***
Мануэла, напуганная недавним побегом отца, глаз с него теперь не спускала и то же самое велела делать Питанге. К их удивлению, неудачная по¬пытка Кливера бежать из дома не расстроила его, а, наоборот, вроде бы даже улучшила ему настро¬ение. В последние дни старик заметно приобод¬рился и словно бы помолодел. Но однажды бди¬тельная Питанга застала его за крамольным заня¬тием: дед собирал походную сумку.
— Ты опять вздумал бежать? — набросилась она на Кливера, однако тот сказал, что просто со¬бирается на прогулку по окрестностям, и не один, а с Самюэлем.
— Дедушка, скажи правду: дон Самюэль берет тебя в море?
— Не знаю, может быть, — загадочно произнес Бом Кливер. — Только не говори об этом матери, а то она будет волноваться.
— Я тоже хочу! Возьми меня с собой, дедушка! Дон Самюэль не станет возражать, если ты его попросишь.
— Нет, ни в коем случае! — испугался Кли¬пер. — Еще не известно, повезет ли Самюэль меня, не говоря уже о тебе.
Приехавший вскоре Самюэль сказал, что всего лишь покатает старика вдоль берега на «джипе», а Питанга не поедет с ними, потому что должна помогать матери в баре.
— Постойте, — вмешалась Мануэла, — а зачем отцу в таком случае подзорная труба?
— Ну как зачем? Чтобы смотреть в морскую даль, — пояснил, хитровато усмехаясь, Самюэль.
Пообещав Мануэле вернуть Кливера в целости и сохранности, он поехал к старому заброшенному причалу, где заранее припрятал шаланду.
— Я полагаю, нам лучше отплыть отсюда, без свидетелей.
— - Как здорово! — обрадовался счастливый Клипер. — Пахнет морем, рыбой!.. Я уж и не думал, что когда-нибудь выйду в море.
- Для начала мы возьмем курс к тому месту, где когда-то нашли парусник, — сказал Самюэль — Если женщине удалось спастись, то, зна¬чит ее подобрал кто-то из тамошних жителей. Вот их мы и будем расспрашивать.
- Столько лет прошло, — с сомнением покачал головой Бом Кливер. — Вряд ли кто теперь может вспомнить, что было двадцать лет назад.
- Ты не прав, старик, парусники ведь терпят Крушение не каждый день. Такие события запоми- наются надолго.
И действительно, в первом же доме, куда они постучались, их ждала удача. Хозяйка дома, ста¬рая донна Дивина, не сразу, но все же призналась, что своими руками выхаживала ту женщину с па¬русника после кораблекрушения.
— А ребенок? Вы ничего не знаете о ее ребен¬ке? — спросил Самюэль.
— Нет, она сама его долго искала. Письма пи¬сала мне и даже приезжала сюда потом — с по¬дарками.
— Мы тоже привезем вам подарки, если вы да¬дите нам ее адрес, — пообещал Самюэль.
Бом Кливер так волновался, что за все время не проронил ни слова, и лишь уходя осмелился спросить, почему донна Дивина была с ними так неприветлива поначалу.

