот тогда-то Аманда и пообещала, что не будет препятствовать браку Лижии и Гуту.
А спустя несколько часов провернула свою грязную операцию!
- Лижия, не надо винить Гуту в том, что случилось, — с болью произнесла Илда. — Мне трудно об этом говорить, но я должна тебе сказать... Не спрашивай почему, но я уверена, что тут постаралась Аманда.
- Она здесь? Ты ее видела? — встрепенулась Лижия.
- Нет. Я не знаю, где она. Но не сомневаюсь, что Адербал действовал по ее указке, а ты и Гуту попались в ловушку. Очень тебя прошу, дочка, помирись с Гуту! Не дай Аманде поломать твою судьбу!
- Но он мне наговорил столько обидных слов! Я не могу его простить!
- А ты вспомни, кому выгодна ваша ссора, и, может, тебе будет легче простить его. Я думаю, ты тоже обидела Гуту. Вы оба погорячились.
- Да уж, из нас просто искры сыпались!.. Мама, и все же мне кажется, ты знаешь, где скрывается Аманда. Скажи, что она собирается делать? Когда-нибудь ее все равно поймают, так не лучше ли самой сдаться полиции?
- Нет, Лижия, я уже сказала, что ничего не знаю об Аманде, — твердо ответила Илда.
Той же ночью Аманда снова тайком явилась к матери. Илда встретила ее холодно, даже враждебно.
- Я не хочу больше знать тебя, — сказала она Аманде. — Ты ведь обещала не вредить Лижии. И что же? Твоему цинизму нет предела! Сегодня ты посмела прийти сюда как ни в чем не бывало.
- Мама, я вовсе не навредила Лижии. Наоборот! Теперь, когда Гуту не будет помогать ей на фабрике, ты возьмешь управление в свои руки. А я буду подсказывать тебе, что надо делать.
- Господи! Аманда, ты действительно сошла с ума! — сокрушенно произнесла Илда. — Ведь тебя же ищет полиция! Неужели ты думаешь, что можно прожить всю жизнь тайком, под прикрытием этого ужасного человека?
- Ты говоришь о Силвейре? Он тебе кажется ужасным?
- Да.
- Почему? Не потому ли, что он в чем-то похож на моего отца?.. То есть на твоего покойно¬го мужа, — поправилась Аманда, с жадной заинтересованностью глядя на мать.
У Илды от этого взгляда мурашки побежали по коже. Она поняла, насколько значимым для Аманды будет ее ответ. Аманда словно хотела сверить свои ощущения, а может, и подозрения, вызванные личностью Силвейры. Но что ей ответить, Илда не знала. Силвейра внушал ей опасения и страх, а почему — она объяснить не могла. И вместо ответа задала Аманде встречный вопрос:
- А тебе он кажется похожим на твоего отца? Поэтому ты к нему и привязалась?
- Возможно, — не стала скрывать Аманда. — Поначалу я потянулась к нему как к сильному муж¬чине и незаурядной личности. Он ведь и любит меня как мужчина, а не как отец! Но иногда... Особенно теперь, когда я живу с ним под одной крышей... Знаешь, на днях я услышала из соседней комнаты, как он насвистывал тему из Девятой симфонии Бетховена...
- Ее всегда насвистывал Тиноку! — в ужасе воскликнула Илда.
- Это достаточно популярная мелодия. Наверняка ее напевают и даже насвистывают многие. Но у меня возникла странная иллюзия, будто там, за стеной, — мой отец! — призналась Аманда.
По настоянию Силвейры Жулиу и Лукас в последние
дни обследовали подводные пещеры. Силвейре было откуда-то известно, что полковник СС Генрих фон Мюллер слыл хорошим ныряльщиком, а значит, вполне мог спрятать сокровища в одной из таких пещер.
Эти подводные пустоты, образовавшиеся в скальных породах, имели, как правило, очень узкий вход,  затянутый к тому же водорослями и засыпанный мелкими камнями. Однако Жулиу и Лукас постепенно научились отыскивать хорошо замаскированные пещеры и проникать в них.
Занятие это было трудным и небезопасным, но у каждого из ныряльщиков имелся мощный стимул для риска, и оба они не жалели сил, стремясь к достижению своей цели.
Первым повезло Жулиу: он добрался-таки до клада и едва не лишился чувств при виде открывшегося ему великолепия. Запустив руку в ящик с драгоценностями, он извлек оттуда тиару, украшенную крупными бриллиантами и рубинами.
Блеск и мерцание камней на мгновение ослепили его. Жулиу закрыл глаза, и в тот же момент обжигающая боль пронзила все его тело.
Открыв глаза, он увидел рядом с собой огромную змею — обитательницу подводного грота.
«Так вот откуда эта нестерпимая боль!» — понял Жулиу и поспешил обратно на берег, прихватив с собой
тиару.
Из последних сил ему удалось выбраться на сушу, однако укус змеи оказался для него смертельным. Выронив. из рук тиару, он сумел пройти еще несколько метров по направлению к дому Мазиньи и — рухнул замертво.
Лана и Ана, вертевшиеся неподалеку, увидели переливавшуюся на солнце «игрушку» и утащили ее в дом, не обратив особого внимания на Жулиу. Лежит себе на песке какой-то дяденька, загорает — привычное дело!
Труп Жулиу первым обнаружил Лукас и сразу же позвонил Азеведу.
Тот приехал вместе с Дианой и Орланду.
- Странно, что он был без маски, без перчаток, без кислородного баллона, — сказал им Лукас.
- Он захлебнулся? — спросил Азеведу у Орланду.
- Похоже на то.
- Но как он мог захлебнуться? — изумился Лукас. — Жулиу прекрасно плавал! Только почему он был без снаряжения? И где оно?
- Возможно, на дне моря, — высказал предположение Азеведу. — Он мог почувствовать себя плохо и сбросить снаряжение, чтобы было легче плыть. Но это лишь моя догадка. А истинную причину смерти покажет вскрытие.
Пока мужчины осматривали труп, Диана отправилась в дом Мазиньи — узнать, не видел ли кто-нибудь, что тут произошло с Жулиу.
В доме были только Лана и Ана. Обе стояли перед зеркалом. Одна из них примеряла тиару, другая нетерпеливо ждала своей очереди.
Диана остолбенела, увидев в руках детей драгоценность из коллекции фон Мюллера, безуспешно разыскиваемой столько лет.
- Откуда у вас эта вещь? — спросила она.
- Я нашла ее на берегу, — простодушно ответила Ана.
- Нет, я нашла! — тотчас же принялась спорить с ней Лана.
- Ладно, будем считать, что вы увидели ее одновременно, — примирила их Диана. — Только это ведь чужая вещь. Ее потерял один дядя. Пойдемте, отдадим ему. А потом сходим в «Грот Будды» и я угощу вас мороженым. Согласны?
- Да! — хором ответили Ана и Лана.
Вскрытие показало, что Жулиу умер от укуса змеи. При этом в его легких была обнаружена морская вода.
- Значит, в той пещере, где он нашел сокровища, водятся змеи, — заключил Лукас. — Мне доводилось слышать о таких «змеиных» пещерах. Надо проверить! Я примерно знаю, где находится та пещера.
- Но для этого тебе нужен какой-то специальный костюм, который бы не смогла прокусить змея, — сказал Азеведу.
- У меня есть такой костюм.
- Ты все же будь поосторожнее!
- Не забывайте, что я — биолог и знаю повадки пресмыкающихся, — напомнил Азеведу Лукас, добавив: — И вообще, бояться надо не змей, а людей!
- В этом ты прав, — согласился Азеведу. — Но мы обеспечим тебе охрану. А присматривать за тобой от лица Силвейры будет теперь Тадеу.
- Я должен вести себя с ним точно так же, как с Жулиу? Притворяться, будто мне ничего не известно об украденных драгоценностях, а ищу я какой-то пиратский клад?
- Да. Не выдавай себя на всякий случай. Тадеу согласился помочь нам, но сомнения в его надежности
у нас все же остаются. Он может вести двойную игру — пояснил Азеведу.
Сомнения в преданности Тадеу были и у Аманды.
Но после гибели Жулиу Силвейре не на кого было положиться, и он вынужден был обратиться к Тадеу. А когда тот с подачи Азеведу рассказал Силвейре о тиаре, попавшей в руки полиции, то ситуация и вовсе обострилась.
- Ты должен мне помочь. Мы с твоим отцом были друзьями, — сказал Силвейра Тадеу. — Заставь Лукаса нырять с утра до ночи и не спускай с него глаз!
- Но я ведь работаю у Лианы... — замялся Тадеу.
- Возьми отпуск! Скажи, что тебе нужно отдохнуть после всех твоих несчастий. Будешь лежать на пляже и наблюдать за Лукасом. Имей в виду, что часть найденных сокровищ достанется тебе!
- Это точно? — с сомнением произнес Тадеу. — Вы ведь не можете дать мне никаких гарантий.
- Поверь пока на слово. Как верил мне твой отец! — не без укора ответил ему Силвейра. — А чтобы у тебя было спокойнее на душе, я уже сейчас могу подарить твоей девушке какую-нибудь прелестную вещицу из моей коллекции драгоценностей.
- Но как я объясню ей, откуда взял деньги на такой дорогой подарок?
- А ты придумай отговорку поромантичнее. Скажи, например, то это — фамильная драгоценность, принадлежавшая твоей покойной матушке, — посоветовал Силвейра.
В тот же день посыльный вручил Жуди подарок от имени Тадеу. Это было старинное кольцо, и Жуди приняла его за обручальное. Переполненная счастьем, она помчалась к Тадеу, поблагодарила его за сюрприз, но призналась, что столь символический подарок хотела бы получить от него лично, без посредника. И конечно же, спросила, на какие средства он купил это весьма дорогостоящее кольцо. Тадеу ответил так, как ему подсказал Силвейра, и получил в награду от Жуди нежный поцелуй.
А на следующий день к Тадеу пришла Изабел и потребовала, чтобы он оставил в покое Жуди.
- Почему? Что случилось? — растерялся он. — Ведь мы любим друг друга!
- Нет, если бы ты действительно любил Жуди, то не стал бы втягивать ее в свои грязные дела! — отрезала Изабел. — У твоей матери никогда не было такого кольца! И все свои прочие украшения она продала, когда арестовали Эзекиела. А если у тебя нашлись деньги на покупку такой дорогой вещи, значит, ты по-
прежнему связан с преступниками! И я не стану тебя покрывать. Поэтому лучше отступись от Жуди, пока не поздно!

Глава 18
Шику по-прежнему работал на фазенде Эпоминондаса, постепенно привыкая к тяжелому физическому труду и уже не уставая от него так, как это было в самом начале. Даже переворотив за день горы сена и навоза, он теперь не засыпал как убитый, а долго ворочался в постели, вспоминая Селену и размышляя о своем нескладном житье-бытье.
Душевная боль, сковавшая его изнутри, хоть и стала немного глуше, но не отступила, продолжая мучить Шику даже во сне. Стоило ему только смежить веки, как на него наваливались тревожные, изнуряющие сны. Они были похожи друг на друга так же, как бесконечно долгие дни, тянувшиеся сплошной унылой вереницей, в которой не было даже проблеска надежды.
Каждую ночь Шику снилось примерно одно и то же: его нескончаемые блуждания — в глухом
лесу, или в ночном, словно вымершем, городе, где не у кого было спросить дорогу к дому, в котором нашлось бы место для ночлега. Бывало также, что Шику, наоборот, снилась плотная людская толпа, среди которой он метался как в лабиринте, не находя выхода и вообще не зная, куда он направляется и зачем.
После нескольких таких снов Шику понял, что выход из этого чудовищного лабиринта надо искать не во сне, а наяву, поскольку ночные кошмары всего лишь отражали то реальное положение, в каком он сейчас оказался.
Итак, где же выход? Куда следует идти и что нужно искать? Размышляя таким образом, Шику точно так же, как во сне, двигался в неведомом ему направлении, пока не увидел, что ноги сами привели его к дому Селены.
Камила, хлопотавшая по хозяйству, обрадовалась Шику, как родному сыну, и, прежде чем пригласить его в дом, поделилась с ним своей тревогой о здоровье Селены.
- Она никак не оправится от той проклятой травмы! У нее все время кружится голова, ее постоянно тошнит, поэтому она и не ест ничего. Только спит и спит... Стала такой слабой! Сил совсем нет... Зато упрямства — хоть отбавляй. Со всеми перессорилась, замкнулась в себе. Я тебя попрошу: если Селена сейчас станет грубить тебе, ты не обижайся на нее и не уходи. Ладно? Попробуй вытащить ее из той скорлупы, в какую она себя замуровала.
К немалому изумлению Камилы, Селена встретила Шику приветливо и даже улыбнулась ему. Правда, эта улыбка выглядела болезненной и виноватой.
- Я собиралась поехать к тебе, попросить прощения за свою грубость и несдержанность. Но все откладывала, потому что мне нездоровится.
- Тебе не в чем винить себя. Это я должен перед тобой извиниться! Ты ведь пришла тогда с миром и предложила мне все, на что способна сейчас, — дружбу. А я воспринял это чуть ли не как оскорбление. Обиделся на тебя. Но теперь понял, что был не прав! Прости меня, Селена!
- Ладно, чего уж там!.. —смущенно пробормотала она. — Садись к столу, будем пить кофе. Я тебя прекрасно понимаю. Если бы мне вот так же дали отставку, я бы тоже обиделась и разозлилась.
- Нет, я же должен был понять, что ты не властна над собой, — горячо возразил Шику. — Так распорядилась судьба, и твоей вины тут нет.
- Да, судьба, похоже, к нам уж слишком несправедлива, — поддержала его Селена.
- Поэтому мы и должны быть более внимательными друг к другу. Скажи, я еще могу рассчитывать на твою... дружбу?
- Ну конечно, Шику! Я хоть и ничего не помню, но по рассказам мамы знаю, какой ты замечательный человек. И буду гордиться тем, что у меня есть такой друг.
Потом они еще долго беседовали как добрые приятели, стараясь, правда, не касаться болезненных тем, связанных с их совместным прошлым и совместным будущим.
Перед уходом Шику попросил разрешения зайти в конюшню:
- Надо бы повидаться с Аризоной. Я к нему очень привязался.
- Только будь с ним поосторожнее. Аризона одичал! Я боюсь на него садиться, — призналась Селена. — Не знаю, что со мной происходит.
- Это вполне объяснимо: ты болеешь, у тебя сейчас мало сил, — сочувственно промолвил Шику. — Если хочешь, я могу на нем немного проехаться, а то он совсем одичает.
- Да? Спасибо! А ты с ним управишься?
- Еще как! Мы с Аризоной большие друзья!
- Ну ладно. Можешь приезжать сюда хоть каждый день и кататься на нем, — великодушно предложила Селена.
Шику просиял от счастья, но во избежание недоразумений спросил:
- А как на это посмотрит... твой парень? Будет, наверное, ревновать?
- Да нет у меня никакого парня!
- А Билли?
- С ним у меня уже все кончено, — сказала без особого сожаления Селена.
Шику едва сдержался, чтобы не расцеловать ее. Вскочив на Аризону, он поскакал на нем к дальним лугам, приговаривая:
- Ты слышал, что она сказала? Слышал?!
Билли тоже провел несколько не самых лучших дней в своей жизни, переживая разрыв с Селеной.
