1

Воспитание чувств: Любовь в Манхеттене? Не смешите меня!..

    Рассказать вам трагическую сказочку в духе «валентинок»? Слушайте.
    Жила-была одна английская журналистка. Как-то раз приехала она в Нью-Йорк. Она была хороша собой, остроумна и тут же закрутила роман с одним из самых завидных нью-йоркских холостяков. Тиму было сорок два, он был инвестиционным банкиром и зарабатывал что-то около пяти миллионов в год. Две недели подряд они целуются и нежно держатся за руки - и вот в один прекрасный осенний день он везет ее в свой недостроенный дом в Хэмптоне. Вместе с архитектором они склоняются над проектными чертежами. «Я чуть было не попросила сделать сплошные перила на втором этаже, чтобы дети случайно не упали, - рассказывала потом журналистка, - думала, он мне предложение делает». В воскресенье вечером Тим завозит ее домой и напоминает про ужин во вторник. Во вторник он звонит и просит отложить ужин до другого раза. Две недели - ни слуху ни духу. Наконец она звонит ему и интересуется, не слишком ли затянулся этот самый другой раз. Он обещает перезвонить. Вы-то уже догадываетесь - он не перезванивает. А вот она, как ни странно, никак не хочет понять, что произошло. Говорит, у нас в Лондоне, раз уж дело до чертежей дошло, это что-нибудь да значит. Наконец меня осенило: ну конечно, она же из Лондона! Откуда ей знать о Конце Любви в Манхэттене! А потом я подумала: ничего, освоится.
    Добро пожаловать в Век Искушенных. Сверкающие огни Манхэттена, некогда столь оживлявшие эпизоды трогательных свиданий, воспетых Эдит Уортон, еще не поблекли - но сцена опустела. И нет здесь больше места ни «Завтраку у Тиффани», ни головокружительным романам - завтракаем мы теперь в семь утра, а романы стараемся как можно скорее выкинуть из головы. Куда катится этот мир?
    Трумэн Капоте точно предугадал дилемму современных девяностых - коллизию любви и сделки. Пожалуй, слишком точно. В фильме «Завтрак у Тиффани» и Холи Галлайтли, и Пол Варджак связаны по рукам и ногам - оба живут на содержании. Но - о чудо! - им удается вырваться из заколдованного круга: власть денег попрана, любовь торжествует. В Манхэттене такое не часто встретишь. Все мы связаны по рукам и ногам - работой, квартирой, светским кодексом фешенебельных ресторанов, роскошными особняками на хэмптонском побережье, парадной ложей в театре «Гарден», и нам это нравится. Инстинкт самосохранения и деловые интересы стоят на первом месте. Амур отдыхает.
    Припомните хоть раз, когда в ответ на томное «люблю тебя» вы не добавили бы от себя «как друга»? Когда при виде млеющей от восторга пары вы обошлись бы без циничного «не смешите меня!»? Когда, услышав банальное «я с ума схожу от любви!», вы не съязвили бы: «Утром пройдет»? А что за фильм стал главной рождественской сенсацией, не считая слащавых сказочек с Тимом Аленом? «Разоблачение»! И десять или пятнадцать миллионов киноманов в едином порыве ринулись лицезреть холодный расчетливый секс между корпоративными эротоманами - сюжет весьма далекий от романтики, но глубоко характерный для нравов современного Манхэттена.
    Секса в Манхэттене по-прежнему хоть отбавляй, но это тот секс, который заканчивается дружбой и деловыми отношениями, но никак не любовью.
    В наше время у всех есть друзья и коллеги - но нет возлюбленных, даже если мы с кем-то и спим.
    Вернемся к нашей английской журналистке: каких-то полгода пара новых романов-однодневок, мимолетная связь с человеком, который вечно звонил ей «с дороги» и обещал перезвонить «из дома», но никогда не перезванивал - и она поумнела.
    - Нью-йоркские романы не терпят чувств, - сказала она. - Но что, если мне нужны чувства?
    Уезжай, милая.

Любовь в баре «Бауэри»,

часть первая

    Пятница, вечер в «Бауэри». На улице снегопад, внутри - столпотворение. Среди публики: актриса из Лос-Анджелеса, восхитительно контрастирующая с обстановкой бара в своем виниловом сером пиджаке и мини-юбке, в сопровождении загорелого кавалера в золотых побрякушках; актер, певец и известный тусовщик Донован Литч в зеленом пуховике и мохнатой рыжей шапке-ушанке; Фрэнсис Форд Коппола со своей женой. Одно место за столиком Копполы пусто. Не просто пусто - соблазнительно, призывно, насмешливо, вызывающе пусто. Настолько пусто, что во всем баре не найдется более занятого места. И тут, когда пустота стула грозит разразиться скандалом, за столик подсаживается Донован Литч. По залу прокатывается волна острой зависти. Фрустации. Публика просто кипятком писает. Атмосфера искрится электричеством. Вот она, романтика Нью-Йорка.

Счастливый супруг

    - Любить - это связать свою жизнь с жизнью другого человека, а что, если этот другой окажется обузой? - рассуждает мой приятель, один из немногих моих знакомых, кто вот уже двенадцать лет счастлив в браке. - И чем больше оглядываешься назад, тем больше увязаешь в своих сомнениях. И все меньше и меньше становишься расположен к серьезным отношениям, по крайней мере до тех пор, пока нечто значительное, вроде смерти родителей, не потрясет твою жизнь до основания.
    - В Нью-Йорке люди возводят между собой железобетонные стены, - продолжал он. - К счастью, я с ранних лет успел устроить свою жизнь - в этом городе так просто не принимать отношений всерьез, что процесс приобретает прямо-таки необратимый характер.

Счастливая (в общем и целом) супруга

    Мне позвонила замужняя подруга: - Я вообще не понимаю, как в этом городе можно строить какие-то прочные отношения. Это же практически невозможно. Столько искушений. Тусовки. Выпивка. Наркотики. Знакомые. Человеку нужны развлечения. А что можно делать вдвоем? Сидеть в четырех стенах и друг на друга любоваться? Когда ты одна, все намного проще. И домой не нужно возвращаться.

Холостяк из «Коко Паззо»

    Много лет назад мой приятель Капоте Дункан, имея репутацию одного из самых завидных женихов Нью-Йорка, крутил романы направо и налево. В то время мы еще наивно полагали, что однажды кто-нибудь его захомутает. Должен же он когда-нибудь влюбиться, рассуждали мы. Рано или поздно все влюбляются, и его избранница уж точно будет красивой, умной и преуспевающей женщиной. Но все эти красивые, умные и преуспевающие появлялись и исчезали. А он так и не влюбился.
    Мы заблуждались. Сегодня Капоте ужинает в «Коко Паззо» и радуется собственной неприступности. Ему не нужны длительные отношения. Даже слышать об этом не желает. Его не интересуют чужие проблемы. Он прямо говорит женщинам, что предлагает им свою дружбу в обмен на секс, и это все, на что они могут рассчитывать.
    И ему хорошо. И даже не грустно. Ну, не больше, чем раньше.

Любовь в баре «Бауэри»,

часть вторая

    За моим столиком в «Бауэри» - Паркер, журналист тридцати двух лет, пишущий романы с неизбежно печальным концом; Роджер, его любовник; Скиппер Джонсон, юрист, специализирующийся на шоу-бизнесе.
    Скипперу двадцать пять, и он само олицетворение поколения Икс и развенчанный идеал любви.
    - Я просто не верю, что когда-нибудь встречу женщину своей мечты и женюсь, - говорит он. - Романы - это такой напряг. Верить в любовь - себе дороже. Никому нельзя доверять. Людишки насквозь прогнили...
    - Да ведь нас только это на плаву и держит! - возразил Паркер. - Без любви мы бы давно погрязли в цинизме.
    Скиппер был непреклонен.
    - Сегодня все еще более запущено, чем двадцать пять лет назад! Я на стену лезу от одной мысли, что меня угораздило родиться именно сейчас. Ну что за гребаное поколение! Деньги, спид и любовь - все это между собой связано. Половине моих сверстников приличная работа вообще не светит. Когда у человека нет гарантий финансового благополучия, он не склонен заводить серьезные отношения.
    Я разделяла его скептицизм - недавно я и сама говорила, что не хочу серьезных отношений, поскольку, как ни крути, все равно в конечном итоге остаешься у разбитого корыта. Разве что умудришься не выйти замуж.
    Скиппер осушил бокал.
    - У меня просто нет другого выбора! - Он явно завелся. - Дешевые интрижки я не признаю, вот и сижу ни с чем. Ни любви, ни секса. Может, и к лучшему. Кому все это нужно? Сплошная головная боль - болезни, беременности... Вот взять хотя бы меня - ни забот, ни хлопот! Никаких тебе болезней истерик, всяких заскоков. Почему нельзя просто общаться с друзьями и радоваться жизни?
    - Чушь! - отрезал Паркер. - При чем здесь деньги? Деньгами мы, может, друг другу и не поможем, но разве в этом дело? Моральная поддержка тоже дорогого стоит. Чувства хлеба не просят. Зато есть к кому пойти. Есть близкий человек.
    Я давно уже вынашивала теорию, что если в наше время в Нью-Йорке еще и можно где-нибудь найти любовь, то только среди геев - они еще не растеряли душевной щедрости и страсти, в то время как гетеросексуальная любовь давно уже свелась к торопливым обжиманиям в туалетных кабинках. Отчасти эта теория возникла благодаря недавней шумихе вокруг мультимиллионера, который бросил жену ради какого-то мальчика и тут же принялся таскать свою юную пассию по самым модным ресторанам Манхэттена прямо перед носом у желтой прессы. Вот это, подумалось мне, Настоящая Любовь.
    Паркер лишний раз подтверждал мою теорию. К примеру, когда Паркер заболел, Роджер тут же примчался к нему домой, чтобы приготовить ужин и поухаживать за больным. В гетеросексуальных отношениях это просто невозможно: если бы девушка на заре отношений изъявила желание поухаживать за заболевшим мужчиной, у него бы глаза на лоб полезли - решил бы, что она его окрутить хочет. Тут-то дверь перед ее носом и захлопнулась бы.
    - Любовь опасна, - произнес Скиппер.
    - Чем больше это понимаешь, тем больше начинаешь ее ценить! - парировал Паркер.
    - Любовные отношения неуправляемы, - гнул свое Скиппер.
    - У тебя просто с головой не все в порядке, - заключил Паркер.
    Но Роджер продолжал обрабатывать Скиппера:
    - А как насчет неисправимых романтиков? Тут встряла в разговор моя подруга Кэрри.
    Уж кто-кто, а она с этим типажом была хорошо знакома.
    - Как только мужчина говорит мне, что он романтик, мне хочется орать благим матом, - произнесла она. - Это говорит только о том, что он тебя идеализирует, и стоит тебе перестать играть по его правилам и показать свое истинное лицо, как он тут же бежит в кусты. Вот чем опасны романтики. Держитесь от них подальше.
    В этот момент один из таких опасных романтиков подсел за наш столик.

Дамская перчатка

    - С появлением презервативов романтике пришел конец, зато стало намного легче затащить женщину в постель, - заявил мой приятель. - Презерватив создает иллюзию, что все это не всерьез. Исчезает интимность прикосновения. Поэтому женщину проще расколоть на секс.

Любовь в баре «Бауэри»,

часть третья

    Баркли, художник двадцати пяти лет, и моя подруга Кэрри всего восемь дней как начали встречаться, то есть они появлялись вместе на людях, целовались, заглядывали друг другу в глаза, и все было трогательно до слез. Досконально изучив тридцатипятилетних мужчин с их великосветским цинизмом, Кэрри решила опустить возрастную планку и попробовать закрутить роман с кем-нибудь, кто еще не успел надышаться ядовитым воздухом Нью-Йорка.
    Баркли признался Кэрри в том, что он романтик «по зову сердца», а также сообщил, что хочет по роману Паркера сделать сценарий. Кэрри предложила их познакомить, и таким образом Баркли оказался сегодня здесь, в баре «Бауэри».
    Но стоило ему появиться, как они с Кэрри взглянули друг на друга и... не испытали ровным счетом ничего. Может, в предчувствии неизбежного Баркли привел с собой спутницу - странную девочку с блестками на лице. И тем не менее, усевшись, он изрек:
    - Я безоговорочно верю в любовь. Без этого жизнь была бы невыносимой. Каждый человек - половинка. Любовь придает нашему существованию целостность.
    - А потом тебя бросают, и ты разбиваешься вдребезги, - добавил Скиппер.
    - Просто нужно уметь упаковывать собственную жизнь, - ответил Баркли.
    Скиппер конкретизировал:
    - Дом в Монтане, спутниковая антенна, факс и «рэнджровер» - и все тебе нипочем.
    - А может, мы просто не того хотим? - предположил Паркер. - В смысле не того, что нужно?
    - Лично мне нужна красота. Я должен быть рядом с красивой женщиной. Ничего не могу с собой поделать, - ответил Баркли. - Вот и оказываюсь все время с круглыми дурами.
    Скиппер и Баркли принялись разглядывать свои мобильные телефоны.
    - Таким убить можно, - заметил Баркли, кивнув на мобильный Скиппера.
    А потом Кэрри и Баркли отправились в клуб «Туннель» глазеть на смазливую молодежь, курить сигареты и потягивать коктейли. Под финал Баркли отчалил с девочкой в блестках, а Кэрри осталась с Джеком, лучшим другом Баркли. Они немного потанцевали, а затем, неприлично поскальзываясь и спотыкаясь, долго ловили такси. Кэрри даже на часы была не в силах взглянуть.
    На следующий день позвонил Баркли:
    - Ну, что скажешь, подруга?
    - Понятия не имею. Ты же позвонил, а не я.
    - Я же говорил, что не хочу серьезных отношений. Сама виновата. Ты же знала, что я за тип.
    «Еще бы! - чуть не вырвалось у нее. - Меня всю жизнь тянуло к банальным, пошлым бабникам!»
    Но она сдержалась.
    - Вообще-то, если честно, мне наплевать.
    И самое печальное заключалось в том, что это было действительно так.
    Последующие четыре часа они провели за обсуждением его картин.
    - Моя бы воля - я бы круглые сутки вот так трепался, каждый божий день, - сказал Баркли. - Это же в сто раз лучше, чем секс!

Великий НЕпритворщик

    - Работа - это все, - заявил Роберт, издатель сорока двух лет. - Когда у человека столько работы, у него не остается времени на романтику.
    Роберт рассказал, что какое-то время встречался с одной женщиной, которая ему нравилась, но через полтора месяца понял, что у них ничего не выйдет.
    - Она меня все время проверяла на прочность - вроде как я еще в среду должен назначать ей свидание на пятницу. А если в среду у меня такое настроение, что хоть в петлю лезь, и я понятия не имею, что со мной будет в пятницу?! Ей хотелось, чтобы по ней с ума сходили. Я могу ее понять. Но не умею притворяться и изображать несуществующие чувства. Само собой, мы расстались друзьями, - добавил он. - Все время встречаемся. Просто не спим.

Нарцисс и «Времена года»

    Как-то воскресным вечером я попала на благотворительный тематический ужин в клубе «Времена года». Тема вечера - «Ода любви». Каждый столик посвящен какой-нибудь прославленной паре: Тэмми Фэй с Джимом Беккером, Нарциссу и ему же, любимому, Екатерине Великой и ее лошади, Майклу Джексону и компании.
    Аль Д'Амато сидел за столиком имени Билла и Хиллари Клинтон. В центре каждого столика красовалась композиция из соответствующих атрибутов - к примеру, столик Тэмми Фэй Беккер украшали накладные ресницы, голубые тени для глаз и свечи в форме губок. На столе Майкла Джексона громоздилось чучело гориллы и отбеливающий крем для лица.
    Боб Питтман тоже оказался здесь. - Любовь жива - а вот с курением покончено, - произнес, ухмыляясь, Боб.
    Рядом стояла Сэнди, его жена, а я все норовила украдкой затянуться сигаретой, прячась за пальмой. Сэнди сказала, что собирается махнуть на пару недель в Новую Гвинею покорять горные вершины.
    Домой я отправилась в гордом одиночестве, но прежде чем я ушла, кто-то умудрился мне всучить челюсть лошади Екатерины Великой.

Любовь в баре «Бауэри»,

эпилог

    Донован Линч встал из-за столика Фрэнсиса Форда Копполы и присоединился к нам.
    - Да что вы?! - вступил он в разговор. - Я ни капли не сомневаюсь во всепоглощающей силе любви. Просто иногда для любви нужно немного воздуха.
    Именно этого Манхэттену и не хватало.
    - Ах да, кстати! Боб и Сэнди разводятся.

Отредактировано LENA198526 (07.09.2010 14:04)

3

Жертвы серийного любовника

    На днях семеро женщин встретились в Манхэттене за вином, сыром и сигаретами, дабы обсудить предмет, равно интересующий всех - мужчину. И не просто мужчину, а Самую Блестящую Партию Манхэттена, назовем его Томом Пери.
    Возраст: сорок три года, рост: метр пятьдесят пять, волосы русые, прямые. Внешность ничем не примечательная, за исключением недавнего пристрастия к черным костюмам от Армани в сочетании с самыми немыслимыми подтяжками. Родом из состоятельной семьи промышленников, вырос на Пятой авеню и в Бедфорде, штат Нью-Йорк. Проживает в современной высотке на Пятой авеню.
    За последние пятнадцать лет Пери, чья фамилия практически заменила ему имя, превратился в своего рода ходячую легенду. Самое интересное, что бабником его не назовешь, поскольку он каждый раз искренне мечтает жениться, - скорее, Пери относится к разряду изощренных серийных любовников, умудряясь сменять по двенадцать женщин в год. Но будь то через пару дней или месяцев, рано или поздно происходит неизбежное - все вдруг идет наперекосяк, и он снова произносит свою сакраментальную фразу: «Меня бросили».
    Для определенного типа женщин - лет около тридцати, амбициозных и преуспевающих - роман с Пери (или попытка его избежать) является чем-то вроде акта инициации, все равно что первая поездка на лимузине и первое ограбление в одном флаконе...
    Даже на фоне самых блистательных ловеласов Нью-Йорка Пери бросается в глаза - хотя бы потому, что у него в запасе намного меньше козырей. Он не наделен ни великосветским лоском лорда Эрика Уотчмейстера, ни тугим кошельком Морта Цуккермана.
    Меня не переставал мучить вопрос: чем же он берет?
    Каждая из приглашенных дам имела к Пери самое непосредственное отношение - будь то в качестве любовницы или предмета его платонического обожания, - и каждая решительно заявила, что она его бросила. Все с готовностью согласились принять участие в Разговоре о Пери - у меня возникло ощущение, что у каждой из них остались к нему свои счеты. Может, они хотели его вернуть. Может, они хотели его убить.

Дерил Ван Хорн

    Мы собрались в гостях у Сары, режиссера и бывшей фотомодели - «пока меня не достал весь этот бардак и я не набрала десять килограммов». На ней был темный костюм в полосочку.
    - Когда начинаешь перебирать в памяти всех своих бывших любовников, Пери - единственный, кого не можешь раскусить, - заявила она. - Сидишь и думаешь: и что же это было?
    Но не успели мы добраться до пикантных подробностей, как неожиданно для себя сделали престранное открытие. Несмотря на то что большинство приглашенных дам уже лет сто как потеряли Пери из виду, сегодня утром он позвонил четверым из них.
    - Сомневаюсь, что у него сработала интуиция, - произнесла Магда, - скорее, это просто совпадение.
    Магда дружила с Пери с незапамятных времен, к тому же добрая половина ее подруг принадлежала к числу его бывших любовниц - через него-то она с ними и познакомилась.
    - Он про нас все знает, - заметила одна из присутствующих дам, - прямо как Дерил Ван Хорн в «Иствикских ведьмах».
    - Скорее, Дерил Ван Хер, - сострила другая. Мы откупорили бутылку вина.
    - С Пери вся штука вот в чем, - начала Сара. - Когда с ним знакомишься, он просто неотразим - остроумен, красноречив, а главное, у него уйма свободного времени, поскольку работой он не обременен. Какая женщина сможет устоять перед мужчиной, который, не успев с тобой отобедать, звонит тебе на работу и приглашает на вечерний коктейль! Когда последний раз вы встречались с мужчиной, который горел бы желанием видеть вас по три раза на день?
    - К тому же «коктейль» - такое емкое понятие, - добавила Магда, - тут же вспоминаешь Кэтрин Хэпберн с Кэрри Грантом.
    Джеки, редактор журнала, припомнила:
    - Когда мы познакомились, мы сразу начали встречаться - каждый божий день. Он за мной по пятам ходил.
    - Да, что-что, а голову вскружить Пери умеет. Он, знаете ли, обожает трепаться по телефону, - продолжала Сара, - а для женщины это просто бальзам на душу - создается впечатление, что он от тебя без ума, раз звонит по сто раз на день. Вот и закрываешь глаза на неказистую внешность.
    - А потом вдруг замечаешь его подтяжки и думаешь: Боже правый! - добавила Мейви, поэтесса ирландских кровей.
    - Или вдруг понимаешь, что не так уж он и остроумен, - подхватила Сара, - просто припас с десяток шуточек на все случаи жизни. И когда приходится выслушивать одно и то же по сто раз, это начинает жутко бесить. Как заезженная пластинка. С ума сойти можно.
    - Он мне как-то сказал, что я - единственная женщина, которая понимает его шутки, - припомнила Мейви, - и это притом, что лично я ничего смешного в них не находила.
    - А потом вдруг оказываешься в его квартире со всеми этими несметными портье и нескончаемыми дверями - бред какой-то...
    - И сразу хочется спросить, не проще ли выкинуть к черту всю эту мебель или, если на то пошло, переехать жить в мебельный магазин.
    - Однажды он показал мне новые кольца для салфеток. В виде наручников. Это он так девушек соблазняет.

Первое свидание: «Сорок четыре»

    Так с чего же все начинается? История Джеки была не оригинальна.
    - Я ждала столик в «Голубой ленте», - начала она, - как вдруг он подошел и ни с того ни с сего заговорил со мной. Так и блистал остроумием - я тогда даже подумала: «Смотри-ка, да между нами просто искры летают! Даже жаль, что расстанемся - и поминай как звали...»
    Все сочувственно закивали - история была стара как мир.
    - На следующий день он звонит в восемь утра, - продолжала Джеки. - «Пообедаем вместе?» - спрашивает. На первом свидании он всех тащит в «Сорок четыре».
    Сапфира, белокурая мать-одиночка, усмехнулась:
    - Меня он туда повел только на втором.
    - Потом, не давая опомниться, приглашает тебя провести с ним выходные, - продолжала Джеки.
    - Мне он через неделю уже предложение сделал, - похвалилась Сара, - а это даже для него рекорд.
    - А меня он на третьем свидании повез знакомиться с родителями, - вспомнила Бритта, фотоагент, высокая стройная брюнетка, успевшая с тех пор удачно выйти замуж. - Только мы, его родители и дворецкий. Помню, на следующий день мы валялись на кровати и он крутил домашнее видео, показывал себя в детстве. Он просто умолял меня выйти за него замуж, говорил: «Вот увидишь, я могу быть серьезным». А потом взял и заказал какую-то дрянь из китайской забегаловки. Посмотрела я на него и подумала: «За тебя - замуж?! Ну уж нет, я еще не совсем спятила!» Рамона вздохнула.
    - С другой стороны, я тогда как раз рассталась с одним человеком и была в полном раздрызге, а Пери всегда в нужный момент оказывался рядом.
    Начала прослеживаться закономерность. Всех женщин объединяло одно - Пери их находил в тот момент, когда они мучительно переживали разрыв со своими мужьями или давними любовниками. Или это они его находили?
    - С ним отдыхаешь душой - он тебя буквально по кусочкам собирает, - согласилась Сара. - Что-то вроде: «Жизнь не удалась? К вашим услугам роман».
    - Он прямо как «Мейфлауэр» души, - поддакнула Мейви, - лучший способ переместиться из пункта А в пункт Б, причем прибываешь на конечную остановку значительно посвежевшей.
    Как оказалось, Пери отличался необычайной чуткостью. Фраза «он прямо как женщина» повторялась снова и снова.
    - Столько журналов мод, сколько читает он, не читает, наверное, ни одна женщина, - добавила Сапфира. - К тому же он в сто раз охотнее берется за чужие проблемы, чем за свои собственные.
    - Он на редкость уверен в себе, - продолжала Мейви. - Нет ничего хуже мужчины, разыгрывающего из себя беспомощного младенца, который не в состоянии отыскать собственные носки. Пери же говорит: «Со мной ты как за каменной стеной. Положись на меня». И ты, естественно, думаешь: «Боже, какое счастье!» Положа руку на сердце - что еще женщине надо? Большинство мужчин этого не понимает. Пери, по крайней мере, хватает ума, чтобы этим воспользоваться.
    И наконец, секс.
    - В постели ему нет равных, - заявила Сара.
    - Да, он просто великолепен, - согласилась Сапфира.
    - Вы считаете, он хорош в постели?! По-моему, он ужасен. Одни его ноги чего стоят!
    Как бы то ни было, пока Пери казался мне сущим воплощением двух качеств, которые любая женщина так ценит в мужчине: с одной стороны, он обладал чуткостью натуры, граничащей с женской, с другой - полной самодостаточностью. Так в чем же дело?

Пери: размер (тридцать восьмой) имеет значении

    - Дело вот в чем, - начала Мейви. - Пока у тебя проблемы и истерики, все замечательно, но стоит ему решить все твои проблемы, как он тут же превращается в головную боль.
    - Он становится невыносим, - согласилась одна из дам. Остальные согласно закивали.
    - Однажды, - вспомнила Джеки, - я между делом упомянула, что у меня тридцать восьмой размер - и вы бы видели, как он взвился: «Это у тебя-то тридцать восьмой?! Сороковой, как минимум! Уж я-то знаю, как выглядит тридцать восьмой, и поверь мне, тебе до него далеко».
    - А мне он постоянно твердил, что мне надо скинуть пять килограммов, - добавила Сара. - И это притом, что я разве что в детстве была стройнее.
    - А по-моему, мужчина велит женщине похудеть, только когда ему самому похвалиться нечем, - ядовито заметила одна из дам.
    Мейви припомнила поездку в Солнечную Долину:
    - Пери из кожи вон лез. Купил билеты, заказал домик. Сказка, а не поездка...
    Проблемы начались еще по дороге в аэропорт - не успели они усесться в лимузин, как уже принялись ссориться из-за места. К тому времени как они очутились в самолете, стюардессам чуть ли не разнимать их пришлось. («На тот момент мы уже выясняли, кто из нас потребляет больше кислорода», - объяснила Мейви.) Они ругались всю дорогу. Они ругались на лыжах. На второй день Мейви стала упаковывать вещи.
    - Он сказал: «Ха, сегодня метель, самолеты не летают», а я ответила: «Ха, на автобусе доеду!»
    Месяц спустя Мейви вернулась к мужу. Она была не одна такая - многие, бросив Пери, возвращались к своим бывшим мужчинам.
    Но Пери это не останавливало.
    - На меня тут же обрушился шквал писем, факсов, звонков, - вспомнила Сапфира, - это было ужасно. У него и в самом деле золотое сердце, когда-нибудь из него выйдет настоящий человек.
    - Я до сих пор храню его письма, - добавила Сара. - Такие трогательные, только что слезами не залиты. - Она вышла из комнаты и тут же вернулась с письмом в руках, которое и зачитала вслух: - «Я не требую от тебя любви, но уповаю на широту твоей души в надежде, что ты не отвергнешь мою любовь. Я не шлю тебе цветов, поскольку не желаю делить твое расположение с тем, что сотворено не мной». - Сара улыбнулась.

