Рэйф Файнс

РЭЙФ ФАЙНС, ОДИНОЧКА

(«Преданный садовник»)

Ключом к пониманию того, что из себя представляет английский актер Рэйф Файнс, может, пожалуй, служить картина «Госпожа горничная» (Maid in Manhattan). Эту романтическую комедию с участием Файнса и Дженнифер Лопес, вышедшую на экраны в 2002 году, многие считают ужасной. «Госпожа горничная» - совсем не «фильм Файнса», и вот почему: Рэйф, получивший классическое театральное образование, может блестяще сыграть Гамлета на Бродвее, дать яркий портрет нацистского преступника в «Списке Шиндлера» (Schindler's List, 1993; номинация на «Оскар за лучшую мужскую роль второго плана), но создать образ «настоящего мужика» - ни о чем не задумывающегося, самодовольного и цельного как кусок гранита самца - ему не по силам. И именно такая роль досталась ему в «Госпоже горничной».
«Я никогда... как бы это сказать... не был «своим парнем», - с изящной откровенностью говорит актер. - Компании и тусовки - это не для меня. Пусть себе ребята собираются, идут вместе в паб, а я... я лучше сам схожу, один. Так было раньше, так и сейчас...»
Теперь понятно, с какими проблемами столкнулся Файнс, получив шаблонную роль самоуверенного американского красавчика-политика в традиционной романтической комедии.
«Честно говоря, я не справился с ролью, - признается Рэйф, - хотя она кажется довольно простой. То, что без труда удается, скажем, Хью Гранту, для меня - архисложная задача. Это ведь нужно уметь - легко и непринужденно существовать в комедии, сделанной без всякой задней мысли. Я восхищаюсь актерами, способными сниматься в таких фильмах. Я хорошо могу понять и сыграть внутреннее напряжение, но вот образ мыслей «обычных парней» - «Да, да, крошка, классно, круто!» - мне, видимо, понять не дано...»
Как бы там ни было, но в картине «Преданный садовник» (The Constant Gardener, 2005), поставленной по детективному роману Джона Ле Карре, Рэйф Файнс играет... обычного человека - скромного британца по имени Джастин Куэйл, несущего дипломатическую службу в Кении. Его простота, однако, может ввести в заблуждение, ибо за внешней заурядностью скрываются глубокие страсти.
Куэйл женат на Тессе (Рэйчел Вайс), которая ведет тайное расследование преступной деятельности фармацевтической компании, тестирующей в Африке новые наркотические средства. Когда Тессу находят убитой, Джастин оставляет свою работу и занятие садоводством, чтобы открыть правду о ее жизни и смерти. Проводя свои опасные изыскания, он проявляет такие качества, о которых в начале фильма зритель даже и не догадывался...
Роль Куэйла не потребовала от Файнса полного перевоплощения, превращения в какого-то другого человека, но раскрыла то, что всегда было в его актерской природе.
«Характер Джастина по ходу фильма не меняется, - рассуждает Файнс. - Все таилось в нем с самого начала. Ему не свойственно конфликтовать и обострять обстановку. Хороших садовников вообще отличают спокойствие, упорство и настойчивость. Такая преданность своему делу, такая готовность идти в нем до конца свойственны и Джастину, но при этом он всегда сохраняет хладнокровие. Мне как актеру нравится, что люди не сразу ухватывают его суть...»
О своем персонаже Файнс говорил с Джоном Ле Карре. «Он сказал, что Куэйл мог бы быть хорошим гребцом или играть в регби, - вспоминает Рэйф. - Я знаю кое-кого из регбистов. На поле они носятся как угорелые и устраивают потасовки за мяч, но за пределами поля могут быть весьма вежливыми, мягкими и спокойными...»