Проще всего было бы поехать к ней честно рассказать; что он сначала проспал, а потом испугался как мальчишка и послал вместо себя Зеку. Разумеется, такое признание не порадовало бы Селену, но пусть бы она лучше считала его нелепым, несерьезным человеком, чем циничным обманщиком, способным морочить головы сразу двум женщинам.
Несколько раз Билли даже садился в машину и ехал по направлению к Бураку-Фунду, но где-нибудь на полпути начинал замедлять скорость, потом останавливался и в конце концов поворачивал обратно.
Останавливало его всегда одно и то же: он вспоминал свой неприятный разговор с Камилой и тот жесткий вопрос, который она ему задала и на который у него по прежнему не было ответа. Когда Билли пытался примерить на себя роль хозяина фазенды, то в его воображении сразу же всплывал образ Жоржинью. Это было и смешно, и ужасно. И главное — это весьма ярко и выпукло демонстрировало Билли всю несостоятельность и даже абсурдность подобной идеи.
Гораздо легче ему было представить Селену, живущую с ним в каком-нибудь крупном городе вроде
Рио-де-Жанейро или Нью-Йорка. Вот она, статная, в строгом деловом костюме, командует подчиненны¬ми у себя в офисе, и это нисколько не противоречит ее сильному мужественному характеру. Некое подобие такого воплощения Селены Билли уже видел в реальности. Это было еще до травмы, когда Селена активно занималась кожевенным производством.
Так почему же Камила уверена, что ее дочь не создана для городской жизни, а Билли способен только сломать Селену и даже погубить?
«Потому, что ты любишь себя, а не Селену!» — вспоминал он упрек, брошенный ему строгой Камилой.
Согласиться с этим Билли не мог, но не мог также найти и веских аргументов, способных убедить Камилу в обратном.
Промаявшись так в нерешительности несколько дней, он совсем затосковал по Селене и однажды не выдержал, поехал к ней, мечтая лишь о том, чтобы увидеть ее, а там — будь что будет!
К счастью для него, Селену он встретил неподалеку от дома, на лугу. Там между ними и состоялся долгий непростой разговор, закончившийся взаимными извинениями и... нежным поцелуем,
О таком успехе Билли не мог даже и мечтать, отправляясь в Бураку-Фунду. Однако все сложилось как нельзя лучше. Селена призналась, что любит его, а он не стал пока предлагать ей руку и сердце.
В отличие от Билли Шику в тот день довелось испытать настоящее горе, потому что он подъехал к ферме как раз в ту злосчастную минуту, когда Селена прощалась с Билли. Издали увидев их целующимися на лугу, Шику не смог сдержать горьких слез и поспешил уйти.
А Камила, вернувшись домой, обнаружила дочь лежащей посреди двора в неудобной позе и не подающей никаких признаков жизни.
- Боже мой! Убили! — истошно закричала Камила, но в этот момент Селена с трудом раздвинула веки и слабым голосом спросила:
- Что со мной?
- Похоже, ты упала в обморок, — переведя дух, пояснила Камила.
Потом она помогла Селене дойти до дома, уложила ее в постель и заявила решительно:
- Все, с меня хватит! Сегодня, так и быть, отлежись. Но завтра прямо с утра поедем к гинекологу! А то ты, чего доброго, и родишь, а я все буду слушать россказни о твоей девственности.
- Мама, опять ты за свое? — обиделась Селена. — Сколько раз тебе говорить, что с Билли у нас ничего такого не было! Даже сегодня... Знаешь, он сегодня приезжал, и мы с ним помирились. Даже поцеловались... Но и только!
- Так ты хочешь сказать, что потеряла сознание от того поцелуя? — язвительно спросила Камила.
- Нет, конечно. Это сказывается травма.
- А я уверена, что тут вовсю сказывается беременность! Эти головокружения, обмороки!.. А тошнота? А запахи, которые тебя раздражают? Ты ведь сейчас воротишь нос от любой пищи, какую бы я ни приготовила. Один ее вид вызывает у тебя рвоту.
- Но так бывает при черепно-мозговой травме.
- Нет, моя дорогая, так бывает, когда женщина беременна! Ты со своей дырявой памятью вполне могла забыть, с кем и когда переспала.
- Перестань меня оскорблять! — рассердилась Селена. — Ты говоришь обо мне, как о какой-то хулящей девке!
- Ну что ты, я не хотела тебя обидеть. Просто возле тебя все время крутились эти двое — Шику и Билли. Их-то я и имела в виду.
- У меня ничего с ними не было! — в который раз повторила Селена.
- Ну, тогда выходит, что ты зачала от Святого Духа!
- Мама, ты меня просто изводишь своими подозрениями!
- Ладно, больше не буду, — пообещала Камила, но тут же нарушила свое обещание: — Значит, если это не Святой Дух, тогда остается только Шику! Попробуй вспомнить, что там было в камере. Ты же тогда любила его. Может, кой-чего и позволила?
- Я ничего не помню! —- истерично закричала Селена. — Хватит меня мучить!
- Успокойся, никто тебя тут не мучает, — строго произнесла Камила. — А с Шику мне придется самой поговорить.
- Нет! Только не это! — испугалась Селена. — Лучше я съезжу к врачу.
- Вот и молодец. Давно бы так, — ласково улыбнулась ей Камила.
Наутро Селена стала собираться к врачу, и ее обуял страх. Прежде она никогда не бывала на приеме у гинеколога, но представляла процедуру осмотра как некое ужасное насилие. Кроме того, она с некоторых пор стала бояться боли, а это, вероятно, должно быть очень больно.
И вообще, что она скажет врачу? Проверьте, мол, не потеряла ли я случайно девственность, а то сама я этого не помню... Позор, стыдоба!
А если еще выяснится, что она и в самом деле девственница, то ее и вовсе сочтут сумасшедшей!
Нет, соваться к врачу с такой идиотской просьбой нельзя ни в коем случае!
- Ты что, раздумала ехать? — заметив нерешительность дочери, строго спросила Камила. — Тогда я сама тебя повезу.
- Не надо, я не маленькая. К тому же это, наверное, будет очень смешно, если ты приведешь меня за ручку к гинекологу.
- Ну смотри не передумай по дороге!
С горем пополам Селена все-таки нашла в себе силы выйти из дома. Но ехать она решила не к врачу, а к Шику. Пусть ей и придется немного покраснеть, но надо расспросить его о том, что было между ними после того символического венчания, о котором она напрочь забыла. Неужели за ним последовала еще и брачная ночь? Не дай Бог! Просто ужас какой-то!
Шику, не ожидавший приезда Селены, особенно после того, что ему довелось увидеть вчера, был хмур и растерян. Он никак не мог взять в толк, что ей нужно от него.
А Селена, заикаясь от смущения и путаясь в словах, говорила что-то про свою травму, про потерю памяти, не отваживаясь заговорить о главном, ради чего сюда и приехала.
- Понимаешь, я решила тренировать свою память... То есть не тренировать, а восстанавливать... Ну, в общем, ты рассказывай мне, что с нами было раньше, а я попробую это припомнить...
- Я уже тебе много рассказывал. И все — напрасно. Чтобы восстановить память, нужен какой-то другой, более эффективный метод, — ответил Шику, не понимая, к чему она клонит.
- Ну все равно, давай попробуем... — проявила настойчивость Селена, у которой просто не было другого выхода, как расспросить Шику о столь деликатном моменте в ее жизни.
- Ладно, — недоуменно пожал плечами Шику. — С чего же начать? Наверное, с того, как мы с тобой познакомились?
- Нет, про это я уже слыхала! Ты расскажи про то, как я попала в тюрьму и что было потом.
- Я не хотел бы сейчас об этом вспоминать, неожиданно для Селены воспротивился Шику. — Тебе будет больно слышать подобные вещи. Надо начинать с приятных воспоминаний.
- А там было что-то неприятное? — испуганно спросила она.
- Еще бы! Тебя несправедливо обвинили в убийстве, арестовали, упрятали за решетку. Что ж в этом приятного?
- Но ты говорил, будто мы там... вроде как поженились...
- Ах, вот ты о чем! Ну разумеется, это было приятное событие. Хотя во многом и печальное.
- Почему?
- Потому что все это происходило в камере и с тебя еще не было снято подозрение...
- А что конкретно было там, в камере? Ну ты меня понимаешь?
- Да я же тебе рассказывал, когда ты приходила в участок.
- Я помню. Но сейчас расскажи более подробно, как это все происходило.
- Что? Наша символическая свадьба? -Да.
- Ну, я купил тебе подвенечное платье, ты надела его, и сразу же все вокруг преобразилось. Твоя ослепительная красота озарила своим светом даже мрачную тюремную камеру.
- Ты говоришь прямо как поэт, — изумилась Селена.
- Но это же был, возможно, самый счастливый момент в нашей жизни! Да-да, я не оговорился: именно в нашей. Потому что ты любила меня в то время так же сильно, как и я тебя. У меня в голове не укладывается, как можно забыть такое!
- Я же не виновата, — обиделась Селена.
- Прости, я не хотел тебя обидеть. Мне действительно непонятно, как можно забыть не действие, не событие, а чувство? Существует ведь еще память чувств! Ты дотронься до меня! Почувствуй кожей мою руку. Чувствуешь что-нибудь? Раньше ты говорила, что она теплая и надежная.
- Да? Неужели я такое могла придумать?
- Ты ничего не придумывала, а всего лишь облекала в слова свои ощущения.
- Может быть... Но ты продолжай!
- Что? Ты просишь... обнять тебя?
- Нет. С чего ты взял?
- Я подумал, что тебе захотелось проверить свои ощущения.
Селена в испуге отдернула руку.
- Нет! Я имела в виду другое... Продолжай рассказывать, что было потом.
- Потом мы обменялись обручальными кольцами, которые я купил накануне, и — поцеловались.
Он взглянул на нее с робкой надеждой — а вдруг ей все же припомнится этот важный момент, но увидел в ее глазах только непонятный ему, какой-то болезненный интерес, вызванный не самим Шику, а его рассказом.
- Ну а что было потом? — снова спросила она, и голос ее дрогнул от волнения.
- Потом мы выпили шампанского и снова поцеловались...
- И все? — не выдержав этой бесконечной пытки, напрямую спросила Селена.
Шику растерялся. Что она хочет услышать? И как, какими словами рассказать ей о той безумной ночи любви на тюремном топчане?!
- Понимаешь, об этом невозможно рассказать. Это можно только почувствовать и запомнить. На всю жизнь.
- А я вот ничего не помню! — с укором произнесла Селена. — Поэтому и спрашиваю тебя: если мы, как ты говоришь, поженились, то и спать легли вместе? Как муж и жена?..
- Ну конечно! Мы ведь не просто обменялись кольцами, а в тот момент соединили свои жизни в одну — общую!
- Боже мой! Я ничего этого не помню... Какой ужас!..
Закрыв лицо руками, она медленно, чуть пошатываясь, пошла прочь.
Сердце Шику разрывалось от боли, но он верно почувствовал, что не должен сейчас ни догонять ее, ни останавливать.
Спустя какое-то время Селена на негнущихся, одеревеневших ногах обреченно вошла в кабинет Орланду, уже почти не сомневаясь, что он подтвердит диагноз, поставленный матерью.
И Орланду действительно подтвердил ее худшие опасения.
- Ну что ж, поздравляю! — сказал он, широко улыбаясь. — У тебя будет ребенок!
Селена заплакала.
-Да ты, похоже, этому не рада? Напрасно! Когда успокоишься, то поймешь, что была не права.
- Простите, я не хотела... Они сами полились... — сказала она, вытирая слезы. — Спасибо вам. Я пойду.
Но стоило ей выйти за дверь поликлиники, как она увидела перед собой Билли.
- Селена! Ты была у врача? Что случилось? — спросил он с тревогой.
- Ничего. Ты же знаешь, что после травмы мне надо периодически здесь появляться.
- Но у тебя глаза заплаканные! Возникли какие- то осложнения?
- Нет, не беспокойся. Все в порядке.
- Пойдем к Лиане! Пообедаем, поговорим...
- Извини, Билли, но мне надо ехать домой. Я очень устала. До свидания.
И Билли, точно так же, как недавно Шику, не стал ее задерживать и лишь растерянно смотрел ей вслед.
Потом, уже придя домой, он вспомнил тот допрос, который ему устроила Камила, сопоставил это с недомоганием Селены, и его внезапно пронзила догадка: Селена беременна!
У него даже дыхание перехватило. Вот это сюрприз! И отец будущего ребенка, конечно же, Шику. Ну да, кто же еще? Теперь Шику уж точно женится на Селене, а Билли придется убраться восвояси.
Сокрушаясь над своей горькой судьбой и завидуя более удачливому сопернику, Билли и предположить не мог, что он находится в гораздо более выигрышном положении, чем Шику, которому сейчас можно было только посочувствовать.
Но сочувствовала ему пока лишь одна Камила, поскольку Селена строго-настрого запретила ей
сообщать Шику о том, что он вскоре станет отцом.
- Но почему, почему? — никак не могла взять в толк Камила и сердилась на дочку. — Он имеет право это знать! А ты просто обязана ему сказать правду.
- Нет, — упрямо твердила Селена. — Это будет только мой ребенок и больше ничей!
- Это ты была только моим ребенком, потому что подлец Тиноку от тебя отказался. А Шику будет счастлив, если ты родишь ему сына или дочку! Он ведь любит тебя, Селена!
- А я люблю Билли! Поэтому и не хочу ничего говорить Шику. Он тогда мне проходу не даст!
- А Билли ты скажешь, что беременна?
- Нет!
- Ну, с тобой все ясно! — с горькой иронией произнесла Камила. — Это называется: головка бо-бо.
- Мама, оставь свои дурацкие прибаутки! — вышла из себя Селена. — Мне и так тошно.
- Хорошо, я умолкаю. Только скажи, что ты будешь делать, когда у тебя вырастет живот? Как объяснишь
это людям?.
- Я не стану никому ничего объяснять. Просто рожу, и все!

Глава 21
Кольцо, подаренное Жуди Силвейрой, сильно осложнило жизнь Тадеу, и без того трудную и запутанную.
К счастью Жуда от него не отреклась, но даже она усомнилась в честности Тадеу.
- Пойми, я не буду рада никаким украшения, если тебя опять посадят в тюрьму, — говорила она ему. — Мне вообще ничего не нужно! Неужели ты этого еще не понял и снова связался с бандитами только затем, чтобы купить мне колечко подороже?!
- Да ни с кем я не связывался, поверь.
- Но зачем-то же ты солгал мне! У твоей мамы, как выяснилось, никогда не было такого кольца. Где ты его взял?
Ответить на этот вопрос прямо Тадеу не мог, поэтому вынужден был прибегнуть к новой лжи —
сказать, будто купил для нее то злополучное кольцо очень давно, еще до их разрыва.
- Когда был секретарем у Артурзинью? — попросила уточнить Жуди, и в ее вопросе Тадеу также усмотрел намек на свою нечестность.
- Да, еще в то время. Но ты не бойся, деньги на кольцо я и тогда не украл, а заработал, — стал оправдываться он, еще больше увязая во лжи.
Он уже ненавидел это кольцо, из-за которого едва не потерял Жуди, но, как ни странно, именно ее реакция на столь сомнительный подарок помогла Тадеу окончательно определиться, с кем он — с Силвейрой или с Азеведу. Для этого ему понадобилось всего лишь представить, как он должен будет изворачиваться перед Жуди, объясняя ей, откуда у него взялись драгоценности, которые невозможно легально купить или продать, даже имея фантастически огромные деньги.