«Мы решили пожениться!»

    Дамы в один голос заявили, что после романа с Пери их дела пошли в гору. Джеки закрутила роман со своим инструктором; Магда опубликовала свой первый роман; Района вышла замуж и забеременела; Мейви открыла собственное кафе; Сапфира обрела давно забытую любовь; Сара завела себе двадцатисемилетнего любовника, что ее вполне устраивало.
    Сам же Пери не так давно отправился за границу в поисках новых невест. Ходили слухи, что там его бросила англичанка, которая мечтала выйти замуж за графа.
    - Вечно ему попадаются не те женщины, - заметила Сапфира.
    Полгода назад Пери ненадолго приехал домой и пригласил Сару на ужин.
    - Он взял меня за руку, - рассказывала она, - и обратился к своему приятелю со словами: «Это единственная женщина, которую я когда-либо любил».. По старой памяти я после ужина зашла к нему на коктейль, и он сделал мне предложение, причем так искренне, что я ушам своим не поверила. Решила, он дурака валяет - думаю, дай-ка я его помучаю.
    Сара помолчала, погрузившись в воспоминания.
    - Он тогда сказал: «Обещай, что не будешь встречаться с другими мужчинами, а я не буду спать с другими женщинами». Я сказала: «Договорились», - а сама подумала: и как же ты это себе представляешь? Ты в Европе, я в Нью-Йорке... И тем не менее на следующее утро он мне звонит и говорит: «Ты еще не забыла, что ты теперь моя невеста?» Я ему отвечаю: «Ладно, Пери, как скажешь».
    Он уехал в Европу, а Сара благополучно забыла обо всей этой истории. И вот однажды лежит она в постели со своим любовником, как вдруг раздается телефонный звонок. Пери собственной персоной. Они мило общаются, и тут ее любовник возьми и спроси: «Хочешь кофе?». Пери жутко взбеленился.
    - Это еще кто? - спрашивает.
    - Друг, - отвечает Сара.
    - В десять часов утра?! Ты что, с кем-то спишь? Мы с тобой без пяти минут женаты, а ты спишь с другим?! - И бросает трубку. Через неделю перезванивает как ни в чем не бывало.
    - Ну как, ты готова? - спрашивает.
    - К чему? - отвечает Сара.
    - Мы же решили пожениться, забыла? Или у тебя кто-то другой?
    - Знаешь, Пери, что-то я не вижу колечка на своем пальце, - решительно ответила Сара. - Может, сначала наведаешься к Гарри Винстону, а потом поговорим?
    К Гарри Винстону Пери наведываться не стал и пропал на долгие месяцы. Сара сказала, что ей его даже не хватало.
    - Я его обожаю, - пояснила она. - Жалко его, совсем у человека мозги набекрень.
    За окном стемнело, но никто и не думал расходиться. Все сидели, словно зачарованные образом идеального мужчины, как две капли воды похожего на Тома Пери, но не Тома Пери.

Не каждый мужчина может стать моделепоклонником.
    - Чтобы спать с моделями, нужно быть богатым, красивым и/или принадлежать к артистической богеме, - объяснил Баркли.
    Сам он - многообещающий художник с лицом ангела Боттичелли, обрамленным светлыми волосами, стриженными в кружок. Живет он в небольшой мансарде в Сохо, которую оплачивают его родители, как, впрочем, и остальные его расходы, что неудивительно, когда твой отец - крупнейший производитель пластиковых вешалок в Миннеаполисе. Это значительно облегчает Баркли жизнь, поскольку жизнь моделепоклонника обходится недешево - чего стоят одни расходы на коктейли, ужины, такси из одного клуба в другой, наркотики - в основном марихуана, но изредка и героин с кокаином. Кроме того, на все это уходит уйма времени. Родители Баркли полагают, что все свое время он проводит в мастерской за работой, в то время как на самом деле он дни напролет планирует свои бессонные ночи с манекенщицами.
    - Честно говоря, не понимаю всех этих охов и ахов вокруг моделей, - говорит Баркли. Он вышагивает по своей мансарде в кожаных джинсах и с обнаженным торсом. Волосы его еще не успели высохнуть после душа, а на груди виднеются три хилых волоска. Модели его обожают. Считают его модным и милым. - Главное - обращаться с ними как с простыми смертными, - продолжает он, прикуривая сигарету. - Нужно уметь себя держать - входишь и сразу направляешься к самой шикарной из них - иначе пиши пропало. Это как с собаками: главное - не дать слабины.
    Звонит телефон. Ханна. У нее съемки в Амстердаме. Баркли ставит телефон на громкую связь. Ей одиноко, и она обкурилась.
    - Я так по тебе соскучилась, - стонет она. Ее голос как змий, свивающийся в кольца в тщетных попытках скинуть собственную кожу. - Был бы ты здесь, я бы тебе так отсосала... О-о-о-о... Это такой кайф, милый.
    - Вот так-то, - подмигивает Баркли. Он прикуривает косяк и заводит разговор с Ханной, запустив пятерню в шевелюру: - Покурим вместе, моя сладкая?
    - Есть два вида моделепоклонников - те, кто с ними спит, и те, кто не спит, - заявляет Корте фельске, автор книги под названием «Пустозвон», романа о человеке, который проводит жизнь в погоне за моделями. - Возглавляют всю эту братию супермоделепоклонники, то есть те, кого чаще всего можно встретить в обществе Эль Макферсон, Бриджит Халл, Наоми Кэмпбелл. Такие водятся везде, где есть модели, - в Париже, Милане, Риме, - продолжает мистер Фельске. - У них уже есть определенный вес в мире моды. Им ничего не стоит снять пару моделей. Они из них веревки вьют.
    Но далеко не все моделепоклонники - птицы высокого полета. В Манхэттене, главном перевалочном пункте для всех начинающих моделей, достаточно одного состояния. Взять, к примеру, Джорджа и его партнера Чарли. Каждый вечер Джордж и Чарли вьюодят в свет толпы манекенщиц - иногда по двенадцать человек кряду.
    Джордж и Чарли сошли бы как за среднестатистических европейцев, так и за ближневосточных бизнесменов, но на самом деле они из Нью-Джерси. Занимаются они импортом-экспортом, и хотя им еще нет и тридцати, каждый из них стоит по нескольку миллионов.
    - Бедняге Чарли никогда не обламывается, - смеется Джордж, докручиваясь в кожаном кресле за массивным столом красного дерева в собственном офисе. Пол устелен восточными коврами, на стенах - оригиналы картин мастеров. Джордж объясняет, что на секс ему наплевать. - Это такой вид спорта, - говорит он.
    - Для этих ребят девочки - всего лишь очередной трофей, - соглашается мистер Фельс-ке. - Для кого-то это способ избавиться от собственных комплексов, для кого-то - возможность пофанфаронить.
    Джордж рассказал, что в прошлом году от него залетела девятнадцатилетняя модель. Они были знакомы чуть больше месяца. Сейчас у них девятимесячный ребенок. Он с ней больше не встречается. Она предъявила ему свои требования: 4500 долларов в месяц в качестве алиментов, страховой полис на 500000 долларов и 50000 долларов в фонд образования ребенка.
    - По-моему, это слегка чересчур, вы не находите? - ухмыляется Джордж. Улыбка обнажает зубы с сизым налетом...

Девочки Вильгемины

    Так как же попасть в число избранных?
    - Модели - существа стадные, - объяснил Баркли. - Перемещаются они исключительно толпой - тусуются своими компаниями, живут по нескольку человек в одной квартире. В одиночку они сразу теряются, а вместе они - сила. Любой перед ними пасует. С другой стороны, это может оказаться тебе на руку, - продолжает он свою лекцию, - поскольку, если в одном месте собралось двадцать фотомоделей, твоя избранница наверняка окажется не самой красивой - следовательно, твои шансы возрастают. Если она одна и выбирать не приходится, она оказывается хозяйкой положения. Если же ты подходишь к компании из четырех-пяти манекенщиц и обращаешься к одной из них, ей это льстит, поскольку она мгновенно чувствует свое превосходство.
    Главное - познакомиться с первой. Лучше всего это делать через знакомых.
    - Стоит заполучить одобрение одной, - говорит мистер Фельске, - и тебя тут же принимают за своего.
    Три года назад Джордж случайно встретил в клубе свою бывшую одноклассницу, чей кавалер оказался букером одного модельного агентства. Через него Джордж познакомился с кучкой моделей. У него была наркота. Кончилось все тем, что они всей толпой отправились к ним домой. Наркоты хватило аж до семи утра. По ходу дела он с одной переспал. На следующий день она согласилась с ним встретиться, но только при условии, что остальные тоже придут. Он пригласил их всех на ужин. И понеслось.
    - Так все и закрутилось, - заключил он.
    Сейчас Джордж знает наперечет все модельные квартиры - приют новоиспеченных моделей, где за каких-то пятьсот долларов в месяц пятеро девочек жмутся по своим койкам в двух-трех тесных спальнях. Но нельзя терять бдительность - девочки приходят и уходят и нужно постоянно поддерживать отношения как минимум с одной из квартиранток. Источник же неиссякаем.
    - Нет ничего проще, - говорит Джордж. Он поднимает трубку и набирает номер.
    - Алле, можно Сюзан? - спрашивает он.
    - Она в Париже.
    - Ох, черт, - огорченно произносит он. - Это ее старый знакомый (на самом деле он с ней знаком всего каких-то пару месяцев), сам только что сюда вернулся. Вот не повезло. А это кто?
    - Сабрина.
    - Очень приятно, я Джордж. - Минут десять они мило беседуют. - Мы тут сегодня в «Бауэри» собираемся. Не хочешь присоединиться?
    - Ну-у... ладно, - отвечает она, а сама только что в ладони не хлопает от радости.
    - Кто там еще с тобой сегодня? Может, прихватишь их с собой?
    Джордж вешает трубку.
    - Вообще-то лучше, когда мужчин больше, чем женщин, - говорит он. - Чем больше соперниц, тем больше конкуренция. Они настораживаются, затихают. Если одна рассказала другой, что с кем-то встречается, это может сыграть роковую роль. Она-то думает, что они подруги, а на самом деле каждый сам за себя. Ей то и дело рассказывают подобные истории. Твои собственные подруги так и норовят отбить у тебя парня.
    - Среди них полно пустышек, - фыркает мистер Фельске.
    У Джорджа своя система.
    - Среди модельных квартир существует определенная иерархия доступности, - говорит он, - девочки Вильгельмины самые доступные - они из тех, кто все детство провел на колесах или в злачных кварталах Лондона. У «элиты» две квартиры - одна в центре, на Восемьдесят шестой, другая на отшибе, на Шестнадцатой. Девочки получше живут в центре. Те, что на отшибе, поприветливей. Про девочек из квартиры Эйлин Форд можно сразу забыть - хотя бы потому, что горничная Эйлин просто-напросто вешает трубку.
    - Большинство из них живут между Двадцать восьмой стрит и Юнион-сквер. Есть еще высотки Зеккендорфа на Пятнадцатой. И еще пара мест на Двадцать второй и на Южной Парк-авеню. Модели постарше, у кого работы навалом, селятся в Ист-Сайде.

Словарь моделепоклонника

    Штучка = модель
    Гражданские = не модели

    - Мы все время обсуждаем, как сложно после моделей вернуться «на гражданку», - рассказывал Джордж. - С гражданскими как-то даже особенно не пересекаешься - по крайней мере, не стараешься пересечься.
    - Модели гораздо покладистей, чем гражданские с их карьерами, - добавил Сэнди. - Гражданские вечно от тебя чего-то хотят...

Вопрос в разрезе

    Четверг, вечер. Ресторан «Бароло». Марк Бей-кер, реставратор и промоутер, дает очередную вечеринку. Схема такая: у промоутеров связи в агентствах. Агентства знают, что промоутеры - «надежные люди», т. е. и о девочках позаботятся, и скучать не дадут. Те, в свою очередь, нуждаются в моделепоклонниках, чтобы они вывели их моделей в свет - сами промоутеры не всегда изыскивают такие деньги. А моделепоклонники - всегда. Кто-то же должен их кормить. И вот моделепоклонники встречают кого-нибудь вроде мистера Рока. Мистер Рок хочет девочек. Моделепоклонники тоже хотят девочек, к тому же не
прочь провести время в обществе мистера Рока. Все счастливы.
    Итак, четверг, вечер. У входа в ресторан чистое столпотворение. Люди давятся, изо всех сил стараясь привлечь внимание рослого детины довольно угрожающего вида - судя по всему, наполовину азиата, наполовину итальянца. Внутри дикая толчея. Все танцуют, все стройны и красивы.
    Сначала общаешься с какой-то девицей с деланным европейским акцентом. Потом еще с одной, из Теннесси, - она только что вернулась из дома и делится впечатлениями.
    - Я была в клешах и на платформах, так видели бы вы, как мой бывший на меня вылупился: «Что это - говорит - ты так вырядилась?» А я ему и говорю: «Привыкай, милый. Нью-Йорк есть Нью-Йорк».
    Появляется Джек и дает кое-какие разъяснения.
    - Как бы глупы они ни были, в моделях преобладает стремление манипулировать другими. Их можно разделить на три категории. Первая категория - новенькие. Эти, как правило, совсем девчонки - лет по шестнадцать, семнадцать. Они все время тусуются. У них не так уж много работы, зато амбиций хоть отбавляй, им нужны знакомства, связи - фотографы например. Категория номер два - те, у кого полно работы. Они уже постарше, от двадцати одного и выше, и уже лет пять как в модельном бизнесе. Они нигде не появляются, все время в разъездах, их почти никогда не видно. И наконец, третья категория - супермодели. Они ищут покровителя, который может что-то для них сделать. Они просто одержимы идеей денег, возможно, потому, что их положение столь шатко и недолговечно. Если у тебя меньше двадцати - тридцати миллионов, они на тебя и не взглянут. К тому же они страдают звездной болезнью - общаются исключительно с супермоделями, а всех остальных манекенщиц или просто не замечают, или поливают грязью.
    Ты идешь вслед за Джеком, и разговор продолжается чуть ли не в мужском туалете.
    - К двадцати одному у них уже такой багаж накопился! - рассказывает Джек. - Полный комплект. Дети. Бывшие любовники. Неприятные знакомства. Большинство из них - дети из семей неблагополучных или с сомнительным прошлым. Они красивы, но в конечном итоге тебе от этого ни тепло ни холодно. Они молоды. Необразованны. У них нет ничего святого. Лично я предпочитаю тех, кто постарше. Нужно только найти такую, чтобы как чистый лист. Вот я и ищу.

Добьешься одной - добьешься всех

    Главное - заполучить хотя бы одну знаменитость вроде Хантер Рино или Жанны Родз, - продолжает Джордж. - Ну тех, с обложек европейских журналов. Добиться одной - значит добиться всех. В ночном клубе нужно приглядывать за девочками постарше. Они вечно норовят пораньше ускользнуть домой, потому что им на следующий день вставать и идти на работу. Сажаешь их в такси, все честь по чести, а потом возвращаешься и берешься за тех, кто помоложе.
    - Все, что им нужно, - это комфорт, - добавляет мистер Фельске. - Они так молоды. Они только-только начинают играть во взрослые игры. Они еще ничего толком и не понимают в жизни, а тут все эти искушенные мужчины... Конечно, им нелегко.
    В своей мансарде Баркли открывает бутылку кока-колы и усаживается посреди комнаты, оседлав табурет.
    - Смотришь на них и думаешь: кто может сравниться с фотомоделью? А с другой стороны, они глупы и напыщенны до невозможности, и в голове творится черт знает что. Трахнуть модель в сто раз проще, чем первую попавшуюся девчонку. Они же только этим и занимаются. Это как эффект курортника - стоит оказаться вдали от дома, как начинаешь вытворять все, что душе угодно. А эти все время вдали от дома, то и дело в разъездах. Так и живут.
    Баркли отхлебывает кока-колу из бутылки и почесывает живот. Время - три часа утра, он всего час назад проснулся.
    - Эти девочки - кочевницы, - говорит он. - У них по любовнику в каждом городе. Когда они в Нью-Йорке, то звонят мне, а окажись они в Париже, Риме или Милане - позвонят кому-нибудь другому. Когда они здесь, мы делаем вид, что мы вместе. Держимся за руки, встречаемся каждый день. Многим женщинам это нужно. А потом они уезжают. - Баркли зевает. - Не знаю, вокруг столько красивых женщин, что со временем начинаешь искать кого-то, кто может тебя рассмешить.
    - Иногда сам поражаешься, чего только не сделаешь ради этих пташек, - говорит Джордж. - Однажды я даже в церковь пошел с одной моделью и с ее дочкой. Теперь я стараюсь встречаться с теми, кто постарше. Чувствую, пора завязывать. Отвлекают они меня. Так всю жизнь из-за них профукаю. - Джордж пожал плечами и отрешенно уставился в окно своего кабинета на тридцать четвертом этаже с видом на Манхэттен. - Ты только посмотри на меня! Двадцатидевятилетний старик!

9

На двух колесах, летняя рубашка - душа нараспашку?

Веломальчик

    Пару недель назад мне выпало счастье лицезреть Веломальчика. Случилось это на литературной вечеринке в одном из мраморных особняков в престижном районе Нью-Йорка.
    Пока я втихаря уплетала красную рыбу, ко мне подлетел мой знакомый писатель и в крайнем возбуждении произнес:
    - Я тут с таким кадром познакомился!
    - Серьезно? Это с кем же? - спросила я, с недоверием осматривая зал.
    - Вообще-то он археолог, но сейчас пишет научный труд... Это просто потрясающе!
    - Все ясно, - ответила я, различив в толпе вышеупомянутого юношу, - на нем было нечто, отдаленно напоминающее городской вариант костюма «сафари»: штаны цвета хаки, бежевая рубашка в клеточку и чуть потасканный твидовый пиджак. Его пепельные волосы были зачесаны назад, являя миру благородный точеный профиль.
    Я припустила на другой конец зала, насколько позволяли босоножки на высоком каблуке. Юноша был увлечен разговором с каким-то почтенным джентльменом, но я не растерялась.
    - Эй, - окликнула я его, - говорят, вы потрясли весь местный бомонд. Надеюсь, меня вы тоже не разочаруете.
    И я потащила его к распахнутому окну, где мы закурили, запивая сигаретный дым дешевым красным вином. Минут через двадцать я была вынуждена его покинуть, торопясь на ужин с друзьями.
    Не успела я на следующее утро продрать глаза с похмелья, как у меня над ухом раздался телефонный звонок. Звонил, естественно, новый знакомый - назовем его Хорас Эккелз. Он понес какую-то чушь о любви. Приятно было лежать в постели с разламывающейся от боли головой, в то время как красавец мужчина заливается тебе в ухо соловьем. Мы договорились вместе поужинать.
    Проблемы начались практически сразу. Сначала он позвонил и сообщил, что приедет на час раньше. Потом перезвонил и сказал, что приедет вовремя. Потом еще раз перезвонил и сказал, что на час опоздает. Потом позвонил и сказал, что уже подъезжает. Потом и в самом деле опоздал на сорок пять минут.
    Наконец он приехал. На велосипеде. Я сразу даже и не сообразила - просто отметила мимоходом его чрезмерную даже для творческих личностей растрепанность и неровное дыхание, которое я списала на смущение.
    - Куда пойдем? - спросил он.
    - Я заказала столик в «Элейн», - ответила я.
    Его слегка перекосило.
    - Вообще-то я думал посидеть в каком-нибудь тихом ресторанчике за углом.
    Я одарила его ледяным взглядом и объяснила, что не ужинаю в «ресторанчиках за утлом». Какое-то мгновение его явно раздирали противоречия. Наконец он выдавил из себя:
    - Понимаешь, я на велосипеде.
    Я обернулась и взглянула на уродливую железяку, прислоненную к фонарному столбу.
    - До свидания, - ответила я.

Мистер Ньюйоркер и гоночный велик

    Это было мое первое знакомство с литературно-романтическими подвидами Манхэттена, окрещенными мной веломальчиками. Не так давно мне привелось отужинать с одним из самых известных веломальчиков - назовем его Мистер Ньюйоркер.
    Мистер Ньюйоркер является издателем одноименного журнала, выглядит на тридцать пять (хотя, между нами, ему уже порядком) и является обладателем темной, чуть небрежной шевелюры и самой обворожительной улыбки, которую только можно себе представить. Где бы он ни появился, все незамужние женщины так и падают к его ногам - и смею вас уверить, что уж не ради публикаций в его журнале. Он вальяжен и чуть небрежен. Он садится с вами за стол, заводит разговор о политике и интересуется вашим мнением. Рядом с ним чувствуешь себя необычайно умной. И вдруг не успеешь оглянуться, как его и след простыл.
    - А где же Мистер Ньюйоркер? - спохватятся вдруг гости часов эдак в одиннадцать.
    - Он куда-то позвонил, - ответит какая-то дама, - и укатил на своем велосипеде. По-моему, на свидание.
    Образ Мистера Ньюйоркера, рассекающего ночной город в твидовом пиджаке, что есть мочи накручивая педали своего гоночного велика (с брызговиками, чтобы не дай бог не испачкать брюки), неотступно преследовал меня. Я так и представляла себе, как он подкатывает к дверям парадного в Верхнем Ист-Сайде или дома-студии в Сохо, замирает на мгновение над звонком и, чуть задыхаясь, тащит велосипед вверх по лестнице. Открывается дверь, на пороге возникает его возлюбленная, и они долго хихикают, пытаясь пристроить поудобнее его велосипед. Затем она оказывается в его потных объятиях, и все заканчивается на японском футоне, небрежно брошенном на полу.
    На самом деле у веломальчиков Нью-Йорка существует целая литературно-социальная традиция. Покровителями веломальчиков стали седовласый сочинитель Джордж Плимптон, чей велосипед, подвешенный вверх тормашками, неустанным напоминанием громоздится над головами его подчиненных в редакции «Пари ревью», и седовласый корреспондент «Ньюсдей» Мюррей Кэмптон. Столько долгих лет эти достойные господа сохраняли верность вышеупомянутому виду транспорта, что и по сей день служат источником вдохновения для нового поколения веломальчиков, вроде Мистера Ньюйоркера и горстки молодых литераторов и писателей, одинокие фигурки которых, склонившиеся над рулями своих велосипедов, столь раскрашивают будничный пейзаж Манхэттена. Веломальчики - особая порода нью-йоркских холостяков: они умны, забавны, романтичны, стройны, привлекательны, иными словами - мечта любой курсистки. Есть что-то непреодолимо... гм, очаровательное в юноше в твидовом пиджаке на велосипеде - особенно если он к тому же носит какие-нибудь нелепые очки.
    В женщинах они будят смесь страсти с материнскими чувствами. Но есть в них и изъян: веломальчики по преимуществу не женаты и скорее всего, таковыми и останутся - по крайней мере пока не избавятся от своих велосипедов.

Отчего Джон Ф. Кеннеди-младший не веломальчик

    - Велосипед совершенно необязательно говорит о престиже, - рассуждал мистер Эккелз. - Другое дело, что люди, не нуждающиеся в престиже, вроде Джорджа Плимптона, могут себе позволить разъезжать на велосипеде. Но если вы никто, вам придется прятать свой велосипед за ближайшим углом и украдкой выправлять брючины из носков.
    Веломальчики ездят на велосипеде не ради спорта, в отличие от тех болванов, которых то и дело встречаешь в парках. С одной стороны, велосипед служит для них способом передвижения, но, главное, позволяет сохранить юность духа и чуткость восприятия. Представьте себе, как, окутанные сумерками, вы катитесь по мостовым Оксфорда, в то время как на берегу реки юная девушка в летящем платье склонилась над томиком Йейтса... Именно в таких выражениях думают о себе веломальчики, рассекая Манхэттен, подпрыгивая на ухабах и неуклюже уворачиваясь от злобных таксистов.
    И хотя Джон Ф. Кеннеди-младший является самым перспективным обладателем велосипеда, его несгибаемый атлетизм напрочь исключает его из рядов веломальчиков. Веломальчики скорее согласятся проехать через весь город в деловом костюме, чем в шортах и майке-стрейч, а облегающие велосипедки с поролоновой вставкой на заднице вызывают в веломальчиках чувство глубочайшего презрения. Веломальчики не боятся нещадной боли от жесткого велосипедного седла - она идет на пользу литературе.
    - Никакой синтетики! - заявил Мистер Ньюйоркер, добавив, что зимой он надевает под брюки теплые рейтузы.
    Возможно, именно поэтому веломальчики значительно чаще, чем их спортивные собратья, подвергаются физическому насилию - а может быть, виной тому элементарное безрассудство, ибо они разъезжают на своих велосипедах в любое время (чем позже, тем романтичнее), в любом состоянии и в любом районе.
    - От одних пьяных воплей по ночам волосы становятся дыбом, - заметил мистер Эккелз.
    И это еще полбеды.
    Как-то на Хэллоуин Мистер Ньюйоркер вырядился английским полицейским и покатил по улице. Кончилось тем, что толпа подростков лет двенадцати стащила его с велосипеда.
    - Я им говорю: «Не могу же я со всеми драться. Давайте уж по-честному - один на один». Смотрю - они расступаются, и вперед выходит эдакий мордоворот... Ну, с ним мне как-то тоже драться не захотелось...
    Тут уж подростки налетели на него всем скопом и колошматили до тех пор, пока кто-то из случайных прохожих не принялся верещать и шпана дала деру.
    - Мне еще повезло, - сказал мистер Ньюйоркер, - хоть велосипед не забрали. Зато сперли из корзины кучу дисков. (Обратите внимание, что под «дисками» Мистер Ньюйоркер подразумевал виниловые пластинки, а не Си Ди - еще один верный признак истинного веломальчика.)
    Мистер Эккелз рассказал нам похожую историю:
    - Два дня тому назад еду я через Центральный парк часов в десять вечера, и вдруг откуда ни возьмись толпа юных экстремалов на роликах. Совсем еще сопляки. Смотрю - начинают меня в кольцо зажимать - хорошо, я от них ушел...
    Но самую большую опасность, по словам одного журналиста - назовем его Честер, - таит в себе секс. Честер значительно охладел к велосипеду после одного несчастного случая полуторагодичной давности, последовавшего за весьма романтической прелюдией.
    Он писал статью о стриптизершах и таким образом завел знакомство с некой Лолой. Может, Лола возомнила себя Мерилин Монро, а его Артуром Миллером. Бог ее знает. Так или иначе, однажды вечером у него дома раздается звонок и Лола ему сообщает, что лежит в постели в своей небоскребной квартире, и интересуется, не желает ли он к ней присоединиться. Он, не раздумывая, запрыгивает на свой велосипед и через четверть часа оказывается в ее объятиях. Они три часа подряд занимаются сексом, после чего она заявляет, что он должен срочно выметаться, поскольку она живет с одним человеком и он вот-вот вернется. То есть буквально с минуты на минуту.
    Честер вылетел как ошпаренный, вскочил на велосипед, и тут-то и вышла незадача. Продолжительный секс так подточил его силы, что не успел он добраться до спуска на Мюррей-Хилл, как ноги его свело судорогой и он грохнулся на
тротуар, ободрав всю грудь об асфальт.
    - Боль была дикая, - вспоминал он. - Такая ссадина - все равно что ожог первой степени.
    К счастью, сосок потом все-таки отрос.