43-летнего Рэйфа Файнса, однако, вряд ли можно представить себе в драке за мяч. Это не Дэниел Дэй-Льюис, еще один стройный британец, одинаково убедительный в образах физически неполноценного Кристи Брауна в «Моей левой ноге» (My Left Foot, 1989) и воспитанного по-спартански охотника Соколиного Глаза в «Последнем из могикан» (The Last of the Mohicans, 1992). Физическая сила - это не конек Файнса. Он «приспособлен» совсем для другого.
Например, для роли томимого хандрой Евгения Онегина в экранизации классического пушкинского романа в стихах (кстати, картину «Онегин» (Onegin, 1999) поставила сестра Рэйфа, Марта Файнс). Или для ролей в других киноверсиях известных произведений - влюбленного писателя Мориса Бендрикса в «Конце романа» (The End of the Affair, 1999) по Грэму Грину, неизлечимого шизофреника Денниса Клега в «Пауке» (Spider, 2002) по Патрику Макграту, гонимого судьбой графа Ласло Алмаси в «Английском пациенте» (The English Patient, 1996; номинация на «Оскар» за лучшую мужскую роль) по Майклу Ондатже. И, конечно, Джастина Куэйла в преданном садовнике.
Черты лица Рэйфа Файнса отличаются хрупкой красотой. Когда его герой в «Госпоже горничной» говорит героине Дженнифер Лопес, что она прекрасна, та отвечает: «Вы тоже». Самое неожиданное во внешности Файнса - это его улыбка, даже скорее сладкая ухмылка, предательски выдающая в нем совсем другого человека, чем тот, к которому вы уже успели привыкнуть. Улыбка изменяет каждую клеточку лица Рэйфа и заставляет вас на мгновение отвести взгляд от его пленительных голубых глаз...
Файнс негодует, когда по отношению к его персонажам употребляется эпитет «страдающие». «Я постоянно это слышу, - говорит актер, давший за время своей карьеры бесчисленное множество интервью. - Ненавижу это слово. Я не рассматриваю своих героев в качестве страдающих, я вижу в каждом из них человека со своей особой судьбой. По-моему, задача актера заключается в том, чтобы раскрыть всю сложность человеческой драмы».
На вопрос о том, какую роль он бы хотел сыграть, Рэйф реагирует очень весело: «Ковбоя! Хочу быть ковбоем! - заявляет он, прекрасно понимая, насколько абсурдна эта идея. - Люблю я этот миф: всадник на лихом коне... Но, видимо, у меня не те гены... У меня не те джинсы...» (Игра слов: по-английски слова «гены» (genes) и «джинсы» (jeans) звучат одинаково. - Прим. перевод.)
Но, может быть, все-таки рискнуть? «Простые характеры трудны для меня», - в очередной раз отвечает Файнс. А смог ли бы он, памятуя о пресловутой «Госпоже горничной», хорошо сыграть в романтической комедии? Ответ: да - при определенных обстоятельствах.
«В лучших романтических комедиях есть изобретательность, бесшабашность, эксцентричность, - говорит актер. - Они построены на комплексах и неврозах и рассказывают о людях, одержимых разными страстями. Это находит отклик в наших душах, ненавязчиво затрагивая сложные психологические вопросы. В сущности комедии - это те же драмы, только вывернутые наизнанку и приправленные юмором...»
Рэйф Файнс всегда помнит слова Стивена Спилберга, который когда-то сказал о нем: «Если он будет правильно выбирать роли и не будет забывать о театре, то сможет стать таким же великим актером, как Алек Гиннесс или Лоренс Оливье».
Так каков же он, Рэйф Файнс? В «правильных», подходящих ему ролях - элегантный, благородно-нервический, аристократически недоступный, в «неправильных», неподходящих - старательный до невозможности, но безнадежно проигрывающий (сравните, скажем, «Английского пациента» с приключенческой картиной «Мстители» (The Avengers, 1998), принесшей Рэйфу номинацию на «Золотую малину» в категории «Худшая мужская роль»).