— Да, произошло, — благодушно улыбаясь, сказал Рамиру. — И это было просто замечательно!
— Так, может, она помчалась в город, чтобы ку¬пить тебе подарок? — пошутил Кассиану.
Все может быть, — загадочным тоном про¬изнес Рамиру, чем и успокоил детей, решивших, что у отца с матерью какие-то свои тайны. Асусена уже собралась идти в школу, а Кассиану — строить лодку, когда у дома остановился «джип».
— Мама! — воскликнула Асусена и помчалась ей навстречу.
Кассиану и Рамиру тоже вышли на террасу. То, что они увидели, заставило их остолбенеть: лицо Серены было в ссадинах, а платье — пере¬пачкано кровью.
— Ты попала в аварию? — бросился к ней Ра¬миру, опомнившись первым.
— Нет, — холодно отстранила его Серена. — Я привезла тебе ветки, чтобы ты мог сладить крышу над головой. Колья вырубишь сам и построишь такую же хижину, как ту, что я сейчас сожгла. Ничего, Рамиру Соарес, ты сумеешь отстроить ваше любовное гнездышко.
Он, не сказав в ответ ни слова, сел в «джип» и уехал неизвестно куда. V.
А Кассиану помог матери войти в дом, наказав Асусене срочно найти бинт и перевязать раны. Се¬рена, однако, воспротивилась:
— Ничего не надо делать, сынок. Ты прав, я вся в ранах. Но эти раны не снаружи, а внутри, в моей душе. И пока они не заживут — бинты мне помочь не смогут. Оставьте меня, пожалуйс¬та, одну. Я должна прийти в себя после всего, что случилось.
— Но что случилось, мама? Скажи нам, — взмолилась Асусена.
— Оставь ее, — строго сказал Кассиану. — Не видишь разве, в каком  она состоянии?
Полдня Серена провела запершись в спальне, а затем домой вернулся Рамиру и потребовал от¬крыть дверь. В «джипе», кстати, веток уже не было. Из спальни не доносилось никаких звуков, и Кассиану испугался, что мать может наложить на себя руки.
— Я не позволю ей этого сделать, — заявил Рамиру, взяв в руки топор. — Серена, если ты стоишь у двери, то лучше отойди, потому что я сейчас ее высажу.
— Не стоит, — подала наконец она голос. — Я сама открою. Вот, возьми. Это узел с твоим барах¬лом. Убирайся из дома, Рамиру!
— Какая муха тебя укусила? С чего ты вдруг взбеленилась? — пытался он угомонить жену.
— Я больше не обязана перед тобой отчиты¬ваться. Ты свободен, и я свободна.
— По-моему, ты спятила.
— Нет, я никогда еще не рассуждала так здраво, как сейчас, — возразила Серена.
— Но не можешь же ты выгнать меня из дома, даже не объяснив причины!
— А ты можешь жить с одной женщиной и ду¬мать о другой? Ты предал меня! Сломал мне жизнь! Я думала, что муж меня любит, а он все эти годы любил другую!
— Серена, о чем ты? Вчера у нас все было так хорошо!

Глава 3

Приподнятое настроение Самюэля сразу же улетучилось, как только он появился в поселке, потому что его, во-первых, отчитала Мануэла — за слишком долгое отсутствие старого Кливера, а во-вторых, Эстер — за то, что покинул дом в самый неподходящий момент, когда их соседи и друзья вздумали вдруг развестись. Понукаемый женой, Самюэль тотчас же отправился к Серене, хотя и понимал, что вряд ли его советы могут быть сейчас уместны.

— Я больше не могла терпеть, — сказала ему Серена. — Призрак этой женщины всегда стоял между нами.

— Ты очень точно выразилась: призрак! Так надо ли ломать жизнь из-за какого-то призрака? Я совсем недавно говорил с Рамиру — он был решительно настроен на то, чтобы жить с тобой и не вспоминать о Летисии.

— Возможно, он и хотел, да у него не получилось... У меня вот тоже не получилось, хотя я депала все возможное, чтобы завоевать его любовь. Жила только для детей и Рамиру, а на себе уже давно поставила крест. Теперь все кончено. Я не чувствую ни боли, ни ненависти. Внутри у меня одна пустота.

-  Я поговорю с Рамиру, — вставил Самюэль, поиимая, что должен хоть чем-то утешить эту женщину.

- Нет, не надо, прошу тебя! Я найду в себе силы пережить это. Мир ведь не рухнул с уходом Рамиру. И у меня впереди еще полжизни.

- Ты удивительная женщина, — взволнованно произнес Самюэль. — А этот упрямец... Он все равно вернется.

- Если такое когда-нибудь случится, то ему придется быть только моим! А способен ли он на это — одному Богу известно.

* * *

Рамиру он нашел на берегу, неподалеку от поселка.

Ты что, решил поставить здесь хижину?

— Да, — ответил Рамиру, не оборачиваясь, продолжая истово работать топором.

Думаешь, твоя миллионерша станет здесь с тобой жить? Откажется ради тебя от своих хором?

— Не лезь не в свое дело, Кассиану.

- То же самое мне говорит и мать, но это ведь не только ваше дело. Мы с Асусеной тоже имеем право знать, из-за чего вы поссорились. Мы хотим, чтобы ты вернулся домой.