Теперь Тадеу критически оценивал свое недавнее поведение. Не справился с искушением, поддался соблазну. Хотел осыпать Жуди бриллиантами, не понимая, что это не принесет счастья ни ей, ни им обоим. Жуди права: зачем им ворованное богатство, если они могут жить честно и с увлечением заниматься делом, которое приносит, кроме денег, еще и радость, и уважение окружающих. Разве можно измерить в
фатах то доверие, с каким Тадеу встретила Лиана, когда его временно выпустили ив тюрьмы? Это же дорогого стоит! А Жуди? Ей все вокруг твердят, что Тадеу — вор и бандит, а она — маленькая, хрупкая, восстала одна против всех, защищая Тадеу. И ей достало на это сил только потому, что она не просто любит Тадеу, но искренне верит в его честность, считая все его прежние проступки досадными заблуждениями. Так неужели же он может подвести ее? Нет! Никакие сокровища того не стоят!
Приняв столь важное для него решение, Тадеу стал более откровенно вести себя с Азеведу — в частности, рассказал ему о кольце, подаренном Силвейрой, и о банковском счете, который тот открыл на имя Тадеу.
- Я не взял оттуда ни сентаво, — говорил в свое оправдание Тадеу. — И кольцо бы не стал показывать Жуди, если бы Силвейра сам его не послал ей.
- Ничего, скоро ты избавишься от необходимости вести двойную игру, — успокаивал его Азеведу. — Выступишь в суде, дашь показания против Силвейры и Аманды, и все твои проблемы кончатся.
У Тадеу было на сей счет другое мнение:
- Силвейра не простит мне этого и найдет способ, как со мной расправиться.
- Нет, мы не позволим ему! Ты думаешь, почему суд над тобой до сих пор не состоялся? Только потому, что мы хотим арестовать Силвейру в тот момент, когда он отыщет сокровища! Этот тип невероятно изворотлив и его надо брать с поличным. Как только он окажется в тюрьме, ты сможешь безболезненно свидетельствовать против него.
- Он способен отомстить мне, даже находясь в тюрьме, — мрачно промолвил Тадеу.
- Не преувеличивай его могущества, — посоветовал Азеведу. — Когда Силвейра попадет за решетку и мы предъявим ему обвинения во всех преступлениях, которые за ним числятся, он уже ни на что не будет способен. Даже себя защитить не сможет.
- А что будет со мной? — в тревоге спросил Тадеу. — Адербал утверждает, что шансов на оправдательный приговор у меня практически нет. Значит, мне грозит тюрьма?
- Адербал не знает о том, как ты помогаешь следствию. А этот аргумент будет решающим для судьи при вынесении приговора.
- То есть вы хотите сказать, что меня могут полностью оправдать?
- Я, во всяком случае, сделаю все для этого, — пообещал Азеведу. — А ты постарайся как можно чаще заглядывать к Силвейре домой. Возможно, тебе удастся каким-то образом выйти на след Амавды. Хотя бы косвенно. У меня нет сомнений в том, что Силвейра поддерживает с ней связь.
Выполняя это поручение Азеведу, Тадеу стал ежедневно приходить к Силвейре домой и докладывать ему о том, как продвигаются поиски сокровищ. Охранники, постоянно дежурившие у дома Силвейры, постепенно привыкли к Тадеу и стали впускать его в дом без предварительного согласования с боссом.
Однажды, не застав хозяина дома, Тадеу сказал охраннику, что Подождет Силвейру в гостиной. Охранник его пропустил, и Тадеу стал скрупулезно осматривать помещение, надеясь увидеть там что-либо, достойное внимания Азеведу. В частности, его заинтересовал необычный пульт дистанционного управления всего с двумя кнопками — включающей и выключающей.
Нажав на одну из них, Тадеу застыл, пораженный увиденным: потайная дверь, скрытая за большим
гобеленом, открылась, и в образовавшемся проеме показалось изумленное лицо Аманды.
- Ты?.. — отпрянула она в испуге. — А где Силвейра?
- Он должен прийти с минуты на минуту.
- Немедленно закрой дверь и уходи! Если Силвейра узнает, что ты меня здесь видел, он убьет тебя!
- Но охранник знает, что я здесь.
- Все равно уходи! Подождешь на улице. Надеюсь, тебя не надо предупреждать, чтобы ты держал язык за зубами? Я имею в виду не только Силвейру, но и всех остальных. Никто не должен знать, что я здесь! Иначе тебе не поздоровится!
Вернув дверь в прежнее положение, Тадеу поспешно вышел из дома.
- Пожалуй, я подожду сеньора Силвейру на улице, — сказал он охраннику. — Почему-то он задерживается.
После той неожиданной встречи с Амандой Тадеу вновь засомневался, стоит ли ему быть во всем откровенным с Азеведу. Ведь если Тадеу скажет ему, где скрывается Аманда, полиция нагрянет туда с арестом. Но Аманда в этом случае не станет скрывать от Силвейры, кто ее выдал, и тогда Тадеу постигнет жестокая участь. Силвейра убьет его — Аманда об этом прямо сказала.
Поразмыслив над ситуацией так и этак, Тадеу решил скрыть от Азеведу то, что ему стало известно об Аманде. Пусть Азеведу сначала арестует Силвейру, а потом уже ищет Аманду!
Жуди, внимательно наблюдавшая за Тадеу, сразу же уловила перемену в его настроении.
- Ты опять чем-то встревожен или даже напуган, — сказала она. — Случилась какая-то неприятность?
- Нет, все идет как прежде.
- Не пытайся меня обмануть! Я же все вижу и чувствую!
- Да, ты права, — вынужден был признать Тадеу. — По мере того как приближается день суда, я все больше волнуюсь.
- Я тоже. Знаешь, мне даже пришло в голову нанять еще одного адвоката!
- Зачем?
- Не нравится мне этот Адербал! — попросту пояснила Жуди. — Говорит, что у тебя мало шансов на оправдательный приговор. Так надо же искать эти шансы! На то ведь он и адвокат!
- Адербал сделал все, что от него зависело.
- А что, если найдется другой адвокат, который сможет сделать гораздо больше, чем Адербал? Давай продадим то кольцо и наймем самого лучшего адвоката!
- В этом нет нужды, Жуди! Ни один адвокат не сможет оградить меня от тюрьмы, если я сам не решусь дать предельно откровенные показания.
- А ты до сих пор этого не сделал? — изумилась Жуди. — Почему?
- Ну как тебе объяснить?.. — замялся он.  Если я скажу в суде все, что мне известно, это может спасти меня от тюрьмы. Но — не от мести бандитов
- Боже мой! Какой ужас! — испугалась Жуди
- Неужели у нас нет выхода? Может, существует какой-то третий, промежуточный вариант?
- Да. У нас есть такой вариант — бежать! — мрачно пошутил Тадеу, но Жуди восприняла его слова всерьез.
- Если нельзя поступить иначе, то я готова бежать вместе с тобой! — решительно заявила она.
Растроганный Тадеу обнял ее, прижал к себе и произнес твердо:
- Нет, я не посмею подвергнуть тебя таким испытаниям. Ты представляешь, что это значит — жить в постоянном страхе, скрываясь от полиции? По мне, уж лучше отсидеть свой срок в тюрьме!
- Да, наверное, ты прав, — согласилась с ним Жуди. — Мы, конечно, будем надеяться на лучшее. Но ты-должен знать: как бы ни закончился суд, я буду с тобой! Отбудем этот тюремный срок вместе, а потом поженимся!
Изабел пугала решимость дочери навсегда связать свою судьбу с Тадеу. Ни уговоры, ни угрозы на Жуди не действовали. Безуспешной оказалась и попытка Изабел разоблачить Тадеу, уличив его во лжи. Даже убедившись в том, что Тадеу ей в очередной раз соврал, рассказав байку о «матушкином кольце», Жуди его все равно простила.
- Хоть бы его уже поскорей упрятали в тюрьму! — однажды выпалила в сердцах Изабел и получила в ответ дерзкое заявление дочери:
- Я не оставлю Тадеу, даже если его осудят на сто лет! И вы не помешаете мне выйти за него замуж!
Отчаявшись как-то подействовать на дочь, Изабел обратилась за помощью к Сервулу:
- Будь добр, поговори с Тадеу по-мужски. Может, он хоть тебя послушается и оставит Жуди в покое?
Сервулу понимал, что Тадеу будет непросто расстаться с Жуди, так как он ее действительно любит. И поэтому он начал разговор очень осторожно:
- Мне очень жаль, Тадеу, что ты попал в такой переплет, оступился. Но ты согласен, что Жуди не должна из-за этого страдать? Если она тебе хоть немного дорога, ты не станешь втягивать ее в свои проблемы. Я по крайней мере на это надеюсь.
- Насколько я понял, вы называете проблемами то, что на самом деле является обыкновенной реальной жизнью. А в ней, как известно, случается всякое. Человек может попасть в беду, наделать ошибок, но
пока он жив, у него остается право на раскаяние, также на исправление ошибок.
- Ты хочешь сказать, что раскаялся?
- Да. Во всяком случае, так мне кажется. К тому же вы прекрасно знаете, что многими своими ошибками я обязан моему отцу. Фактически я расплачиваюсь сейчас и за его грехи, и за мои собственные. Жуди это понимает и верит мне.
- Она любит тебя, потому и верит. А доне Изабел этого недостаточно. Ей нужны веские доказательства твоей честности.
- Скоро будет суд. Возможно, там и всплывут те самые доказательства, которых вам так не хватает, — с обидой произнес Тадеу. — А до той поры потерпите. И пожалуйста, не изводите своими упреками Жуди.
Сервулу ушел от Тадеу с тяжелым сердцем,
«Тут ничего нельзя изменить вмешательством со стороны, — думал он. —| Эти двое любят друг друга, и, видимо, им вдвоем предстоит выбираться из той сложной ситуации, в которую угодил Тадеу».
Но возвращаться к Изабел с таким неутешительным выводом Сервулу не хотелось, и он зашел к Шику, проживавшему теперь здесь же, в пансионе Лианы.
Поговорив с сыном о том о сем, Сервулу поинтересовался его мнением относительно Тадеу.Как тебе кажется, он действительно раскаялся или продолжает вести двойную игру?
- Время покажет, — уклонился от прямого ответа Шику. — Но Азеведу верит в его искренность.
- Спасибо. Ты меня немного успокоил. Азеведу — человек проницательный, и если он поверил Тадеу...
- Отец, — прервал его Шику, — то, что я тебе сказал сейчас, должно остаться между нами. Пока дело не закончено, мы не имеем права распространяться о своих симпатиях или антипатиях к подследственному.
- Да, я понял. Дона Изабел об этом не узнает. Но теперь я сумею найти слова, которые смогут ее успокоить. - Мне еще надо заглянуть к Ренату. Он тоже на днях сюда переселился. Если так будет продолжаться, то скоро Лиана переманит к себе всех моих родственников, — пошутил напоследок Сервулу.
Шику посмотрел на отца теплым проникновенным взглядом, молча поблагодарив его за то, что он не стал заводить речи о Селене.
Ренату поселился у Лианы потому, что Лаис решила приехать в Маримбу вместе с Милтоном, о чем известила всю семью заранее.
- Она поступила разумно, — сказал Ренату Изабел. — Незачем нам тут сталкиваться с ее любовником.
Дебора, с которой у Ренату не так давно возник трогательный роман, предложила ему временно| жить в доме Мазиньи. Но Ренату предпочел на несколько дней переехать в гостиницу к Лиане.
По иронии судьбы Милтон тоже оказался человеком щепетильным и не стал злоупотреблять гостеприимством Изабел. По приезде в Маримбу он сначала устроился в гостинице и лишь затем нанес визит семейству Лаис, где и был представлен ею как человек, за которого она собиралась в скором времени выйти замуж.
Дука и Крис приуныли: Милтон им совсем не понравился, потому что он нисколько не был похож на Ренату.
- По-моему, он страшный сухарь, и с чувством юмора у него туго, — поделился своими впечатлениями Крис, когда Милтон отправился на ночевку в гостиницу.
- Ты не прав, — возразила Лаис. — Он просто серьезный, обстоятельный человек.
- Ну так и я об этом же говорю, — с горькой иронией промолвил Крис.
А Милтон тем временем вернулся в гостиницу, но никак не мог попасть в свой номер, потому что ключ наглухо застрял в замке.
Проходивший мимо Ренату любезно помог новому постояльцу открыть дверь и, выяснив, что тот
Маримбу впервые, вызвался показать ему |Местные пляжи. Ничего не подозревающий Милтов с благодарностью принял это предложение, и наутро они вдвоем отправились прогуляться вдоль берега.
Ренату разглагольствовал без умолку, не удосижившись даже узнать имя своего спутника, и лишь когда увидел перед собой остолбеневших Дуку и Криса, стал растерянно оглядываться по сторонам.
Крис между тем оправился от шока и заметил не без сарказма:
- Ну, папа, ты превзошел самого себя! Твоя фантастическая коммуникабельность достойна Книги рекордов Гиннесса!
Выяснив таким образом кто есть кто, соперники больше не предпринимали совместных прогулок. А Ренату вообще старался нигде не бывать, кроме «Грота Будды» и своего гостиничного номера, опасаясь ненароком встретить Лаис.
Сервулу, зная о вынужденном затворничестве Ренату, решил навестить его и поддержать морально.
- Дона Изабел передает тебе привет, — сказал он, дружески похлопав Ренату по плечу, — и надеется, что ты вернешься домой, как только Лаис уедет.
- Я теперь уже и не знаю, где мой дом, — грустно промолвил Ренату и задал Сервулу вопрос, Который беспокоил его больше всего: — Вы, случайно, не знаете, Лаис не собирается увозить с собой детей?
- Об этом тебе лучше поговорить с Лаис и с ребятами, — дал ему дельный совет Сервулу. Не
бойся прямо спросить у Криса и Дуки, с кем бы они хотели жить. И в зависимости от их ответа заяви свои права на детей.
- Вы думаете, они захотят остаться со мной?
- Я не уверен, но мне кажется, что по крайней мере на Криса ты точно можешь рассчитывать.
По возвращении домой Сервулу ожидал сюрприз.
- У нас гостья! — сообщила ему Изабел. — Дона Камила специально приехала, чтобы по секретничать с тобой о чем-то. Я уже напоила ее кофе и теперь могу оставить вас наедине.
- Вообще-то у меня от Изабел нет секретов, — сказал Сервулу, — но я, кажется, догадываюсь, о чем пойдет речь. О секретах наших детей! Так?
- Ты прав только отчасти, — уклончиво ответила Камила, намекая на то, что для нее было бы желательно все же поговорить с Сервулу без свидетелей.
'Изабел поняла намек и, проявив деликатность, вышла из комнаты.
А Камила огорошила Сервулу известием о беременности Селены.

- Ты хочешь сказать, что между ней и Шику теперь все кончено? — упавшим голосом спросил он — И я должен как-то подготовить его к этому удару?
- Да нет же! Ты ничего не понял. Все как раз наоборот. Селена ждет ребенка от Шику!
- Невероятно!.. Я только что у него был. Он ничего не сказал мне... — растерянно произнес Сервулу.