Актерство для Файнса - это бесконечный внутренний поиск, который уходит у него гораздо глубже, чем у большинства его коллег по профессии. Бразильский режиссер Фернандо Мейреллиш, создатель «Преданного садовника» и нашумевшего «Города Бога» (Cidade de Deus / City of God, 2002), был потрясен тем, как Файнс работает над ролью.
«Больше всего меня поразило то, насколько он знает самого себя, свои внутренние рычаги и пружины, - говорит Мейреллиш. - Я никогда не видел, чтобы он репетировал движения или мимику, спрашивал: «Куда я дену руки?» или «Куда я пойду?». В его игре есть простота, он использует минимум выразительных средств. Главное для него - уловить нужное настроение, понять чувства и переживания персонажа в каждый момент времени...
Были случаи, когда в процессе съемки он останавливался прямо посередине дубля и говорил: «Прошу прощения. Я вижу себя со стороны. Я должен остановиться...»
«Появляется ощущение, что ты играешь, показываешь что-то, а не живешь, - объясняет Файнс. - Я научился осаживать себя в такие минуты...»
Но не все так просто в актерском деле: «Иногда сцена требует особой взвинченности, энергии, тебе словно бы приходится пробиваться через барьер». В качестве примера Рэйф приводит шекспировского Кориолана, которого он сыграл в театре: «Надо постоянно поддерживать в себе состояние ярости, бешенства. Это взрыв, растянутый на длительные промежутки времени, но нужно постараться найти внутри этого взрыва разные краски и градации.
Гнев очень трудно играть, потому что он должен базироваться на чем-то настоящем, идущем из души. Тут нельзя просто тужиться и надсаживать глотку. Сначала ты извлекаешь из себя подлинное чувство, а потом пытаешься его удержать, что требует немалых усилий...»
Справедливость слов Файнса лучшего всего подтверждается в театре, который остается для него родным домом. Окончив Королевскую академию драматического искусства, он стал одним из ведущих актеров лондонской сцены, много игравшим в пьесах Шекспира, Ибсена, Чехова и современных драматургов. В прошлом году он объездил всю Европу, играя Марка Антония в «Юлии Цезаре».
Так что - театр для Файнса важнее, чем кино? «По большому счету, наверное, да, - говорит он. - Чувство коллектива, ансамбля - вот чего мне недостает на съемках фильма. Проработав в кино пару лет, я это явственно ощутил...»
На сцене Рэйф впервые встретил свою нынешнюю подругу жизни - актрису Франческу Эннис, которая на 19 лет его старше: в 1994 году он исполнял роль Гамлета, она играла Гертруду, и с тех пор они не расстаются. О своих взаимоотношениях, однако, звездная пара старается не распространяться...
В ноябре 2005 года на экраны вышла четвертая часть киносериала о Гарри Поттере, «Гарри Поттер и Кубок огня» (Harry Potter and the Goblet of Fire), где Рэйф Файнс появился в образе главного злодея - лорда Волан-де-Морта. А незадолго до этого начались съемки очень любопытной картины - «Дорис и Бернард» (Doris and Bernard) о последних днях наследницы табачной империи Дорис Дьюк (Сюзан Сэрэндон) и ее взаимоотношениях с дворецким-геем (Файнс), которому она оставила все свое состояние...
Он продолжает ходить в паб один. Проводя время в шумной компании, вы едва заметите его, играющего в уголке в дартс. Он никогда не станет «своим парнем». Рэйф Файнс всегда будет соответствовать фразе, которую сказал его герою в фильме «Оскар и Люсинда» (Oscar and Lucinda, 1997) один из персонажей: «Вы для этого не годитесь...»