— Что ж, я тебе отвечу, — отложив в сторону топор, Рамиру впервые прямо посмотрел сыну в глаза. — Та миллионерша, как ты выразился, не имеет никакого отношения ни к моему уходу из дома, он к этой хижине. Просто я хочу иметь хоть какое- то укрытие от дождя и ветра. А домой не вернусь! Я — не трусливая собачонка, которую
Можно пинками вышвырнуть из дома, а она все равно приползет обратно, поджав хвост.

- Ты упрямец, каких свет не видывал! — с досадой бросил Кассиану.

- Нет, дело не в моем упрямстве, а в том, что твоя мать абсолютно права: я заслужил это. Да, сынок, к сожалению, я во многом виноват. Но если ты хочешь мне помочь, то, будь добр, принеси сюда мои ящик с инструментами. Я без них как без рук.

* * *

Инструменты Рамиру вызвался отвезти Самюэль, и Кассиану уступил ему в этой просьбе — пусть поговорят по-мужски, может, хоть старого друга отец послушается.

Самюэль, однако, не собирался тащить Рамиру обратно любой ценой. Он хотел понять, что произошло между Соаресами во время его отъезда. Ведь Серену нельзя упрекнуть в легкомыслии — гели уж она так решила, то наверняка у нее была веская  причина. Все это он и сказал другу, когда они встретились.

- Хочешь знать, что произошло?.. — в раздумье произнес Рамиру. — Прости, но я боюсь, что далее ты, со своей мудростью, не сможешь этого ни понять, ни объяснить. Потому что, когда речь заходит о любви, логика оказывается бессильна.

- Да. все так, согласно кивнул Самюэль. — Но истинный друг всегда сможет найти верные
слова, чтобы помочь тому, кто страдает от любви.

—  Тогда скажи эти слова, Самюэль! Ты же мой самый лучший друг и можешь говорить всю, даже самую горькую правду. Давай выкладывай. Не стесняйся.
Говоря это, Рамиру и в самом деле надеялся, что, может быть, Самюэль действительно придумает нечто особенное и тем самым разрешит кажущуюся неразрешимой проблему. Но тот лишь печально развел руками:
— Единственное, что я могу тебе сейчас посоветовать, так это взять вон тот тесак из ящика. И еще — могу помочь построить твою хижину.

***
Ответить на вопрос Летисии не мог никто, потому что Витор никого не оповестил, отправляясь к Эстеле. Едва ли не каждый день он под тем или иным предлогом встречался с ней, разумеется, тайком от деда. С тех пор как она стала позировать Франсуа, ее беседы с Витором неизменно касались этой темы. Эстелу такая ситуация до поры до времени забавляла.

— Мы ведем себя как настоящие заговорщики, — смеялась она.

Однако Гаспара постепенно стали раздражать ее странные исчезновения и еще более странные отговорки: ходила по магазинам, гуляла по городу. Прежде она не любила гулять одна, не любила и посещать магазины. Да и покупок в доме не прибавилось, что выглядело уж совсем подозрительным.

Некоторое подтверждение своим самым худшим догадкам Гаспар получил, увидев в окно, как к дому подъехала машина Франсуа и из нее вышла Эстела.

— Где ты была так долго? — спросил он, стараясь сохранять хладнокровие.

— Да так, прошлась по магазинам, — не слишком уверенным голосом произнесла она. — Но ничего интересного мне так и не попалось.

— Ты в этом уверена? — решил все-таки докопаться до истины Гаспар, и Эстела поняла, что завралась.

— Вообще-то я и сама не знала, что ищу, — сказала она. — Блуждала там без цели, пока не устала. Хорошо, что встретила Франсуа и он меня подвез на машине.

— Ну, слава Богу, — облегченно вздохнул Гаспар. — Сама сказала... Понимаешь, когда я увидел вас двоих из окна!.. Я очень испугался, Эстела.
— Чего ты испугался? Ну, говори, о чем ты полу мал, когда увидел нас вдвоем? Или нет, лучше не отвечай! Лучше я притворюсь, будто ничего не поняла.

— Эстела, не сердись на меня, ради Бога, — обнял ее Гаспар. — Ты такая красивая! Конечно же я ревную.