- Да ты вроде и не рад тому, то скоро станешь дедом? — пошутила над его растерянностью Камила.
- Я рад! Просто ты меня ошеломила. Это ведь еще надо осознать... А Шику, насколько я понял, ничего не знает?
- В том-то все и дело! Селена вместе с памятью потеряла и рассудок. Представляешь, она хочет выйти замуж за Билли! Но мы ведь не можем этого допустить, не так ли? Неужели мы с тобой вдвоем не придумаем, как их снова соединить — Селену и Шику? Ведь у них будет ребенок!..
- Подожди, я ничего не понимаю, — прервал Камилу Сервулу. — Почему Шику до сих пор не знает, что Селена беременна?
- Сейчас я все тебе расскажу по порядку, — тяжело вздохнула Камила и начала свой горький рассказ.
Сервулу слушал ее не перебивая и все равно никак не мог взять в толк, почему Селена скрывает свою беременность от Шику.
- Потому что у нее не все в порядке с мозгами, еще раз повторила Камила. — Вчера я даже уговорила ее съездить к Шику. Она поехала на ферму Эпоминондаса, а Шику, как выяснилось, уже вернулся работать в полицию.
- Ну и что? Он же не на край света уехал, а всего лишь в Маримбу.
- То же самое и я сказала Селене: поезжай в Маримбу! Она уже совсем было собралась, но тут, как назло, явился этот Билли. И конечно, стал упрашивать ее выйти за него замуж. Ну, Селена и задергалась опять. Правда, у нее в этот раз не хватило духу ответить ему согласием. Но если он заявится снова — она не устоит...
- А Билли знает о том, что она беременна?
- Нет. Пока не знает. Селена побоялась и ему сказать правду. Молола всякую чушь про то, что не хочет сделать его несчастным. А я как дура за дверью подслушивала.
- Так, может, Билли и не захочет жениться, когда узнает, что Селена ждет ребенка от Шику? — высказал предположение Сервулу.
- Нет, я боюсь, что он, наоборот, еще больше вцепится в нее, — возразила Камила. — Я уже поняла этого Билли: он словно специально ищет, где бы ему проявить свое благородство!
- Так что ты предлагаешь? Чтобы я рассказал Шику о беременности Селены?
- Нет. Он должен узнать это от нее. А ты внуши ему по-своему, по-отцовски, что он не должен оставлять Селену в покое. Пусть приезжает к нам почаще. Пусть не уступает Билли, в конце концов! Не можем жу мы допустить, чтобы наш внучок рос с чужим дядькой, а не с родным отцом!
- Не можем! – полностью согласился с Камиллой Сервулу.

Глава 22
«Не хочу никого сделать несчастным», — сказала Селена, объясняя свое нежелание выйти замуж за Билли. И сделала его несчастным.
Вернувшись из Бураку-Фунду, Билли молча стал укладывать чемоданы. Зеке даже не понадобилось задавать отцу какие-то вопросы — он и так понял, что тот поссорился с Селеной и поэтому в очередной раз решил уехать из Маримбы.
Ничего не сказав отцу, Зека поспешил за советом к Диане.
- Он совсем не считается с моим мнением! Уж как я упрашивал его, чтобы он женился на тебе! Нет, он меня не послушался. Ему, видите ли, нужна Селена! Я почти смирился с его выбором. Но он этого не оценил. Сейчас у него что-то не заладилось с Селеной, и он, даже не спросив, хочу ли я уехать отсюда, стал укладывать чемоданы. Однажды я уже остановил его... Но в этот раз он прямо на себя не похож... Говорить с ним бесполезно!
- А ты, насколько я понимаю, не хочешь уезжать из Маримбы? — спросила Диана. — Не хочешь расставаться с Ритиньей?
- Ну конечно! Что мне делать, Диана? Могу я настаивать на том, чтобы он оставил меня здесь одного?
- Настаивать ты можешь, но вообще-то несовершеннолетние дети должны жить либо с родителями, либо находиться под официальной опекой кого-нибудь из взрослых. Не думаю, что Билли согласится передать тебя на воспитание какому-то опекуну, даже если такой доброволец отыщется.
- А если это будет отец Ритиньи?
- Зека, ты задаешь вопрос и сам не веришь в возможность положительного ответа, — укорила его Диана.
- Ну так посоветуй, что мне делать!
- Ответ напрашивается сам собой: слушаться отца и повиноваться его воле. Но я догадываюсь, о чем ты на самом деле хотел меня попросить: чтобы я уговорила Билли остаться здесь, не так ли?
- Это было бы, конечно, хорошо. Но я не такой эгоист, чтобы просить тебя об этом. Остаться здесь отец может только из-за Селены...
- Не беспокойся обо мне. Я уже свое перестрадала! — махнула рукой Диана. — Пойдем к твоему отцу!
- Нет, он рассердится на меня, когда поймет, что это я тебя позвал, — воспротивился Зека. Лучше будет, если ты придешь к нему одна.
- А ты, я вижу, большой хитрец! — беззлобно погрозила ему пальцем Диана. — Ладно, пусть будет по-твоему.
О чем она говорила с Билли, Зека не слышал. Их разговор длился довольно долго. Когда же Зека наконец отважился войти в дом, Дианы там уже не было, а костюмы отца висели на своих местах в шкафу.
Зека сделал вид, будто и не заметил, как резко менялось настроение отца в течение дня, но Билли сам заговорил на болезненную для него тему;
- Я сегодня проявил непростительную слабость. Можно даже сказать — трусость! Чуть было не отказался от борьбы за женщину, которую люблю.
- Ас кем ты ведешь эту борьбу, папа? — задал ему «детский» вопрос Зека. — С Шику? С Селеной? Разве любовь совместима с какой-то борьбой? Вот мы с Ритиньей просто любим друг друга, и нам незачем с кем-то бороться.
- Любовь бывает разная, сынок, — философски ответил Билли. — Что же касается борьбы... Наверно, я борюсь прежде всего с самим собой.
Зека не стал выяснять в подробностях, что это значит, опасаясь, как бы отец снова не засомневался в правильности своих действий.
А Билли наутро закупил целую охапку цветов и, исполненный решимости, отправился в Бураку-Фунду.
Войдя в дом Селены, он буквально осыпал ее цветами и заявил:
- Я никуда отсюда не уйду, пока ты не согласишься выйти за меня замуж!
Селена под таким напором обмякла, глаза ее растерянно забегали, а губы сами собой сложились в довольно глуповатую улыбку.
- Ты играешь не по правилам, — пролепетала она с невесть откуда взявшимся кокетством. — Давишь на меня...
Билли понял, что выбрал верную тактику. Селене явно понравилась его сегодняшняя решимость, граничащая с вероломством.
Да, что ни говори, а Селена — обычная женщина, и ей, как всякой женщине, импонирует такая дерзость со стороны мужчины.
Самодовольно улыбаясь, Билли поудобнее устроился в кресле и повторил свою угрозу:
- Я не уйду, даже если мне придется просидеть тут целую вечность.
Селена одарила его восхищенным взглядом: дескать, каков молодец — напролом идет к своей цели!
Камила, все это время глядевшая на обоих с нескрываемым осуждением, не выдержала и грубо бросила
- Что ты рассуропилась, как сахарная кукла? Даже противно смотреть! У него стыда нет, а у тебя — мозгов! Вспомни, о чем ты прежде всего должна сейчас думать!
Выплеснув из себя эту гневную тираду, Камила вышла, громко хлопнув дверью.
Слова матери подействовали на Селену. Она нахмурилась, вжала голову в плечи и, боясь поднять на Билли глаза, тихо промолвила:
- Я должна тебе кое-что сказать. Возможно, после этого ты меня сразу разлюбишь...
- Нет! Ни за что на свете! — с горячностью заверил ее Билли.
- Ты не торопись. Сперва выслушай меня.
- Я готов!
- Ну так вот... Я отказала тебе в прошлый раз не потому, что не люблю тебя, а потому, что для меня сейчас гораздо важнее другое.
- Да? — удивился Брлли. — Разве может бьггь что-то важнее любви и нашего счастья?
- Может. Больше всего на свете я хочу, чтобы мой сын был счастлив!
- Сын?! — еще больше изумился Билли. — У тебя есть... ребенок?
- Да. Я жду его, — произнесла наконец Селена и облегченно вздохнула,
- Значит, ты все-таки беременна? Эта тошнота и головокружения...
- Только не надо говорить о моей тошноте! — резко оборвала его Селена. — Ты прямо как моя мать! Она мне все уши прожужжала. .
- Прости, — виновато произнес Билли. — Теперь это действительно не имеет никакого значения.
- А почему ты не спрашиваешь, кто отец ребенка? — с вызовом взглянула на него Селена.
- Я предполагаю, что это — Шику. Так ведь?
- Да. Оказывается, мы зашли с ним далеко, хотя я этого и не помню.
- Какой ужас! — вырвалось у Билли помимо его воли.
- Ты вправе отказаться от своего предложения! — тотчас же отреагировала на его восклицание Селена.
- Нет, ты меня не поняла, — стал оправдываться он. — Просто все это так неожиданно! И так нелепо!.. Мне надо хотя бы немного прийти в себя.
- Ну вот, я же говорила, чтобы ты не клялся наперед, — с нескрываемой обидой произнесла Селена. — Кому нужен чужой ребенок? Поезжай домой, Билли!
- Нет-нет, я не могу так уехать! Надо что-то решить.
- Да что тут решать? И так все ясно.
- Абсолютно ничего не ясно! — возразил он. Я ведь люблю тебя! Но эта новость!.. Честно говоря, она меня сразила. А что тебе говорит Шику? Наверно, требует, чтобы ты вышла за него замуж?
- Он не знает о моей беременности.
- Как? Ты ему не сказала?
- Нет.
- Но почему? Это же его ребенок! Он должен знать правду!
- Тебе надо было бы жениться на моей матери! — сердито бросила ему Селена. — Вы с ней постоянна дуете в одну дуду! Она мне сто раз говорила то же самое, причем теми же словами!
- Ничего удивительного! Любой тебе скажет, что ты ведешь себя нехорошо по отношению к Шику. Надо все рассказать ему!
- Ну да, ты просто не знаешь, как от меня избавиться, и хочешь подключить сюда Шику. Пусть он разбирается со мной и с моим ребенком!
- Селена, я не заслужил от тебя таких упреков, — обиделся Билли.
- Да я тебя ни в чем не упрекаю, — поникшим голосом произнесла она. — Твое замешательство мне как раз понятно.
- Но я же не отказался от своего предложения! Мне только хотелось бы, чтобы между мной, тобой и Шику установилась полная ясность!
- Значит, ты по-прежнему готов на мне жениться? — простодушно спросила Селена, и Билли ответил ей как человек истинно благородный:
- Да. Я ведь люблю тебя! Но прежде чем мы поженимся, ты скажешь Шику о ребенке.
- Нет. Я не хочу его путать в это дело.
- Прости, сейчас я тебя не понял. Ты хочешь представить все так, как будто беременна от меня, чтобы Шику никогда не узнал, что у него есть сын или дочь?
- Нет. Это было бы жестоко. Пусть он все узнает, но — потом, когда-нибудь. А сейчас я не хочу говорить с ним об этом.
- Но почему?
- Ну как ты не поймешь? Шику для меня — чужой человек. Это же просто дикость какая-то, что я ношу в себе его ребенка! И если Шику об этом узнает, то станет предъявлять на меня свои права.
- Ты боишься, что он сможет уговорить тебя выйти за него замуж ради вашего общего ребенка? — с пониманием произнес Билли.
- Я не выйду замуж за Шику, как бы он меня ни упрашивал! Но мне будет неприятно говорить с ним об этом.
- Теперь я, кажется, все понял, — сказал Билли и предложил, с его точки зрения, единственно верный выход из ситуации: — Значит, поступим так... Ты скажешь Шику, что мы с тобой женимся и заодно сообщишь ему о своей беременности.
- Нет, Билли, я не могу... Не заставляй меня объясняться с Шику!
- Ладно, давай пока оставим все как есть, — согласился он. — А сегодня вечером встретимся в ресторане у Лианы, отметим нашу помолвку и подумаем, на какой день лучше назначить свадьбу.
Проходя мимо Камилы, кормившей во дворе кур, Билли счел необходимым поставить ее в известность о достигнутой договоренности между ним и Селеной.
- Ну что, теща, поздравим друг друга? Селена согласилась выйти за меня замуж!