«Мой железный конь»

    Велосипедные прогулки по Манхэттену - дело небезопасное. Если бы все эти литераторы жили на Диком Западе, им в самый раз пришлись бы ковбойские пушки в лучших традициях Ларри Макмертри, Тома Макгвейна или Кормака Маккарти. Но поскольку веломальчики все-таки живут в Нью-Йорке, они скорее смахивают на Кларка Кента.
    Днем - воспитанные журналисты, нередко распекаемые суровыми редактрисами, ночью веломальчики представляют собой неоспоримую угрозу обществу. Но их можно понять.
    - Хочешь - едешь на красный свет, хочешь - по встречной. И плевать тебе на правила, - пояснил Честер.
    - Такое ощущение, что у тебя между ног бьется железный конь, - заявил один веломальчик, пожелавший остаться неизвестным.
    - Моя рука сейчас лежит на руле, - сказал Кип, литературный агент, позвонивший нам из своего офиса. - Все-таки велосипед в городе дает чувство невиданной свободы. Как будто паришь над толпой. Я на велосипеде - это страшная сила, в жизни я таким не бываю. На велосипеде я живу. Чувствую пульс города.
    Веломальчики крайне ревниво относятся к своим велосипедам - они ни за что на свете не сядут на блестящий навороченный горный велосипед. Никаких тебе супермодных суппортов или эластомерных подвесок.
    Мистер Ньюйоркер в этом смысле типичный представитель веломальчиков: он ездит на скромном трехскоростном велосипеде с корзиной на багажнике и брызговиками. Велосипед, способный вызвать ностальгические чувства.
    - Без корзины тут не обойтись, - поясняет Мистер Ньюйоркер, - продукты, компьютер, рабочие бумаги...
    - Велосипед для меня - все равно что собака или ребенок, - сказал Кип. - Заботишься о нем, холишь и лелеешь.
    Иногда создается впечатление, что они говорят не о велосипедах, а о женщинах.
    - Я искренне люблю свой велик. Вы себе представить не можете, насколько можно привязаться к велосипеду, - произнес некто Б. Б. - Хотя, по правде говоря, они мало чем друг от друга отличаются.
    - Был у меня один велосипед, я с него пылинки сдувал, - поделился Кип. - С алюминиевой рамой... Я его вручную ошкурил, отполировал. Адский труд. А его взяли и угнали. Так я чуть не плакал. Места себе не находил, пока не купил новый и не привел его в порядок.
    Подобно девушкам, велосипеды в одних руках долго не задерживаются.
    - Стоит заскочить в книжный минут на десять, как его и след простыл, - пожаловался мистер Эккелз.
    Но материальный ущерб - это как раз ерунда, - объяснил он.
    - Если подсчитать расходы на метро, ваш велосипед окупится через три месяца, - добавил он. - Через месяц, если вы ездите на такси.
    Велосипед может пригодиться и на личном фронте.
    - Это отличный способ завязать разговор, - пояснил Тэд, писатель. - К тому же есть чем заняться, чтобы скрыть смущение.
    Как выяснилось, это еще неплохой способ определить, каковы твои шансы с дамой.
    - Одна моя девушка просто взбесилась, когда я предложил подвезти ее домой на велосипеде, - вспомнил Тэд. - С другой стороны, когда женщина говорит: «Можешь закатить велосипед в дом», - это очень вдохновляет.
    - Ее отношение к велосипеду прежде всего говорит о ее темпераменте, - заявил мистер Эккелз. - Если она маловозбудима, то и близко твой велосипед к своей квартире не подпустит.
    Иногда велосипед - это больше чем велосипед, и женщины, похоже, об этом догадываются.
    - К тебе начинают относиться с подозрением. Ты слишком мобилен и независим, - рассуждал мистер Эккелз. - И уж конечно, не слишком респектабелен.
    - Есть в этом какой-то инфантилизм - эдакий Питер Пен на велике, - согласился Кип. - Я отчасти поэтому и завязал.
    - К тому же велосипед подразумевает определенную долю эгоизма, - поддержал его мистер Эккелз. - Никого не подвезешь. Но главное, мужчины на велосипеде ассоциируются у женщин с чрезмерной независимостью. - Он признался, что к своим пятидесяти с хвостиком напридумывал с десяток причин, почему до сих пор не женат, «и ни одну из них не назовешь уважительной».
    Велосипед порой подразумевает и некоторую скаредность.
    Одна дама, замредактора глянцевого журнала для мужчин, припомнила свидание с веломальчиком, с которым познакомилась на литературном вечере. Поболтав о том о сем, веломальчик пригласил ее в милый ресторанчик в Верхнем Вест-Сайде. Явился он с опозданием, на велосипеде (она к тому времени ждала его у входа, нервно куря сигарету за сигаретой), и не успели они сесть и взяться за меню, как он внезапно произнес: «Слушай, ты не очень расстроишься?.. Что-то мне пиццы захотелось. Не возражаешь?..» И встал со своего места. «А мы разве не должны?..» - смущенно промямлила она, растерянно поглядывая на официанта. Он схватил ее за руку и потащил к выходу: «Подумаешь - пара глотков воды. Я к своей даже не притронулся. Не могут же они за это с нас деньги драть!». Они поехали к ней, заказали пиццу, и дальше все было по полной программе. После этого они еще пару раз встречались, но каждый раз он на ночь глядя напрашивался к ней домой и заказывал еду из забегаловки. В конце концов она его бросила и нашла себе банкира.

К вопросу промежности

    Веломальчики вечно совершают ошибку, пытаясь превратить своих девушек в велодевочек. Джоанна, женщина, выросшая на Пятой авеню, по профессии дизайнер интерьера, умудрилась даже выйти замуж за веломальчика.
    - Мы оба ездили на велосипедах, - рассказывала она, - так что сначала все шло гладко. Но когда он подарил мне на день рождения новое седло, я насторожилась. Затем на Рождество он подарил мне багажник для велосипеда, который крепится на крыше машины... Когда мы развелись, он его себе забрал, представляете?
    - Мальчики на великах? Ни за что на свете! - заявила Магда, новеллист. - Вы только представьте себе их вонючую промежность! Нет уж, спасибо. Сколько раз на велосипедистах обжигалась. Они все камикадзе и себялюбивые скоты. Если они и сексом занимаются так же, как на велосипедах гоняют, - спасибо, конечно, но не в скорости дело.
    - Женщины считают, что велосипед - это несексуально, - сказал Тэд. - Они думают, это инфантилизм. Но рано или поздно начинаешь понимать, что не можешь всю жизнь скрывать от женщин свое истинное лицо.

10

Манхэттен vs Гринвич

    Мало кто из жительниц Манхэттена избежал паломничества к свежесвитому пригородному гнездышку бывшей подруги - и вряд ли хоть одна помянет его добрым словом. Как правило, большинство возвращается в город в полуобморочном-полураздавленном состоянии. Вот одна из таких историй.
    Джоли Бернард была известным импресарио - представляла интересы рок-групп в «Интернейшнл криэйтив менеджмент». Пять лет назад, когда она еще удальски топтала землю своими ковбойскими сапожками, тусовалась с рок-звездами и периодически с ними спала, Джоли жила в двухкомнатной нью-йоркской квартире, обставленной черными кожаными диванами и гигантской стереосистемой. У нее были длинные светлые волосы, стройная фигура и роскошный бюст, и дома ее неизменно ждал переполненный автоответчик, а в сумочке не переводились деньги и наркотики. Личностью она была, мягко говоря, небезызвестной.
    И вдруг нате вам... Никому и в голову не могло прийти, что с ней это когда-нибудь случится, и тем не менее факт оставался фактом, что лишний раз подтверждало полную непредсказуемость подобных вещей. Ей стукнуло тридцать пять, она познакомилась с неким инвестиционным банкиром из «Соломон Бразерз», и не успели мы оглянуться, как они сыграли свадьбу, она забеременела, и они переехали в Гринвич.
    - Все останется как раньше, - уверяла она. - Будем все так же тусоваться, а летом вы будете приезжать ко мне в гости на барбекю.
    - Ну конечно, милая! - в один голос отвечали мы.
    Прошло два года. Поговаривали, что она обзавелась сначала одним младенцем, затем вторым. Мы так толком не знали ни их пола, ни имен.
    - Слушай, а как дела у Джоли? - спрашивала я изредка Миранду, которая в свое время состояла в числе ее ближайших подруг.
    - Понятия не имею, - отвечала Миранда. - Никак не могу с ней толком пообщаться. То к ней с минуты на минуту должен прийти садовник, то она застукала в прачечной няню с косяком, то дети орут.
    - Ужасно. Просто ужасно, - качали мы головами и тут же забывали об этом.
    И вот месяц назад случилось неизбежное - на наши столы легли маленькие белые прямоугольнички с виньетками из крошечных незабудок - приглашения на девичник в честь грядущей свадьбы ее знакомой. Назначено сие мероприятие было на субботу, в час дня, как верно заметила Миранда, самое неподходящее время самого неподходящего дня. Последнее, что хочется делать субботним днем, - это тащиться в Коннектикут.
    - Джоли мне звонила и умоляла приехать, - вздохнула Миранда. - Говорит, специально созвала городских подруг, чтоб со скуки не сдохнуть.
    - Поцелуй смерти, - заметила я.
    И все же они решили поехать - Миранда, тридцати двух лет, директор кабельного телевидения; Сара, тридцати восьми лет, владелица пиар-агентства; Кэрри, тридцати четырех лет, журналистка, и Белл, тридцати четырех лет, финансист и единственная среди них замужняя женщина.

Старый Гринвич, новые недруги

    Как и следовало ожидать, погода в субботу выдалась потрясающая - солнце, плюс двадцать тепла. Встретившись на Центральном вокзале, все дружно заныли, что в такой день придется сидеть взаперти, хотя справедливости ради надо отметить, что, будучи истинными детьми мегаполиса, они не только отродясь не дышали свежим воздухом, но и всеми правдами и неправдами старались избегать этой процедуры.
    Неприятности начались еще в поезде. Кэрри, как всегда, легла в четыре утра и теперь страдала от жуткого похмелья, то и дело грозясь, что ее сейчас вытошнит. Белл затеяла оживленную дискуссию с дамой на переднем сиденье, чье чадо периодически высовывалось из-за спинки сиденья и строило рожи.
    Затем выяснилось, что Джоли посещает занятия общества «Анонимные алкоголики», из чего следовало, что на коктейли рассчитывать не приходится.
    Кэрри и Миранда тут же решили, что выходят на следующей остановке и немедленно едут домой, но Белл с Сарой все же удалось их удержать; а затем Сара заявила, что ей и самой впору лечиться от алкоголизма.
    Поезд подъехал к Старому Гринвичу, и подруги забились на заднее сиденье бело-зеленого такси.
    - Так напомните мне еще раз - зачем мы туда едем? - спросила Сара.
    - У нас нет другого выхода, - ответила Кэрри.
    - Не дай бог они себе понакупили всяких там модных садовых агрегатов, - желчно заявила Миранда. - Увижу хоть один - заору.
    - Увижу детей - я заору.
    - Слушайте, оглянитесь лучше по сторонам! Травка. Деревья. Запах свежескошенной травы! - призвала подруг Кэрри, которая непостижимым образом начала вдруг приходить в себя. Подруги взглянули на нее как на помешанную.
    Такси подъехало к белому дому в колониальном стиле, который, должно быть, прилично вырос в цене благодаря остроконечной крыше, крытой шифером, и балкончикам на втором этаже. Свежая зелень газона радовала глаз, а вокруг каждого деревца аккуратным кружочком были высажены розовые цветочки.
    - Ой, какой щеночек! - воскликнула Кэрри при виде золотистого ретривера, несущегося им навстречу через всю лужайку. Но не успел он добежать до края двора, как его с силой отшвырнуло назад, как будто натянулся невидимый поводок.
    Миранда прикурила синий «Данхилл».
    - Электроограждение, - пояснила она. - Они тут все себе такие понаставили. Могу поспорить, нам еще об этой мерзости целую лекцию придется выслушать.
    Подруги замерли, задумчиво глядя на щенка, присмиревшего, ко все же стойко машущего хвостом.
    - Может, все-таки вернемся? - взмолилась Сара.
    Войдя в дом, они обнаружили в гостиной с полдюжины женщин, придерживающих на коленках чашки чая и кофе. На столе красовалось угощение: бутерброды с огурцом и кесадильяс с сальсой. Сбоку скромно примостилась большая непочатая бутылка вина, чуть запотевшая в тепле. На будущую невесту, Люси, прибытие городских гостей, похоже, произвело глубокое впечатление.
    Гости представились.
    Дама по имени Бриджит Чалмерс, с ног до головы одетая в «Гермес», лениво потягивала коктейль, подозрительно смахивающий на «кровавую Мери».
    - Опаздываете. Джоли уж решила, вы вообще не приедете, - сладко заметила она с чисто женской стервозностью.
    - Поезд опоздал, - извиняющимся тоном произнесла Сара, пожимая плечами.
    - Простите, мы знакомы? - прошептала Миранда Кэрри на ухо. На языке Миранды это означало объявление войны.
    - Это что, «кровавая Мери»? - спросила Кэрри.
    Бриджит переглянулась со своей соседкой.
    - Вообще-то «девственная», - ответила она. - Я и сама раньше этим увлекалась... - Она стрельнула глазами в сторону Джоли. - Пьянки, тусовки... Только потом все это как-то надоедает. Есть в жизни вещи поважнее.
    - Для меня сейчас водка - самое важное, - ответила Кэрри, обхватив голову руками. - Зверское похмелье. Если я сейчас же не выпью...
    - Райли! - окликнула кого-то одна из дам, перегнувшись через спинку дивана и заглядывая в соседнюю комнату. - Райли! Иди поиграй на улице.
    Миранда наклонилась к Кэрри:
    - Это она собаке или ребенку?

Супружеский секс

    Миранда повернулась к Бриджит:
    - И чем же ты занимаешься?
    Бриджит отправила в рот очередную порцию кесадильяс.
    - Работаю на дому. Консалтинговая фирма.
    - Ясно, - кивнула Миранда. - И в какой области?
    - Компьютеры.
    - Она у нас тут вроде местного Билла Гейтса, - встряла ее соседка Маргарет, отпивая воду из бокала для вина. - Чуть что не так - бежим к ней, и она все улаживает.
    - Хорошо, когда рядом есть человек, который разбирается, - произнесла Белл. - Компьютеры - сложная штука. Особенно если редко ими пользуешься. - Она улыбнулась. - А ты, Маргарет? У тебя дети есть?
    Маргарет слегка покраснела и потупила взгляд.
    - Один, - произнесла она с легким сожалением. - Чудный маленький ангелочек. Правда, не такой уж и маленький. Ему восемь, самый мальчишеский возраст. Но мы подумываем завести еще одного...
    - Марджи проходит курс искусственного оплодотворения, - вставила Джоли, а затем добавила, обращаясь к почтенному обществу: - Хорошо хоть я со своими головорезами не затягивала.
    Тут, к несчастью, в дверях появилась Кэрри, держа в руках здоровенный стакан водки с двумя кубиками льда, плавающими на поверхности.
    - Кстати о птичках, - подхватила она. - Мужу Белл тут приспичило завести ребенка - он хочет, она нет. И вот идет она в аптеку и покупает тест на овуляцию. Подходит к кассе, чтобы расплатиться, а продавщица ей и говорит: «Ни пуха вам!» Белл прямо в ужас пришла: «Да нет, вы не поняли, я, наоборот, хочу узнать, когда лучше не заниматься сексом». Сдохнуть можно!
    - Не могу же я летом забеременеть, - пожала плечами Белл. - Даже купальник не надеть!
    Бриджит решила направить разговор в более безопасное русло.
    - Миранда, а ты чем занимаешься? - спросила она. - Ты ведь тоже из Нью-Йорка, да?
    - Вообще-то я директор кабельного телевидения.
    - Обожаю кабельное телевидение, - восхитилась дамочка по имени Рита. На груди у нее красовались целых три тяжеленных золотых ожерелья, а на пальце переливался в перстне двенадцатикаратовый сапфир, соседствующий с обручальным кольцом, инкрустированным сапфиром.
    - Еще бы! - согласилась Белл, мило улыбаясь. - Миранда у нас что-то вроде Боба Питмана. Основателя Эм-Ти-Ви.
    - Да знаем-знаем, - ответила Рита, - мой муж на Си-Би-Эс работает. Надо ему про тебя рассказать. Наверняка вы знакомы... Вообще-то я раньше у него в ассистентках была, пока не узнали, что у нас роман. Он к тому же тогда женат был... - Она обменялась многозначительными взглядами со своими коннектикутскими подругами.
    Кэрри плюхнулась рядом с Ритой, случайно окатив ее водкой из стакана.
    - Ой, я извиняюсь, - смутилась она. - Совсем ноги не держат. Дать вам салфетку?
    - Ничего-ничего, - ответила Рита.
    - С ума сойти - роман с женатым мужчиной! - продолжала Кэрри. - Я бы, наверное, так не смогла. Небось тут же закорешилась бы с его женой.
    - Ну, для этого есть всякие курсы типа «Обучение взрослых», - сухо ответила Рита.
    - В общем-то, конечно, да только радости мало просиживать задницу на каких-то там курсах в компании сплошных неудачников, - ответила Кэрри.
    - У меня куча знакомых туда ходят. Отличные курсы, - процедила Бриджит.
    - Что там нам больше всего понравилось? - спросила Рита. - Ах да, курс о садомазохизме. Как стать госпожой.
    - Да, если бы не плетка, мой бы каждую ночь храпел носом к стенке, - хмыкнула Бриджит. - Супружеский секс.
    Люси игриво захихикала.

Провинциальный сюрприз: Биде

    Кэрри встала и зевнула.
    - Не подскажете, где здесь туалет?
    В туалет она не пошла. На самом деле она была вовсе не так пьяна, как могло бы показаться со стороны. Она поднялась на цыпочках по лестнице, устеленной восточным ковром. Ей подумалось, что Джоли наверняка знает, откуда родом этот ковер и как он называется: женам богатых банкиров, вьющим семейное гнездышко в пригородном доме, полагается знать такие вещи.
    Она проскользнула в спальню Джоли. Здесь на полу тоже лежал ковер - белый ворсистый. Вся комната была заставлена фотографиями в серебряных рамочках - профессиональными снимками Джоли в купальнике, с белокурыми локонами, рассыпанными по плечам.
    Кэрри уставилась на фотографии. Интересно, каково это - быть Джоли? И как у нее все это получается? И где найти человека, который тебя полюбит и подарит такую жизнь? Кэрри шел тридцать пятый год, но она ни на шаг не приблизилась к замужеству.
    А ведь она всю жизнь была уверена, что рано или поздно это произойдет - просто потому, что ей так хочется. Но мужчины, которых хотела она, не хотели либо такой жизни, либо ее саму, а те, кто хотели, были слишком скучны.
    Она направилась в ванную.
    Черный кафель от пола до потолка. Биде. Может, в отличие от столичных мужчин, провинциальные мужья отказываются спать со своими женами, если те не благоухают свежим мылом?
    Она чуть не вскрикнула.
    Прямо на нее смотрела увеличенная цветная фотография в стиле Деми Мур: Джоли в чем мать родила, не считая куцего распахнутого неглиже, являющего миру огромные сиськи и гигантский живот. Джоли гордо смотрела прямо в камеру, а ее рука покоилась чуть выше пупка, торчащего, как черенок яблока. Кэрри спустила воду и как ошпаренная выскочила из ванной. Хватая ртом воздух, она сошла вниз.
    - Мы уже подарки открываем, - с упреком произнесла Бриджит.
    Кэрри уселась рядом с Мирандой.
    - Что-то случилось? - спросила та.
    - Фотография. В ванной. Иди посмотри, - выдавила из себя Кэрри.
    - Сейчас вернусь, - бросила Миранда, выходя из комнаты.
    - О чем это вы шушукаетесь? - спросила Джоли.
    - Да так, ни о чем, - ответила Кэрри.
    Она взглянула на будущую невесту, державшую в руках пару красных чулок с черной кружевной резинкой. В комнате царило оживление, как и подобает на подобных вечеринках.

«Меня трясет»

    - Нет, вы это видели?! - не унималась Миранда. Поезд тихо покачивался, увозя их обратно в город.
    - Если я когда-нибудь забеременею, - рассуждала Белл, - все девять месяцев из дома носу не высуну. И ни с кем не буду встречаться.
    - А я, наверное, так смогла бы, - задумчиво произнесла Кэрри. - Дом, машина, няня... Тихая, размеренная жизнь. Нет, я им завидую.
    - Да что они целый день-то делают, интересно знать?! - фыркнула Миранда.
    - Даже сексом не занимаются... - нехотя поддержала Кэрри. Ей вспомнился ее зарождающийся роман с Мужчиной Своей Мечты. Пока все было просто замечательно, но пройдет год-два - если, конечно, они столько протянут, - и что дальше?
    - Мне тут про Бриджит такое рассказали! - вспомнила вдруг Белл. - Пока вы там фотографии разглядывали, Джоли затащила меня на кухню и говорит: «Вы с Бриджит полегче - она тут на днях застукала Тэда, своего мужа, с другой».
    Другой оказалась ее соседка Сюзан. Сюзан и Тэд работали в Нью-Йорке и целый год вместе ездили с работы и на работу. Бриджит выгуливала в десять вечера собаку и случайно обнаружила их пьяными в машине, припаркованной в темном закоулке. Она распахнула дверцу машины и похлопала Тэда по голой заднице.
    «Уитон простудился и хочет пожелать папочке спокойной ночи», - произнесла она и ушла в дом. Всю следующую неделю она стоически игнорировала происшедшее, в то время как Тэд все больше и больше нервничал, иногда звоня ей с работы по десять раз на дню. Каждый раз, когда он пытался завести об этом речь, она переводила разговор на их двух детей. И вот однажды субботним вечером, когда Тэд, обкурившись, готовил на веранде «Маргариту», она ему сообщила: «Я беременна. Три месяца. Так что на этот раз выкидыша не будет. Вот радость-то, правда?» После чего взяла графин с «Маргаритой» и вылила ему на голову.
    - Банальная история, - поморщилась Кэрри, вычищая грязь из-под ногтей углом плоского спичечного коробка.
    - Слава богу, хоть моему можно доверять, - заявила Белл.
    - Меня всю трясет, - сказала Миранда. За окном поезда, перевалившего через мост, замаячил серый сумеречный город. - Мне нужно выпить. Есть желающие присоединиться?
    Три коктейля спустя Кэрри позвонила Мужчине Своей Мечты.
    - Какие люди! - произнес он. - Ну и как оно?
    - Это было ужасно, - засмеялась она. - Ты же знаешь, терпеть не могу такие сборища. Только и разговору что о детях, частных школах, или как кого-то исключили из местного клуба, а чья-то няня разбила новый «мерседес».
    Мужчина Ее Мечты пыхтел сигарой.
    - Ничего, детка, привыкнешь, - утешил он.
    - Вряд ли, - ответила Кэрри.
    Она обернулась и взглянула на свой столик. Миранда успела очаровать каких-то двух мужчин за соседним столиком, один из которых уже углубился в разговор с Сарой.
    - Слава богу, у меня есть «Бауэри», - сказала она и положила трубку.

12

Скипетр и Красавец Мужчина в поисках горячего секса в Южном Хэмптоне

    Может, это всего лишь подтверждение того неоспоримого факта, что большинству людей к лицу загар. А может, доказательство того, что секс-драйв сильнее амбиций, даже для нью-йоркцев. Как бы то ни было, есть в Хэмптоне нечто располагающее к мимолетным связям, к тем самым постыдным, поспешным совокуплениям, от которых по утрам заливаешься краской стыда.
    Наверное, все дело в сочетании цвета кожи (полуобнаженные девушки на Медиа-пляже), географии (уж очень далеко тащиться из конца в конец, особенно в четыре утра!) и топографии (сплошь живые изгороди - чем не любовный рай).
    Только вот научиться грамотно распоряжаться этими составляющими да обратить их себе на пользу, особенно если вы - мужчина, потребует от вас немалого мастерства. Нужно точно знать, за какие веревочки дергать и как вовремя, более того - изящно исчезнуть из поля зрения. Иначе побочных эффектов вам не миновать.
    Вот вам назидательная история о трех искателях приключений на праздновании Четвертого июля в Хэмптоне.
    Но для начала - позвольте представить наших участников.
    Холостяк № 1: Скиппер Джонсон, двадцать пять лет. Типичный представитель золотой молодежи. Юрист в сфере шоу-бизнеса. Вундеркинд. Мечтает со временем обзавестись гигантской киностудией, причем в Нью-Йорке. Пляжные игрушки: спортивный «мерседес», шмотки от братьев Брукс (как на меня пошито!), мобильный телефон, от которого он не отрывается. Недавно его друзья рассказывали, как он битых два часа провел на пляжной автостоянке, заключая сделку по телефону.
    «Пляж - это пустая трата времени, - объясняет Скиппер. - Только песок потом повсюду». Переживает по поводу временного застоя в личной жизни. «Может, меня принимают за голубого?» - искренне недоумевает он.
    Холостяк № 2: Мистер Шарм, шестьдесят пять лет, уверяет, что шестьдесят. Квадратная челюсть, благородная седина, живые голубые глаза, в хорошей форме - все члены работают согласно требованиям момента. Женат (и разведен) пять раз. Двенадцать детей. Жены номер два, три и четыре - добрые друзья. Знакомые только разводят руками. Пляжные игрушки - отсутствуют. Любит поговорить о своем пентхаусе на Парк-авеню, доме в Бедфорде, квартире в Палм-Бич. На выходные остановился у друзей на Фезер-лейн в Восточном Хэмптоне. Подумывает купить там себе домик.
    Холостяк № 3: Стенфорд Блэтч, тридцать семь лет. Сценарист. Второй Джо Эстерха. Голубой, но предпочитает натуралов. Длинные темные кудри; категорически отказывается их состричь или собрать в хвостик. Похоже, кончится все тем, что женится и заведет детей. Остановился у своей бабушки в Хэлси-Нек-лейн в Южном Хэмптоне. Бабушка живет в Палм-Бич. Пляжные игрушки: сам не водит, поэтому по выходным берет семейного шофера. Лучшая пляжная игрушка: с детства знаком со всеми, кого вообще стоит знать, поэтому никому не должен это доказывать.