Примирение их было бурным и счастливым. Однако Гаспар не стал больше искушать судьбу и предложил завтра же подать документы на регистрацию брака. Эстела не возражала, только, смущаясь, сказала, что хотела бы сохранить за собой свою прежнюю фамилию. Гаспару это не очень понравилось, но он вынужден был согласиться, сказав, что «Эстела Маркес» — тоже звучит неплохо. Затем они стали думать, где им лучше провести свой, теперь уже официальный, медовый месяц, и остановились на Италии, потому что Эстеле хотелось побывать в знаменитом театре «Ла Скала».

А потом Гкспар ушел по делам, и, как всегда, в его отсутствие приехал Витор. Эстела сказала ему, что завтрашний сеанс у Франсуа придется отложить, так как в это время они с Гаспаром понесут документы в мэрию.

- Уговори его перенести ваш поход на послезавтра, — требовательно произнес Витор.

— Нет, я не смогу...

- Ты не хочешь сделать деду сюрприз? Ведь сейчас дорог каждый день! Франсуа может не успеть с портретом к вашей свадьбе.
— Но я же не могу этого сказать Гаспару! Он и так уже ревнует меня к Франсуа. Вчера увидел, как тот подвез меня на машине, и устроил сцену ревности.

— Это просто замечательно! — вполне искренне заявил Витор. — Пусть ревнует. Тем более приятным будет для него наш сюрприз. В общем, поступим так: я сам поговорю с дедом и попрошу его подождать до послезавтра.

* * *

Вернувшись в офис, он узнал от Сузаны, что его совсем недавно разыскивала Асусена, и тотчас же помчался вслед за ней.

«Джип» Далилы ему удалось настичь почти у самого поселка. Витор лихо обогнал его и резко затормозил, преградив дорогу Далиле. Асусена выпрыгнула из «джипа» и в одно мгновение оказалась рядом с Витором.

— Как хорошо, что ты здесь! Мне нужно с тобой поговорить!..

Далила напрасно пыталась до нее докричаться — Асусена, даже не оглянувшись, укатила вместе с Витором в дюны. А там она дала волю слезам, выплакав их на плече у своего возлюбленного.

— Ну вот, теперь ты поняла, почему они так с нами обошлись, — гладя ее по волосам, говорил Витор. — Твой отец и моя мать любили друг друга, но расстались из-за дурацких предрассудков. И теперь хотят, чтобы мы с тобой повторили  их печальный опыт. Но им это не удастся! Я никому не позволю распоряжаться моими чувствами! И твоими тоже. Мы всегда будем вместе, да? Против всех и вся. Нам больше никто не помешает, да? Повторяй за мной: нам больше никто не помешает.
— Да, Витор, да!

Желая как-то скоротать время до возвращения Плиниу,. Гаспар уступил настоятельной просьбе Франшику и поехал вместе с ним смотреть место, выбранное для строительства аквапарка. Однако в дюнах его настроение окончательно испортилось, поскольку выяснилось, что это замечательное место находится неподалеку от виллы Франсуа. Состояние патрона не укрылось от внимания Франшику, но он истолковал его по-своему, спросив с обидой:

—Тебе не нравится?

—Нравится, — рассеянно бросил Гаспар.

—Но я же вижу, что ты недоволен! Если хочешь, можем поискать другое место. Правда, я объездил все побережье и ничего лучше этого уголка не нашел.

—Ты прав, место для нашего аквапарка самое подходящее.

—Тогда что же тебя печалит? Стоимость проекта?

—Нет, дело не в деньгах.

—А в чем же? Может, ты сомневаешься во мне, как в том своем прежнем компаньоне?

—Успокойся, Франшику, я тебе верю. А тот компаньон плохо кончил. Я тогда потерял все свои деньги, но он потерял гораздо больше — жизнь.

—Как это произошло?

—Мне не хотелось бы сейчас это вспоминать. Поедем обратно. Меня уже, наверное, ждет Эстела.

Говоря это, Гаспар кривил душой: он был уверен, что Эстела еще не вернулась домой. Но зато  го там уже дожидался Плиниу. Сгорая от смущения, он сказал патрону, что видел его невесту в доме Франсуа, хотя она и пыталась спрятаться.