- Лично я считаю это большим горем и для себя, и для нее, — ответила Камила. — Так что поздравлять меня не с чем. Да и тебя не ждет ничего хорошего, если ты все-таки женишься на Селене. За ужином в ресторане Билли и Селена невольно продолжали говорить о том же, что и накануне, — о беременности, о Шику, который должен знать, что он скоро станет отцом. Они так увлеклись, что не заметили рядом с собой Лиану, которая услышала, о чем идет речь, и буквально застыла с подносом в руках. Новость, подслушанная ею, ошеломила Лиану. Как правило, она сдержанно относилась к секретам своих посетителей и никогда не разглашала то, что ей приходилось случайно услышать за каким-нибудь столиком. Но тут был исключительный случай! Лиана считала себя просто обязанной помочь Шику предотвратить возможную трагедию. Надо обо всем рассказать Азеведу, а уж он пусть подготовит соответствующим образом Шику! И, словно по ее зову, в ресторан вошли Азеведу и Шику. Усадив их подальше от того места, где сидели Селена и Билли, Лиана отозвала в сторону Азеведу и выложила ему две потрясшие ее новости:                                                                                         - Азеведу, надо что-то делать! Селена ждет ребенка от Шику, но при этом выходит замуж за Билли!                                                        - А Шику не знает , что она беременна?                                                                                                                                                    - Нет. И, насколько я поняла, она не хочет ему этого говорить.                                                                                                                 - Да, ситуация!.. — покачал головой Азеведу.                                                                                                                                          - Но как же я смогу сказать ему? Ты представляешь, как это будет выглядеть? Мол, Лиана подслушала, а ты пойди проверь, не ослышалась ли она?                                                                                                                                                                                 - Но ему же надо помочь!                                                                                                                                                                         - Надо. Я подумаю, что тут можно сделать, пообещал Азеведу, возвращаясь к Шику.                                                                               А тем временем Билли перехватил взгляд Селены, устремленный на Шику. К большому удивлению Билли, она смотрела на Шику вовсе не как на чужого человека, каким пыталась представить его сегодня утром. В ее взгляде Билли уловил явную теплоту и неприкрытый интерес. Разглядывая украдкой Шику, Селена словно пыталась что-то вспомнить, или что-то понять в себе, или увязать его образ со своим будущим ребенком...                                                                                                                                                                        - Ты так смотришь на него! — не удержался от замечания Билли. — Хочешь представить как будет выглядеть твой ребенок?                     - Нет... То есть да... — смутилась Селена. — Малыш может родиться похожим на Шику.                                                                               - Тогда мне тем более непонятно, почему ты скрываешь от Шику свою беременность.                                                                                - Мне жалко его, — призналась Селена. — Представляешь, как он расстроится, когда узнает, что не сможет воспитывать собственного ребенка!                                                                                                                                                                                                   - Значит, ты жалеешь Шику? — недобро посмотрел на нее Билли. — А может, любишь его? Только боишься в этом признаться?                   - Нет. Я люблю тебя! — как заклинание повторила Селена.                                                                                                                       - Я еще никогда не чувствовал себя так неуверенно, — сказал Билли. — Ты сводишь меня с ума. Я уже ничего не понимаю и ни во что не верю!                                                                                                                                                                                                       - Ты просто ревнуешь меня к моему прошлому. - Если бы только к прошлому! — горько усмехнулся Билли. В тот день они так и не решили, когда состоится их свадьба. А на следующий день Билли довелось испытать еще более мощный приступ ревности. Подъезжая к Бураку-Фунду, он издали увидел Селену, прогуливавшуюся на лугу близ дороги.                                                                                                - Ты вышла меня встречать? — обрадовался он, но получил неожиданный ответ:                                                                                      - Нет, я жду здесь Шику. Он поехал на Аризоне вон в тот лесок. Ну что ты на меня так смотришь? Опять ревнуешь?                                  - А что, по-твоему, я должен сейчас испытывать, кроме ревности?                                                                                                             - Не знаю. Тебе надо научиться верить мне. Шику приехал сюда по поручению своего отца. У них там какие-то общее дела с моей матерью. Ну, она, конечно, усадила его обедать... А потом он занялся Аризоной...                                                                                   Билли слушал ее и думал совсем о другом. Если в игру вступил хитроумный Сервулу, то тут надо держат ухо востро! Это очень опасный противник! Заслал сюда Шику под каким-то предлогом, надеясь, что тот возьмет Селену не мытьем, так катаньем!                                    - Ты меня не слушаешь! — обиделась Селена.                                                                                                                                          - Да, прости, я немного отвлекся, — не стал отрицать Билли. — А ты так и не решилась сказать Шику всю правду?                                     - Нет. И, наверно, не решусь никогда. Чем лучше я узнаю Шику, тем труднее мне это сделать. Он хороший человек. Мне бы не хотелось причинить ему боль.                                                                                                                                                                    «Похоже, на это и рассчитывал хитрый лис Сервулу! — подумал Билли. — Если Шику будет являться сюда каждый день, Селена привяжется к нему и, вполне вероятно, влюбится в него заново. Но этого нельзя допустить!»                                                                    - Селена, ты можешь считать меня ревнивцем, но я не хочу, чтобы Шику приезжал сюда и проводил тут с тобой время в милых беседах: и прогулках! Не забывай, что ты — моя невеста!                                                                                                                                          - Но Шику приехал не столько ко мне, сколько к моей маме!                                                                                                                       - Вот пусть с ней и общается!                                                                                                                                                                    - А кто будет тренировать Аризону, чтобы тот совсем не одичал?                                                                                                              - Я! — в запальчивости произнес Билли, чем вызвал ироничную улыбку Селены.                                                                                      - Нет, с Аризоной тебе не справиться! — уверенно заявила она. — Он теперь даже меня не признает! Только Шику и подчиняется.                                                                                                                                                                                       «Еще один-ноль в пользу Шику!» — сердито подумал про себя Билли. А вслух сказал:                                                                             - Ладно, оставим на время эту полемику, потому что твой ковбой уже возвращается.                                                                                 - Напрасно ты меня ревнуешь к Шику. Я люблю только тебя одного! — снова повторила Селена, как делала это всякий раз, когда их беседы с Билли заходили в тупик.                                                                                                                                                   Вечером, оставшись одна, Селена ощутила острую потребность в том, чтобы поделиться своими проблемами с кем-нибудь из близких людей, но не с матерью и не с Билли, чье мнение на сей счет было ей хорошо известно. Тут нужен кто-то третий, способный извне посмотреть на ту сложную ситуацию, в которой оказалась Селена. Может, обратиться к Лижии? Все-таки она родная сестра, и вообще довольно симпатичная девушка. Несмотря на то что Селена обошлась с ней не слишком приветливо, Лижия продолжает звонить ей. Интересуется здоровьем Селены, приглашает ее в гости...                                                                                                                         Взяв сотовый телефон, Селена набрала номер, записанный для нее Лижией.                                                                                           Та обрадовалась, услышав голос Селены.                                                                                                                                                 - Ты не представляешь, какой это для меня подарок! Я сейчас осталась совсем одна. Не с кем даже посоветоваться, некому поплакаться в жилетку. С Гуту у меня по-прежнему отношения натянутые. А маму мне попросту жалко — не хочу расстраивать ее по пустякам. Может, ты к нам приедешь? Мама тоже будет тебе рада.                                                                                                                                                                                                       - Спасибо. Передай ей привет. Но сегодня уже поздно.                                                                                                                            - Так приезжай завтра! Прямо с утра. Мы можем встретиться в офисе. Я покажу тебе нашу фирму. Может, ты что-то вспомнишь и тебе снова захочется работать вместе со мной.                                                                                                                                                 - Ладно, приеду, — согласилась Селена. —Ты только скажи мне адрес, а то я ничего не помню.                                                              На следующий день сестры встретились в офисе. Лижия провела Селену в свой кабинет, попросила Бети приготовить для них кофе.                                                                                                                                                                                                       - Тебе тут ничего не припоминается? — обратилась к Селене Лижия с надеждой. — Садись вот в это кресло. Оно еще совсем недавно было твоим!                                                                                                                                                                                     Селена устроилась в кресле поудобнее, прислушиваясь к своим ощущениям, но ничто не отозвалось в ее памяти.                                                                                                                                                                                                    - Ладно, будем все осваивать заново, — сказала Лижия. — В прошлый раз ты очень быстро вошла в курс дела. Думаю, и теперь это не составит для тебя большого труда.                                                                                                                                                            - Вообще-то я приехала сюда, чтобы повидаться с тобой, рассказать тебе о своей жизни и даже попросить совета, — смущенно произнесла Селена.                                                                                                                                                                                 - Ты думаешь, я способна дать тебе дельный совет? — грустно улыбнулась Лижия. — Мне самой еще надо многому учиться. Я тут недавно наломала дров — поссорилась с Гуту...                                                                                                                                                     - Но мне больше не к кому обратиться. Ты — моя единственная сестра. Правда, есть еще Аманда. Но я бы не хотела с ней встречаться.                                                                                                                                                                                              - Да ее сейчас и нет в Маримбе. Она где-то скрывается. Не знаю, чем все это может кончиться, — вздохнула Лижия. — Но мы не будем говорить о ней. Расскажи лучше о себе. А я чем смогу постараюсь тебе помочь.                                                                                      Селена начала свой сбивчивый, путаный рассказ...                                                                                                                                 Бети, как и следовало ожидать, максимально напрягла слух, надеясь получить от Аманды хорошее вознаграждение за ценную информацию о Селене. Чуть позже в приемную вошел Адербал, и они уже вдвоем стали прислушиваться к разговору сестер.                                                                                                                                                                                                 Лижия никак не могла поверить в то, что Селена больше не любит Шику. А когда услышала, что Селена ждет от него ребенка, то и вовсе воскликнула с жаром:                                                                                                                                                                              - Ну вот! Сама судьба указывает тебе на Шику! Она послала этого ребенка как знак вашей любви!                                                          - Ты слишком все усложняешь, Аижия, — возразила Селена. — Судьба тут ни при чем.                                                                              - Нет, это ты не права! Ваш ребенок был зачат в любви. Ты сама не раз говорила мне, как сильно любишь Шику.                                                                                                                                                                                                       - Но все это осталось в прошлом, и если я что-то и вспомнила, то очень смутно.                                                                                         - Ничего, вспомнишь! — уверенно заявила Лижия. — Не отмахивайся от Шику. Пообщайся с ним поближе, и ты его снова полюбишь!                                                                                                                                                                                               - Но я уже люблю другого — Билли!                                                                                                                                                          - Возможно, тебе это только кажется. Мне тоже одно время казалось, будто я влюблена в Лукаса. А потом поняла, что всегда любила Гуту, и больше никого!                                                                                                                                                                              - А как ты это поняла?                                                                                                                                                                             - Ну, не знаю... — пришла в замешательство Лижия. Это невозможно объяснить. Надо просто почувствовать.
- То же самое мне говорил однажды Шику, — припомнила Селена. — Но я ничего не чувствую.
- Так, может, ты и к Билли не питаешь тех чувств, которые принято называть любовью? — высказала предположение Лижия. — Скажи, тебе хочется быть все время рядом с ним, целовать его, прижиматься к нему всем телом?
- Ну, мне приятно, когда он меня целует... Билли такой красивый и очень добрый. Он несколько раз спасал меня от верной гибели.
- Шику тоже красивый и добрый, — заметила Лижия. — Ты попробуй с ним поцеловаться! Может, он тебе понравится гораздо больше, чем Билли!
- Нет, я не могу себе этого позволить — решительно замахала руками Селена. — Я уже пообещала Билли, что выйду за него замуж!
- Ты не должна этого делать! — с болью произнесла Лижия. — По крайней мере не должна спешить с замужеством! Представь, что будет, если ты станешь женой Билли, а потом к тебе вернется память и прежнее чувство к Шику! Тогда ты окажешься самым несчастным человеком на свете. И твой малыш будет несчастным вместе с тобой.
- Нет, Лижия, не пугай меня. Я не хочу об этом даже думать!
- Но ты ведь спрашивала у меня совета, — напомнила ей Лижия.
- Да, спасибо тебе за то, что выслушала меня. Но вся эта любовь к Шику кажется мне чем-то далеким и страшным. Я не хочу луда возвращаться!
- Бедная моя сестренка! — обняла ее Лижия. — Ты серьезно больна. Тебя надо отвезти к хорошему врачу. Хочешь, поедем в Сан-Паулу или в Рио?
- Нет. Ты ничего не поняла, Лижия. Я абсолютно здорова. И я люблю Билли!

Глава 25
Сколько Прошло времени с тех пор, как она, Аманда, оказалась в камере, она не знала. Время не интересовало ее. Что ей было до времени?
Дни тянулись длинные, одинаковые, и череда ее мыслей была под стать им. Как назвать состояние, которое владело ее душой? Тоска? Безнадежность? Отчаяние? Да, тоска переходила в отчаяние, а его сменяла безнадежность. Но порой к ней возвращалась и ярость, и тогда она колотила руками и ногами в железную дверь, взывая к божеству мести и возмездия, которое должно было покарать ее врагов и восстановить справедливость.
Но божество молчало.
Зато в такие минуты к ней приходили — нет, не суровые стражи закона, а монахини, чаще всего одна и та же, немолодая, с суровым грубоватым лицом и надежными твердыми руками. Аманда покорялась этим рукам — как всегда, после истерической вспышки энергии у нее наступало бессилие, и она позволяла уложить себя в постель и напоить каким-то питьем, наверное, успокоительным травяным чаем, после которого погружалась в полусон-полугрезу. Монахиня тихо молилась возле нее, и под ее бормотание:
- «Господи! Помилуй грешную душу Аманды Фигейры дус Кампус. Во имя Отца и Сына и Святого Духа!» — Аманда погружалась в глубокий сон.
Сколько она спала — час или сутки — она не знала да и не спрашивала.
Она медленно выплывала из океана забытья и погружалась в другой — океан отчаяния. Ей нечем было жить, кроме ненависти, но и ненависть в итоге превращалась в бессилие.
Время от времени Аманда видела надзирателя, который приходил и клал у ее изголовья письмо.
Она знала, что это письмо от Силвейры, который тоже сидит в тюрьме, сидит где-то неподалеку и по- прежнему чего-то хочет, чего-то добивается от нее.
Чего? Любви? Преданности? Согласия на побег?
Аманда не знала и не хотела этого знать. Она не брала писем в руки, не вскрывала конвертов, не прикасалась к ним. Надзиратель оставлял их на столике.
Со временем писем набралась изрядная стопка, но Аманда равнодушно отводила от них глаза. Вряд ли
даже помнила, что они существуют. Единственный человек, который интересовал ее, был Шику, но он ни разу не появился у нее в камере, ни разу не спросил о ней и не подал о себе вести.
Силвейра всякий раз с нетерпением спрашивал надзирателя, как он нашел Аманду и не принес ли ответ. Услышав очередное «нет, не принес», привычно повторял:
- Она еще больна, я понимаю. Вот ей станет немного лучше, и она прочтет все мои письма подряд!
И он писал очередное письмо, вновь суля ей зололые горы, кладя к ее ногам весь мир, если только она согласится рискнуть и...
Самые невероятные планы роились в голове Силвейры.
Он по-прежнему верил в деньги. Верил, что все покупается, все продается, а значит, достижимо все, что только может прийти ему в голову. Вот он и тешил себя самыми невероятными фантазиями. И еще игрушками — деревянными солдатиками, которых изготовлял сам от нечего делать, над которыми чувствовал себя и царем, и Богом, с которыми разыгрывал немыслимые битвы.
Фантомы, порожденные манией величия Силвейры, не проникали через стену, воздвигнутую Амандой между собой и миром, но до нее дошла весть, что ее соперница Селена вышла замуж за Билли. Эту весть принесла ей Илда. Она рассказала, что в один и тот же день Артурзинью скрепил два брачных договора: Лижии и Гуту, Билли и Селены.
И еще Илда сказала дочери, что в этот же самый день совершилась и еще одна свадьба и произошла она в тюрьме — Жуди и Тадеу скрепили свои отношения браком, потому что Жуди ждет ребенка.
Будто живая вода подействовали эти вести на Аманду. Утраченный вкус к жизни вернулся к ней, она стала ждать. Ждать каких-то изменений. Перемен, которые должны были наступить и для нее, Аманды. Разве не произошло наконец то, чего она добивалась так долго? Ради чего не жалела себя? Из-за чего попала в тюрьму? Она наконец-таки разлучила Селену и Шику, и Шику должен был непременно вернуться к ней. Ведь вернулась же Жуди к Тадеу, поженились же они в тюрьме!..
Однако кто не знает, что ожидание, которое поначалу взнуздывает и подстегивает человека, потом изнашивает и изнуряет его?
Обессиленная ожиданием Аманда однажды поняла, что ее жизнью отныне и навсегда будет пустота, и в этот день она правой рукой перерезала вены левой...
...Очнулась она в тюремной больнице, и рядом с ней снова сидела монахиня в белом чепце и коричне-
вой рясе. Она перебирала четки и, увидев, что Аманда пришла в себя, громко возблагодарила Господа за милость.
- Ты видишь, Он не хотел, чтобы ты погубила навечно свою душу. Он не дал тебе умереть. Хвала милосердному Господу, — торопливой скороговоркой повторяла монахиня.
А Аманда вновь прикрыла глаза.
Прошло несколько дней, силы прибывали, но она пока еще не ходила, больше лежала. Да и куда ей было ходить? Она, может быть, и пошла бы куда-нибудь. Но куда?
- Ну как наша больная, сестра Селеста? — вдруг раздался приятный мужской голос, и у постели Аманды сел на табуретку священник, падре Эстебан. — Я вижу, что ей гораздо лучше.
- Вы пришли, чтобы взглянуть на меня? — враждебно спросила Аманда. — У вас нет других, более важных дел?
- Вы самое важное из моих дел, дитя мое. — Священник пристально и проникновенно смотрел на Аманду. — Вы ведь католичка?
- Я — преступница, — ответила Аманда. — Я опасна для общества, и вы прекрасно это знаете. Зачем же задавать мне нелепые вопросы?
- Я не спрашиваю о ваших грехах, я спрашиваю: католичка вы или нет? —- ласково ответил священник.