Облом

    Вечер пятницы. Скиппер Джонсон едет в Южный Хэмптон, где в клубе «Базилике» его ждут четыре девушки из «Ральф Лорен», на первый взгляд неотличимые друг от друга. Их откровенная красота действует на Скиппера успокоительно, как, впрочем, и тот факт, что они держатся вместе. Это означает, что ему не придется напрягаться, развлекая весь вечер одну из них.
    Они пьют «Пайн Хэмптонз» за стойкой бара. Скиппер платит. В одиннадцать они направляются в «М-80». У входа толпа, но у Скиппера есть связи. Они пьют коктейли из пластиковых стаканчиков. Скиппер встречает знакомых - моделепоклонников Джорджа и Чарли.
    - У меня сейчас целая дюжина моделей гостит, - хвастается Джордж Скипперу.
    Джордж прекрасно знает, что Скипперу до смерти хочется к ним присоединиться, и назло его не приглашает. Две модели начинают плескаться друг в друга содержимым стаканчиков, заливаясь веселым хохотом.
    К двум часам ночи одну из них выворачивает в кустах. Скиппер предлагает отвезти их домой - на ранчо на окраине престижного района Южного Хэмптона. В холодильнике пусто, не считая ящика пива. Скиппер направляется в спальню, присаживается на кровать одной из девочек, потягивая пиво. Затем ложится и закрывает глаза, обняв девочку за талию.
    - Ну куда мне в таком виде домой?! - произносит он щенячьим голосом.
    - Я сплю, - отвечает она.
    - Ну пожалуйста, ну можно я останусь? Мы будем просто спать. Честное слово, - умоляет Скиппер.
    - Ладно. Только будешь спать поверх одеяла. И в одежде.
    Скиппер соглашается. Засыпает и начинает храпеть. Время от времени посреди ночи девочка спихивает его с кровати.
    Утро субботы. Скиппер едет домой в Восточный Хэмптон и решает заехать в Бриджхэмптон к своим друзьям Кэрри и Мистеру Мужчина Ее Мечты. Мужчина Ее Мечты разгуливает по двору с обнаженным торсом, покуривая сигару и поливая растения вокруг бассейна.
    - Я в отпуске, - говорит он.
    - Что это на тебя нашло? У тебя что, садовника нет? - спрашивает Скиппер.
    Кэрри курит и читает «Нью-Йорк пост».
    - А он и есть садовник. Он еще и машины мыть умеет.
    Скиппер раздевается до трусов и ныряет в воду, как какой-нибудь мультяшный персонаж - с присестом, коленки в разные стороны. Когда он выныривает, Мужчина Ее Мечты говорит:
    - Теперь я понимаю, почему ты не можешь ни с кем переспать!
    - Так что же мне делать? - жалобно спрашивает Скиппер.
    - Выкури сигару, - предлагает Мужчина Ее Мечты.

Мистер Блэтч влюбляется

    Суббота, Хэлси-Неклейн. Стенфорд Блэтч сидит у бассейна и треплется по телефону, с мрачным злорадством наблюдая, как девушка его брата, которую он терпеть не может, пытается читать газету. Он специально повышает голос в надежде, что она не выдержит и уйдет.
    - Тебе обязательно надо приехать, - произносит он в трубку. - Это же абсурд! Ты что, так и будешь сидеть все выходные в этой духоте по уши в работе?! Возьми гидроплан. Я плачу.
    - Ну так бери с собой сценарии! Ох уж мне эти агенты! Нельзя так много работать. Да здесь полно места! У меня одного целый второй этаж.
    Стенфорд кладет трубку. Подходит к девушке брата.
    - Знаешь Роберта Моррискина? - В ответ на ее недоуменный взгляд ядовито замечает: - Я так и думал. Самый многообещающий литературный агент Нью-Йорка. Просто прелесть.
    - Так он что, писатель? - спрашивает она.

Сам виноват

    Суббота, вечер. Скиппер идет на барбекю к своим друзья Раппапортам, молодой паре, вечно пребывающей на грани развода. Он снова напивается и решает еще раз испытать свой приемчик с пивом и валянием на кровати - на этот раз с некой Синди. Все идет как надо, пока он сдуру не замечает, что считает Джима Кэрри гением.
    - Вообще-то у меня есть парень, - говорит она.
    Воскресенье. Мистер Шарм звонит своим друзьям и заявляет, что его уже тошнит от Бедфорда и он едет к ним на своем «феррари».
    Стенфорд Блэтч сидит у бассейна в пляжном костюме от Армани - рубашка с коротким рукавом рисунка «павлиний глаз» и облегающие шорты. Он опять разговаривает по телефону с Робертом Моррискином.
    - Может, приедешь сегодня вечером? Здесь будет классная тусовка. Классные тусовки по нынешним временам - большая редкость. Хочешь, возьми с собой кого-нибудь. Можешь даже девушку привезти. Мне плевать.

Нечто сногсшибательное

    Воскресный вечер. Вечеринка на вилле Тэда Филдса в честь выхода очередной книги Корте Фельске. Скиппер не приглашен, отчего дико бесится. Тем не менее он находит выход из положения, предложив едва знакомому Стенфорду Блэтчу, вхожему в любые круги, подвезти его на вечеринку.
    Вечеринка проходит под открытым небом. Скиппер замечает, что некая молодая особа по имени Маргарет явно к нему неравнодушна. Она невысокого роста, темные волосы, большая грудь, миленькая - но не в его вкусе. Занимается связями с общественностью. Скиппер и Маргарет направляются в туалет, куда ведет освещенная факелами ветвистая тропинка. Незаметно удаляются в кусты. Целуются. И тут происходит нечто сногсшибательное.
    - Я весь вечер только об этом и думаю, - произносит Маргарет, встает на колени и расстегивает его ширинку.
    Скиппер в шоке. Все это занимает не более двух минут.
    - Ты же подкинешь меня домой, правда? - игриво спрашивает
Маргарет, подталкивая его в бок локтем.
    - Не могу, - отвечает он. - Я уже обещал подвезти Стенфорда, а это совсем в другую сторону.

О, Мистер Шарм!

    Фезер-лейн. Мистер Шарм прибывает как раз к ужину. Он останавливается у своего приятеля Чарли, который вот уже пять лет как разведен. Чарли созвал на ужин своих друзей обоего пола от тридцати до сорока лет. Мистер Шарм сидит рядом с женщиной по имени Сабрина - тридцать два года, роскошная грудь, заманчиво выглядывающая из черного топа от Донны Каран. В одиннадцать Сабрина заявляет, что ей нужно в Амагансетт, чтобы попасть в «Стивене Токхаус», где она договорилась встретиться с друзьями. Мистер Шарм предлагает ее подвезти - ей не следует садиться за руль. В три часа утра они оказываются у нее дома.
    В доме их встречает ее подруга, которая заявляет прямо с порога:
    - Чтобы мне без выкрутасов!
    Она укладывается на диван и выключает свет.
    Часов в пять утра у Мистера Шарма начинается приступ клаустрофобии. Дом Сабрины - со спичечный коробок. Слышно, как в соседней комнате на диване храпит ее подруга. Спятить можно, думает он.
    Понедельник. Мистер Шарм звонит Сабрине, от которой уехал час назад. У нее автоответчик.
    - Не хочешь сходить на пляж?
    Он идет на Медиа-пляж, встречает там Кэрри с Мужчиной Ее Мечты. Ему бросается в глаза привлекательная блондинка с кокер-спаниелем. Он подходит поближе и начинает играть с собакой. Затем заводит разговор с хозяйкой. Все идет как по маслу, как вдруг объявляется ее спутник. Здоровенный детина с перекачанной грудью и короткими ногами. Мистер Шарм возвращается на свое полотенце. Рядом с Кэрри и Мужчиной Ее Мечты уже расположилась Саманта Джоунс.
    Блондинка со своим коротконогим спутником бредут по пляжу. Проходя мимо, блондинка оборачивается и машет Мистеру Шарму рукой.
    - Вот видите? Я же говорил, что она клюнула. Совсем уже заглотнула, - произносит Мистер Шарм.
    - Твоего червячка?! - переспрашивает Саманта с сардоническим смехом.

Телефонные помехи

    Скиппер играет в теннис. Телефонный звонок.
    - Привет, золотце! - Маргарет. - Хотела просто узнать, чем занимаешься.
    - Играю в теннис, - отвечает Скиппер.
    - Может, заедешь после? Я бы ужин приготовила.
    - Ммм... Не могу.
    - Почему?
    - Сам еще не знаю, какие у меня планы. Я уже вроде как пообещал одним людям с ними поужинать.
    - Так может, и меня с собой возьмешь? Скиппер понижает голос:
    - Не могу. Понимаешь, это в некотором роде деловой ужин...
    - Магнатик ты мой! - смеется Маргарет. Наконец прибывает Роберт Моррискин на гидроплане. Стенфорд не может ему простить того, что он приехал на день позже, и отправляет за ним не «мерседес», а старый «форд»-пи-кап. Красавец Мужчина возвращается с пляжа.
    Звонила Сабрина. Он ей тут же перезванивает, но у нее уже автоответчик.

«Это Элль?»

    Вечер понедельника. Кэрри, Мужчина Ее Мечты и Мистер Шарм едут на фуршет. Мистер Шарм неторопливо катит на своем огромном «мерседесе» по Мекокс-лейн мимо коневодческих ферм. Солнце начинает садиться, и от зеленеющей травы веет каким-то особым спокойствием. Машина одолевает подъем, и нашим взглядам является девчонка, неуклюже балансирующая на роликах. На ней облегающая белая футболка и крошечные черные шортики. У нее длинные волосы, собранные в хвостик, но главное - ноги. За такие ноги можно отдать все на свете.
    - Я влюблен! - заявляет Мистер Шарм. Когда она сворачивает с дороги, он, немного проехав вперед, останавливается и кладет руки на руль. - Я возвращаюсь!
    Кэрри многозначительно смотрит на Мужчину Своей Мечты, но тот делает вид, что не замечает. Он смеется, подначивая Мистера Шарма. Мистер Шарм мчится по дороге, нагоняя девочку.
    - Нет, вы только посмотрите. Да она и кататься-то толком не умеет! Обязательно упадет и расшибется!
    Они проезжают мимо девочки, и Мужчина Ее Мечты спрашивает:
    - А это, случайно, не Элль? Очень похожа. Кэрри сидит на заднем сиденье и курит.
    - Элль вроде постарше, - отвечает она. Мужчина Ее Мечты открывает окно и обращается к девочке:
    - Привет!
    Девочка подкатывает к машине.
    - Привет! - с улыбкой отвечает она, с некоторым смущением поглядывая на Мужчину Ее Мечты. - Я вас знаю?
    - Вполне возможно, - отвечает Мистер Шарм, перегибаясь через соседнее сиденье. - Я - Мистер Шарм.
    - Одри, - отвечает девочка и смотрит на Мужчину Ее Мечты. - У вас лицо какое-то знакомое... Мистер Шарм выпрыгивает из машины.
    - Ты тормозить-то хоть умеешь? Без этого ведь никак. Ролики - это, знаешь, как опасно.
    Девочка смеется.
    - Давай я покажу, - говорит Мистер Шарм и приседает на одной ноге, выставив другую вперед, руки вразлет.
    - Спасибо, - отвечает девочка, удаляясь.
    - Ты, случайно, не модель? - кричит ей вслед Мистер Шарм.
    - Нет, - отвечает она через плечо. - Студентка.
    Мистер Шарм садится в машину.
    - Кольцо на пальце... И о чем только ее муж думает?! Отпускает одну на роликах! Я бы на ней женился. Честное слово. Нет, вы ее видели? Как там ее звали? Одри. Одри... Слегка старомодно, вам не кажется?

Мальчик в голубом ситце

    Стенфорд заказывает столик в «Дела Феми-на» в честь приезда Роберта. После ужина они возвращаются домой в Хелси-Нек и курят травку. В два часа утра Роберт заявляет, что хочет спать, так как ему рано вставать - надо еще прочитать кучу сценариев. Стенфорд провожает его в спальню, обитую неизменным южнохэмптонским ситцем.
    - С детства обожал эту комнату, - говорит Стенфорд. - Такого ситца больше не делают. Надеюсь, тебе будет не слишком жарко. По-моему, в такую жару лучше спать вообще без покрывала. Мы так в детстве спали. Пока моя бабушка не открыла для себя кондиционер.
    Стенфорд присаживается в кресло, наблюдая, как Роберт раздевается. Роберт, похоже, не возражает, и Стенфорд продолжает журчать. Роберт ложится в постель и закрывает глаза.
    - Устал? - спрашивает Стенфорд. Он подходит к постели и смотрит на Роберта, лежащего с закрытыми глазами. - Спишь?

День независимости

    Вторник, четвертое июля. Звонит мобильный. - Маргарет.
    - Привет, золотце! Мои друзья решили свалить пораньше, а я бы еще задержалась. Ты когда уезжаешь? Не возьмешь меня за компанию?
    - Не раньше завтрашнего утра, - отвечает Скиппер.
    - Хм... Пожалуй, можно и завтра... Надо только на работу позвонить.
    - Договорились, - недовольно отвечает Скиппер.
    - Обожаю, когда все разъезжаются, а ты остаешься... Может, поужинаем сегодня?
    - Не могу, я обещал друзьям...
    - Ладно, - с легкостью соглашается Маргарет. - Все равно в следующие выходные увидимся. По дороге договоримся.
    Вечер вторника. Мистер Шарм сворачивает на дорожку, где повстречал Одри. Вылезает из машины, открывает багажник, копается там и не без труда натягивает на себя ролики. Делает пару пробных шагов. Затем облокачивается на свою машину и ждет.

13

Жила-была красавица...

    В один прекрасный день четверо юных див встретились в одном из ресторанов Ист-Сайда, чтобы обсудить, что значит быть сногсшибательной красавицей в Нью-Йорке.
    Что значит, когда за тобой охотятся, за тебя платят, тебе докучают, тебе завидуют, тебя не понимают, - иными словами, каково это - нести бремя мужского поклонения, не достигнув и двадцати пяти лет.
    Камилла пришла первой. Метр пятьдесят пять, бледная нежная кожа, крупные губы, округлые скулы, крошечный носик. Камилле двадцать пять, но, по ее словам, она ощущает себя старухой. В модельный бизнес пришла в шестнадцать лет. Мы познакомились пару месяцев назад на каком-то приеме, где она исполняла роль спутницы известного телепродюсера - то есть улыбалась и отвечала, если к ней обращались. В остальном она и пальцем не пошевелила за весь вечер - разве что время от времени сама прикуривала себе сигареты.
    Женщинам вроде Камиллы ни к чему напрягаться, особенно когда дело касается мужчин. В то время как сотни женщин в лепешку бы расшиблись, лишь бы заполучить Скотти, того самого телепродюсера, Камилла пожаловалась мне, что ей было дико скучно.
    - Он не в моем вкусе, - объяснила она. Слишком стар (сорок с хвостиком), недостаточно привлекателен, недостаточно богат. Она рассказала, как совсем недавно вернулась с курорта Санкт-Мориц, куда ездила с молодым титулованным европейцем - вот это, добавила она, совсем другое дело. Тот факт, что Скотти, бесспорно, являлся одним из самых востребованных мужчин Нью-Йорка, был ей глубоко безразличен. Почетным трофеем была она, а не Скотти.
    Остальные опаздывали, так что Камилла продолжала болтать.
    - Я не сука, - произнесла она, оглядывая ресторан, - просто большинство нью-йоркских женщин - полные идиотки. Дуры набитые. Не могут даже разговор поддержать. Вилками пользоваться не умеют. Чаевые горничной на загородной вилле и то дать не могут.
    Таких, как Камилла, в Нью-Йорке - по пальцам перечесть. Они, как члены привилегированного клуба, эдакого женского содружества, правила которого крайне просты: сногсшибательная красота, молодость (средний возраст - от семнадцати до двадцати пяти, по крайней мере, по официальным данным), наличие мозгов и умение часами просиживать в наимоднейших ресторанах.
    Впрочем, как выяснилось, мозги в данном случае - понятие относительное. Как выразилась одна подружка Камиллы, Алексис: «Я начитанная. Все время читаю. Все журналы - от корки до корки».
    Да, это те самые красавицы, из-за которых вся нью-йоркская статистика летит к чертям, ибо им достается львиная доля всех жизненных благ - знаков внимания, приглашений, подарков, преподношений одежды, денег, прогулок на частных самолетах, ужинов на яхтах на юге Франции. Это они сопровождают холостяков, чьи имена не сходят с передовиц, на лучшие вечеринки и благотворительные балы. Те, кого приглашают, - вместо вас. Перед ними распахиваются любые двери. Казалось бы, им ничего не стоит покорить Нью-Йорк. Да только так ли это?

«Поговорим об уродах»

    Постепенно подтянулись и остальные. Помимо Камиллы, юной дщери почтенного семейства с Парк-авеню, заявившей, что у нее «никого нет, но это ненадолго», здесь собрались: Китти, двадцать пять лет, начинающая актриса, сожительствующая с Хубертом, некогда знаменитым, ко уже вышедшим в тираж сорокапятилетним актером; Шейла, семнадцать лет, модель, пережившая месяца три назад нервный срыв и теперь редко появляющаяся на людях, и Тизи, двадцать два года (по настоянию агента уверяет, что девятнадцать), модель, недавно переехавшая в Нью-Йорк.
    Девочки были «подругами», то есть пару раз пересекались на каких-то тусовках и даже когда-то встречались «с одними и теми же уродами», как выразилась Китти.
    - Поговорим об уродах, - предложил кто-то из них.
    - Вы знаете С. П.? - спросила Кктти. У нее были длинные перетравленные каштановые волосы, зеленые глаза и детский голосок. - Ну, помните, старый хрыч с седыми патлами, у него еще морда, как тыква? Так вот. Сижу я как-то в «Бауэри», а он ко мне подходит и говорит: «Ты еще слишком мала, чтобы понять, что хочешь со мной переспать, а когда поймешь, этого не захочу я».
    - Мужики вечно пытаются тебя купить, - сказала Камилла. - Мне тут один как-то говорит: «Прошу тебя, поехали в Сент-Бартс на выходные! Никакого секса, честное слово. Дальше объятий дело ке пойдет». Потом возвращается оттуда и спраышзает: «Слушай, ну что же ты не поехала? Я же обещал - никакого секса!» А я говорю: «Неужели не ясно, что если я с кем-то куда-то еду, значит, хочу с ним переспать?!»
    - Как-то букер из моего бывшего агентства надумал продать меня одному денежному мешку, - вспомнила Тизи. У нее были миниатюрные черты лица и длинная лебединая шея. - То есть они вроде как дружили, и букер пообещал ему, что тот меня «поимеет». - На лице Тизи вспыхнуло негодование, вслед за чем она энергично помахала официанту: - Будьте любезны, замените этот бокал, на нем пятно!
    Шейла, не желая уступать остальным, встряла в разговор:
    - А мне вечно предлагают то авиабилеты, то прогулки на личном самолете. А я на это только смеюсь и больше никогда с ними не разговариваю.
    Китти подалась вперед:
    - А мне как-то предложили силиконовую грудь и квартиру. Этот хмырь мне тогда сказал: «Я забочусь о своих девочках, даже когда между нами все кончено». Хиленький такой был, лысенький. Австралиец.

Натиск в отеле «Марк»

    - И почему только все эти уроды вечно считают, что могут для тебя что-то сделать? - спросила Тизи.
    - Большинство мужчин слишком самонадеянны, - подхватила Шейла. У нее была кожа цвета жареного миндаля, длинные прямые черные волосы и огромные черные глаза. На ней был топ и длинная юбка воланом. - Просто невыносимо. Слава богу, одного нормального нашла, да и тот сейчас в Индии. С ним я себя человеком чувствовала. По крайней мере, он никогда не пытался меня потрогать или пощупать.
    - Существует два типа мужчин, - начала Камилла, - либо мерзавцы, которым лишь бы потрахаться, либо те, которые тут же теряют от тебя голову. Смотреть тошно!
    - Это кто голову теряет? - переспросила Китти.
    - Да все те же, - ответила Камилла. - Скотти. Капоте Дункан. Дэш Питере.
    Капоте Дункан был писатель-южанин тридцати с чем-то лет, вечно окруженный прекрасными созданиями. Дэш Питере был известным голливудским агентом, часто бывающим в Нью-Йорке, и большим поклонником юных див. Оба славились своим умением очаровывать и разбивать сердца тридцатилетних женщин, причем, как правило, из тех, кому есть чем похвастаться, кроме красивых глаз.
    - Я тоже когда-то встречалась с Питерсом, - призналась Тизи. Она взбила на затылке свою короткую прическу. - Он все уговаривал меня провести с ним ночь в отеле «Марк». Цветы корзинами слал - и все белые. Умолял приехать, в сауну звал. Потом позвал меня на какую-то дурацкую вечеринку в Хэмптоне, но я все равно не пошла.
    - Я с ним познакомилась на юге Франции, - сказала Камилла. Иногда, как, например, сейчас, она начинала говорить с фальшивым европейским акцентом.
    - Он тебе что-нибудь купил? - спросила Тизи с наигранным безразличием.
    - Да в общем нет, - ответила Камилла. - Она подозвала жестом официанта. - Будьте любезны, принесите мне другую «Маргариту». Эта слишком теплая. - И вновь повернулась к Тизи. - Так, пару пустяков от Шанель.
    - Одежду или аксессуары?
    - Одежду, - ответила Камилла. - Сумок от Шанель у меня и так навалом. Смотреть на них уже не могу.
    Повисло молчание, нарушенное Шейлой.
    - А я теперь вообще почти нигде не появляюсь. Не хочу. Я теперь живу духовной жизнью. - На шее у нее болтался кожаный шнурок с небольшим кристаллом.
    Последней каплей для нее явилось знакомство с одним известным актером - кинозвездой лет тридцати, который случайно наткнулся на ее фотографию в журнале и разыскал ее агентство. Ей передали его телефон, и так как она недавно видела его в каком-то фильме и он показался ей милым, она решила перезвонить. Он пригласил ее провести две недели в его доме в Лос-Анджелесе. Потом приехал в Нью-Йорк, и тут понеслось. Он категорически отказывался ходить куда-либо, кроме стриптиз-клубов, где пытался на халяву развести девочек на всякие штучки, «потому что он звезда».
    Китти облокотилась о стол.
    - Пару лет назад я себе сказала: поимели меня - и хватит. Ну и решила найти какого-нибудь юнца, лишить его девственности - и бросить. Может, конечно, и подло, но, с другой стороны, ему был двадцать один год - по-моему, быть девственником в таком возрасте просто стыдно. Я была с ним сущим ангелом, а потом даже не попрощалась. Неважно, как ты выглядишь. Главное - уметь быть той, кем тебя хотят видеть.
    - Если мужик мне говорит, что любит чулки в сеточку и красную помаду, для меня это фетишизм чистой воды, - сказала Тизи.
    - Если бы Хуберт был девчонкой, из него бы вышла такая шалава, - сказала Китти. - Я ему говорю: «Ладно, хочешь мини-юбки - будут тебе мини-юбки, только не надейся, что я стану их носить без белья». А однажды я отыгралась по полной программе. Он меня тогда все уламывал на секс втроем с какой-нибудь девушкой. А у меня, значит, есть один голубой приятель, Джордж. Мы с ним даже иногда целуемся, но вроде как не всерьез. И вот я, значит, и говорю: «Милый, я пригласила Джорджа, он сегодня у нас переночует». Хуберт спрашивает: «А где он будет спать?» Я и говорю: «Ну, я думала, в нашей постели... Он так давно тебя хочет». С ним чуть разрыв сердца не случился. А я ему и говорю: «Милый, если ты меня любишь, ты мне не откажешь, я так этого хочу!» Да, - довольно заключила она, заказывая очередную «маргариту», - рано или поздно это нужно было сделать. Теперь мы, по крайней мере, на равных.

«С добрым утром, Китти!»