Последняя подробность совсем подкосила Гас-пара, и он не стал выслушивать дальнейший отчет Плиниу. Надо было хоть немного побыть одному и до возвращения Эстелы принять нужное решение, хотя оно, в общем, напрашивалось само собой.

—Где ты была? — спросил он, едва Эстела появилась на пороге. — Смотри мне в глаза и отвечай!

—А разве Витор не передал тебе, что я уезжала по своим делам? — попыталась она избежать ссоры.

—Передал, но не сказал, по каким делам.

—Так, мелочи. Хотела купить платье к завтрашнему событию.

—Если ты имеешь в виду наш поход в мэрию, то его не будет. И свадьбы тоже не будет. Ты свободна, Эстела Маркес!

Не считая нужным что-либо объяснять, он покинул квартиру, которую совсем недавно купил для своей невесты и где провел несколько счастливых недель. По виду патрона Плиниу понял, что произошло, и предложил поехать в одно тихое местечко, где можно утопить все печали. Гаспару ничего не оставалось, как довериться преданному Плиниу.

* * *
Оправившись от шока, Эстела помчалась в дом Летисии, полагая, что Гаспар мог уехать только туда. Однако ее расчет не оправдался: Гаспар к Летисии не заезжал и даже не звонил.

—Наверное, я напрасно его разыскиваю, — горестно заключила Эстела. — Он не нуждается в моих объяснениях.

Летисия не стала выяснять, из-за чего поссорились отец и его невеста, а принялась всячески ее успокаивать.

—Подожди, — говорила она, — отец наверняка сюда приедет, и вы помиритесь.

—Нет, тут все сложней, — возражала ЭстеЛа. — Гаспар сомневался, стоит ли ему жениться на мне. Вот и воспользовался тем, что я перенесла подачу заявления на завтра. Это был лишь предлог, чтобы отказаться от меня.

И все лее, несмотря на свои горькие умозаключения, она согласилась подождать Гаспара, а тот в это время сидел с Плиниу в загородном кабачке, жалуясь на свою несчастную долю и ругая себя за доверчивость и глупость.

Прождав его более часа, Эстела не выдержала и стала прощаться с Летисией. К этому моменту как раз и подоспел Витор. Увидев заплаканную Эстелу, он изобразил глубокое сочувствие и вызвался отвезти ее домой.
Летисии после их ухода довелось выдержать Грудным разговор с дочерью, которая неожиданно Си I ро отреагировала на размолвку деда с Эстелой.

Выходит, сеньор Веласкес прозрел! — сказала она с ядовитой усмешкой на устах. — Понял никонец, что не следует вводить в наш дом певичку из бара.

Летисия одернула ее, но Аманда не унималась:

—Грустно сознавать, что такие вещи, как счастье, брак, любовь, в нашей семье не прилшваются. Мне еще повезло, что я вообще родилась на свет. но скоро наш род прервется. Потомков не будет ин у меня, ни у Витора! И таким образом исчерпается проклятье, которое висит над семьей Веласкесов!

—Аманда, девочка, что ты говоришь? — испугалась Летисия. — Ты приняла все чересчур близко к сердцу, перевозбудилась.
—Нет, мамочка, дело в другом. Просто я сегодня тоже прозрела. Я поняла, из-за кого все наши несчастья и это страшное проклятье. Ты — причина всех бед! Ты посеяла зло, за которое теперь мы все расплачиваемся!

Выпалив это, она забилась в истерических рыданиях, а ошеломленная Летисия не знала, чем ей помочь, как ее успокоить.

—Нейде, принеси ей горячего чаю, — попросила. она, — а я пойду встречать отца. Кажется, он пришел.

Гаспар, действительно, появился в гостиной в сопровождении Плиниу, причем оба едва держались на ногах.

Глава 5

В глухую, непроглядную ночь, когда небо низко надвинулось над поселком, а с моря подул холодный ветер, Серена никак не могла уснуть. Эта бессонница была для нее не первой с тех пор, как ушел Рамиру, но именно сегодня она впервые усоммнилась в своей правоте и почувствовала некоторую пину перед мужем. От Самюэля ей было известно, что Рамиру по-прежнему ночует под открытым небом, отказываясь поселиться даже в каюте на рыболовецком судне. И если раньше Серене мешала уснуть обида на мужа, то теперь мучила тревога за него.