"Мои герои - мятежные натуры."

Брайан Винер. 12 мая 2003
Перевод: Белладонна.

Сам по себе Ральф Файнс - обаятельный человек, приятный собеседник и настоящий джентльмен до кончиков ногтей. И истинный дьявол на сцене.

Стратфорд-на-Эвоне, театр "Лебедь", ряд F. Благоуханный майский вечер, 7:32. На сцене появляется Ральф Файнс. Сегодня он играет Бранда в пьесе Ибсена. Немолодая женщина, до того спокойно болтавшая с соседкой, внезапно подается вперед и замирает. Она завороженно смотрит на сцену до самого звонка. К началу антракта она кажется совсем ослабевшей и подкрепляет силы земляничным мороженым. Но вот снова гаснут огни, начинается второй акт, и она снова погружается в то же самое завороженное состояние.

Такую реакцию можно объяснить несколькими способами.
Первый: она фанатка комика Джо Бранда, поэтому, узнав о пьесе под названием "Бранд", ожидала увидеть что-нибудь на тему бальзаковского возраста и того, какие мужики сволочи.
Второй: она любит Ибсена.
Третий: она поклонница Ральфа Файнса.
Первое кажется маловероятным, скорее тут действуют второй или третий фактор, или даже оба. Нельзя сказать, чтобы Файнс был действительно великолепен в роли фанатичного лютеранского пастора Бранда. Эту роль вообще нельзя назвать выигрышной. И все-таки он был хорош.

Здание Королевской Шекспировской Компании (Royal Shakespeare Company) напротив театра "Лебедь", крошечная комната для интервью. Несколькими днями позже, 17:30. Файнс, оказавшийся в жизни еще более изящным и хрупким, чем на сцене или на экране, сидит напротив меня. Мне приходилось брать интервью у множества актеров, поэтому для меня не новость, что сам Файнс и его потясающий Бранд - совершенно разные люди. И все равно, для меня было полной неожиданностью встретить в его лице настолько сердечного и дружелюбного человека, в особенности, с учетом того, что превращение произошло всего пару часов назад.

Я говорю ему, что читал его предыдущее интервью, в котором он признается, что, в отличии от некоторых других актеров, в жизни он совсем не похож на своих героев.
Я позволяю себе заметить, что не ожидал ничего другого: как-никак, он играл и шизофреника в фильме Дэвида Кроненберга "Паук", и маньяка в "Красном драконе", не говоря уже о Бранде.
Он улыбается: "Да, конечно, я не могу быть Брандом 24 часа в сутки. Тем не менее, я часто обдумываю свои роли, например, во время приготовления завтрака. Что касается этой роли, я просто поглощен ею. Самое опасное в ней - сделать героя занудным и напыщенным морализатором, педагогом, читающим нотации. Я попытался слелать акцент на его ранимости."

Мы еще вернемся к "Бранду", редко исполняемой, но интригующей пьесе Ибсена, появление которой отчасти было вызвано его великим гневом на равнодушие правительств Швеции и Норвегии, отказавшихся поддержать Данию в войне с Германией за Шлезвиг-Гольштейн в 1864 году. Но всему свое время. Каково это, вцепиться зубами в лицо бульварному журналисту, как это сделал ваш герой в "Красном драконе"? Вам понравилось?..

(Кстати, поскольку мы уже заговорили желтой прессе… Ей было чем поживиться во время его романа с Франческой Аннис, разрушившего, кстати, его брак с актрисой Алекс Кингстон. Самым пикантным в этой истории было то, что Аннис на 18 лет его старше, и познакомились они тогда, когда она играла его мать - Гертруду в "Гамлете". С тех пор журналисты не оставляли его своим вниманием, например, недавно его заметили в ресторане с Дженнифер Лопез, его партнершей по фильму "Госпожа Горничная". По этой причине он должен испытывать особые чувства к желтой прессе, возможно, не в такой степени, чтобы кого-то загрызть, но достаточные, чтобы хотя бы перебить окна).
..."Скажем так, мне это не понравилось. Это была довольно неприятная сцена, но Филипп Сеймур Хофманн (артист, игравший незадачливого журалиста) был великолепен, изображая ужас жертвы. Тем не менее, должен признаться, что таблоиды мне не интересны, ни здешние, ни ньюйоркские, хотя британская пресса вела себя не самым приятным образом, когда шесть или семь лет назад наш с Франческой роман стал достоянием широкой публики.
Но, конечно, мне они не уделяют столько же внимания, как некоторым другим знаменитостями, например, Бэкхему. И, в любом случае, все это преходяще.
Самое худшее в подобной ситуации - это занять оборонительную позицию, начать оправдываться. Этим вы будете играть им на руку. Лучше не обращать на них внимания и идти своим путем. В конце концов, на свете существует множество более важных вещей. А здесь страдает только ваше тщеславие. Иногда мне случается прочесть какую-нибудь неприятную статейку о себе, а потом оказывается, что мои знакомые даже не читали ее. Я звоню по телефону кому-нибудь из своих братьев и сестер, чтобы сказать им, как я огорчен, а они спрашивают: "А что случилось? Мы ничего не читали".