- У меня слишком много того, что вы именуете грехами, поэтому все остальное не имеет значения, — прошептала Аманда, и в ее голосе падре Эстебан услышал отчаяние, которое есть первый шаг к раскаянию.
- Главное — это ваша душа, Аманда, ваша бессмертная душа, — вступила в разговор сестра Селеста, — не отвергайте помощи, и вас спасут.
- Моя душа, если только она не приказала долго жить, сделалась калекой и уродкой, — с вызовом сказала Аманда. — Я приказывала убивать... я сама почти что всадила нож — о Господи! — в беременную женщину, потому что ненавидела ее! Ненависть выжгла во мне душу, потому что мой муж влюбился в эту женщину и решил к ней уйти. Мало этого, я связалась с человеком, который... я не знаю, что за чувство питал он ко мне, но оно не было похоже на любовь, я это знала точно, и все-таки связалась с ним! И после этого вы продолжаете считать, что у меня есть душа, что она у меня бессмертна? Если бы это было так, это было бы ужасно!
Глаза Аманды расширились и с ужасом смотрели на священника.
Падре Эстебан с сочувствием и любовью смотрел на кающуюся. Она еще не подозревала, что кается, но грехи тяготили ее, устрашали и ужасали, и она мечтала избавиться от них.
- Я не считаю, я убежден в бессмертии твоей души. Но ты так и не ответила мне, католичка ли ты?
- Да, я приняла таинство крещения и потом училась в католическом колледже, — наконец ответила на вопрос священника Аманда. — Но неужели вы считаете, что мои преступления не так велики?
- Разве мне судить тебя за твои преступления? У нас один Судия. Я пришел к тебе за помощью.
- Чем же я Moгy помочь вам, святой отец? — В голосе Аманды не было столь свойственной ей иронии, одна только растерянность.
- В больнице умирает женщина, она попросила меня прийти к ней и причастить ее. Обычно мне помогает сестра Селеста, но сегодня она занята, и я прошу тебя помочь мне, Аманда.
В знак согласия Аманда наклонила голову.
Как ни странно но после того как она высказала все, за что, по ее мнению, от нее должны были все отшатнуться, отвернуться с презрением и гадливоетью, ей стало легче. От того, что она это высказала, а не от того, что священник не отшатнулся. Кто он был ей, этот священник? Она сама себе была судья.
И вот они идут по длинному тюремному коридору, а потом через дворик. Ласковый ветерок коснулся щеки Аманды, она вдохнула запах цветов. Сколько времени прошло с тех пор, как она сидит в тюрьме?
Сколько не видела цветов, не слышала пения птиц? Оказывается, она соскучилась по небу и солнцу. Оказывается, ей еще хочется жить...
Они подошли к изможденной женщине, лежащей на кровати.
- Как хорошо, что вы пришли. — Женщина сдабо улыбнулась. — И ваша помощница такая молоденькая. Так приятно смотреть перед смертью на молодое красивое лицо.
- Ее зовут Аманда, что означает «предназначенная любви», а тебя Лусия — «свет», так пусть осенит ваши души свет любви, давайте помолимся вместе, дети мои.
Священник опустился на колени и принялся читать молитву:
- Отче наш! Сущий на небесах...
Ему вторила Лусия, и Аманда заплетающимся языком принялась повторять давно забытые слова молитвы, которую повторяла только в детстве. И вдруг будто светлое облако спустилось прямо на нее. Она подняла глаза, но не могла смотреть на ослепительный свет, льющийся прямо с неба. Но туда, прямо к этому свету, поднималась помолодевшая, счастливая Лусия...
- Что со мной было? — спросила, открывая глаза, Аманда.
- Ты потеряла сознание, дочь моя, — ответил ей падре Эстебан. — А Лусия закрыла глаза навеки
- Я видела, она полетела на небо, — сказала Аманда. — А она тоже была такой, как я...
- На земле нет безгрешных, — со вздохом сказал священник.
Лусия лежала со сложенными на груди руками, и на лице ее застыла улыбка.
Аманда встала на колени, припала лбом к краю кровати и горько заплакала. Прошло еще несколько дней, и Аманда попросила падре Эстебана исповедать ее.
- В детстве отец казался мне самым прекрасным человеком на земле, — начала она, — самым добрым, самым умным. А потом он оказался дурным человеком. Но я не хочу никого винить. Я могла бы, если бы захотела, стать не похожей на него. Мама у меня очень добрая и достойная женщина. Она делала все, чтобы вырастить меня хорошим, порядочным человеком. Я была приемной дочерью, но она любила меня искренне и по-матерински. Она любит меня и сейчас точно так же, как любила в детстве. Но меня и в детстве привлекало к себе то, что неправильно. Я жила будто во сне. Мне всегда казалось, что я иду по краешку пропасти, от которой нужно уйти, но в глубине ее, на самом дне, что-то звало меня и манило. Я
всегда выбирала зло, в моей судьбе мне винить некого. Замуж я вышла по любви за хорошего и доброго человека и сама разрушила свой брак. Я всегда жила ненавистью. Ненавидела Зе Паулу и убила его. Убила медсестру Фриду и обвинила в ее гибели свою сводную сестру Селену, которая забрала у меня мужа. Из ненависти я жила и с тем человеком, который по временам мне казался моим отцом.
- Приемным отцом, — уточнил падре.
- Да, приемным отцом. Потому что в глубине души я ненавидела своего отца, я чувствовала, что он отравил меня... он меня испортил...
- Ты раскаиваешься в содеянном, Аманда?
- Да, да, да. — По лицу Аманды текли слезы. — Я хотела измениться и до тюрьмы, но только не знала как. Я была словно в темном дремучем лесу и не знала, куда мне идти. Больше я не хочу быть тем страшным Презренным человеком, которым была. Я хочу измениться, хочу стать другой!
- Ты уже изменилась, Аманда. Разве ты не видишь этого? Разве ты этого не чувствуешь?
- Помогите мне, падре! Прошу вас от всего сердца! Я хочу стать другой! Хочу! Хочу! Совсем другой, падре!
- Ты уже совсем другая, Аманда! И вот увидишь, с каждым днем тебе будет все легче и легче жить. Доверься Господу Богу нашему, и Он поведет тебя к свету. А сейчас давай помолимся вместе...
Долго молился падре Эстебан за заблудшую овцу, отбившуюся от стада. Рядом с ним молилась и Аманда, веря и не веря, надеясь и отчаиваясь.
С этого дня она стала работать в тюремной больнице, и не было более преданной сиделки у самых безнадежных больных, более внимательной утешительницы у скорбящих, более аккуратной помощницы у монахинь.
Больше всех привязалась Аманда к сестре Селесте. Рядом с этой доброй и простоватой женщиной она успокаивалась и обретала надежду на лучшее.
- А у вас есть семья, мать Селеста? — спрашивала она.
- Вот она, моя семья. — Монахиня кивнула на лежащих вокруг женщин. — Но когда-то, конечно, была и у меня другая семья. Нас у матери было двое, я и брат. Брат женился, у него трое детей, а я живу в монастыре. Видимся мы редко. Отца мы своего не помним, а матушку похоронили достойно и в преклонных годах.
Все вдруг сделалось Аманде интересным. Много печальных женских историй она узнала, сидя ночами возле страдающих от боли, мучающихся от бессонницы заключенных. И чем больше она узнавала о чу-жом горе и бедах, тем горячее молилась о том, чтобы ее Бог простил, и тем преданнее ухаживала за несчастными, лежавшими в тюремной больнице. Ведь ее жизнь была и счастливой, и благополучной и не было у нее того оправдания, какое было у многих ее сокамерниц — на преступления ее не толкала нужда.
- Просто чудо какое-то! — говорила Илда Орланду. — Я ее не узнала!
Она навестила Аманду после месяца отсутствия в Маримбе — они с Орланду ездили отдыхать и только-только вернулись.
- Она стала совсем другой, Орланду, совсем другой!

Глава 26
После свадьбы Лижии Орланду переселился в дом Илды.
- Неужели нужно было ждать моего замужества, чтобы наконец-то воссоединиться? — смеясь, спросила Лижия, стоя на подножке поезда, который увозил ее в свадебное путешествие.
- Я просто подгадывал момент, когда окажусь по-настоящему нужным, — пошутил Орланду, обнимая Илду.
- Ты мне будешь нужен всегда, — ответила она.
С тех пор они и жили вчетвером в большом особняке дус Кампус, хотя Гуту мечтал о своем собственном доме и даже спроектировал его.
На вопрос Лижии, чем его не устраивает совместная жизнь с тещей, Гуту галантно отвечал:
- Я преклоняюсь перед ней, но я не могу появляться перед ней в пижаме. Понимаешь, в  чеммоя трагедия?
Такие трагедии Лижия Понимала прекрасно, и малопомалу тоже начала мечтать о своем собственном доме, где они с Гуту были бы предоставлены только самим себе, жили бы как хотели, ели бы что хотели, когда хотели вставали и когда хотели ложились.
При этом надо сказать, что обе пары прекрасно уживались, жили мирно и ладно. Путешествуя и отдыхая, Илда с Орланду даже вздыхали по уютному дому в Маримбе и его милым обитателям.
А вернувшись домой, Орланду обрадовался, что хорошенько отдохнул, работы было невпроворот, засучивай рукава и принимайся за дело: три роженицы одновременно. Селена, Жуди и Алисинья словно бытолько и доживались его приезда.
- Хорошо, что Клара давно уже ассистировала отцу. Ее помощь в подобной ситуации была неоценимой.
Помогать доктору вызвались еще Лиана и Изабел.
- В родах я мало смыслю, — честно призналась Лиана, — но поддержку матерям оказать смогу!
- Мы будем делать все, что вы скажете, доктор, и, надеюсь, ничего не перепутаем, — пообещала Изабел.
- Ну, за дело! — скомандовал доктор, расставив своих помощниц возле кроватей — Изабел возле Жуди, Лиану возле Селены, — следите за схватками, а я займусь Алисиньей. У нее самый сложный случай — ей рожать троих!
Первые роды — дело не быстрое. Будущие мамаши успели намучиться, а будущие отцы наволноваться, прежде чем в больничный холл вышла Лиана и громко спросила:
- Доктор Орланду желает знать, хочет ли кто-то из отцов присутствовать при родах?
Жоржинью, сдвинув шляпу на затылок, заявил:
- Что за вопрос? Скольких телят я своими руками принял, и остаться в стороне, когда на свет появятся мои дети? Да ни в жизнь!
И он решительно направился вслед за Лианой.
А вот у Билли такой решимости не было. Он на секунду замялся, и Шику, который расхаживал вместе с ним по холлу, потому что Камила тут же позвонила ему, как только у Селены начались схватки, направился вслед за Жоржинью.
- Ты же не отец ребенка, — в утешение бросил ему Шику.
- Да-да, иди лучше ты, — согласился Билли. — Я, наверное, не смогу...
- Ты не для таких дел, Билли, — признала и Лиана, открывая перед Шику дверь.
Билли сел возле окна и задумался. Невольно ему вспомнился вечер после их с Селеной свадьбы, когда он так радовался, что наконец-то они оставались одни, нo не от быстрых внимательных глаз доны Камилы, которая то и дело готова была вмешаться и лишний раз похвалить Шику... Да, они были одни, и это было началом счастья. Он подошел к Селене, обнял ее, губы ее охотно ответили на его поцелуй, но вслед за поцелуем она сказала:
- Знаешь, Билли, мне кажется, что он уже все понимает. — И она показала на свой живот. — Подожди, пока он родится.
И он терпеливо, а вернее, с большим нетерпением ждал появления этого малыша, из-за которого они с
Селеной уже никогда не будут одни. Никогда-никогда.
Билли вздохнул. Хоть выдержка у него была железная, но и у него иногда сдавали нервы. Ему уже звонили из агентства, предлагали работу, но он прекрасно понимал, что нужен Селене, что не может бросить ее, и отказался.
- Ты у меня романтик, па! — сказал ему Зека, наблюдая их семейную жизнь с Селеной.
- А ты в этом сомневался, сынок? — осведомился Билли.
- Сомневался, — честно признался Зека.
Честно признавался себе и Билли, что любовь к Селене вовсе не прибавила ему привязанности к дому. Он и раньше тяготился домашними заботами, и теперь не проникся к ним симпатией.
Селена суетилась то в саду, то на кухне, о своей кожевенной фабрике она и думать забыла, всеми делами теперь там заправляли Гуту с Лижией, а она грелась на солнышке, купалась в море, гуляла. При ее положении это был самый подходящий образ жизни. Зато Билли очень скоро стал томиться, не зная, куда себя деть. Не подушки же ему в самом деле вышивать, не обеды готовить!
Специалистом по дознанию он тоже никогда не был. Допросы — это сфера деятельности Азеведу и Шику. Им и карты в руки, пусть теперь беседуют с Силвейрой, выясняют всякие подробности.
Однако Билли честно пытался придумать, чем он будет заниматься, если уйдет с государственной службы. Может, ему открыть собственное агентство и сделаться частным детективом? Ничего другого ему в голову не приходило. Не скот же пасти на ферме у полковника Эпоминондаса. Не кур разводить на ферме у тещи!
Он уже стал прикидывать, каким будет это агенство начал строить планы. Но как-то плохо ему верилось и собственные планы и замыслы. Что он будет выяснять в этой захолустной Маримбе? За кем следить? За ребятишками на пляже? Тогда уж лучше сразу податься в няньки. Или будет отлавливать неверных жен, приехавших на курорт? При одной этой мысли у Билли скулы от скуки сводило...
Но стоило ему взглянуть на Селену, и тяготившая его жизнь вновь казалась приемлемой. Ему верилось, что, как только родится ребенок, все переменится. Почему бы им, например, не уехать куда-нибудь всем вместе?
Но Зека никуда не собирался уезжать из Маримбы. Он всерьез влюбился в Ритинью, она в него, и они по целым дням ворковали, обсуждая свою будущую жизнь, которая должна была наступить после их совершеннолетия.
А Билли, как человек действия, тосковал без него, но пока мужественно терпел все ради Селены.
Ради Селены он терпел и Шику, который регулярно наведывался к ним, чтобы осведомиться о здоровье ребенка.
Селена правда, не любила его визитов. Шику раздражал ее до крайности. Она даже поручила принимать его матери, когда она гостила у них и помогала по хозяйству, и уж дона Камила наслаждалась беседами с любимым зятем, как она его про себя называла, от души. Им всегда находилось о чем поговерить, и они сидели, прихлебывали кофеек и говорили о разных разностях.
И вот теперь Селена рожает, и с ней рядом снова Шику. Билли сам так захотел, потому что это правильно: возле ребенка, который рождается, должны быть мать и отец.
Первым вылетел Жоржинью.
- Три дочки!
Затем поздравили Билли — у Селены родился крепенький здоровый мальчик. И у Жуди тоже родился мальчик.
- Женихи моим красоткам! — важно сказал Жоржинью, уже представляя себе, как будет отказывать веренице женихов.
Шику сиял. Никогда в жизни он не испытывал такого страха. Нет, не страха, а священного трепета перед великим таинством жизни. А когда взял на руки кричащего смуглого малыша, понял, что никогда не испытывал такого счастья. И теперь лучился этим счастьем.
Счастливые отцы, деды, бабки поздравляли друг друга, угощали сладостями, фруктами, сигарами, а Билли приготовился проскользнуть за дверь и наконец-то повидать свою жену. Они побудут вдвоем. Пусть недолго, но вдвоем. А собственно, почему недолго? Он пробудет возле Селены ночь, и это будет первая ночь их нормальной семейной жизни.