К утру, однако, тучи рассеялись, а затем и солнышко выглянуло, но Серена не стала менять своего решения, принятого ночью. Она пошла к Самюэлю и попросила его отвезти Рамиру одеяла, подушки и теплую одежду.

— Ночи теперь стали холодными, — пояснила она смущенно.
—А почему бы тебе самой не отвезти? — спросил Самюзль. — Вы лее не враги друг другу. Зачем мне быть посредником между вами?

Эстер, видя смущение Серены, пришла ей на помощь и тоже стала уговаривать мужа поехать к Рамиру. •

—Я к нему поеду, но завтра, — твердо ответил Самюэль, и Эстер поняла, что он намеренно привередничает, желая таким образом свести бывших супругов. — Так что поезжай к нему ты. И сегодня же, а то к ночи погода может опять испортиться.

Отправляясь к Рамиру, Серена не сказала детям, куда едет, но те сами все поняли и с затаенной надеждой ожидали ее возвращения. Однако их надежда была напрасной. Рамиру встретил жену холодно, заявив, что такая забота с ее стороны выглядит по меньшей мере смешно.

—Не стоит ночевать здесь, пока ты не построил дом, — сказала Серена, оставив без внимания его колкости. — Так недолго и простудиться, заболеть.

—Если станет холодно — уйду на корабль.

—Рамиру, я понимаю, у тебя горько на душе, но и у меня — тоже. Давай на время забудем про обиды, сядем и спокойно обсудим, как нам жить дальше.

—Здесь сядем? На мокром песке? — не сдержал он своего раздражения. — Или, может быть, в том доме, откуда ты прогнала меня, как паршивого пса?

—Я приехала сюда не затем, чтобы ругаться, — с достоинством ответила Серена. — Мое беспокойство  о тебе можно понять: мы столько лет прожили Имеете. И дети тоже переживают за отца, оказавшийся без крыши над головой. Но если тебе хочется враждовать, то, извини, я лучше уеду.

Серена направилась к «джипу», стараясь ступить уверенно и твердо, но от Рамиру не укрылось, е каким трудом дается ей каждый шаг. Острое чув-стио жалости и вины перед этой гордой, но несчастной женщиной пронзило его сердце.

—Постой, — сказал он глухим от волнения голосом, — я отвезу тебя в поселок.

—Это ни к чему, — ответила она. — Ты что, пожалел меня? Не надо, не жалей: самое худшее я уже пережила.

—У меня есть дело к Самюэлю и Маджубинье.

—Ну, тогда садись за руль.

Всю дорогу они ехали молча, и лишь у самого поселка Серена сказала:

—Надеюсь, ты зайдешь к детям. Им очень тя-жело без тебя.

Увидев отца и мать вместе, Асусена и Кассиану бросились к «джипу» и, едва выйдя из машины, Рамиру попал в их объятия.

—Ты вернулся, папочка! Дорогой, любимый! Я знала, что ты вернешься! — воскликнула Асусена, целуя его.

Серена стояла чуть поодаль, в глазах ее проступили предательские слезы. Чтобы не расплакаться, она ушла в дом. А Рамиру, у которого сердце разрывалось от боли, вынужден был мягко отстранить от себя дочь, сказав, что ему нужно поговорить наедине с Сереной.

Отредактировано brunetka (25.08.2012 21:44)

Извини, что не предупредил тебя раньше, но бизнес есть бизнес. Не мог же я упустить такую Выгодную сделку. Однако ты, Франшику, очень нетипичный парень и располагаешь к откровенности. В общем, я не хочу подкладывать тебе сви-Ныо. У тебя есть возможность продать этот пляж Тик же, как это сделал только что я, а не вкладывать туда миллионы. Боюсь, народ не пойдет в твой аквапарк, потому что у этого пляжа дурная слава.

- Ничего себе сюрпризик! — присвистнул Франшику. — Там что, черти водятся?

—Ну, не черти, а всего лишь призрак. Да, не смейся, его видели многие.

—Так это же замечательно! — воскликнул неисправимый оптимист Франшику. — С помощью призрака мы привлечем туда массу туристов, любящих острые ощущения. А как он выглядит? Весь н белом?