    - Старики - это такая мерзость, - сказала Камилла. - Со стариками я завязала. Пару лет назад до меня вдруг дошло: зачем мне эти сморчки, когда вокруг столько молодых богатых красавцев? И потом, старикам тебя не понять. Даже если захотят. Другое поколение.
    - Ну не знаю, по-моему, зрелые мужчины - это не так уж плохо, - возразила Китти. - Хотя, когда мне впервые позвонил Хуберт, умоляя с ним встретиться, я первым делом спросила: «Сколько тебе лет и сколько волос на твоей голове?» Как я над ним только не измывалась! Когда он впервые приехал за мной, я вышла к нему с немытыми волосами и без косметики. В смысле раз уж ты меня так хочешь, полюбуйся на меня настоящую. И после всего этого, когда я проснулась после нашей первой ночи, в каждой комнате стояло по букету моих любимых цветов. Он узнал, кто мой любимый автор, и скупил все его книги. Написал кремом для бритья на зеркале: «С добрым утром, Китти!» Девушки растаяли от умиления.
    - Ну не прелесть?! - вздохнула Тизи. - Обожаю мужчин.
    - Я мужчин тоже люблю, но иногда от них и отдохнуть не грех, - заметила Шейла.
    - Хуберт обожает, когда я влипаю в какую-нибудь историю, - продолжала Китти. - Например, накуплю себе шмоток, а расплатиться не могу. Ему просто удовольствие доставляет меня опекать.
    - Мужчины жаждут, женщины утоляют, - триумфально заключила Китти. Она уже приканчивала вторую «Маргариту». - С другой стороны, мужчины... значительнее, что ли? Надежнее.
    - У них есть то, чего нет у нас, - согласилась Шейла. - Мужчина должен быть плечом.
    Опорой.
    - Хуберт дарит мне детство, которого у меня никогда не было, - добавила Китти. - Все эти феминистские штучки - просто чушь. Хотят мужчины доминировать - пусть доминируют. А женщина должна оставаться женщиной.
    - Конечно, иногда с мужчинами бывает сложно, но в глубине души я всегда знаю, что не получится с одним, найдется другой, - заметила Тизи. - С мужчинами хлопот немного.
    - Это с женщинами попробуй разберись, - поддакнула Камилла.
    - Не хочу показаться сукой, но красота - это и правда страшная сила, всего можно добиться, - продолжала Китти. - И женщины это знают и ненавидят тебя всеми силами души, особенно те, что постарше. Считают это посягательством на свою территорию.
    - Большинство женщин после тридцати начинают заморачиваться по поводу возраста, - сказала Камилла. - С подачи мужчин, конечно. Правда, если ты выглядишь, как Кристи Бринкли, беспокоиться тебе не о чем.
    - Но как правило, они просто становятся стервами, - подхватила Китти. - Отпускают в твой адрес язвительные замечания. Они почему-то априори считают, что я идиотка. Что я ничего не знаю. Ни черта не соображаю. Что я с Хубертом ради его денег. Поневоле обозлишься, и уже назло выбираешь юбку покороче и косметику поярче.
    - Никому даже в голову не придет разобраться, какая ты. Сами все про тебя знают, - согласилась Тизи.
    - Женщины вообще ужасно завистливы, - сказала Шейла. - Вне зависимости от возраста. Смотреть тошно. Увидят красивую девочку - обязательно надо тут же сказать про нее гадость. Это так грустно и обидно. Только лишний раз говорит о женской самооценке. Женщины настолько не уверены в себе и недовольны всем своим существованием, что просто на дух не переносят, когда кому-нибудь лучше, чем им. Именно поэтому большинство моих друзей - мужчины.
    Девушки переглянулись и согласно кивнули.
    А как же секс?
    - Я каждому говорю, что в жизни не видела такого большого члена, - сказала Китти. Остальные нервно засмеялись. Китти с хлюпаньем втянула через соломинку остатки «маргариты». - Вопрос выживания, - пояснила она.

16

Неприякаянные в Манхэттене

    Что может быть хуже, чем быть тридцатипятилетней незамужней обитательницей Нью-Йорка? Быть двадцатипятилетней и незамужней обитательницей Нью-Йорка.
    Мало кто из нас хотел бы еще раз через это пройти: не с тем спишь, не то носишь, не с теми живешь, не то несешь; тебя не замечают, увольняют, оскорбляют, пинают ногами и просто валяют в дерьме.
    Но это необходимое зло. Так что если вам интересно знать, как тридцатипятилетние и незамужние обитательницы Нью-Йорка становятся... ну, тем, кем они становятся, - эта книга для вас.
    Пару недель назад Кэрри оказалась на вечеринке «Луи Виттон», где случайно повстречала Сиси, двадцатипятилетнюю ассистентку дизайнера-флориста. Кэрри просто разрывалась на части, пытаясь одновременно пообщаться с пятью нужными ей людьми, когда Сиси вдруг материализовалась из полумрака.
    - Ой, приве-ет, - протянула она. Поймав взгляд Кэрри, повторила: - Приве-ет! - И захлопала ресницами.
    Кэрри отвлеклась от разговора с редактором.
    - Ну что, Сиси? - спросила она. - Что?
    - Ну, не знаю... Как у тебя дела?
    - Прекрасно. Просто замечательно, - ответила Кэрри.
    - Что поделываешь?
    - Все то же самое. - Редактор уходил у нее из-под носа. - Сиси, я...
    - Я тебя сто лет не видела, - перебила Сиси. - Ужас как соскучилась. Ты же знаешь, я твоя самая горячая поклонница. Некоторые, правда, считают тебя сукой, но я им говорю: «Она моя лучшая подруга, и не смейте называть ее сукой!» Так что я за тебя заступаюсь.
    - Спасибо.
    Сиси опять захлопала ресницами.
    - Ну а ты как? - не выдержала Кэрри.
    - Я-то? Просто супер, - ответила Сиси. - Каждый день одно и то же - наряжаюсь, иду на вечеринку, там на меня никто не обращает внимания, прихожу домой и рыдаю.
    - Бедненькая, - пожалела ее Кэрри. - Ладно, ты не расстраивайся. Полоса, наверное, такая. Слушай, вообще-то я...
    - Знаю-знаю, - перебила Сиси. - Занята. Ничего. Как-нибудь в другой раз. - И зашагала прочь.

     Сиси Йорк и ее лучшая подруга Кэролайн Эверхард приехали в Нью-Йорк за тем же, за чем сюда едут и в двадцать, и в тридцать пять, - делать карьеру.
    Кэролайн Эверхард пишет репортажи о ночной жизни Нью-Йорка для одного престижного журнала. Три года назад приехала из Техаса. Она из тех красивых, но не самых стройных девушек, которые совершенно не заморачиваются по поводу своего веса или, по крайней мере не дают повода их в этом заподозрить.
    Сиси - прямая противоположность Кэролайн: светлые волосы, стройная, как тростинка, тонкие необычные черты лица. Мимо таких часто проходят, не замечая их, ибо они и сами не уверены в собственной красоте. Сиси работает ассистенткой у Йорджи, признанного, но малообщительного дизайнера-флориста.
    Сиси приехала из Филадельфии полтора года назад.
    - Я была просто паинькой, - рассказывает она. - Не поверите - белые перчатки в сумочке таскала. Первые полгода вообще нигде не появлялась. Боялась потерять работу.
    А сейчас?
    - Хорошие девочки - это не про нас. Хорошими нас никак не назовешь, - говорит Сиси, растягивая слова на нью-йоркский манер, странным образом сочетающий в себе эротичность и занудность.
    - Мы вечно всех поливаем дерьмом, - соглашается Кэролайн.
    - Про вспыльчивость Кэролайн уже легенды ходят, - добавляет Сиси.
    - А Сиси теперь вообще с людьми не разговаривает. Зато вы бы видели, как она на них смотрит.
Тысяча и одна ночь

    По старой доброй нью-йоркской традиции подружились они на почве ревности.
    Еще до знакомства с Сиси Кэролайн познакомилась с Сэмом, сорокадвухлетним инвестиционным банкиром. Куда бы ни пошла, она обязательно на него натыкалась. У него была девушка из Швейцарии, которая пыталась пробиться на телевидение. Однажды Сэм и Кэролайн случайно пересеклись в клубе «Спай», и между ними спьяну разгорелась страсть. На следующий вечер они опять столкнулись в каком-то клубе, и на этот раз отправились к нему домой и занялись сексом. Так повторилось еще пару раз. Потом его девушку депортировали из страны.
    Это обстоятельство не сильно сказалось на их отношениях. Где бы они ни встретились, дело неизменно оканчивалось сексом. Столкнувшись с ним как-то в «Системе», она от дрочила его в полумраке клуба. Затем они вышли на улицу и занялись сексом в темной аллее за помойкой. Застегнув штаны, он поцеловал ее в щечку и как ни в чем не бывало произнес:
    - Ну, спасибо, милая! До скорого.
    Кэролайн принялась швыряться в него мусором.
    - Ты мне еще за это заплатишь, Сэмьюэл! - приговаривала она.
    Парой недель позднее Сиси, очутившись в «Каса Ла Фамм», встретила двух своих знакомых. С ними был третий - загорелый мужчина в тонкой белой рубашке и армейских штанах - сразу было видно, что у него потрясающая фигура. С виду он казался застенчивым, и Сиси принялась с ним заигрывать. Она недавно постриглась и теперь то и дело отводила с глаз непослушную прядь, поглядывая на него поверх бокала с шампанским. Они собирались на чей-то день рождения в Сохо и пригласили ее с собой. Добирались они пешком. Сиси всю дорогу хихикала и натыкалась на своего спутника, пока он наконец ее не обнял.
    - Сколько тебе лет? - спросил он.
    - Двадцать четыре.
    - Идеальный возраст! - ответил он.
    - Идеальный для чего? - переспросила она.
    - Для меня, - ответил он.
    - А тебе сколько?
    - Тридцать шесть, - соврал он.
    На дне рождения было полно народу. Пиво в здоровенных бочонках, водка и джин в пластиковых стаканчиках. Не успела Сиси отхлебнуть пива, как ее взору представилось ошеломляющее зрелище. С противоположного конца квартиры прямо на нее неслась крупная темноволосая девушка с ярко-красной помадой на губах, в некем подобии «платья» (если только это можно назвать платьем, подумала Сиси), напоминающем связку цветастых шифоновых шарфов. Ни дать ни взять Шахерезада.
    Ее кавалер обернулся, чудом избежав тарана.
    - Кэролайн! - воскликнул он. - Классное платье!
    - Спасибо, Сэм, - ответила Кэролайн.
    - Это тот самый дизайнер, про которого ты рассказывала? - продолжал Сэм. - Ну тот, который наобещал тебе кучу платьев, если ты про него напишешь? - Он ухмыльнулся.
    - Может, заткнешься? - прошипела Кэролайн и повернулась к Сиси: - А это еще кто? И что, интересно, ты забыла на моем дне рождения?
    - Меня пригласили. Вот он.
    - И ты всегда принимаешь приглашения от чужих мужчин?
    - Кэролайн, я не твой мужчина, - вмешался Сэм.
    - Ну еще бы! Всего каких-то двадцать раз переспали. Помнишь последний раз? Забыл, как кончил в «Системе»?
    - Что, прямо в клубе? - переспросила Сиси.
    - Кэролайн, у меня же есть девушка, - сказал Сэм.
    - Ага, только ее депортировали. А ты и обрадовался, распустил свои грязные лапы.
    - Она вернулась, - сказал Сэм, - живет у меня дома.
    - У тебя есть девушка? - не поверила Сиси.
    - Ты меня убиваешь! - заорала на Сэма Кэролайн. - Давай вали отсюда и сучку свою с собой забери!
    - У тебя есть девушка? - тупо продолжала твердить Сиси, спускаясь по лестнице.
    Через две недели Кэролайн случайно встретилась с Сиси в туалете какого-то клуба.
    - К твоему сведению, я тут с Сэмом виделась, - сообщила Кэролайн, крася губы красной помадой. - Приполз ко мне на четвереньках, умолял вернуться. Сказал, что я для него важнее.
    - Важнее чего? - спросила Сиси, делая вид, что подправляет тушь.
    - Ты ему дала? - спросила Кэролайн, защелкнув крышечку помады.
    - Нет, - ответила Сиси. - Я никому ничего не даю.
    Естественно, они стали лучшими друзьями.

«Ненавижу Майами»

    Кэрри познакомилась с Сиси около года тому назад в баре «Бауэри». Кэрри сидела за столиком, было довольно поздно, она пребывала уже в полной прострации, и тут к ней подскочила какая-то девочка и начала тараторить что-то вроде: «Вы - мой идол», и «Вы такая красивая», и «Где вы купили эти туфли, они просто прелесть». Кэрри это польстило.
    - Я так хочу стать вашей лучшей подругой! - произнесла Сиси бархатно-обволакивающим голосом. - Ну можно я стану вашей лучшей подругой? Ну пожалуйста!
    - Послушай...
    - Сиси.
    - Сиси, - довольно решительно произнесла Кэрри, - такие вещи так просто не делаются.
    - Почему?
    - Потому что я прожила в Нью-Йорке пятнадцать лет. И за эти пятнадцать лет...
    - А-а, - поникла Сиси. - Но я могу вам хотя бы позвонить? Я обязательно вам позвоню!
    И она мгновенно упорхнула к другому столику. Усевшись, она обернулась и помахала ей рукой.
    Через пару недель Сиси действительно ей позвонила.
    - Тебе обязательно надо поехать с нами в Майами! - сказала она.
    - Ненавижу Майами. Ноги моей там не будет, - ответила Кэрри. - Если ты еще раз позвонишь и произнесешь слово «Майами», я просто-напросто повешу трубку.
    - Какая же ты смешная! - хихикнула Сиси. В Майами Сиси и Кэролайн остановились у каких-то богатых друзей Кэролайн по Техасскому университету. В пятницу вечером они напились, и Сиси на свою голову переспала с одним из техасцев, Декстером.
    На следующий день он ее совсем достал - таскался за ней по пятам, все время лез то обниматься, то целоваться, как в медовый месяц.
    - Пойдем наверх, ну пожалуйста, - шептал он ей на ухо.
    Наверх Сиси не хотелось, и она перестала обращать на него внимание. Декстер разозлился и ушел, хлопнув дверью. Через пару часов он вернулся с девушкой.
    - Здрассьте, - произнес он, помахал Сиси рукой и направился с девушкой на второй этаж. Девушка сделала ему минет. Потом они спустились вниз, и Декстер устроил целое представление с прощанием и записыванием номеров.
    Сиси это вдруг уязвило, она вылетела из дома вся в слезах и соплях, а тут как раз Кэролайн подкатила к дому в машине, взятой напрокат. Причем тоже в слезах и соплях. Она случайно встретила Сэма, который тоже оказался в Майами. Он предложил ей менаж-а-труа с какой-то блондинистой стриптизершей, и, когда Кэролайн его послала, он швырнул ее на песок - дело было на пляже - и сказал, что встречался с ней исключительно за неимением лучшего, чтобы в глазах друзей не выглядеть белой вороной.

Шестая страница

    Две недели спустя про Кэролайн написали на шестой странице «Пост» - в колонке светских сплетен. Она пошла на какую-то вечеринку в клубе «Туннель» и, когда охранник отказался ее впускать, принялась на него орать; он попытался усадить ее в такси, она дала ему по морде; он скрутил ей руки и прижал к земле. На следующее утро она потребовала, чтобы редактор издательства, в котором она работала, позвонил в «Туннель» и добился увольнения охранника, а потом позвонила в «Шестую страницу». Когда номер вышел в тираж, она купила двадцать экземпляров.
    А потом Сиси выгнали из квартиры, которую она снимала на пару с одной адвокатшей из Филадельфии - старшей сестрой своей школьной подруги. Та сказала:
    - Сиси, ты так изменилась. Я за тебя волнуюсь. Ты совсем распустилась, и я ума не приложу, что с этим делать.
    Сиси наорала на нее, сказав, что та просто завидует, и переехала к Кэролайн на диван.
    Примерно в то же время в колонке светских новостей вышла какая-то гадость про Кэрри. Она изо всех сил старалась выкинуть это из головы, как вдруг ей позвонила возбужденная Сиси.
    - С ума сойти, ты же теперь у нас знаменитость! - заверещала она. - Про тебя в газетах писали. Видела?! - И она стала зачитывать всю статью, и это было так ужасно, что Кэрри не выдержала и принялась ее отчитывать:
    - Значит так, урок номер раз - если хочешь выжить в этом городе, никогда никому не звони, чтобы сообщить, какую мерзость пишут про них в газетах. Притворись, что слыхом не слышала, видом не видывала. А если тебя спросят - соври, что не читаешь такое дерьмо. Даже если только его и читаешь. Усвоила?..
    - Боже, Сиси, - помолчав, добавила она, - да на чьей ты, в конце концов, стороне?
    Сиси разрыдалась, а Кэрри повесила трубку, хотя потом ее мучили угрызения совести.

Досталось, что осталось

    - Хочу тебя познакомить с одним человеком, только не вздумай в него влюбляться, - предупредила Кэролайн Сиси. Естественно, та влюбилась.
    Бену было сорок лет. В прошлом ресторатор и устроитель вечеринок, он был дважды женат (собственно говоря, он был женат до сих пор, но его жена переехала обратно во Флориду) и сменил с дюжину лечебниц. Весь Нью-Йорк знал о его похождениях, и при упоминании его имени все только закатывали глаза и переводили разговор на другую тему. И все же, несмотря на свое алкогольно-кокаиновое прошлое, он каким-то чудом умудрился сохранить крупицы былого лоска: очарования, остроумия и красоты, - и на них-то Сиси и купилась. Они провели вместе два потрясающих уик-энда, хотя до секса дело так и не дошло.
    А потом они пошли на какую-то вечеринку, и он вдруг исчез, после чего Сиси обнаружила его лапающим шестнадцатилетнюю модель, недавно переехавшую в Нью-Йорк.
    - Да как ты смеешь! - завопила она.
    - Слушай, брось! - ответил он. - Я же должен воплощать в жизнь свои фантазии! Может, у меня фантазия такая!
    И он ухмыльнулся, демонстрируя редкие зубы.
    На следующее утро Сиси заявилась без приглашения к нему домой. У него гостила его трехлетняя дочь.
    - А у меня для тебя подарок, - произнесла Сиси как ни в чем не бывало. Подарком оказался маленький крольчонок. Она положила его на диван, и он немедленно на него написал - причем не один раз.
    Тем временем Кэролайн практически переехала к Сэму. Она по-прежнему снимала квартиру, но каждую ночь проводила у него, и каждый раз там что-нибудь оставляла - обувь, духи, сережки, блузки из химчистки, шесть или семь баночек с кремом.
    Так продолжалось три месяца. Накануне Дня святого Валентина он не выдержал.
    - Все, с меня хватит! - заявил он. - Выметайся!
    Он орал и прерывисто дышал.
    - Я не понимаю... - начала Кэролайн.
    - А нечего понимать, - ответил Сэм. - Собирай свои вещички и вали отсюда! - Сэм распахнул окно и начал вышвыривать ее вещи.
    Кэролайн взвизгнула:
    - Я тебе покажу! - И со всей дури врезала ему по затылку.
    Он так и подпрыгнул.
    - Ты меня ударила!
    - Сэм... - спохватилась она.
    - Да ты же... Ты же меня ударила! - Он начал пятиться. - Не подходи! - заорал он, осторожно нагнулся и подобрал с пола кота.
    - Сэм, - попыталась успокоить его Кэролайн, осторожно приближаясь.
    - Я сказал, не подходи! - предупредил он. И, схватив кота под мышки, наставил его растопыренные задние лапы на Кэролайн, как орудие самообороны. - Кому сказал, назад!
    - Сэм... Сэм! - Кэролайн покачала головой. - Ты себе не представляешь, до чего все это жалко выглядит.
    - Мне так не кажется, - ответил Сэм, поспешно удаляясь в спальню и укачивая в объятиях кота. - Она стерва, правда, Паффи? - приговаривал он, обращаясь к коту. - Самая настоящая стерва.
    Кэролайн сделала несколько шагов ему вслед.
    - Я не хотела...
    - Ты меня ударила, - повторил Сэм плаксивым голосом, словно маленький мальчик. - Никогда больше так не делай. Никогда не бей Сэма.
    - Хорошо... - опасливо произнесла Кэролайн.
    Кот наконец вырвался из объятий хозяина и бросился прочь.
    - Кс-кс-кс, - позвала Кэролайн. - Иди сюда! Хочешь молочка?
    Она услышала, как Сэм включил телевизор.

Кондрашка

    Кэрри давно обещала Сиси и Кэролайн с ними поужинать и однажды решила наконец сдержать обещание - причем пожертвовав на это воскресенье. Свой единственный свободный вечер.
    Сиси и Кэролайн сидели, положив ногу на ногу и с умным видом помешивая коктейли. Кэролайн трепалась по мобильному.
    - Мне и так из-за своей работы приходится каждый вечер таскаться по этим чертовым клубам, - говорила она. - Сил моих больше нет.
    Она захлопнула крышку мобильного и взглянула на Кэрри.
    - Придется сегодня пойти в одно место. Это в центре. Говорят, там будет куча моделей. Тебе обязательно нужно пойти, - добавила она тоном, подразумевающим, что это вовсе не обязательно.
    - Ладно, так как твои дела? - спросила Кэрри. - Как там Сэм?..
    - Нормально, - сдержанно ответила Кэролайн.
    Сиси прикурила сигарету и отвела глаза.
    - Сэм тут начал повсюду трепать, что знать ее не знает, хотя свидетелей хоть отбавляй, - ну мы и решили его проучить.
    - Он как раз стал встречаться с одной девицей, которая уже кучу народа перезаражала, и я ему позвонила и говорю: «Сэм, я тебя умоляю, ты только с ней не спи», - начала Кэролайн.
    - И вот встречаем мы их как-то за бранчем...
    - Сами с иголочки, а они - чуть ли не в тренировочных. Подходим к ним. Он было попытался стрельнуть у нас сигарет, но я ответила: «Еще чего! Закажи у официанта».
    - Мы специально уселись за соседний столик. Они несколько раз пытались с нами заговорить, но Кэролайн все время названивала по мобильному. А потом я его спросила: «Слушай, Сэм, а как там поживает та девушка, про которую мы с тобой говорили?»
    - Его чуть кондрашка не хватил. А чтоб уж совсем его доконать, мы начали слать ему записки: «Герпес симплекс 19».
    - А что, есть такая болезнь? - спросила Кэрри.
    - Нет, - ответила Сиси. - Ты что, совсем не въезжаешь?
    - Ага... - задумчиво протянула Кэрри. Она дольше, чем обычно, прикуривала сигарету, а затем сказала: - Слушай, с тобой вообще-то все в порядке?
    - Абсолютно, - ответила Сиси. - Для меня главное - карьера. Как, собственно, и для тебя. Ты - мой идол.
    Девочки взглянули на часы и обменялись взглядами.
    - Ничего, если мы пойдем? - спросила Сиси. - А то в клуб опоздаем.

17

Город в огне! Мужчина Ее Мечты в секс-панике! Адское пекло Манхэттена порождает тротуарные фантазии, пьяные джиги, спальные истерики и кондиционерные кошмары

    В августе Нью-Йорк преображается. Как в какой-нибудь латиноамериканской республике с вечно пьяным коррумпированным диктатором, стремительной инфляцией, наркокартелями, пыльными дорогами и вечно засоренным водопроводом, где ничего никогда не станет лучше, дождя здесь ждать бесполезно.
    У большинства нью-йоркцев в такую жару не выдерживает психика. Низменные мысли и чувства так и прут на поверхность, порождая не менее низменные поступки, в которых столь преуспели нью-йоркцы. Их совершают тайком. Исподтишка. Те, кто создан друг для друга, расстаются. Те, кому не стоит быть вместе, сходятся.
    Город плавится от зноя. Тридцатипятиградусная жара день ото дня высасывает из тебя все соки. Все раздражены.
    В такую жару никому нельзя доверять, тем более себе самой.
    Восемь часов утра. Кэрри лежит в постели Мужчины Своей Мечты. Ей кажется, что все ужасно и вряд ли когда-нибудь станет лучше, И даже не вряд ли, а точно. Она истерически рыдает в подушку.
    - Кэрри, ну ладно тебе. Ну успокойся... - уговаривает ее Мужчина Ее Мечты.
    Она перекатывается на спину, демонстрируя опухшее, заплаканное лицо.
    - Все будет хорошо. Мне пора на работу. Я и так из-за тебя уже опаздываю.
    - Ну неужели ты не можешь мне помочь? - спрашивает Кэрри.
    - Нет, - отвечает он, застегивая золотые запонки на накрахмаленных манжетах. - Кроме тебя самой, тебе никто не поможет. Разбирайся сама.
    Кэрри натягивает одеяло на голову, продолжая рыдать.
    - Позвони мне через пару часиков, - говорит он, выходя из комнаты. - Пока.
    Через пару минут он возвращается.
    - Портсигар забыл, - объясняет он, бросив на нее беглый взгляд.
    Она уже притихла.
    - Пока, - повторяет он. - Пока. Пока. Идет десятый день липкого удушливого зноя.

Ритуал жары

    Кэрри слишком много времени проводит с Мужчиной Своей Мечты. У него дома кондиционер. У нее, по идее, тоже, но он не работает. Между ними складывается негласный ритуал - ритуал жары. Каждый вечер в одиннадцать часов, если они, конечно, не вместе, Мужчина Ее Мечты звонит.
    - Ну как там у тебя? - спрашивает он.
    - Жарко, - отвечает она.
    - Чем занимаешься?
    - Потею.
    - Может, переночуешь у меня? - спрашивает он почти смущенно.
    - Можно, - отвечает она, зевая.
    Она начинает носиться по квартире, затем пулей вылетает из дома, провожаемая ненавидящим взглядом ночного портье, и запрыгивает в такси.
    - Ах, это ты, - произносит Мужчина Ее Мечты, открывая ей дверь и стоя голышом на пороге. Голос у него заспанный и в лице даже как бы проскальзывает удивление.
    Они забираются в постель. Смотрят шоу Леттермана или Лено. У Мужчины Ее Мечты всего одни очки, и они надевают их по очереди.
    - А тебе не приходило в голову купить новый кондиционер? - спрашивает Мужчина Ее Мечты.
    - Приходило, - отвечает Кэрри.
    - Он и обойдется-то всего в какие-нибудь полторы сотни.
    - Знаю. Ты говорил.
    - Ты же понимаешь, что не можешь ночевать здесь каждую ночь.
    - Ничего, - отвечает она. - Переживу как-нибудь.
    - Но я же не хочу, чтобы ты задохнулась в своей квартире, - говорит Мужчина Ее Мечты.
    - Если ты меня приглашаешь из жалости, то не стоит, - отвечает Кэрри. - Я-то думала, ты по мне скучаешь. Спать без меня не можешь.
    - Скучаю, конечно, скучаю, - говорит Мужчина Ее Мечты. - У тебя деньги-то есть? - добавляет он через пару секунд.
    Кэрри внимательно смотрит на него.
    - Навалом, - отвечает она.

Лобстер Ньюберт

    Есть в этой жаре нечто высвобождающее. Пьянящее.
    В Верхнем Ист-Сайде у Ньюберта разгулялись гормоны. Он хочет ребенка. Весной его жена Белл говорила, что ни за что не станет беременеть летом, потому что тогда она не сможет надеть купальник. Теперь она говорит, что ни за что не станет беременеть летом, потому что не хочет, чтобы ее тошнило в такую жару. Ньюберт пытается ей деликатно напомнить, что по роду своей брокерской деятельности она весь день проводит за зеленоватым стеклом прохладного кондиционированного офиса. Бесполезно.
    Ньюберт тем временем целыми днями слоняется по квартире в драных трусах в ожидании звонка от своего агента по поводу романа. Смотрит бесконечные ток-шоу. Ковыряет заусенцы тупыми щипчиками. Звонит Белл по сто раз на день. Она с ним неизменно мила.
    - Привет, котик! - говорит она.
    - Как тебе ревлоновские щипчики с заостренными концами из нержавеющей стали?
    - По-моему, чудесно! - отвечает она.
    У Белл деловой ужин с клиентами. Клиенты - японцы. После многочисленных поклонов и рукопожатий Белл и ее пятеро спутников, облаченных в темные
пиджаки, направляются в «Сити-Краб». В середине ужина неожиданно появляется Ньюберт. Он заметно навеселе. Одет как турист-походник. Он решает исполнить некое подобие джиги в собственной интерпретации. Берет со стола салфетки и запихивает их в карманы своих походных шорт. Размахивая свободными концами салфеток, делает пару шагов вперед, выкидывает одну ногу вперед, затем делает пару шагов назад и выкидывает другую ногу назад. По ходу дела он добавляет пару боковых скачков, строго говоря, не имеющих никакого отношения к джиге.
    - Не обращайте внимания, это мой муж, - как ни в чем не бывало объясняет Белл клиентам. - Он у меня шутник.
    Ньюберт вытаскивает откуда-то фотоаппарат-мыльницу и начинает их фотографировать.
    - Скажите «Робстер!» - говорит он.