Сколько дверей бесшумно открыл Билли за свою жизнь! Куда он только не проникал! С какими препятствиями не справлялся! Но в этой простой житейской ситуации куда предусмотрительнее действовала
дона Камила. Еще когда Шику уходил от Селены, она ему шепнула:
- Этот так называемый муж, которого завела себе моя дочь, небось надеется просидеть около нее до утра. Не беспокойся. Около нее буду сидеть я. Я тебе обещаю!
Билли открыл дверь, но столкнулся за ней нос к носу с доной Камилой, которая тут же схватила своего зятя за руку, и, не выпуская его, громко объявила:
- Внимание, дорогие родственники! Можете отправляться по домам! Все уже родили, мамочкам нужно отдохнуть. И вам тоже! Впереди у всех множество бессонных ночей!
- Вот вы и идите отдыхать, дона Камила, — ласково сказал Билли, высвобождая свою руку из цепких рук тещи, — а я поухаживаю за своей женой.
- Время ухаживаний давно прошло! И за кого ты меня принимаешь, Билли? — громогласно возмутилась Камила. — Чтобы я в такую минуту оставила свою Дочь? Да никогда в жизни! Я буду сидеть возле нее не смыкая глаз. А ты иди себе и спи спокойно.
Билли успел усвоить, что спорить с доной Камилой бесполезно. А ругаться прилюдно — все равно что устраивать бесплатный цирк. Мечта побыть наедине с собственной женой вновь разлетелась в прах.
- Ну хоть попрощаться мне с ней можно? осведомился он с непередаваемой иронией.
- Конечно, — энергично кивнула головой Камила, которой дела не было ни до какой иронии. —. Только не утомляй ее. Она только что родила. Ей нужно отдохнуть, чтобы было молоко, понял?
- Понял, — усмехнулся Билли, но совсем невесело. Понял он уже очень многое, и в его иронии проглядывала горькая правда.
- Ты видел моего сына? Ну и как? Он тебе понравился? — посыпались на него вопросы Селены, стоило ему появиться на пороге.
- Знаешь, мне кажется, что все младенцы одинаковые — голенькие, кругленькие, как коленки.
- Не говори так, Билли! — Селена расстроилась. — Своего сына я узнала бы из тысячи новорожденных.
- Очень может быть, Селена. Я за тебя рад.
Он хотел сказать еще что-то, но тут подоспела Камила и заторопила его:
- Ей нужно отдыхать, отдыхать, она же теперь кормящая!
Камила проводила Билли до двери, а Шику встретил его по другую сторону.
- Поздравляю с сыном, Шику, — сказал Билли.
- Он самый красивый, правда? — восторженно спросил новоиспеченный отец.
Билли затруднился ответить, но тут подскочил Жоржинью и закричал:
- Самые красивые мои!
- Оставляю вас с вашими детьми, и до встречи! — Билли отвесил поклон и вышел.
- Что же это у вас за ситуация такая? — Жоржинью смотрел то на Шику, то на спину удаляющегося Билли, озадаченно почесывая в затылке, а потом широко улыбнулся: — Хорошо, что у моей Алисиньи дело поставлено четко!
- Все ситуации остались в прошлом, — убежденно сказал Шику, — с рождением ребенка все изменится.
- Многое и в самом деле изменилось. Особенно после того, как Селена с малышом приехала домой. Изменилась жизнь Билли. Изменилось его отношение к теще.
Малыш оказался беспокойным. Он плакал дни и ночи напролет, а всегда решительная и уверенная в себе Селена боялась взять его на руки, боялась причинить ему боль, боялась сделать что-то не так.
Чем больше она нервничала, тем громче закатывался малыш. Одна ночь без сна, вторая... А на третью Билли вспомнил о доне Камиле как о самой участливой и доброй женщине на свете.
Когда Камила услышала на рассвете урчание мотора, она с удивлением вышла к воротам.
Билли едва поздоровался и тут же принялся уговаривать:
- Умоляю, дона Камила, поедемте к нам. Ребенок плакал всю ночь. Поедемте!
- Да я-то вам зачем? — заупрямилась Камила. — Я — теща, существо противное, только мешать вам, молодым, буду!
- Вы? Мешать? Да что вы такое говорите? Вы единственная на свете, кто может нам помочь! — Билли был готов на все, лишь бы уговорить Камилу поехать к ним.
- Да теща в доме — словно чума, — продолжала Камила — Зачем мне лишние неприятности? Вы еще не привыкли к моему внуку, растерялись. Но скоро освоитесь, если чего не умеете, научитесь. Вы молодые, вам и справляться!
- Хотите, та колени встану?— Билли совершенно серьезно приготовился бухнуться на колени. — Нас не жалко, пожалейте ребенка. Дни и ночи напролет кричит. Селена на грани нервного срыва. У меня и то нервы не выдерживают!
- Кричит, говоришь? — Камила нахмурилась. — А вы, значит, не справляетесь?
- Криком кричит, — подтвердил Билли. — Поедемте! А я вам обещаю памятник поставить! На постаменте напишу: «Спасительнице домашнего очага доне Камиле».
- Будет тебе дурака-то валять, — недовольно поджала губы Камила, — мой внук плачет, а он насмешки строит.
- Собирайте вещи, я вас подожду!
Билли с готовностью направился к машине.
- Меня и ждать не надо, у меня все собрано, готовая сумка за дверью стоит!
Камила подхватила сумку и пошла вслед за Билли.
Когда они приехали, дом их встретил неожиданной тишиной. Билли встревожился: что случилось? Может, с малышом что-то серьезное стряслось и Селена повезла его в больницу?
Он торопливо свернул в детскую, следом за ним туда вошла и Камила.
Посреди детской возвышался Шику, излучая доброжелательное спокойствие. К груди он прижимал малыша, а тот, чувствуя себя в надежных любящих руках, мирно посапывал.
Селена смотрела на Шику, а тот негромко ей говорил:
- Его мучают колики. Как увидишь, что он поджимает ножки, сразу гладь животик, а потом прижми к себе. От тепла боль проходит. Видишь, как он сразу успокоился и заснул?
- Откуда ты все это знаешь, Шику? — спросила Камила, поцеловав Селену и заглядывая в личико малышу.
- Пока Селена готовилась стать матерью, я гоовился стать отцом, читал разные книжки, и вот, как видите, кое-что понимаю в младенцах. — Шику довольно улыбнулся.
- Да ты не кое-что, ты понимаешь про них все! — с удовлетворением сказала Камила. — Дай-ка я тебя поцелую, сынок. Ты этого заслуживаешь.
Это был первый день, который прошел спокойно, и когда сытый сухой малыш заснул в своей колыбели, Камила стала, по своему обыкновению, разговаривать с Божьей Матерью Апаресидой.
- Ты ведь все видела, правда? — говорила она. — Если бы Шику был с Селеной, они были бы счастливы все втроем: мой внучок, моя дочка и мой любимый зять. А этот Билли, он вообще-то хороший человек, но с моей Селеной он не будет счастлив и ее счастливой не сделает. Я их сравниваю с мисками, у которых отбились края. И их неправильно склеили. Я только пытаюсь склеить эти миски, Матерь Божия! Помоги мне склеить их правильно!

Глава 30
От Билли пришло письмо. Он звал все свое семейство в Европу. Похоже, его задание подходило к концу и ему хотелось показать Селене новые места, а в этих новых местах, может быть, начать с Селеной новую семейную жизнь, которая не слишком заладилась в старых.
Писал он, как всегда, иронично и весело, и у Селены сжалось сердце от его нарочито бодрого тона. Что могло быть у них в жизни хорошего, если оба они только старались, а не любили, делали вид, что счастливы, но не испытывали настоящего счастья?
Но зато она чувствовала вину и перед Билли, и особенно перед Шику.
Она считала себя недостойной Шику. Сколько она принесла ему бед! Она предала его, лишила сына! И теперь он как нищий выпрашивает с ним свидания.
Если сразу после отъезда Билли, когда Шику тлько раздражал и сердил ее, она не виделась с ним, желая избежать сплетен, то теперь избегала встреч, потому что не могла взглянуть ему в глаза. Что он думает о ней?! За кого принимает?!
Готовность, с какой Шику принял ее условия, тоже больно ранила Селену. Нежелание видеть ее — вот как она расценила эту готовность. Ну что ж, раз Шику смирился и отказался от нее, смирится и она. У нее есть обязательства перед Билли. Полюбить его она не сможет, но она сохранит ему семейный очаг. Поддержкой ей будет Зека. Он обожает отца, им хорошо вместе, их привязанность будет согревать и ее.
Она поспешила обрадовать Зеку полученной новостью: они едут в путешествие, отец зовет их всех в Европу! Они поедут встречать его в Париж, где у них будет медовый месяц!
- У отца, похоже, крыша поехала! Тоже мне, медовый месяц с Толпой народа! — скептически усмехнулся Зека. Чувством юмора, ироничностью он пошел в Билли, и точно так же, как тот, подчас не стеснялся в выражениях. — И потом, он забыл, что у меня экзамены? Нет, я никуда не могу ехать.
Трезвость Зеки огорчила Селену. Она-то готова была совершить подвиг — двинуться всем семейством через океан, с малышом, с мамой с Зекой.
Она должна была доказать Билли свою преданность. Но пасынок облил ее ведром холодной врды. Мало этого, он и еще добавил ледяной водички.
- Нет, я не смогу, не поеду. Я не могу бросить свои дела, — твердо сказал он. — Да и у Шикинью есть свой отец. Ему может не понравиться, что маленького ребенка тащат неведомо куда.
Селена вспыхнула: рядом с рассудительным пареньком она выглядела страшно легкомысленной. Но признать свою неправоту сразу не могла.
- Уверена, Шику возражать не будет, — сказала она. — Я очень соскучилась и непременно поеду.
- Поезжай, и пусть у вас будет настоящий медовый месяц, — доброжелательно сказал Зека. — Потому что я уверен, Шику не отпустит малыша. А ребенок может путешествовать только с согласия отца и матери.
Селена промолчала. Устраивать именно сейчас медовый месяц ей не очень-то хотелось. Больше всего ей хотелось расплакаться оттого, что все так невыносимо запуталось и она не видела из этой путаницы никакого выхода.
Она и расплакалась, когда сидела с доной Камилой и пила ее знаменитый кофе. И сквозь слезы рассказала про все: как все вспомнила, как любит Шику, какой прекрасный человек Билли и как она перед всеми виновата.
- Вот это подарок так подарок, дочка, — обрадовалась Камила. — Я только об одном об этом и молила твою покровительницу Деву Марию Апаресиду. Она меня не подвела. И никаких сложностей я не вижу — увидишься с Билли, все ему расскажешь, и дело с концом.
Все, что для Камилы было простым, для Селены оставалось сложным. Но если ей с Билли и в самом деле будет невмоготу, она будет жить одна, с матерью и Шикинью в Бураку-Фунду. Приняв такое решение, она почувствовала хоть какое-то облегчение и стала готовиться к путешествию.
Разрешение у Шику она спросила просто так, для проформы, не сомневаясь, что получит его. Но Зека оказался прав. Шику отказался наотрез дать подобное разрешение.
- Билли безответственный человек, — заявил он. — Это видно хотя бы по этому его приглашению. Я не могу отпустить ребенка. А что, если вы все надумаете там остаться? Да мало ли еще что может случиться? Он еще слишком мал, чтобы пускаться в подобные странствия. Смена часового пояса, смена климата, пищи может пагубно сказаться на его здоровье. Ни в коем случае.
Самое ужасное, что Селена была полностью с ним согласна, но все же принялась возражать.
- Ты не имеешь права..,  начала  она.
- Имею! — отрезал Шику и вышел.
Шику горько переживал потерю Селены, но еще горше то, что между ними нарушился контакт и взаимопонимание. Все последнее время они только и знали, что ссорились. В поведении Селены не было никакой логики. От нее можно было ждать чего угодно. Шику считал подобную нелогичность следствием болезни и надеялся, что время все выровняет.
Но если им было трудно понять друг друга, когда рядом не было посторонних, то что будет, когда вернется Билли? Селена по всякому поводу будет вставать на дыбы, возмущаться, упрямиться, сердиться, а это будет сказываться на Шикинью. Как оградить мальчика от психологических травм?
Неизвестно, сколько бы упорствовала Селена, борясь с собой и Шику, но в одно прекрасное утро почтальон положил конец этой борьбе. Он принес телеграмму, которая гласила: «Семейный отпуск отменяется».
- Чем короче, тем дешевле; — мудро заметила Камила, а Селена окончательно встала в тупик. Что случилось? Почему Билли послал такую телеграмму? Можно было подумать, что он все понял без объяснений. Понял, что никакого медового месяца не будет.
Селена так измучилась своими неотвязными мыслями о прошлом и будущем, что даже позвонила Лижии и сказала, что не выйдет в этот день на работу.
Она работала вот уже несколько недель.
Вернувшаяся память вернула ей и работу. Лижия, Гуту были просто счастливы, им не хватало трезвого, изобретательного ума Селены.
Но когда она шла по кромке пляжа, смотрела на накатывающие волны и думала о Шику, Билли, себе и Шикинью, ее трезвый ум молчал. Захлестывали чувства. Чего только она не вспомнила под шум океанских волн — их любовную ночь с Шику, телесную близость, нежность, понимание...
Нет, она не могла бьггь женой Билли. Билли был другом, верным, надежным другом, а муж у нее был один — Франсиску Карвалью. Если он откажется от нее, она будет одна воспитывать Шикинью.
Вернувшись домой с твердым решением, Селена немного успокоилась. Она возилась с Шикинью, которому исполнилось уже полгодика и который с каждым днем становился все смышленее и забавнее, когда дверь открылась и на пороге появился Билли. Он похудел, побледнел, у него была перевязана рука, но глаза сияли.
- Наконец-то дома! — радостно воскликнул он, обнимая Селену, и тут же поморщился: рука давала себя знать. — В последнюю минуту пришлось лечь в больницу и там как следует поваляться. Так что поездку отложим до другого раза, согласна?
Она кивнула.
- Конечно! О чем речь? Я так рада, что ты приехал, Билли.
В комнату вихрем влетел Зека и кинулся отцу на шею. Вот кто был действительно рад встрече, вот кто был в неподдельном восторге.
Отец и сын уселись в гостиной и, перебивая друг друга, стали делиться новостями.
- Сейчас мама кофе сварит, и я вас покормлю чем-нибудь вкусненьким, — сказала Селена и не спеша пошла на кухню. Ей нужно было хоть несколько минут, чтобы привести свои чувства и мысли в порядок. Все ее твердые решения мгновенно рассыпались в прах. Она не могла обидеть этого человека, который столько сил потратил на нее, который ждал встречи, скучал, надеялся на нее. Обидеть не могла, это правильно, но ведь и лечь в постель тоже. А он, ее муж, несомненно, ждал именно этого. Их первой брачной ночи!
Глаза Селены снова наполнились слезами. Похоже, ей никогда не выпутаться из этого клубка.
Узнав о приезде Билли и взглянув на Селену, Камила мигом поняла, что печалит ее дочку.
- Промолчала? — укоризненно спросила она. — Хочешь опять наступить на те же грабли? И до каких пор будешь молчать, дуреха? До самой смерти?