В семье артиста шесть братьев и сестер. Сорокалетний Ральф Файнс - самый старший. Марта - кинорежиссер, Софи - фотограф, Джозеф - актер, а покойная мать Джини была художницей, писательницей и путешественницей. Их двоюродный брат сэр Ранульф - ученый-исследователь. В общем, это очень талантливое семейтво, типично английское, то, что называют "хорошая семья". Возможно, такое впечатление у меня сложилось в какой-то степени и под влиянием самого имени "Ральф", произносимого на старинный манер - "Рэйф".

Как ни странно, наибольшую известность этому типично английскому актеру принесли роли иностранцев, по крайней мере, в кино: венгерский граф Ласло де Алмаши в "Английском пациенте", американский светский лев Чарльз ван Дорен из "Телевикторины", и внушающий ужас комендант концлагеря Амон Гет из "Списка Шиндлера", - роль, с которой он ноимнировался на "Оскара" в 1993 году.

Я спрашиваю его, не боялся ли он, что его жизнь полностью изменится после выхода в свет "Списка Шиндлера".
"Я был очень наивен в этом отношении. Я понимал, что фильмы Спилберга собирают огромное количество публики, но это было очень странное время. Успех фильма совпал со смертью моей матери. Это был очень тяжелый период, да еще вся эта шумиха с "Оскаром"... Я был растерян".

Несмотря на свою болезнь, Джини Файнс хотела дожить до показа "Списка Шиндлера", и, вероятно, умерла, сознавая, что ее старший сын, уже отмеченный Королевской Шекспировской Компанией, скоро станет кинозвездой. Не то, чтобы это было для нее очень важно. Она старалась внушить своим детям, что борьба важнее успеха. "Выкладывайтесь по полной, - так она всегда говорила им, - даже в самых незначительных делах".
Что ж, она гордилась бы его Брандом, в этой роли он действительно выложился по полной.

Вы верующий?
"Нет. Я не принадлежу ни к одной конфессии. Но среди моих родственников с материнской стороны есть священники и профессора теологии, так что я рос в среде, где велись разговоры в том числе и о Боге, несмотря на то, что не все мои родные верили в него".
Мой дядя по матери - монах-бенедиктинец, теолог и поэт. Его зовут Себастьян Мур, он довольно известен и читает замечательные проповеди на крещениях, свадьбах и похоронах. Это непредсказуемый человек, не укладывающийся в стандартные рамки. Я очень хотел бы, чтобы он увидел эту пьесу".

(На репетиции "Бранда" был приглашен настоящий теолог, рассказывавший актерам о лютеранстве. Что касается Файнса, в качестве основного источника он использовал биографию Ибсена, написанную Майклом Мейером, переведшим "Бранда" на английский язык).
"Я пришел к выводу, что Бранд напоминает самого Ибсена, человека гонимого, злоречивого, лишенного врожденного великодушия, но способного к истинному состраданию. Бранд любит произносить длинные монологи, Ибсен делает то же самое, но только во хмелю, долгими ночами. Он по-настоящему переживал из-за Шлезвиг-Голштейна".

Интересно, испытывает ли он сам подобные чувства. Не думаю, чтобы он приветствовал вторжение в Ирак. Возможно, он, подобно Ибсену, считает правителя своей страны предателем.

Долгая пауза.
"Эта война меня просто потрясла. Она совершенно выбила меня из колеи. Я не доверяю президенту Бушу, и Тони Блэр тоже сильно меня разочаровал. В то же время, мне не очень нравится, когда мое имя используют в каких-либо политических целях. Я хожу на выборы и два раза голосовал за лейбористов, но политикой я не занимаюсь".