Каннибалы в «Ле-Зу»

    Кэрри ужинает в новом ресторане «Ле-Зу». За ее столом - куча незнакомого народа, в том числе некто Ра, новый секс-символ. Во всем ресторане от силы три столика, и все забиты, так что народ толпится на тротуаре. Кто-то периодически таскает на улицу бутылки белого вина. В скором времени все это превращается в настоящее народное гуляние.
    Жара еще только начинается, поэтому люди пока довольно милы: «Я так давно хотел с вами познакомиться!», «Мы обязательно должны поработать вместе!», «Нам нужно чаще встречаться!".
    Кэрри общительна, как никогда, и вроде даже никого не ненавидит. Как ни странно, это, похоже, взаимно.
    Кэрри сидит между Ра и его агентшей. Какой-то репортер из «Нью-Йорк тайме» их постоянно фотографирует. Ра довольно молчалив. Сидит, устремиз взгляд в пустоту, поглаживает свою эспаньолку и кивает головой. После ужина Кэрри, Ра и агентша идут к агентше курить травку - в такую жару это кажется единственно разумным выходом. Травка оказывается довольно ядреной. Уже поздно. Кэрри сажают в такси.
    - Между собой мы называем это зоной, - произносит агентша, уставясь на Кэрри.
    Как ни странно, Кэрри, похоже, понимает, что она имеет в виду, что это за «зона» и как они все в ней очутились.
    - Не хочешь пожить с нами в зоне? - спрашивает Ра.
    - С удовольствием, - почти искренне отвечает она, в то же время думая: «Скорей бы домой!»
    Не доехав до дома, она просит таксиста остановиться. Вылезает из машины и идет пешком.
    В голове все еще стучит: «Домой!» Город как раскаленная печь. Она чувствует себя всесильной. Хищницей.
    Перед ней по тротуару идет какая-то тетка. На ней свободная белая футболка, болтающаяся, как белый флаг, что доводит Кэрри до исступления. Кэрри внезапно чувствует себя акулой, почуявшей запах крови. Со смаком представляет себе, как убивает тетку и сжирает ее. К ее собственному ужасу, эта картина доставляет ей несказанное удовольствие.
    Тетка и не подозревает об опасности. Она бредет по тротуару, погрузившись в свои мысли. Кэрри представляет себе, как она вгрызается в ее белую плоть своими зубами. Тетка сама виновата - могла бы и похудеть. Кэрри останавливается и входит в свой подъезд.
    - Добрый вечер, мисс Кэрри, - здоровается с ней портье.
    - Добрый вечер, Карлос, - отвечает она.
    - Все в порядке?
    - Все просто замечательно.
    - Тогда спокойной ночи, - говорит он ей, заглядывая в кабину лифта. Он улыбается.
    - Спокойной ночи, Карлос - Она улыбается ему в ответ, показывая все свои зубы.

«Голубой ангел»

    В такую жару на улицу лучше не выходить. Но в доме еще хуже.
    Китти слоняется по своей огромной квартире на Пятой авеню, в которой живет с любовником Хубертом, пятидесятипятилетним актером. Его дела опять пошли на лад. Сейчас он снимается в Италии в фильме одного модного американского режиссера, а потом едет в Лос-Анджелес на съемку проб к какому-то телесериалу. Через пару дней Китти полетит к нему в Италию, а оттуда они вместе отправятся в Лос-Анджелес. Она думает: «И это в мои двадцать пять! Я ведь еще так молода!»
    В пять наконец-то раздается телефонный звонок.
    - Это Китти? - мужской голос.
    - Да-а...
    - Хуберт дома?
    - Не-ет...
    - Это Дэш.
    - Дэш... - растерянно повторяет она. Дэш - это агент Хуберта. - А Хуберт в Италии, - говорит она.
    - Я знаю, - отвечает он. - Он просил тебя проведать - проследить, чтобы ты не скучала.
    - Ясно, - отвечает Китти. Она прекрасно знает, что он врет, но от этого ей еще приятнее.
    Они встречаются в десять в баре «Бауэри». Вскоре появляется Стенфорд Блэтч. Они с Дэшем вроде как дружат, хотя это ни о чем не говорит - Стенфорд со всеми дружит.
    - Слушай, - обращается Дэш к Стенфорду, откидываясь на спинку стула, - куда бы нам сходить? Может, что посоветуешь? А то как бы моя подопечная не заскучала...
    Мужчины переглядываются.
    - Мне нравится «Голубой ангел», - говорит Стенфорд. - Но у меня довольно специфический вкус.
    - Едем в «Голубой ангел»! - решает Дэш. Клуб находится где-то в Сохо. Они заходят и оказываются в прокуренной дыре с фанерными подиумами для стриптизерш.
    - Бомжатники - это последний писк моды, - говорит Стенфорд.
    - Я тебя умоляю, я всю жизнь по таким шлялся, - отвечает Дэш.
    - С тебя станется. Только ты, разговаривая в машине по телефону, можешь сказать: «Подожди минутку, мне тут на Палисад-Парквей минет делают, я только кончу», - ехидничает Стенфорд.
    - Не на Палисад-Парквей, а на Сансет-бульвар, - отвечает Дэш.
    Они садятся перед одним из подиумов. Вскоре на нем появляется девица. В руках у нее зачуханный букет ромашек, будто пробившихся сквозь асфальт. Она абсолютно голая. Худая, но с целлюлитом.
    - Все-таки худоба в сочетании с целлюлитом - это какая-то дикость, - шепчет Китти Дэшу на ухо.
    Дэш смотрит на нее со снисходительной улыбкой.
    «Главное - перетерпеть», - думает Китти.
    Девица подхватывает боа из перьев и начинает танцевать. Обрывает лепестки ромашек. Она вся взмокла от пота. Несмотря на это, опускается на пол и начинает елозить по грязному подиуму. Когда она поднимается, на нее страшно смотреть - вся в куриных перьях, лепестках и грязи. Она широко расставляет ноги, утыкаясь тазом прямо Китти в лицо. Китти почти уверена, что различает ее запах, но мужественно думает: «Ничего, похоже, выжила».
    Затем выходит лесбийская пара. Танцует. Та, что поменьше, начинает стонать. Та, что покрупнее, начинает ее душить. Китти видит вздувшиеся вены на шее лесбиянки. Это уже всерьез. «Это же самый настоящий снафф!» - думает с ужасом она. Стенфорд заказывает очередной бокал белого вина.
    Та, что побольше, хватает малявку, за волосы и начинает ее трепать. Китти раздумывает, не пора ли вмешаться. Скальп отделяется от черепа и оказывается париком, из-под которого выглядывает короткий розовый ежик.
    - Концерт окончен, - говорит Дэш. - По домам.
    На улице все еще жарко.
    - Кто-нибудь мне может объяснить, что это был за бред? - спрашивает Китти.
    - А ты чего хотела? - фыркает Дэш.
    - Пока, Китти, - довольно произносит Стенфорд.

Нервный срыв

    На десятый день жары Кэрри была уже безнадежно привязана к Мужчине Своей Мечты. Чересчур привязана. Тогда-то с ней и случилась истерика. Все началось на ровном месте: Мужчину Ее Мечты пригласили на деловой ужин. Ничего из ряда вон выходящего. Она пошла к своей подруге Миранде, чтобы тихо-мирно посидеть в прохладе кондиционера, прокручивая старые сериалы. Но потом они решили выпить. А потом Миранда позвонила и заказала травы. И понеслось. Они давно не виделись, поскольку Кэрри все время проводила с Мужчиной Своей Мечты, и Миранда принялась ее пилить:
    - И вообще могла бы нас познакомить. Почему я до сих пор его не видела? И почему мы с тобой совсем перестали видеться?
    И вдруг разорвалась бомба. Миранда рассказала, что знает одну девушку, которая встречалась с Мужчиной Ее Мечты весь первый месяц их с Кэрри романа.
    - А я думала, он с ней всего один раз виделся, - пролепетала Кэрри.
    - Ничего подобного. Несколько раз. Несколько. Я тебе поэтому целый месяц и не звонила - не знала, рассказывать или нет.
    - Да, гаденькая история, - сказала Кэрри. На следующее утро, с трудом оклемавшись после истерики, Кэрри лежала в постели Мужчины Ее Мечты и раздумывала, чего же она на самом деле хочет. Казалось бы, с Мужчиной Ее Мечты все стало по-другому, да только стало ли? Она все так же не замужем. У нее все так же нет детей. И непонятно, будут ли вообще. И если будут, то когда?
    Выбирай: или зона - или Мужчина Моей Мечты, думает она. Зона или Мужчина Ее Мечты.
    Днем Мужчина Ее Мечты присылает ей цветы. На открытке надпись: «Все будет хорошо. С любовью, Мужчина Твоей Мечты».
    - По какому поводу цветы? - спрашивает его вечером Кэрри. - Так было трогательно.
    - Это чтобы ты не думала, что тебя никто не любит, - отвечает Мужчина Ее Мечты.
    Пару дней спустя Кэрри и Мужчина Ее Мечты едут на выходные в его загородный дом в Ве-стчестер, чтобы Мужчина Ее Мечты мог там поиграть в гольф. Он уходит ни свет ни заря. Кэрри спит допоздна, потом встает и варит кофе. Выходит на улицу, гуляет по двору. Прогуливается вдоль дороги. Возвращается. Заходит обратно в дом и садится.
    «Ну и что же мне теперь делать?» - думает она и представляет себе, как Мужчина Ее Мечты ставит новые рекорды на поле для гольфа

20

Мужчина Ее Мечты за порог - Девочка на порог

    Кэрри познакомилась с Девочкой в туалете клуба. Это вышло случайно.
    Кто-то постучал в дверь туалета. Кэрри была в хорошем настроении, к тому же с ней была Сиси, так что, вместо того чтобы нахамить, она приоткрыла дверь. За дверью стояла Девочка. Темные волосы - в общем, ничего себе.
    - Можно к вам?
    - Заходи, - ответила Кэрри.
    - Прости, - встряла Сиси, - мы что, знакомы?
    - Нет, - ответила Кэрри.
    - У вас что-нибудь есть? - спросила Девочка.
    - А что тебе надо? - вопросом на вопрос ответила Кзрри.
    - Есть убойная травка, - предложила Девочка.
    - Давай, - ответила Кэрри.
    Девочка прикурила косяк и протянула им:
    - Вы такой в жизни не пробовали!
    - Сомневаюсь, • - ответила Кэрри и затянулась.
    В клубе было полно народу, так что в туалете оказалось куда приятнее. Девочка облокотилась о стену и сделала очередную затяжку.
    Она сказала, что ей двадцать семь лет. Кэрри не поверила, но не стала настаивать. По большому счету ей было все равно. Она была просто случайной девочкой, с которой Кэрри познакомилась в туалете. С кем не бывает.
    - Ну и чем же ты занимаешься? - спросила Сиси.
    - Собираюсь открыть косметический салон, - ответила Девочка.
    - Ясно, - сказала Кэрри.
    - Все на научной основе. Если хочешь, могу и твоей кожей заняться.
    - Правда? - переспросила Кэрри. Она прикурила сигарету. В дверь уже ломились.
    - Нам пора выметаться, - сказала Сиси.
    - Давно хотела заняться своей кожей, - заметила Кэрри. - Уже сто лет собираюсь привести ее в порядок.
    - Выпустите меня, - перебила их Сиси.
    - Приведем, - пообещала Девочка.
    Она была невысокого роста, но в ней чувствовался характер. Довольно интересное лицо, пожалуй, даже красивое, если приглядеться получше. На ней были кожаные штаны и сапоги. И то и другое дорогое. Низкий голос.
    - Меня там друзья ждут. - проговорила Сиси. Она явно начинала нервничать.
    - Да успокойся ты, - сказала Кэрри.
    - Слушай, а оставайся со мной, - попросила Девочка. - Будем гулять всю ночь... Знаешь, ты такая красивая!
    - Да ладно! - ответила Кэрри, хотя, положа руку на сердце, слегка опешила.

Да что это со мной?

    В восьмом классе у нее была одноклассница - Шарлотта Нетс. Шарлотта пользовалась популярностью у мальчиков - в основном в силу своего раннего развития. Шарлотта любила приглашать к себе на ночь одноклассниц, А еще она писала им записки. Как-то раз Шарлотта пригласила к себе Джеки, подругу Кэрри. На следующий день оказалось, что та посреди ночи позвонила отцу и попросила ее забрать. По словам Джеки, Шарлотта буквально набросилась на нее - сначала полезла к ней целоваться, потом стала трогать за грудь, предлагая потрогать свою, «чтобы знать, как вести себя с мальчиками». После этого они больше не дружили.
    Кэрри так впечатлила эта страшная история, что долгие годы она не могла не только спать в одной постели с другими девочками, но даже раздеваться в их присутствии.
    Она никак не могла понять, что же с ней не так и почему она никак не может успокоиться и быть как все, но одна мысль о том, что ей пришлось бы отвергнуть домогательства своей подруги, была невыносима.
    Несколько лет тому назад две ее подруги напились и уснули в одной постели, после чего каждая из них сочла своим долгом ей позвонить и сообщить, что еле отбилась от приставаний другой и не нешало бы Кэрри быть с ней поосторожнее. Кэрри не знала, кому верить, но дружба ее подруг на этом закончилась.

Трезвые доводы рассудка

    Мужчины Ее Мечты не было весь октябрь, и все, казалось, шло наперекосяк. В Верхнем Ист-Сайде народ разгуливал в осенней одежде, несмотря на солнце и жару.
    Поначалу Кэрри не вылезала из дома, отказывая себе в вечернем коктейле с друзьями и в который раз перечитывая Джейн Остин, вместо того чтобы посмотреть кино, - только на этот раз книга казалась скучной, речи персонажей - витиеватыми и занудными, и Кэрри отчаянно не хватало привычной ночной жизни.
    Потом она постепенно начала выходить в свет, но, к своему разочарованию, обнаружила там все те же набившие оскомину лица.
    Однажды Стенфорд Блэтч заявился в «Вакс», новый ночной клуб в Сохо, с шеей, перевязанной платком.
    - Это еще что? - спросила Кэрри.
    - А, ты про это? - ответил Стенфорд. - Это все Гусь.
    Гусь был известным персонажем, любившим, чтобы во время секса ему сворачивали шею.
    - Все бы ничего, - продолжал Стеифорд, - если бы ему не взбрело в голову испробовать это на мне. И главное - я с ним, наверное, еще увижусь. Вот до чего дошел.
    На следующий вечер Кэрри ужинала с Роком Макгвайером. телевизионным актером.
    - Хочу себе кого-нибудь найти. - сообщил он. - По-моему, я наконец созрел для длительных отношений.
    - Слушай, да тебя же с руками-ногами оторвут! - ответила Кэрри, - Умный, красивый, блестящая карьера. Да ты себе в два счета кого-нибудь найдешь!
    - Если бы, - ответил Рок, - Смазливого мальчика я не хочу, а если уж заводить какие-то отношения со зрелым мужчиной, он должен, по крайней мере, что-то из себя представлять. А где такого найдешь? Вот и шляешься по всяким клубам - снимешь кого-нибудь и домой. По крайней мере, без драм.
    На следующий день Кэрри позвонила Миранда.
    - Ты не поверишь!.. - возбужденно произнесла она.
    - Что случилось? - спросила Кэрри. Ее ладонь непроизвольно сжалась в кулак - в последнее время с ней это случалось все чаще и чаще.
    - Есть минутка? Ты обалдеешь!
    - Минутки нет, но выкладывай.
    - Пошли мы тут с Джозефиной на одну вечеринку... Ну ты же знаешь Джозефину?..
    - Нет, но...
    - Я вас как-то знакомила. На той тусовке у Салли. Ну помнишь Салли? Салли-мотоциклистка.
    - Салли-мотоциклистка...
    - Ладно, короче, там было полно баскетболистов. Я сначала подцепила одного, потом другого, а потом мы с ним отправились в спальню и занялись сексом! Прямо там!
    - С ума сойти, - ответила Кэрри. - Ну и как это было?
    - Потрясающе! - ответила Миранда. «Пора что-то менять», - подумала Кэрри.

За стеной

    - Может, по клубам прошвырнёмся? - предложила Девочка.
    Они сидели за столом - Кэрри, Девочка и ее друзья, некрасивые мальчики лет двадцати с короткими кудрявыми волосами.
    - У них уйма денег, - прошептала Девочка ей на ухо, но на Кэрри это не произвело ровным счетом никакого впечатления.
    Теперь Девочка тянула ее за руку, пытаясь выбраться с ней из-за стола. Она пихнула в бок сидящего рядом парня.
    - Ну ты, придурок, давай пропускай!
    - Съездить, что ли, в Трамп-Тауэр - там, говорят, сегодня тусовка... - произнес парень с фальшивым европейским акцентом.
    - Ври больше, - сказала Девочка, но почему-то прошептала Кэрри на ухо: - Ну пожалуйста, миленькая, ну поехали с нами!
    Кэрри и Девочка втиснулись на переднее сиденье «рэнджровера», и машина тронулась с места.
    Неожиданно Девочка заорала:
    - Ну ты, урод, останови машину! - Она наклонилась, открыла дверцу и выпихнула Кэрри из машины. - Уходим!
    И они помчались по какому-то переулку в районе Восьмой авеню.
    Они отыскали какой-то клуб и вошли, держась за руки. Девочка встретила там пару знакомых, а Кэрри вообще никого не знала, и ей это нравилось. Мужчины бросали на них выразительные взгляды, но они даже не смотрели в их сторону. Они были сами по себе - остальные сами по себе, словно их разделяла непроницаемая стена. По эту сторону была свобода и власть, и это было восхитительно. С сегодняшнего дня так будет всегда, решила Кэрри. Это оказалось совсем не страшно.
    Кэрри вспомнила, как недавно на какой-то тусовке некая Алекс рассказывала про свою подругу-бисексуалку, которой нравились и мальчики, и девочки. Она могла переспать с понравившимся ей мужчиной, а потом бросить его ради какой-нибудь женщины.
    - То есть сама-то я с женщинами не пробовала, - добавила Алекс, - хотя покажите мне женщину, которая не согласилась бы стать лесбиянкой, лишь бы с мужиками не связываться! Но самое смешное, оказьюается, роман с женщиной отнимает массу душевных сил. Ну, вы же знаете, как мы любим поговорить. А теперь умножьте все это на два... Не жизнь, а сплошной треп. Ночи напролет, обо всем на свете. В итоге моя подруга но выдержала, и ей пришлось уйти к мужчине.
    - Ты когда-нибудь спала с женщиной? - спросила Девочка. - Тебе понравится.
    - Ладно, - согласилась Кэрри.
    «Я созрела, - сказала она себе. - Пора. Может, я всю жизнь была лесбиянкой, только об этом не догадывалась». Она представила себя целующейся с Девочкой. Губы у нее, должно быть, мягче и податливей, чем у мужчины. Но это не страшно.
    А потом Кэрри очутилась у нее дома. Девочка жила в дорогой трехкомнатной квартире в высотке в Верхнем Ист-Сайде. Датская мебель, тканые половички. Фарфоровые котята на ночных столиках. Они пошли на кухню, и Девочка прикурила косяк. На столе стояла глиняная миска, полная недобитых окурков. Недопитая бутылка вина. Девочка разлила вино по бокалам и протянула один Кэрри.
    - Я до сих пор иногда сплю с мужчинами, - сказала Девочка. - Просто они меня раздражают.
    - Понятно, - ответила Кэрри, раздумывая, когда же Девочка приступит к делу и как это будет выглядеть.
    - В общем, я сплю и с теми, и с другими, - продолжала Девочка. - Но предпочитаю женщин.
    - Зачем же ты тогда спишь с мужчинами? - спросила Кэрри.
    Девочка пожала плечами.
    - Ну, они тоже кое на что годятся.
    - Короче, как всегда, - сказала Кэрри. Она огляделась вокруг. Прикурила сигарету и облокотилась на кухонный стол.
    - Ладно, - произнесла она. - Колись. Судя по квартире, или ты дочь миллионера, или я чего-то не понимаю.
    Девочка отхлебнула вина.
    - Я танцую, - ответила она.
    - Танцуешь? - переспросила Кэрри. - Где?
    - В «Стрингфеллоуз». Причем классно. Могу за ночь штуку заработать.
    - Так вот оно что.
    - Можно у тебя сигарету стрельнуть? - попросила Девочка.
    - Тогда понятное дело - стриптизершам сам Бог велел друг с другом спать, они же мужиков ненавидят.
    - Ну да, - согласилась Девочка. - Все мужики сволочи.
    - Ну положим, не все, а те, кого ты знаешь. Те, кто по таким клубам шляется, - ответила Кэрри.
    - А что, есть и другие? - возразила Девочка. В кухонном свете Кэрри заметила, что не такая уж у нее хорошая кожа - из-под толстого слоя тонального крема проглядывали следы оспин. - Я устала, - сказала Девочка. - Пойдем спать.
    - Пойдем, - ответила Кэрри. Они вошли в спальню.
    Кэрри села на край кровати, изо всех сил стараясь поддерживать видимость непринужденной беседы.
    - Сейчас, я только переоденусь, - сказала Девочка. Она вошла в гардеробную. Сняла модные кожаные штаны и надела бесформенные серые тренировочные. Вытащила футболку. Расстегивая лифчик, Девочка отвернулась. Без одежды ока казалась низенькой и коренастой.
    Они легли. Трава начинала отпускать.
    - У тебя кто-нибудь есть? - спросила Девочка.
    - Да, - ответила Кэрри. - И я его обожаю. Они немного полежали. И тут Кэрри поняла, как отчаянно, до боли в животе, скучает по Мужчине Своей Мечты.
    - Слушай, - сказала она, - мне надо домой. Приятно было познакомиться.
    - Ага, - ответила Девочка. Она отвернулась к стене и закрыла глаза. - Закрой дверь, когда будешь уходить, ладно? Я тебе позвоню.
    Два дня спустя зазвонил телефон. Девочка, «Черт, и зачем я дала ей свой телефон?» - подумала Кэрри. Девочка сказала:
    - Привет, это я. Ну, как у тебя дела?
    - Ничего, - ответила Кэрри. Пауза. - Слушай, можно я тебе через минутку перезвоню? Какой у тебя телефон?
    Она записала Девочкин телефон, хотя он у нее уже был. Перезванивать она не стала и все два часа, пока сидела дома, не брала трубку. Просто включила автоответчик.

Подиум

    Несколько дней спустя Кэрри оказалась на показе мод Ральф Лорен в Брайант-Парке. Девочки, высокие и стройные, выходили одна за другой, и их светлые волосы струились по плечам. На какое-то мгновение мир, казалось, был прекрасен, и только девушки, бесшумно скользя друг мимо друга, обменивались едва заметными таинственными улыбками.

21

С волками жить - по-волчьи выть, или До свидания, холостяки!

    Последние недели ознаменовались внешне не связанными, но довольно похожими событиями.
    Саймон Пайперсток, владелец компьютерной фирмы, валялся в постели в своей обитой плюшем трехкомнатной квартире и лелеял свою простуду, когда вдруг зазвонил телефон.
    - Какое же ты дерьмо! - произнес женский голос.
    - Что? - переспросил Саймон. - Кто это?
    - Я.
    - А-а, М. К.! Хотел тебе позвонить, да вот приболел чуток. Здорово мы тогда погуляли!
    - Приятно слышать, - ответила М. К. - Хоть кому-то, значит, было весело.
    - Да ты о чем?! - Саймон даже привстал в постели.
    - О тебе, милый, о тебе! Ведешь себя как черт знает кто. Смотреть противно!
    - Да что я сделал-то?! - переполошился Саймон.
    - Ты что опять за куклу приволок?! Вечно каких-то блондиночек за собой таскаешь! Всех уже достал!
    - Да ладно тебе! - ответил Саймон. - Никакая она не кукла. Тизи умница.
    - Ну конечно, - ответила М. К - И когда ты только возьмешься за ум? Женился бы, что ли!
    И она бросила трубку.
    Гарри Самсон, сорока шести лет, известный арт-дилер и холостяк, как всегда, выпивал в клубе «Фредерике», когда ему представили очаровательную девушку лет двадцати пяти. Она недавно переехала в Нью-Йорк, устроившись ассистентом к одному из художников Гарри.
    - Приятно познакомиться - Гарри Самсон, - произнес он, растягивая слова на нью-йоркский манер, впрочем, возможно, все дело было в сигарете, свисающей из уголка его рта.
    - Я вас знаю, - произнесла девушка.
    - Что-нибудь выпьете? - спросил Гарри. Она взглянула на подругу.
    - Вы же тот самый Гарри Самсон?.. - спросила она. - Нет, спасибо. Я о вас уже наслышана.
    - Что-то здесь сегодня мрачновато, - произнес Гарри, ни к кому в особенности не обращаясь.
    Как-то скисли сливки нашего общества в лице нью-йоркских холостяков, некогда столь гордо именуемых завидными женихами. И дело тут не в вашем субъективном восприятии. Эти роковые мужчины, разменявшие четвертый, а то и пятый десяток, ни разу за всю жизнь не побывавшие в браке и не имевшие - по крайней мере, в обозримом прошлом - ни одного серьезного романа, со временем приобретают несомненный душок. Подтверждений тому масса.
    На рождественской вечеринке Миранда Хоббс случайно повстречала Паккарда и Аман-ду Дил, мужа и жену, - с ними она как-то познакомилась через Сэма, инвестиционного банкира, с которым встречалась все лето.
    - Ты куда пропала? - спросила Аманда. - Мы тебе обзвонились - хотели в гости позвать, а от тебя ни слуху ни духу!
    - Да понимаете... - замялась Миранда, - я же знаю, что вы с Сэмом дружите, а я его видеть не могу, не то что в одной комнате с ним находиться. Он же больной человек, ему лечиться надо! Просто женоненавистник какой-то. Сначала он тебя обхаживает, чуть ли не предложение тебе делает, а потом раз - и пропадает, да еще двадцатилетних девиц по ходу дела снимает.
    Паккард встрял в разговор:
    - Мы с ним больше не общаемся. Аманда его терпеть не может, да и я вообще-то от него не в восторге. Он тут подружился с каким-то Барри, и теперь они каждый вечер шляются по ресторанам в Сохо и снимают девочек.
    - По сорок лет мужикам! - возмутилась Аманда. - Позорище!
    - И когда они только вырастут? - спросила Миранда.
    - Или сменят наконец ориентацию.