- Я не решилась, мама! Он только что приехал. Он ранен. Не могла я его с порога ошарашивать!
- Ну сиди на кухне, собирайся с силами, — сказала Камила. — Мне все равно идти с зятьком здороваться, я ему и поднос с едой отнесу.
Из коридора Камила услышала слова Билли:
- Здесь я никогда не буду счастлив, Зека! Семейная жизнь, повседневные заботы — это не моя стихия. Я был ослеплен любовью, считал, что такое сильное чувство сможет изменить меня самого и мою жизнь. Но я — гражданин мира, моя жизнь — это приключения, действие. Пока я выполнял задание, я это понял. Единственный выход для Селены — это уехать вместе со мной.
Тут дона Камила решительно толкнула дверь и вошла.
Встреча была теплой, если не сказать горячей, если к сердечному теплу прибавить еще и температуру кофе. Нет, в самом деле, Билли был рад увидеть свою тещу, он не забыл, что обязан доне Камиле тишиной в своем доме, и радостно приветствовал ее.
- Посижу-ка я с вами, — сказала дона Камила, прочно усаживаясь на диван
- А я, пожалуй, пойду, па! — сказал Зека, он так и не привык к этой деятельной, добродушной, но очень чужой ему женщине. Да и привязанностью к Селене не мог похвастаться. Если признаться честно, то он скучал по Диане, которая так его понимала! Но где она теперь, дона Диана?
- Иди, сынок, иди, а мы тут с тещей пообщаемся, — весело отозвался Билли. — Ну что у нас новенького? Что хорошенького? — принялся он расспрашивать дону Камилу, чувствуя, что она не даром так прочно уселась на диван.
- Ты меня знаешь, я вокруг да около ходить не люблю и скажу тебе прямо, что хорошенького мне сообщить нечего, — начала Камила, помолившись про себя Святой Деве Марии Апаресиде.
- А что, есть плохое? — заинтересовался Билли. — Что-то с ребенком?
- Малыш, хвала святым Жуану и Франсиску, у нас здоров, а вот Селена...
- Что такое с Селеной? — забеспокоился Билли и даже поставил на стол чашку с кофе, а ведь оторваться от кофе доны Камилы было трудно. — Она больна?
- Нет, Билли. Она здорова, — ответила с нажимом дона Камила и посмотрела прямо Билли в глаза.
Билли всегда отличался сообразительностью, и ему показалось, что он все понял.
- Неужели? — уточнил он.
- Да, она была больна, но выздоровела. И эта ее амнезия — или как ее там — прошла. К ней вернулась память, Билли. Она все вспомнила.
- И Шику? — Билли в упор смотрел на Камилу.
- И Шику, — кивнула Камила. — Вспомнила, что любит его, и мается, места себе не находит, не знает, как тебе сказать.
Билли вскинул голову. Нельзя сказать, что известие его порадовало, но и совсем уж неожиданным тоже не было. Он ведь был умный человек и мог предположить, что такое однажды случится.
- Ну что ж, что Бог ни делает, все к лучшему, — сказал он. — Вы ведь были правы, дона Камила, когда говорили, что я не подхожу для семейной жизни. Хорошо, что ничем серьезным наш брак не обернулся...
- Уж так хорошо, так хорошо, — с радостным облегчением подхватила дона Камила. — Ты даже представить себе не можешь, как я умоляла Божью Матерь Апаресиду, чтобы не довела дела до греха!
- Представляю, — усмехнулся Билли. — И благодарен, что вы поминали меня в своих молитвах, пусть даже таким не совсем обычным образом. Но нужно сказать, что я мучился, как приговоренный к смерти!
- А Селена? А Шику? Да все вы мучаетесь как приговоренные! — Камила умоляюще прижала руки к груди.
- Да вы не волнуйтесь, дона Камила! Я непременно найду выход из положения!
И все-таки ему было бы приятнее, чтобы первой ему сказала о своем выздоровлении Селена, а не дона Камила, но этого он своей правдолюбивой теще не сказал.
Вечером он пожаловался на свою руку и по тому облегчению, с каким Селена уложила его одного в спальне, понял, до какой степени права дона Камила.
Дни шли, а Селена никак не могла решиться сказать мужу правду. Днем она была внимательна, заботлива, предупредительна, а вечером с облегченным вздохом меняла ему повязку на больной руке и ухо- дила спать в детскую.
- Неужели она всерьез думает, что я могу жить так всю жизнь? — недоумевал Билли.
А дона Камила точно знала, что так жить невозможно, и вот, помолившись в очередной раз, она строго-настрого наказала дочери рассказать мужу всю правду.
- Не бойся его, я ему главное сказала и вот видишь, до сих пор жива! — заявила Камила
- Ты? Сказала? — всплеснула руками Селена. — Что же он обо мне думает? Что я лживая, неискренняя?
- Глупости! — отрезала Камила. — Иди поговори с ним! И дело с концом.
И Селена наконец набралась решимости. За это время она много плакала, много думала и пришла к твердому решению. Это решение она и хотела сообщить Билли.
Билли ждал разговора с Селеной и не стал разыгрывать неведения. Она рассказала ему, как вернулась к ней память.
- Мне хотелось уехать в Бураку-Фунду и сгинуть там навечно, — говорила она. — Огромного усилия воли мне стоило не обратиться за помощью к Шику. Но теперь я все поняла и решила.
- Что же ты решила, скажи. — Билли смотрел на нее спокойно и ласково.
- Шику ничего не узнает. Ему и так хорошо. Мы перестали понимать друг друга, он заново строит свою жизнь, я не буду ему мешать.
- Но ты же его любишь! — настойчиво проговорил Билли.
- Это не важно. От этой любви я отказалась. Я потеряла ее. А главное, вышла замуж. Ты защищал меня, заботился, рисковал жизнью. Ты — лучший мужчина на земле, любая женщина была бы рада быть рядом с тобой, и я решила, что сохраню верность той клятве, которую давала, выходя за тебя. Рот Селены был твердо сжат, глаза смотрели прямо и твердо. В решимости ей отказать было трудно, а вот насчет любви...
- Ты меня не любишь, — сказал Билли.
- Скажу откровенно, я приложу все силы, чтобы тебя полюбить. Только не торопи меня. А если ты откажешься со мной жить, я тебя пойму и буду жить одна и растить своего сына. Клянусь, больше ни один мужчина не будет из-за меня страдать!
Селена была похожа на трагическую героиню из слезливой мелодрамы. Она приготовилась страдать за всех, она раздала всем причитающееся им счастье и не оставила себе ни капельки
- Я восхищаюсь тобой, Селена, — сказал Билли, но на этот раз без тени иронии. — Ты — потрясающая женщина. Но у меня сейчас кое-какие дела. Очень срочные. Я вернусь через полчаса. И мы договорим
Селена осталась одна в полной растерянности. Она успела забьггь, что Билли непредсказуем.
Он и вправду вернулся через полчаса, и не один, а с Шику. Билли подтолкнул его к Селене и сказал:
- Мне кажется, вам есть о чем потолковать. А что касается меня, то я завтра улетаю. Мне позвонили из Вашингтона и попросили возглавить одну операцию по борьбе с наркотиками. Места все знакомые — Бразилия, Колумбия, Боливия.
Встретив благодарный взгляд Селены, он прибавил:
- Жизнь не такая кровожадная злодейка, какой ты ее себе вообразила, детка! Ей не нужны жертвы. Она любит счастливых!

ЭПИЛОГ
Прошло несколько месяцев, и на новоселье к Гуту и Лижии пришли все, кто любил их и был рад отпраздновать начало их новой жизни.
- Мы устраиваем пикник, — заранее объявила Лижия всем своим гостям. — Первыми в дом войдут люди, а не вещи!
Так оно и было. Дом был невелик, светел, он радовал удобным расположением комнат. В нем пока не было никакой мебели.
- Мы будем покупать только то, что нам придется по душе, — с улыбкой объясняла Лижия.
Пока у них не было даже кровати. Но ведь спать на полу так приятно — утверждали счастливые хозяева. Зато была лампа, чтобы можно было читать
Первым оценил открывшийся простор Шикинью. Селена спустила его на пол, и малыш быстро  пополз
по матово поблескивающему полу к пестрой подушке, лежавшей посреди комнаты. Шику следил за ним взглядом с добродушной улыбкой.
- Мои мужчины прекрасно обходятся без меня, — кокетливо объявила Селена, одарив счастливым взглядом мужа и сына. — Пойдем я помогу тебе по хозяйству, Лижия.
- Иди. С полчаса мы без тебя, пожалуй, выдюжим, — одарил ее ответной широкой улыбкой Шику. — Если что, пошлем за тобой дону Камилу.
- На меня сегодня не рассчитывайте, — заявила Камила, которая уже взяла под руку Сервулу, собираясь усесться с ним на веранде.
- Ну что, старичок, — обратилась она к нему, как только они уселись, — наш-то внук — самый красивый из всех!
- Да, Камила, наш самый красивый и самый здоровенький, — подтвердил Сервулу, и его счастливая улыбка, с которой он до сих пор смотрел только на Изабел, обратилась и на Камилу.
- Кто бы мог подумать, что у нас все-таки будет общий ребенок, — вздохнула Камила. — Я ведь очень любила тебя, Сервулу, и Божья Матерь Апаресида сделала все, чтобы исправить все несправедливости.
- Так оно и есть, Камила. Мы с тобой по справедливости наслаждаемся в старости покоем и счастьем.
Изабел подсела к Сервулу с другой стороны, и он обнял обеих женщин. Шику подхватил из рук Жуди Теу и понес и опустил рядом с Шикинью.
- Иди и ты помогай по хозяйству, — крикнул он Жуди. — Мы, мужчины, тут сами справимся.
- А мы за ними присмотрим, — в один голос пообещали Камила и Изабел.
Жуди исчезла на кухне.
- Представляешь, Камила, что задумала моя Жуди, — с гордостью начала рассказывать Изабел. — Она перестраивает студию Зе Паулу в концертный зал!
Камила оценила предприятие по достоинству. Слухом земля полнится, она была наслышана, какие бесчинства творил муженек Изабел в своих владениях, так что порадовалась и за Изабел, и за ее дочку. Давно пора избавить дом от всякой пакости.
- Дел там полным-полно, — продолжала Изабел, — так что дай Бог за полгода управиться. А там и Тадеу выйдет, и, пожалуйста, занимайтесь своим шоу-бизнесом! Жуди у меня молодец. Деловая! А начинала как, помнишь? — обратилась она к Сервулу.
- Еще бы не помнить! — засмеялся он. — Вышла с подносом бутербродов на пляж. Это еще было, когда Теу только-только родился. Мне еще пришлось от братьев ее защищать, очень были недовольны, что сестра бутербродами торгует. Особенно Артурзинью!
- Скоро мы с тобой и от Артурзинью внука дождемся, — сказала Изабел, положив голову на плечо мужа. — Он ведь вот-вот женится. На днях его невеста Арлета приехала, подготовка к свадьбе пошла полным ходом. А там глядишь, и Гуту с Лижией малыша нам подарят!
Изабел не могла отказать себе в удовольствии и с чувством женского превосходства взглянула на Камилу: испокон веку так повелось — чем больше детей, тем лучше, а у нее их четверо! И внуков будет полным - полно!
- А Шику будет пример с Жоржинью брать! Недаром столько жил у Эпоминондаса. — Камила
смеясь хлопнула Сервулу по коленке. — У Алисиньи в животе вторая тройня сидит! И опять все девчонки. Вот увидишь, наши как только за дело возьмутся, всех обскачут!
Сервулу засмеялся, и Изабел тоже — уж больно забавную картину нарисовала Камила.
А пока Шику возился с детьми — с сыном и племянником, и все трое были в страшном восторге.
- А Дука-то вернулся, — вновь свернула на тему внуков Изабел. — Погостил-погостил у Лаис в Сан-Паулу, а потом приехал к нам погостить, соскучился. И уже не уехал, остался с Ренату и Крисом
- Папа! Папа! Ты сейчас всех научишь этой игре! — раздались девчоночьи голоса, и на веранду вбежали Ана и Лана, таща за руки Ренату. Дука и Крис солидно шагали следом рядом с Деборой.
- Видишь, опять в нашем полку прибыло, — улыбнулась Изабел. — Теперь у нас еще две внучки.
- Пойдемте все в сад, — позвал Ренату. — Это вправду очень веселая игра, я всех сейчас научу.
- А зрители в ней не нужны? — осведомился Сервулу. — А то у нас очень высокая зрительская квалификация, нас и учить не надо.
- Да я уверен, что дона Камила в зрителях не усидит, первая побежит с нами кольца набрасывать.
- Кольца? — воодушевилась Камила. — Да я в молодости чемпионом была. Ну-ка, где эти кольца?
- Да и я, пожалуй, побросаю, тряхну стариной, — заявил Сервулу, вставая. — Как это мы такую веселую забаву позабыли!
Взрослые, дети — все побежали в сад, и оттуда вскоре послышался веселый визг и хохот.
- Вот это здорово, — одобрил Орланду, издалека услышав взрыв смеха. — Смех — залог здоровья.
Он вел под руку Илду в трауре, она носила его по Аманде, каждый день молясь за нее и ставя свечки.
- А я получил письмо от Лукаса, — объявил Орланду выбежавшей их встречать Лижии.
- И что же он пишет? — обрадованно спросила она.
- Устроились прекрасно. Все очень нравится. Летисия занимается астрономией, будет писать работу и получит диплом.
- Я им напишу, — пообещала Лижия. — На каникулы могут теперь к нам приехать.
- И к нам тоже, — подала голос Илда.
- С нами веселее, — отозвался Гуту.
- У нас удобнее, — не сдавалась Илда.
Все четверо рассмеялись.
- Жалко, что Липи с Кларой уехали, — сказала Лижия. — Но они и там за нас бокал поднимут.
- Презентация книги — дело серьезное, — покачал головой Орланду. — Давайте мы поднимем бокал за них!
- Конечно! Конечно! — в один голос заговорили Лижия и Гуту. — Пора уже поднимать бокалы. У нас все готово, вот только Лиана с Азеведу задерживаются.
И словно в опровержение их слов на дорожке заурчала машина. Из нее вылезли Азеведу, Лиана, Зека и Ритинья.
- Мы прихватили и молодежь, — заявила Лиана. — А кроме молодежи...
Она открыла багажник и стала вынимать оттуда судки, судочки, свертки, целлофановые упаковки.
- Скатерть-самобранка, все готово к употреблению, — комментировала она.
- У нас тоже самобранка, — крикнул прибежавший Ренату, — мы уже накрыли стол в саду. Милости просим всех!
Крис и Дука со сноровкой заправских барменов подхватили подносы Лианы и понесли их в сад.
Вслед за ними пошли Лижия, Гуту, Жуди. Селена, расцеловавшись с Зекой и Ритиньей, спросила:
- От папы есть какие-нибудь новости?
- Мне только Диана пишет, — ответил Зека. — Папе некогда. На меня он не в обиде из-за того, что я остался. Там мне с ними все равно нечего делать. А у них работа идет. Когда кончится операция, приедут.
- Эй, где вы там застряли? — раздались крики из сада. — Мы пьем за новый дом, за новую жизнь!
- Мы тоже! — отозвалась Селена, и они втроем с Зекой и Ритиньей припустились к лужайке.

КОНЕЦ