—Не знаю, я его не видел. А люди утверждают, что это огромный моряк, всплывающий из морской пучины, а затем бредущий по волнам. Когда-то на том месте потерпел крушение парусник, и вот будто бы утопленник с того судна иногда балуется...

Услышав о затонувшем паруснике, Франшику мгновенно переменился в лице — побледнел, кончики губ опустились, отчего улыбка стала похожа на болезненную гримасу

—Кажется, тебя охватила жуть от одного моего рассказа, — огорченно молвил Дамасену. — Прости, брат, что подсунул тебе это морское чудище.
—Нет, все в порядке, — вновь овладел собой Франшику. — Наоборот, мне очень интересно! Скажи, а нельзя ли поговорить с кем-нибудь из очевидцев призрака? Ну, ты сам понимаешь, что я должен все разузнать о нем, прежде чем строить там аквапарк.

—Да, конечно. Есть тут поблизости одна старуха. Но она, по-моему, сумасшедшая. Говорит, что призрак моряка является ей чуть ли не каждую ночь...

—Веди меня к той старухе! — прервал его Франшику. — Немедленно веди.

Сумасшедшей старухой 'оказалась та самая донна Дивина, которую навещали Самюэль и Бом Кливер. Едва услышав, что нового гостя тоже интересует затонувший парусник, она схватилась за ружье:

—Убирайтесь вон! Я вас не пущу. Что вам всем надо от бедной вдовы?

С большим трудом Франшику удалось ее успокоить, объяснив, что его интересует не парусник, а призрак.

—Понимаете, я собираюсь построить здесь парк, установить аттракционы. А вдруг призраку это не понравится, он решит, что я вторгаюсь в его владения. Знаете, как это бывает: рассердится и станет крушить оборудование, пугать посетителей. Вот я и хотел с ним договориться. Вы не могли бы устроить нам встречу?

Как ни странно, такая речь оказалась понятной донне Дивине, и, проникшись тревогами Франшику. Они стала уверять его, что призрак этот вполне Миролюбивый, а потом и вовсе заявила, что никакою призрака не существует.

—Я придумала его, — лукаво подмигнув, призналась она, — чтобы ко мне не приставали с расспросами о затонувшем паруснике и о той женщине, что я выхаживала.

—Женщина с парусника! Она спаслась? — пыдал свой истинный интерес Франшику, и донна Дпнина заподозрила его в обмане.

- Так ты тоже интересуешься той женщиной? — произнесла она грозно.

— Нет-нет! — поспешил исправить свою оплошность Франшику — Просто мне говорили, что раз та женщина утонула, то она может иногда появляться вместе с призраком моряка.

—Да не утонула она! — вновь сменила гнев на милость донна Дивина. — Мой муж подобрал ее 11а берегу и принес к нам в дом. А я выходила ее. Она, бедняга, все искала своего ребенка, который точно утонул.

—Ребенок? Нет... — пробормотал Франшику, по вспомнив свою давешнюю ошибку, спросил как бы невзначай: — А кто искал эту женщину и зачем?

—Да недавно двое рыбаков приходили. Один такой странный... Как же его звали-то?.. Бом Кливер! Да, такое смешное имя...

—И что они хотели узнать о той женщине? — нетерпеливо спросил Франшику.

—Зачем-то им нужен был ее адрес. Я дала им ее письмо...