Грабли

    Как-то раз серым ноябрьским днем один мой знакомый - назовем его Холли Вентворт - пустился в пространные рассуждения, затронув свою любимую тему: светская жизнь Нью-Йорка.
    - Убежденные холостяки? - переспросил он меня и перечислил имена самых известных сердцеедов Нью-Йорка. - Милая моя, но это же банально!
    Холли залпом допил вторую порцию скотча.
    - Есть масса причин, по которым мужчина не женится, - ударился он в объяснения. - Кого-то интересует только секс, а для многих секс и брак - понятия несовместимые. Кто-то не может сделать выбор между женщиной, способной родить ему ребенка, и светской леди в летах, способной обеспечить его будущее.
    - А бывает, что проблема в матерях, - продолжал Холли. - Взять хотя бы X. - Он назвал имя известного финансиста-мультимиллионера лет шестидесяти, до сих пор числящегося в холостяках. - У него хроническая тяга к смазливым дурам. А с другой стороны, если вы X., кого вам еще тащить домой? Не будете же вы травмировать свою мамашу появлением умной, властной женщины, ставящей под удар благоденствие семьи?
    - И потом, - увлеченно продолжал Холли, - эти бабники всех уже достали. Будь я незамужней женщиной, я бы рассудил так: зачем мне эти уроды, когда существует 296 миллионов голубых, которые с радостью займут их место? Нашел бы себе какого-нибудь умницу голубого и ходил бы с ним по ресторанам - трепись сколько влезет.
    Зачем размениваться на X.? Кому охота часами выслушивать, как он нудит про свою работу? Прогибаться перед ним? Он уже не мальчик. В его возрасте люди не меняются. Игра не стоит свеч. Сколько можно наступать на одни и те же грабли?
    - В конце концов, именно женщина решает, нужен ей мужчина или нет. И если он не проявляет никаких поползновений в сторону брака и не хочет ничего менять... что ж, женскому терпению тоже есть предел. И слава богу.

День Благодарения

    - Взять хотя бы Джека, - начал Норман, фотограф. - Ты же знаешь Джека? Хотя кто его не знает. Я уже три года как женат, а с Джеком вообще знаком лет десять, причем за все это время у него ни одна девушка больше чем на полтора месяца не задерживалась.
    И вот идем мы как-то в гости на День Благодарения. Все свои, сто лет друг друга знаем. Не все, конечно, женаты, но, по крайней мере, свои люди. И тут появляется Джек, а с ним под ручку блондиночка. Двадцать с хвостиком. Выяснилось - официанточка, недели еще не знакомы.
    В итоге, с одной стороны, незнакомый человек за столом, то есть весь вечер насмарку, и от Джека пользы - ноль, поскольку он только и думает, как бы ее трахнуть. И так всегда. Пустая трата времени. После того раза все наши жены в один голос сказали: хватит. С тех пор и не общаемся.
    Саманта Джоунс ужинала в «Киоске» с Магдой, писательницей-романисткой. Речь зашла о закоренелых холостяках, а точнее, о Джеке и Гарри.
    - Мне кто-то рассказывал, что Джек до сих пор хвастается своими победами, - произнесла Магда. - Что пятнадцать лет назад, что сейчас. Мужчины, наверное, думают, что испортить себе репутацию может только женщина. Да ничего подобного! Неужели они не понимают, что чем чаще они меняют блондиночек, тем меньше возникает желания с ними общаться?
    - Взять, к примеру, Гарри, - согласилась Саманта. - Джека я еще могу понять - у него хотя бы карьера, он деньги зашибает. Но Гарри ведь даже этого не хочет! Плевать, говорит, я хотел на деньги и положение. С другой стороны, на любовь ему тоже плевать. Так ради чего он тогда вообще живет?
    - И потом, - подхватила Магда, - черт знает с кем они путались.
    - Вот уж меньше всего хотела бы знать, - заметила Саманта.
    - Я тут недавно на Роджера наткнулась - в «Мортимерсе», естественно, - вспомнила Магда.
    - Ему же сейчас под пятьдесят должно быть? - спросила Саманта.
    - Около того. Мне еще и двадцати пяти не было, когда у нас с
ним закрутилось. Помню, «Таун-энд-кантри» признал его самой блестящей партией Нью-Йорка. Долго же я тогда смеялась. Для начала, он все еще жил со своей матерью - правда, в его распоряжении был целый этаж, но кому от этого легче. Идеальный дом в Южном Хэмптоне, идеальный дом в Палм-Бич, членство в клубе «Бад-энд-теннис». И знаешь, я тогда поняла: в этом весь он. Роль мальчика на выданье - это и есть его жизнь. Дальше - пустота.
    - И что он сейчас поделывает? - спросила Саманта.
    - Да как обычно, - ответила Магда. - Прошелся по всем девушкам Нью-Йорка, раздал свои телефонные номера и переехал в Лос-Анджелес. Оттуда в Лондон, теперь в Париж. Говорит, приехал в Нью-Йорк на два месяца маму навестить.
    Подруги фыркнули.
    - А вот еще прикол, - продолжала Магда. - Рассказывает он тут мне одну историю: мне, говорит, очень нравятся француженки. Как-то приходит он на ужин к одному высокопоставленному французу, а у того три дочери - я, говорит, с любой бы закрутил не задумываясь. И вот ужинают они, значит, все вроде идет как надо, и тут он возьми и ляпни, что будто бы есть у него один друг, арабский принц, а у того три жены и все сестры. Француженки на него кисло так зыркнули, и ужин быстренько закруглился.
    - Как думаешь, эти перезрелые мальчики сами-то хоть понимают, насколько жалко выглядят? - спросила Саманта.
    - Не-а, - ответила Магда.

«Я страдаю»

    На следующий день, сидя в зале первого класса аэропорта Кеннеди, Саймон Пайперсток названивал своим друзьям. В этом списке оказалась и одна девушка, с которой пару лет назад у него был роман.
    - Я еду в Сиэтл, - сообщил ей Саймон. - Мне плохо.
    - Правда? - без малейшего сожаления переспросила она.
    - Почему-то все считают, что я ужасно себя веду. Говорят, что мне должно быть стыдно.
    - Ну и как, стыдно?
    - Немножко.
    - Понятно.
    - С Мери у меня ничего не вышло, ну я и привел как-то в гости одну знакомую. Хорошая девочка. Мы с ней просто друзья. Так ты бы слышала, как все на меня взъелись!..
    - У тебя ни с кем ничего не выходит, Саймон.
    - А потом я случайно встретил в театре одну знакомую, с которой меня пытались свести пару лет тому назад. Она меня тогда не особенно впечатлила, и мы стали просто друзьями. Так она ко мне подошла и сказала: «Знаешь, я бы в жизни с тобой не стала связываться. И подругам не посоветовала бы. Ты уже стольким жизнь искалечил!»
    - Ну так она же права!
    - А что мне остается делать? Я и сам страдаю - ну не повстречалась мне еще та, с которой я захотел бы прожить всю жизнь. Вот и тусуюсь со всеми подряд. Подумаешь! Все так делают. - Последовала пауза. - Меня тут вчера прихватило...
    - Бедный, - ответила его знакомая без тени сожаления. - И что, пожалел, что некому за тобой поухаживать?
    - Да нет, - ответил Саймон. - Быстро отпустило... А, ладно! Если честно, то пожалел. Как думаешь, это серьезно? Может, встретимся? Поговорим? Глядишь, мне полегче станет.
    - У меня сейчас роман с одним человеком, - ответила знакомая. - Мы с ним, наверное, поженимся. Вряд ли ему понравится, если он узнает, что я с тобой встречалась.
    - А... - ответил Саймон. - Ну ладно...
    - Но, если что, ты звони...

23

Восторг и скорбь прожигательницы жизни: он богат, влюблен... уродлив

    Выходя из «Бергдорфа», Кэрри столкнулась нос к носу с Банни Энтвисл.
    - Радость моя! - воскликнула Банни. - Сто лет тебя не видела! Шикарно выглядишь!
    - Ты тоже, - ответила Кэрри.
    - Слушай, ты просто обязана со мной пообедать! И никаких но! А то меня опять Амалита Амальфи продинамила - она, кстати, тоже здесь, и мы до сих пор общаемся.
    - Наверное, ждет звонка от Джейка.
    - Она что, до сих пор с ним?! - Банни откинула свои светлые волосы, и они заструились по меху соболиной шубы. - У меня уже столик заказан в «Двадцать один». Ну пожалуйста! Меня здесь целый год не было, надо же мне оттянуться!
    Банни было что-то около сорока, но она все еще была хороша собой - безупречный голливудский загар только подчеркивал ее красоту. В прошлом киноактриса, в свое время она была самой заядлой тусовщицей Нью-Йорка и вела настолько безбашенный образ жизни, что ни одному нормальному мужику и в голову бы не пришло на ней жениться, зато каждый норовил затащить ее в постель.
    - Столик на двоих, - попросила Банни. - Где-нибудь в уголке, чтоб никто не мешал и можно было курить.
    Они присели, и Банни прикурила кубинскую сигару.
    - Для начала - как тебе новость?! Хороша свадебка!
    Она имела в виду газетную заметку о бракосочетании Хлои, их общей знакомой - все еще редкой красавицы, невзирая на свои тридцать шесть, - с невзрачным персонажем по имени Джейсон Джинглси. Церемония должна была состояться на Галапагосе.
    - Ну... богатый, умный, милый... - ответила Кэрри. - Он, в общем, ничего...
    - Ой, я тебя умоляю! - Банни закатила глаза. - Джинглс - вообще разговор особый. За таких замуж не выходят. Друзья из них, может, и хорошие - выслушают, утешат, помогут - вот и шепчешь себе в ночи, когда уж совсем припрет: «Ничего, на крайняк выскочу за Джинглса, с ним хоть с голоду не помрешь». А потом просыпаешься, приходишь в себя и понимаешь, что придется спать с ним в одной постели, смотреть, как он чистит зубы, и все такое.
    - Мне тут Сандра рассказывала, как он ее однажды домогался, - вспомнила Кэрри. - Так она тогда сказала: «Если бы мне нужен был мохнатый друг, я бы завела себе кота».
    Банни открыла пудреницу, делая вид, что поправляет тушь, хотя на самом деле просто проверяла, обращают ли на нее внимание.
    - Меня так и подмывает позвонить Хлое и спросить напрямик,
как есть, да она со мной уже сто лет не разговаривает, - продолжала она. - Зато мне тут пришло приглашение на одну из ее благотворительных вечеринок - ну знаешь, она их иногда устраивает во всяких там модных музеях Ист-Сайда. Я давно такими вещами не увлекаюсь, но тут даже чуть было на триста пятьдесят баксов не раскошелилась, лишь бы на нее посмотреть.
    Банни засмеялась своим раскатистым смехом, и несколько голов тут же повернулось в ее сторону.
    - Это меня отец приучил, еще когда я дурью маялась и ноздри кокаином пудрила. Звонил мне и начинал нудить: «Когда же ты приедешь домо-ой?» «Это еще зачем?» - спрашивала я. «Чтобы я мог тебя уви-и-деть, - говорил он. - Если я тебя увижу, то сразу все про тебя пойму...» Вот так и я с Хлоей, увижу - и сразу все про нее пойму. Что это - безысходность? Антидепрессанты?
    - Да вряд ли... - засомневалась Кэрри.
    - А может, на нее снизошло озарение? - предположила Банни. - Сейчас это модно... А вообще я ведь не из праздного любопытства... Я и сама как-то за такого чуть не вышла, - задумчиво проговорила она. - До сих пор не знаю, что на меня тогда нашло... Теперь, наверное, никогда не узнаю... Шампанского выпить, что ли? Официант!
    Банни прищелкнула пальцами. Вздохнула.
    - Ну так вот. Я тогда вдрызг разругалась с одним человеком - назовем его Доминик. Итальянский банкир. Европеец до кончиков ногтей - эдакий пуп земли. Не человек, а скорпион... Под стать своей мамаше... Ну да ладно. Обращался со мной, конечно, как с последним дерьмом... Я с этим мирилась и даже, как ни странно, особенно не возражала - пока как-то раз на Ямайке не напилась чая из грибов и не поняла, что он меня не любит...
    Я тогда была совсем другой. Девочкой я была красивой - приставания на улице, всякое такое, но я вела себя порядочно - издержки провинциального воспитания, хотя в глубине души всегда оставалась редкой стервой. А тут меня и понесло. Чувства для меня были пустой звук. Я и не любила толком никого. Помолчав, она продолжила: - Я и с Домиником-то прожила три года только потому, что, во-первых, он сразу предложил к нему переехать, а во-вторых, у него была роскошная трехкомнатная квартира в довоенном доме с видом на Ист-Ривер и огромный дом в Восточном Хэмптоне. Денег у меня тогда не было, работы тоже - так, халтурила иногда на озвуч-ках и рекламных роликах...
    Ну вот, а потом он случайно узнал, что я ему изменяю, устроил грандиозный скандал и потребовал обратно все украшения, которые он мне надарил. Тут-то я и решила: все, пора замуж. Причем срочно.

Фетровая шляпа

    - Я переехала к подруге, - продолжала Банни, - а недели через две познакомилась с Да дли в «Честере», модном баре в Ист-Сайде. Пяти минут не прошло, а меня от него уже трясло. Лакированные штиблеты, фетровая шляпа, костюмчик от Ральфа Лорена. Влажные губы. Худой как жердь, о подбородке говорить вообще не приходится, глаза - как два вареных яйца и огромный дергающийся кадык. Садится без приглашения за наш столик и начинает угощать всех мартини. Рассказывает паршивые анекдоты, высмеивает мои туфли из кожи пони. «Му-у, - говорит, - я корова, надень меня!»
    Насчет коровы не знаю, а что скотина, так это точно, - подхватываю я. - Мне и разговаривать-то с ним при людях было стыдно.
    На следующий день - звонит. Мне, говорит, Шелби дал телефон. Шелби - мой приятель, дальний родственник Джорджа Вашингтона. Вообще-то я и нахамить могу, но раз такое дело... «А я и не знала, что вы знакомы», - говорю. «Представь себе! - отвечает он. - Еще с детского сада. Такой был балбес...» - Это он-то балбес? «Ну ты-то у нас хоть куда!» - говорю.
    Банни досадливо качает головой. - Сама виновата, нечего мне было с ним вообще связываться. Не успела я опомниться, как уже плакалась ему в жилетку на тему несчастной любви...
    На следующий день присылает мне цветы - таким красивым женщинам, говорит, не к лицу переживать из-за каких-то придурков. Звонит Шелби. «Дадли - классный парень», - говорит. «Да что ты! - изумляюсь я. - И что же в нем такого классного?» - спрашиваю. «Его семье принадлежит половина Нантакета», - говорит.
    ... Дадли был настойчив донельзя. Подарки мне слал - всяких там плюшевых медведей, а однажды даже прислал корзину вермонтского сыра. Звонил по три-четыре раза на дню. Поначалу он мне страшно действовал на нервы, но со временем я даже привыкла к его идиотским шуткам и прямо-таки ждала его звонков. Кто бы еще выслушивал с открытым ртом мою болтовню: типа как меня взбесило, что Ивонна купила новый костюм от Шанель, а я не могу его себе позволить, или как меня высадили из такси за курение, или как я порезала коленку, пока брила ноги. Я и тогда понимала, что это он меня так заманивает, просто была уверена, что уж кто-кто, а я всегда выкручусь.
    ...Дальше - хуже: приглашает меня на уикэнд, правда, не сам, а через Шелби. Звонит мне, значит, Шелби и говорит:
    «Слушай, Дадли приглашает нас к себе в Нантакет».
    «Еще чего», - отвечаю я.
    «Видела бы ты его дом! Не дом, а произведение искусства. На Мейн-стрит».
    «Какой именно?»
    «По-моему, один из кирпичных особняков».
    «Что значит по-твоему?»
    «Ну, на девяносто девять процентов. Сколько раз ездил - каждый раз по обкурке, толком и не помню».
    «Если это кирпичный особняк, то я подумаю», - ответила я.
    Через десять минут звонит Дадли.
    «Я уже заказал тебе билеты, - говорит. - Ах да, кстати, это кирпичный особняк».

Танец Дадли

    - До сих пор не понимаю, как это могло произойти. Может, по пьяни, может, по обкурке. А может, на меня так его дом подействовал. Когда я была маленькой, мы каждое лето проводили в Нантакете. Правда, это только на словах так звучит, а на самом деле мы снимали меблированные комнаты. Я жила в одной комнате с братьями, а мои родители готовили лобстеров на электрической плитке...
    Тогда-то я и переспала с Дадли. Так получилось. Стоим мы на лестнице, желаем друг другу спокойной ночи, и вдруг он бросается ко мне - и давай меня целовать. Я не сопротивляюсь. Оказываемся в постели, он сверху... Помню только: сначала ощущение, что задыхаюсь - как-никак под метр девяносто! - а потом - как будто сплю с маленьким мальчиком. Тело гладкое - ни волоска, и весит дай бог шестьдесят пять.
    При этом такого секса у меня в жизни не было. Я даже грешным делом подумала: хороший человек, на руках носить готов - что еще нужно для счастья?! Только утром все равно глаза открыть боялась - думала, стошнит.
    ...Две недели спустя мы с ним пошли на благотворительный банкет в одном из музеев Ист-Сайда. Это был наш первый выход в свет, и, естественно, он оказался сплошным недоразумением - как, впрочем, и все наши последующие отношения.
    Сначала он на час опоздал, потом мы не смогли поймать такси из-за сорокаградусной жары. В итоге нам пришлось идти пешком, и Дадли, который, как всегда, целый день ничего не ел, чуть не упал в обморок, так что пришлось его отпаивать водой со льдом. Потом он возомнил себя королем танцпола, оттоптав мне все ноги и заодно расшугав всех вокруг. Потом он закурил сигару, и его вырвало - и это пока все причитали, какой он весь из себя замечательный, - все, кроме моих друзей.
    Амалита сразу сказала: «Ты что, ничего лучше себе найти не могла? На него же без слез не взглянешь!» Я говорю: «Зато какой секс!», а она фыркает: «Прекрати, меня сейчас стошнит!»
    Месяц спустя Дадли сделал мне неофициальное предложение, и я согласилась. Я его стыдилась, но надеялась, что это пройдет. К тому же скучать с ним не приходилось. Мы все время что-нибудь покупали. Квартиру. Обручальные кольца. Антиквариат. Восточные ковры. Серебро. Вина... Все время куда-то ездили - то в Нанта-кет, то в Мейн к моим родителям - правда, Дадли был жутким раздолбаем и никогда не приходил вовремя, так что мы вечно опаздывали на все поезда и паромы.
    Но последней каплей стала наша поездка в Нантакет, когда мы в четвертый раз опоздали на паром и нам пришлось остановиться в каком-то мотеле. Я умирала от голода и попросила Дадли принести какой-нибудь китайской лапши, а он вернулся с кочаном капусты и с раскисшим помидором. И пока я лежала в постели, стараясь не обращать внимание на томные стоны за стеной, Дадли как ни в чем не бывало сидел за столом и вырезал гниль из помидора швейцарским армейским ножом. Тридцать лет мужику, а чистоплюйства на все семьдесят.
    На следующее утро я не выдержала: «Может, тебе спортом заняться? Мышцы нарастить?»
    С тех пор меня раздражало в нем все. Пошлые наряды. Фамильярные манеры. Три торчащих волоска на кадыке. Его запах.
    Я каждый день капала ему на мозги, чтобы он пошел в спортзал. Стояла у него над душой, заставляя отжимать двухкилограммовые гантели - больше он бы все равно не потянул. Он даже вроде начал поправляться - набрал килограмма четыре, но потом опять сбросил. Однажды мы пошли на ужин к его родителям - у них дом на Пятой авеню. Кухарка приготовила бараньи отбивные. Так Дадли начал орать, что не ест мяса, устроил родителям сцену, заявив, что им совершенно наплевать на его привычки, и погнал кухарку в магазин за рисом и брокколи. В итоге ужин пришлось отложить аж на два часа, а Дадли к своей еде даже не притронулся. Я чуть со стыда не сгорела. Мне его отец потом сказал: «Тебе мы всегда рады, но в следующий раз приходи-ка ты лучше без него».
    Тут бы мне его и бросить, но Рождество было на носу, и я его пожалела. А на Рождество Дадли сделал мне официальное предложение, с бриллиантовым кольцом в восемь каратов, на глазах у всей моей семьи. В нем всегда было что-то гаденькое, а тут уж он оттянулся по полной программе - запихнул кольцо в шоколадную конфету и протянул мне набор. «Поздравляю! - говорит. - Я бы на твоем месте сразу открыл».
    «А если я не хочу шоколада?» - отвечаю и глазами на него зырк. В обычное время он бы уже по стойке «смирно» стал, а тут ничего, еще и петушится.
    Хочешь, хочешь - отвечает, причем нагло так. Ну я и запихнула конфету в рот. Все так и замерли от ужаса. Я вообще могла зуб сломать или, того хуже, подавиться. И все-таки я сказала «да».
    ...Не знаю, была ли ты когда-нибудь в таком переплете, но после помолвки все это напоминает грузовой состав, несущийся под откос. Нескончаемые вечеринки на Парк-авеню, обеды «для своих» в «Мортимере» и «Бильбоке»... Малознакомые дамы, прослышавшие про помолвку и жаждущие увидеть кольцо.
    И все только и твердят, какой он расчудесный. «Да», - соглашаюсь я, а сама чувствую себя последней сволочью.
    А потом настал день моего переезда в нашу новенькую семикомнатную квартиру на Семьдесят второй Ист-стрит - идеальная мебель, классическая планировка. У меня уже и коробки упакованы, и грузчики внизу - а я не могу, и все.
    Звоню Дадли. «Я так не могу», - говорю. «Как - так?» - спрашивает он.
    Я вешаю трубку.
    Он перезванивает. Приезжает. Уезжает. Мне названивают его приятели. Я напиваюсь. Его ист-сайдские друзья точат на меня нож. Начинают распускать слухи: будто бы меня застукали у кого-то дома в четыре утра в чем мать родила и в ковбойских сапогах. Будто бы я в каком-то клубе делала кому-то минет. Будто бы я пыталась заложить обручальное кольцо, и вообще я жуткая авантюристка и с самого начала только и думала, как бы его прокатить.
    Добром такие вещи не заканчиваются. Я переехала в крохотную студию в грязной многоэтажке на Йорк-авеню - все, что могла себе позволить, - и занялась своей карьерой. Для Дадли все обернулось намного хуже. Грохнулся рынок недвижимости, и он так и не смог продать нашу квартиру. Потом вообще уехал. Переехал в Лондон. И все из-за меня. Хотя, по слухам, ему там неплохо. Говорят, нашел себе какую-то тихоню, графскую дочку.
    Теперь уже никто и не помнит, каково мне тогда было. Три года кошмара. В страшном сне не приснится. И хотя я сидела без гроша, ела хот-доги на улице и всерьез подумывала покончить жизнь самоубийством - однажды даже набрала горячую линию, но потом мне на пейджер пришло приглашение на какую-то тусовку, - я поклялась, что больше со мной такое не повторится. Что никогда в жизни не позарюсь на мужчину из-за денег. Все-таки это ужасно - так обидеть человека.
    - И ты что, правда думаешь, что все из-за его внешности? - спросила Кэрри.
    - Я потом об этом много думала... Ах да, еще одна вещь - стоило мне сесть в его машину, как я немедленно засыпала. То есть у меня буквально закрывались глаза. На самом деле мне просто было с ним скучно.
    Может, шампанское слегка ударило ей в голову, но Банни наконец рассмеялась, правда, как-то неуверенно.
    - Ужасно, да? - спросила она.

24

Аспен

    Кэрри прилетела в Аспен на частном самолете. На ней была белая норковая шуба, короткое платье и белые кожаные сапоги - ей казалось, что более подходящего наряда для частного самолета не найти. Как выяснилось, она ошибалась. Ее спутники, владельцы самолета, были в джинсах, красивых вышитых свитерах и зимних ботинках, рассчитанных на снежную погоду.
    У Кэрри было дикое похмелье, так что, когда они приземлились в Линкольне, штат Небраска, чтобы заправиться, пилоту пришлось вести ее под руку по трапу. Было довольно тепло, и она разгуливала в своей белой норке и солнечных очках, покуривая сигареты и разглядывая безрадостные пожелтевшие поля, тянувшиеся покуда хватал глаз.
    Мужчина Ее Мечты встречал ее в аэропорту. Он сидел снаружи, одетый с иголочки - коричневый замшевый плащ, замшевая шляпа в тон, - и курил сигару. Подойдя к самолету, он первым делом проворчал:
    - Ну сколько можно ждать? Я уже совсем задубел.
    - Ты что, не мог подождать внутри? - в тон ему спросила Кэрри.
    Они проехали через маленький городок, напоминавший игрушечные домики, аккуратно расставленные ребенком под рождественской елкой. Кэрри потерла глаза и вздохнула.
    - Все, буду отдыхать. Набираться сил, - объяснила она. - Готовить.
    Стенфорд Блэтч тоже прилетел на частном самолете. Остановился он у некой Сюзанны Мартин, подруги детства. После той тусовки у Ривера Уайлда он ей сказал:
    - Знаешь, хочу начать все с чистого листа. Мы же с тобой уже сто лет дружим - может, нам вообще пожениться? Заодно получу свое наследство, и будем жить в свое удовольствие.
    Сюзанна была сорокалетней скульпторшей, питавшей слабость к эффектному макияжу и крупным украшениям. Традиционный брак не слишком ее интересовал.
    - Отдельные спальни? - спросила она.
    - Естественно, - ответил Стенфорд.
    Скиппер Джонсон прилетел на обычном пассажирском самолете, поменяв эконом на бизнес-класс за счет бонусных баллов. Поселился он в коттедже вместе с родителями и двумя младшими сестрами. «Нет, мне срочно нужна девушка, - размышлял он. - Это же абсурд».
    Будущая счастливица представлялась ему умной, красивой женщиной лет тридцати-тридцати пяти. Но главное - интересной личностью. За минувший год он пришел к выводу, что девушки его возраста наводят на него скуку. Слишком уж заглядывают ему в рот - даже как-то не по себе становится.
    Мужчина Ее Мечты надумал учить Кэрри кататься на горных лыжах. Он купил ей лыжный костюм, перчатки, шлем, теплое белье. А еще крошечный термометр, который она прикрепила к своим перчаткам - ей чуть ли не на коленях пришлось его выпрашивать. Мужчина Ее Мечты все не соглашался, пока она наконец не надулась, а потом согласился купить в обмен на минет, хотя термометр и стоил-то всего четыре доллара.
    Вернувшись в коттедж, он аккуратно застегнул на ней лыжный костюм, затем она вытянула руки, и он натянул на них перчатки. Потом он пристегнул к ним термометр, и она сказала:
    - Ничего ты не понимаешь, это же классная вещь! Куда в такую холодрыгу без термометра!
    Он засмеялся, и они поцеловались.
    Поднимаясь на фуникулере, Мужчина Ее Мечты курил сигары и трепался по мобильному, а на спуске ехал чуть позади, следя, чтобы ее случайно кто-нибудь не сбил.
    - Я знаю, у тебя получится, - говорил он, пока она, медленно петляя, скользила с горы.
    А потом, остановившись у подножия и заслоняя глаза от слепящего солнца, она наблюдала, как Мужчина Ее Мечты мчится с горы, сшибая с ног миллионеров, оказавшихся на его пути.
    По вечерам они ходили на массаж и принимали ванны. Однажды ночью, лежа в постели, Мужчина Ее Мечты спросил:
    - Ну что, ты этого хотела?
    - Да, - ответила Кэрри.
    - Помнишь, ты всегда говорила, что мы недостаточно близки? Что-то давненько я этого не слышал.
    «Это потому, что лучше просто не бывает», - подумала Кэрри.