Снова пауза.
"11 сентября я был в Торонто на съемках "Паука", и моей первой мыслью было "Да, это ужасно, да, нужно что-то делать, но откуда в этих людях столько злобы? Почему они становятся террористами-самоубийцами? Мы должны остановить их, несомненно, но почему они это делают?"

Я высказываю предположение, что в нем говорит актер, когда он ищет глубинную мотивацию жестоких поступков персонажа.
"Пожалуй, вы правы. В "Списке Шиндлера" мне нужно было понять, что заставляло людей поступать подобным образом".

Файнс стискивает свои чудесные белоснежные зубы и прищуривает свои чудесные голубые глаза. Всего на одно мгновение, однако настрой беседы неуловимо изменяется.
"Почему в тридцатые годы эти люди вступали в СС? Из-за досады на утрату прежнего могущества своей страны, из-за чувства униженности. Не то, чтобы я оправдывал их или пренебрегал их преступлениями, ни в коем случае…"

Никто и не сомневался. Между тем, настало время задать вопросы, прибереженные напоследок. Эти два вопроса задают Файнсу практически в каждом интервью, и они ему уже давно надоели. По первому вопросу, не волнует ли его разница в возрасте с Аннис, я даже не буду его беспокоить. (Ответ отрицательный).
Второй вопрос связан с мятежными натурами. Итак, многие его герои кажутся людьми, снедаемыми какими-то внутренними муками…неужели он предпочитает именно такие роли, и, если да, то почему?

Он вздыхает.
"Опять я слышу это ужасное слово "мятежные натуры". На мой взгляд, многим людям приходится вступать в борьбу с чем-либо... всем нам время от времени приходится делать выбор, и герои пьес делают то же самое, только в более драматических ситуациях. Я люблю играть персонажей страдающих, но четко осознающих, что им нужно, таких, как Оскар в "Оскаре и Люсинде", эксцентричный священник с необычными убеждениями. Вот почему меня привлекла роль Бранда, человека с нестандартными взглядами, вдохновляющими люде".

Актер Саймон Рассел Бил сказал однажды, что, по его мнению, Файнс в большей степени, чем другие представители его профессии чувствует важность актерской игры. Мне бы не хотелось начинать сейчас разговор об "Уголке пижона" (Pseud's Corner, рубрика журнале Private Eye), но, тем не менее, мне интересно, согласен ли он с этим мнением.
"Мне нравится, когда я ощущаю энергетику, содержащуюся в творениях любых мастеров, не важно, каких именно: архитекторов, художников, актеров. Например, я почувствовал необычайный прилив вдохновения, когда увидел Пола Скофилда, играющего Сальери в пьесе "Амадеус". У меня даже мурашки пошли по коже. То же самое я испытал вновь, когда я увидел Джуди Денч в роли Клеопатры".

"Я игрок по натуре, и мне нравится поражать воображение людей. Когда я играю в "Бранде", во время некоторых представлений так чудесно бывает осознавать, что нам удалось по-настоящему увлечь публику. Я не знаю, насколько это важно, но это чудесно, когда нам удается затронуть чьи-то чувства… Однако, я догадываюсь, что каждый раз встречаются люди, которые совершенно ничего не чувствуют".

Должно быть, вы были рады, когда узнали, что Пол Скофилд, вдохновлявший вас в юности, будет играть вашего отца в "Телевикторине"?
"О, я просто не мог в это поверить. Его довольно поздно утвердили на эту роль, уже после начала съемок, и я не мог в это поверить. Моя мать была настоящей театралкой, она мне много рассказывала о Скофилде, и я видел его в "Короле Лире" и в "Сне в летнюю ночь" в Национальном театре".

Вы говорили этому великому человеку, что восхищаетесь им?
"Говорил, правда, при этом ужасно стеснялся".

Не удивительно: Файнсу вообще свойственна некоторая застенчивость...