Под крылом самолета

    Направляясь на ленч с Сюзанной, Стенфорд Блэтч вышагивал вдоль горной гряды в своих легких кожаных ботинках, безмятежно помахивая биноклем, когда вдруг услышал знакомый голос: «Стенфорд!» - вслед за чем последовало не менее пронзительное: «Берегись!» Обернувшись, он едва успел разглядеть, как прямо на него несется Скиппер Джонсон, и проворно нырнул в ближайший сугроб, чтобы избежать столкновения.
    - Эх, Скиппер, Скиппер, - только и вздохнул он.
    - Скажи, классно! - восхитился Скиппер. - Приезжаешь отдыхать - и на каждом шагу сталкиваешься с друзьями!
    - Ну это смотря с какими друзьями и кто с кем сталкивается, - ответил Стенфорд.
    - А я и не думал, что ты у нас на птичек заглядываешься, - заметил Скиппер.
    - Не на птичек, на самолеты, - поправил его Стенфорд. - Я тут самолет надумал купить, вот теперь выбираю.
    - Ты покупаешь самолет? - переспросил Скиппер.
    - Ага, причем в ближайшее время, - ответил Стенфорд. - Я тут решил жениться - должен же я обеспечить своей жене нормальное средство передвижения.
    - Жене?
    - Жене, Скиппер. жене, - терпеливо ответил Стенфорд. - Как раз собираюсь с ней сейчас пообедать. Не хочешь познакомиться?
    - Вот это да... - опешил Скиппер. - Хотя, с другой стороны, - продолжал он, снимая лыжи, - я тут уже троих подцепил, так почему бы и тебе кого-нибудь не снять?
    Стенфорд посмотрел на него с состраданием.
    - Эх, Скиппер, Скиппер, - сказал он, - и когда только ты перестанешь косить под натурала?
    Кэрри и Мужчина Ее Мечты устроили себе романтический ужин в «Пайн-Крик». Бросив машину на полпути, они пересели в сани, запряженные лошадьми, и так и ехали до самого ресторана. Ночь была ясной, они смотрели на звезды и говорили о жизни: Мужчина Ее Мечты рассказывал ей о своем детстве, о том, как рос в бедной семье, так что в тринадцать лет ему пришлось бросить школу и пойти в авиацию.
    У них был с собой «Полароид», и они даже сделали пару снимков. Весь вечер они пили вино, держались за руки, и Кэрри слегка развезло.
    - Слушай... - начала она. - Давно хотела тебя кое о чем спросить...
    - Давай, - поощрил Мужчина Ее Мечты.
    - Помнишь начало лета, когда у нас все только начиналось и ты сказал, что хочешь иногда встречаться с другими?
    - Ну? - осторожно произнес Мужчина Ее Мечты.
    - Ты еще тогда закрутил роман с какой-то фотомоделькой. А когда мы случайно пересеклись, повел себя совершенно по-свински, и я закатила тебе скандал прямо перед «Бауэри»?..
    - Я тогда решил, что ты со мной вообще больше никогда разговаривать не будешь.
    - Мне просто интересно, - продолжала Кэрри, - как бы ты повел себя на моем месте?
    - Наверное, никогда больше с тобой бы не разговаривал.
    - И что, ты этого хотел? - спросила Кэрри. - Чтобы я ушла?
    - Нет, - ответил Мужчина Ее Мечты. - Я хотел, чтобы ты осталась... Да вообще-то я и сам не знал, чего хочу.
    - Но ты бы на моем месте ушел?
    - Да не хотел я, чтобы ты уходила! Просто... Ну, не знаю... Хотел тебя проверить, что ли, - ответил он.
    - Проверить?..
    - Ну, посмотреть, насколько я тебе нравлюсь. Что ты готова ради меня вытерпеть.
    - Но ты же меня тогда страшно обидел, - сказала Кэрри. - Как же ты мог?! Я же до сих пор этого забыть не могу!
    - Я знаю, детка. Извини, - ответил он. Вернувшись в коттедж, они обнаружили на автоответчике сообщение от их общего приятеля Рока Гибралтера, актера: «Я уже здесь. Остановился у Тай л ера Кидда. Наш человек!»
    - Это что, тот самый Тайлер Кидд? Актер? - спросил Мужчина Ее Мечты.
    - Вроде да, - ответила Кэрри как можно равнодушнее.

Прометей прикованный

    - Это было что-то! - восхитился Стенфорд. Они с Сюзанной сидели на диване перед камином. Сюзанна курила сигарету. У нее были тонкие элегантные пальцы, с длинными ухоженными ногтями, покрытыми красным лаком. Она была облачена в черный шелковый китайский халат.
    - Спасибо, милый, - ответила она.
    - Знаешь, ты и в самом деле идеальная жена, - заметил Стенфорд. - Я вообще не понимаю, почему ты до сих пор не замужем.
    - По мне, так натуралы слишком скучны, - ответила Сюзанна. - Или, по крайней мере, быстро надоедают. На первых порах все чудесно, но потом они непременно начинают чего-то от тебя хотеть. Не успеешь оглянуться, как уже пляшешь под их дудку, забросив все дела.
    - Ну, нам-то это не грозит, - заверил ее Стенфорд. - У нас вообще идеальный расклад.
    Сюзанна встала.
    - Пойду-ка я спать, - сказала она. - Собираюсь завтра встать пораньше - на лыжах покататься. Точно не хочешь со мной?
    - В горы? Ни за что, - ответил Стенфорд. - Только обещай мне, что завтра мы это повторим.
    - Обещаю.
    - Ты и правда потрясающе готовишь! Где это ты так научилась?
    - В Париже. Стенфорд встал.
    - Спокойной ночи, милая.
    - Спокойной ночи, - ответила она. Стенфорд наклонился и целомудренно поцеловал ее в щеку.
    - До завтра, - сказал он, помахав ей на прощание рукой.
    Через несколько минут Стенфорд удалился в свою комнату, но спать он и не думал. Вместо этого включил компьютер и проверил электронную почту. Как он и думал, его уже ждало сообщение. Он снял телефонную трубку и вызвал такси. Потом подошел к окну и стал ждать.
    Когда подъехало такси, он неслышно выскользнул из дома.
    - Клуб «Карибу», - обратился он к водителю.
    Дальше все было похоже на дурной сон. Таксист привез его на мощеную улицу в центре города. Стенфорд прошел по узенькой аллее вдоль крошечных магазинов, вошел в какую-то дверь и спустился вниз по лестнице. Возле дощатого подиума стояла блондинка лет сорока, хотя благодаря чудесам пластической хирургии и имплантации груди тянула на тридцать пять.
    - У меня здесь встреча с одним человеком, - сказал Стенфорд. - Только не знаю, как его зовут.
    Женщина подозрительно оглядела его с ног до головы.
    - Я Стенфорд Блэтч. Сценарист... - предпринял он вторую попытку.
    - И что?.. - не поняла женщина. Стенфорд улыбнулся:
    - Вы смотрели фильм «Жертвы моды»?
    - А-а! - оживилась женщина. - Классный фильм! Это вы написали?
    - Я.
    - И что сейчас пишете? - спросила она.
    - Да вот думаю написать сценарий о злоупотреблении пластической хирургией, - ответил он.
    - Да что вы?! - воскликнула она. - Моя лучшая подруга...
    - По-моему, меня уже ждут, - перебил ее Стенфорд.
    Двое мужчин и с ними девица со смехом потягивали коктейли в углу. Стенфорд подошел. Парень в середине поднял голову. Около сорока, загорелый,
крашеный блондин. Стенфорд заметил, что над его носом и скулами явно поработал хирург, а судя по шевелюре, дело не обошлось без имплантации волос.
    - Геракл? - обратился к нему Стенфорд.
    - Ну, - ответил тот.
    - Прометей, - представился Стенфорд. Девица бросила на них недоумевающий взгляд.
    - Геракл? Прометей? - переспросила она. У нее был мерзкий гнусавый голос, и на ней был пошлый розовый свитер. Таким только туалеты мыть, подумал Стенфорд, решив не обращать на нее внимания.
    - Да-а, Прометей из тебя хреновый... - ответил наконец Геракл, с трудом приходя в себя от его длинных волос и стильной одежды.
    - Может, предложишь мне присесть или так и будешь хамить? - спросил Стенфорд.
    - Я бы предпочел похамить, - встрял второй. - Ты кто вообще такой?
    - Да очередной лох из сети, - объяснил Геракл, отхлебывая коктейль.
    - Кто бы говорил... - заметил Стенфорд.
    - Во дают! Я и компьютер-то включать не умею... - произнесла девица.
    - Я ко всем, кто сюда приезжает, сначала приглядываюсь, а потом уже выбираю, - объяснил Геракл. - И ты... как бы это помягче... мордой не вышел.
    - По крайней мере, я умею выбирать пластических хирургов, - хладнокровно парировал Стенфорд. - Жаль, когда помнят не тебя, а твои подтяжки. - Он улыбнулся. - Приятного вечера, господа...

Умеешь хранить секреты?

    Кэрри и Мужчина Ее Мечты обедали на террасе ресторана «Литтл Нел», когда на горизонте вдруг нарисовался Рок Гибралтер с Тайлером Киддом.
    Первым их заметил Тайлер Кидд. В отличие от Мужчины Ее Мечты красивым назвать его было сложно, но он был клевым. Резкие черты лица. Светлые длинные волосы. Высокий, стройный. Кэрри встретилась с ним глазами. «Да-а...» - подумала она.
    Тут Мужчина Ее Мечты воскликнул:
    - Рокко, старик! - и, зажав сигару между губ, принялся хлопать его по спине и жать ему руку.
    - А я вас везде ищу, - сказал Рок. - Вы знакомы с Тайлером?
    - Не-а, - ответил Мужчина Ее Мечты. - Только по фильмам. Когда ожидается главная героиня?
    Они засмеялись и сели.
    - Мужчину Моей Мечты тут у нас чуть в полицию не забрали, - рассказала Кэрри. - За курение на подъемнике.
    - Достали уже, - добавил Мужчина Ее Мечты, - Я каждый день курю на подъемнике сигару, и каждый день мне говорят, что курение на фуникулере запрещено. А я отвечаю, что она не прикурена, - объяснил он Тай л еру.
    - Кубинская? - спросил Тайлер.
    - Или!
    - Со мной была похожая история в Гстааде, - обратился Тайлер к Кэрри.
    «Саманту Джоунс бы сюда», - подумала она.
    - Детка, не передашь мне соль? - попросил Мужчина Ее Мечты, потрепав ее по коленке.
    Кэрри перегнулась через стол, чмокнув его мимоходом в губы.
    - Я мигом, - сказала она и, встав из-за стола, пошла в туалет.
    Она немного нервничала. «Да-а, если бы не Мужчина Моей Мечты...» - подумала она, но тут же одернула себя - такие мысли до добра не доведут.
    Когда Кэрри вернулась за стол, Тайлер с Мужчиной Ее Мечты уже раскурили по сигаре.
    - Слушай, представляешь, - обратился к ней Мужчина Ее Мечты, - Тайлер зовет нас кататься на снегоходах! А еще уговаривает поехать к нему погонять на картах.
    - На картах? - переспросила Кэрри.
    - У меня там целое озеро вместо катка.
    - Класс, да?! - восхитился Мужчина Ее Мечты.
    - Ага, - ответила Кэрри, - класс. Вечером Кэрри и Мужчина Ее Мечты ужинали со Стенфордом и Сюзанной, причем стоило Сюзанне открыть рот, как Стенфорд тут же вытягивал шею и непременно вставлял что-нибудь вроде: «Ну разве она не прелесть?!» Он весь вечер держал ее за руку, пока она наконец не выдержала: «Стенфорд, ну какой же ты ребенок!» - и, засмеявшись, отняла руку, чтобы взять свой бокал.
    - Наконец-то ты вернулся на путь истинный, - одобрительно изрек Мужчина Ее Мечты.
    - С чего это ты взял? - хмыкнула Сюзанна.
    - Я всегда останусь педиком, если ты это имеешь в виду, - добавил Стенфорд.
    Кэрри вышла на улицу покурить. К ней подошла какая-то женщина.
    - Прикурить не найдется? - спросила она. Женщина оказалась Бриджит - та самая назойливая дама с девичника.
    - Кэрри? - ахнула она. - Это ты?
    - Бриджит! - воскликнула Кэрри. - Какими судьбами?
    - Да вот, приехала на лыжах покататься, - пояснила Бриджит и, оглядевшись по сторонам, словно опасаясь, что ее могут услышать, добавила: - С мужем. Без детей. Детей матери скинула.
    - Ты же вроде была беременна? - удивилась Кэрри.
    - Выкидыш, - ответила Бриджит и снова огляделась по сторонам. - Слушай, у тебя, случайно, сигаретки не найдется вдобавок к огоньку?
    - Конечно, - сказала Кэрри.
    - Сто лет не курила. Сто лет. А сейчас вдруг пробило. - И она смачно затянулась. - А раньше ведь курила красный «Мальборо»...
    Кэрри одарила ее неодобрительной улыбкой.
    - Вот как... - Она бросила окурок на тротуар и раздавила его каблуком.
    - Слушай, ты умеешь хранить секреты? - спросила Бриджит.
    - Вообще-то да... - протянула Кэрри.
    - Так вот... - Бриджит сделала еще одну затяжку и выпустила дым через нос. - Я сегодня не ночевала дома.
    - Ага, - кивнула Кэрри, думая: «Мне-то ты зачем все это рассказываешь?»
    - Да нет, ты не поняла - я не ночевала дома.
    - А-а, - протянула Кэрри.
    - Вот именно. Сегодня ночью меня не было с мужем. Всю ночь гуляла. Спала... или нет, не так: провела ночь в Сноумассе.
    - Ясно, - кивнула Кэрри. - Наркотиками баловалась?
    - Не-е-ет, - протянула Бриджит. - Я была с мужчиной. Не с мужем.
    - То есть ты...
    - Да! Я изменила мужу.
    - С ума сойти, - сказала Кэрри. Она прикурила вторую сигарету.
    - Я же пятнадцать лет не спала ни с кем, кроме мужа! Ну ладно, семь... - уточнила Бриджит. - Я уже давно подумывала его бросить, а тут этот инструктор... умереть - не встать! Ну я и подумала: на что я трачу свою жизнь? Мужу сказала, что иду гулять, а сама прямиком в бар, к Джастину (это мой инструктор). А потом мы пошли к нему и всю ночь прозанимались сексом.
    - А твой, извини, муж об этом знает? - спросила Кэрри.
    - Как пришла, сразу все ему и выложила. Да только что ему остается делать? Дело-то уже сделано.
    - Да-а... - согласилась Кэрри.
    - Сидит сейчас в ресторане, бесится, - добавила Бриджит. - А я уже пообещала Джастину с ним встретиться. - Бриджит сделала последнюю затяжку. - Знаешь, я была уверена, что ты поймешь, - сказала она. - Можно, я тебе позвоню, когда вернусь? Надо нам с тобой куда-нибудь сходить, проветриться.
    - Конечно, - ответила Кэрри, думая: только этого не хватало...
Уменя замерзли ноги»

    Они поехали кататься на снегоходах с Тайлером и Роком. Тайлер и Мужчина Ее Мечты носились как сумасшедшие, так что на них пару раз даже наорали. Потом Мужчина Ее Мечты уговорил Кэрри прокатиться с ним на снегоходе, и она всю дорогу визжала от страха, требуя, чтобы он ее ссадил.
    Пару дней спустя они поехали в гости к Тайлеру. Дом его оказался настоящим фортом, некогда принадлежавшим одной порнозвезде. На полу были расстелены медвежьи шкуры, а стены увешаны трофеями в виде голов убитых зверей.
    Они выпили текилы и постреляли из лука. Потом пошли кататься на картах, и Кэрри выиграла все заезды. Потом отправились гулять по лесу.
    - Я хочу домой. У меня ноги замерзли, - сказал Мужчина Ее Мечты.
    - Надо было надеть теплые ботинки, - заметила Кэрри. Она стояла на берегу ручья, сбивая снег кончиком ботинка.
    - Перестань, - сказал Мужчина Ее Мечты. - Упадешь.
    - Не упаду, - ответила Кэрри.
    Она сбила очередной комок снега, наблюдая, как он растворяется в воде.
    - Я в детстве это очень любила... Тайлер стоял у них за спиной.
    - Всегда на грани... - произнес он. Кэрри обернулась, и какую-то долю секунды они не отрываясь смотрели друг на друга.
    В последний вечер они пошли на вечеринку к Бобу Мило, знаменитому голливудскому актеру. Его дом был расположен по другую сторону перевала, и, чтобы туда добраться, им пришлось бросить машины на полпути и пересесть на снегоходы. Весь дом и двор были украшены японскими фонариками, хотя на улице стоял февраль и валил снег. В доме они первым делом увидели некое подобие грота, водоем с экзотическими рыбками и мостик, ведущий в гостиную.
    Боб Мило толкал речь у камина. Его девушка и без пяти минут бывшая жена стояли рядом, напоминая близнецов - разве что жена выглядела на пять лет старше. На Бобе Мило были свитер и шерстяные рейтузы. Росту в нем было метра полтора, а войлочные тапочки с острыми носами окончательно придавали ему вид эльфа.
    - ...Не поверите - качаюсь по шесть часов в день... - рассказывал он, когда его вдруг перебил Стенфорд.
    - Слушай, извини, а кто тебе оформлял интерьер самолета?
    Мило посмотрел на него округлившимися глазами.
    - Да нет, я серьезно, - сказал Стенфорд. - Надумал тут самолет покупать, вот ищу себе теперь декоратора.
    Кэрри сидела за столом, расправляясь с крабовыми клешнями и креветками и хихикая с Роком. Постепенно они совсем распоясались, нашептывая друг другу шуточки в адрес присутствующих и покатываясь со смеху на грани неприличия. Мужчина Ее Мечты сидел рядом с Кэрри, разговаривая с Тайлером. на котором повисли аж две красотки. Кэрри взглянула на Тайлера, тихо порадовалась, что ей не надо иметь дела с таким человеком, и вновь углубилась в поедание креветок.
    В этот момент среди гостей возникло некоторое замешательство. Виновницей его оказалась возникшая в дверях блондинка, размахивающая руками и изъясняющаяся с каким-то диким акцентом.
    Услышав знакомый голос, Кэрри вжала голову в плечи, делая вид, что не замечает новоприбывшую.
    Блондинка подошла и прямо-таки повисла на Мужчине Ее Мечты. Они обменялись парой шуточек - им было явно весело. Кэрри даже головы не повернула.
    Кто-то спросил:
    - И давно вы знакомы?
    - Ой. даже не знаю... Не помнишь? - повернулась блондинка к Мужчине Ее Мечты.
    - Года два? - предположил Мужчина Ее Мечты.
    - Помню только, дело было в Париже, - добавила блондинка.
    Кэрри обернулась. Улыбнулась.
    - Привет, Рей, - прощебетала она. - И как же это было? Сделала ему свой коронный минет где-нибудь в уголке?
    На мгновение все притихли, вслед за чем раздался дикий хохот. Веселились все, кроме Рей.
    - Что ты хочешь этим сказать? На что ты намекаешь? - залопотала она со своим дурацким акцентом.
    - Это шутка, - объяснила Кэрри. - Неужели не ясно?
    - Если таково твое представление о юморе, милочка, имей в виду - это не смешно.
    - Правда? - протянула Кэрри. - Странно, остальным вроде нравится... А теперь, если тебя не затруднит слезть с моего мужчины, я, пожалуй, вернусь к своему разговору.
    - Зря ты так, - буркнул Мужчина Ее Мечты. Он встал и пошел прочь.
    - Черт! - выдохнула Кэрри. Она бросилась было за ним, но вместо этого оказалась в эпицентре другого скандала. Стенфорд стоял посреди комнаты и орал благим матом. Перед ним застыл какой-то блондин, а из-за его спины выглядывал Боун.
    - Какая же ты дешевка! - орал Стенфорд на Боуна. - Тебе никто никогда не говорил, что ты дешевка?! Да как ты мог связаться с этим отребьем!
    - Да ладно тебе, - попытался унять его Боун. - Мы вообще только что познакомились. Попросил человек взять его на какую-нибудь тусовку. Между нами же ничего нет!
    - Я тебя умоляю! - распалялся Стенфорд. - Вешай лапшу кому-нибудь другому. Принесите мне выпить, будет чем в морду ему плеснуть!
    Мимо прошла Рей, за которой тащился Скиппер Джонсон.
    - Всегда хотела собственное шоу, - лопотала она. - Кстати, я тебе рассказывала, что у меня был ребенок? Я этим местом такое могу вытворять - закачаешься!
    Кэрри взбрело в голову согнать всех в ванную - курить марихуану, а обкурившись, она принялась отплясывать с Мужчиной Своей Мечты, да так, что у всех только челюсть отвисла. Ушли они около часа ночи, уведя за собой целую толпу народа, переместившуюся к ним домой.
    И понеслось: Кэрри пила, курила траву и опять пила, пока уже с трудом держалась на ногах. Потом она оказалась в ванной и ее вырвало, после чего она долго отлеживалась на полу. Потом ее опять вырвало, в ванную зашел Мужчина Ее Мечты и попытался ей помочь, придерживая голову, но она лишь отбивалась и мычала «не трогай меня!», тяжело ворочая языком. Наконец он уложил ее в постель, но она снова выкарабкалась, забилась в ванную, и ее снова вырвало. В конце концов она доползла до спальни, полежала какое-то время на полу возле кровати, и, набравшись сил, забралась в постель и погрузилась в тяжелое забытье, тупо сознавая, что в ее волосах засыхают остатки блевотины.
    Ночь была холодной и ясной. Стенфорд Блэтч слонялся между частными самолетами в аэропорту Аспена. Прохаживаясь мимо «лиров», «гольфстримов» и «цитейшнов», он дотрагивался рукой до бортовых номеров, пытаясь отыскать знакомые цифры. Отыскать самолет, который увез бы его домой...

И она заплакала

    - Я же тоже не ..., - произнес Мужчина Ее Мечты.
    Они летели домой первым классом.
    - Никто и не сомневается, - ответила Кэрри. Мужчина Ее Мечты отхлебнул «кровавую Мери». Вытащил книжку в мягком переплете.
    - И не слепой.
    - Ага, - ответила Кэрри. - Как книга?
    - Все понимаю...
    - Ну еще бы, - заметила Кэрри. - Иначе откуда бы у тебя было столько денег?
    - Думаешь, я не вижу, что с тобой творится? - продолжал Мужчина Ее Мечты. - Я же знаю, что он тебе понравился.
    Кэрри отхлебнула свой коктейль.
    - Ммм... - протянула она. - Кто?
    - Сама знаешь. Тайлер.
    - Тайлер? - переспросила Кэрри. Она вытащила книгу. Открыла ее. - Ничего, милый. Как сказать?.. Интересный. Ну и что?
    - Он тебе понравился, - спокойно констатировал Мужчина Ее Мечты. И тоже раскрыл книгу.
    Кэрри сделала вид. что читает.
    - Как человек.
    - Слушай, я же там был. Видел все собственными глазами. Ну зачем ты врешь?! - сказал Мужчина Ее Мечты.
    - Ладно, - сдалась Кэрри. - Понравился. Чуть-чуть. - Не успев произнести эти слова, она уже знала, что это не так, что он ей совсем не нравится.
    - Я же взрослый человек, - сказал Мужчина Ее Мечты. Он отложил книгу и закинул ногу на ногу. Затем вытащил из кармана переднего кресла журнал. - Переживу как-нибудь. Дело житейское. Можешь отправляться к нему, если хочешь. Иди живи с ним в его форту. Будешь жить в лесу и с утра до ночи стрелять из лука.
    - Да не хочу я жить в лесу!.. - ответила Кэрри и заплакала. Она отвернулась к окну и закрыла лицо руками. - Ну зачем ты так? - взмолилась она. - Ты просто хочешь, чтобы я ушла. Специально все выдумал, лишь бы от меня избавиться.
    - Ты же сама сказала, что он тебе понравился.
    - Я же сказала - чуть-чуть! - прошипела Кэрри. - И не я сказала, а ты меня заставил. Я так и знала, что все этим закончится. Так и знала. - Она всхлипнула. - С самого начала знала, что ты решишь, что он мне нравится, хотя мне бы это и в голову не пришло, если бы я не знала, что ты думаешь, что он мне нравится. Вот и приходилось ради тебя делать вид, что он мне не нравится, хотя он мне и так не нравился! Ни капельки.
    - Я тебе не верю, - проворчал Мужчина Ее Мечты.
    - Но это же правда! Господи! - не выдержала Кэрри. Она отвернулась и еще чуть-чуть поплакала, а потом наклонилась и громко прошептала ему на ухо: - Я же без ума от тебя, и ты это прекрасно знаешь. Мне вообще, кроме тебя, никто не нужен. И это нечестно. Нечестно так со мной поступать. - И она раскрыла книгу.
    Мужчина Ее Мечты потрепал ее по руке.
    - Ну ладно, ладно, - сказал он.
    - Теперь уже я разозлилась, - заявила она.
    Два дня спустя после их возвращения в Нью-Йорк Кэрри позвонила Саманта Джоунс.
    - Ну-у?!. - протянула она.
    - Что - ну? - не поняла Кэрри.
    - Что новенького в Аспене? - спросила Саманта противным слащавым голосом.
    - Типа? - переспросила Кэрри.
    - Ну, я была уверена, что ты вернешься с кольцом на пальце...
    - Не-ет... - ответила Кэрри. Она откинулась на спинку стула и положила ноги на стол. - С чего это ты взяла?