Чужое счастье заразительно, и после откровенного разговора с Эстелой Летисии почудилось, что для нее тоже не все потеряно, что она может устроить и свою жизнь с любимым человеком, если сделает хотя бы маленький шажок ему навстречу.
Переборов смущение, она выяснила у Дави, где живет Рамиру, и поехала к нему. Встреча, однако, нышла вовсе не такой, как ожидала Летисия. Ра¬миру встретил ее почти враждебно.
— Что тебе здесь надо? Зачем ты примчалась?.
— Мне сказали, что ты ушел из семьи, — рас-герянно пробормотала она. — Это из-за меня?
— Вы слишком о себе высокого мнения, сеньора Веласкес! — был ответ.
— Ты меня не понял, Рамиру! Я всего лишь хотела тебе помочь. Если надо, я могу сходить к Серене, объяснить, что наши отношения кончи¬лись.
— Серена не нуждается в твоих объяснениях. Она — мужественная, гордая женщина. Трудится, заботится о детях.
— Я знаю, что мы с ней очень разные. Возмож¬но, поэтому я тебя всегда и привлекала.
— Что тебе нужно от меня, Летисия? — не выдержал он. — Разве мало того, что из-за тебя рух¬нула моя семейная жизнь, что я оказался с пус¬тыми руками, вдали от детей и от друзей, совсем один?
— Когда-то тебе казалось очень романтичным жить вдали от всех, — с укоризной напомнила она.
— Когда-то! — подхватил он. — Но с тех пор прошло много лет и все переменилось.
— Помнится, еще недавно ты утверждал, будто готов бросить все и устроить для меня рай в шалаше.
— Давай лучше не будем вспоминать ту историю с запиской. Ее пора забыть раз и навсегда.
— Вот как ты заговорил! — от обиды голос Летисии дрожал. — А я не могу забыть, хотя и пы¬талась. Все эти годы я пыталась забыть тебя, Рамиру, но у меня ничего не получилось. Прости.
Она резко повернулась и почти бегом направилась к автомобилю, на котором приехала.
Рамиру молча смотрел ей вслед, но, когда машина тронулась с места, спохватился:
— Летисия! Вернись!
Она резко затормозила, обессиленно уронив руки на руль...
...А потом они, выплеснув всю свою годами ко¬пившуюся страсть, блаженно лежали на песке, среди казавшихся необитаемыми дюн, и ощущали себя, действительно, как в раю.
— Можно, я тоже признаюсь? — с виноватой усмешкой спросил он. — Не было ни одного дня, чтобы я не думал о тебе.
Она жадно обхватила его голову руками, при¬льнула к нему всем телом:
— Мы никогда больше не расстанемся, правда? Скажи мне, Рамиру, мы теперь всегда будем вместе? Ну скажи! Чего ты боишься?
— Как же мы можем быть вместе? Где? В хижине, которую я строю, не будет даже водопровода.
Услышав, что именно его сдерживает, Летисия облегченно вздохнула:
— Тебе не придется строить хижину, любовь моя.
— Ты хочешь сказать, что возьмешь меня к себе и дом? Наденешь на меня костюм, дашь в руки портфель и прикажешь шоферу возить меня на лимузине?
При этих словах лицо Летисии перекосилось от Роли, а он, словно и не заметив ее реакции, про¬должал:
— Я рыбак, Летисия. Мое место здесь, на бе¬регу моря. Тебе не стоит даже пытаться перекра¬ивать меня на свой манер. И ты не сможешь измениться. Как бы сильно ты меня ни любила — тебе здесь не выдержать. Так что у нас ничего не получится.
— Но давай хотя бы попробуем! — взмолилась она.
— Нет, — твердо сказал он. — Надо смотреть правде в глаза. Мы любим друг друга, но жизнь развела нас так далеко, что нам уже никогда не сойтись.
— Рамиру, любимый мой, — обливаясь слезами, говорила она. —. Позволь мне хоть иногда приходить к тебе сюда, в хижину!
Это не выход, Летисия, — сам весь сжавшись от боли, горько молвил он. — Я хочу тебя всю, без остатка, и никогда не смог бы довольствоваться половиной. Но у меня нет права требовать, чтобы ты бросила свой мир и поселилась в моем. Любовь в шалаше выглядит красиво в романах, а в жизни это невозможно...
Шум остановившейся неподалеку машины заставил его закончить свою печальную речь:
— Прости, это приехал Самюэль с ребятами.
Они помогают мне строить хижину.
* * *
Несколько дней Самюэль ломал голову, пытаясь понять, кто же такой Франшику и почему его ин¬тересует затонувший парусник. Версию о полицейском пришлось отбросить почти с самого начала, а вот откуда этот парень мог узнать о кладе? Тот мужчина с парусника погиб на их глазах, а Бом Кливер молчал о сокровищах, скрьвшая тайну даже от Самюэля. Может, Франшику — родственник погибшего, и о кладе узнал из каких-то семейных преданий?
Теряясь в догадках, Самюэль еще раз поехал к старику и заставил его припомнить каждое слово, сказанное Франшику. Бом Кливер так напрягся, что весь вспотел. Самюэль слушал его, не переби¬вая, а когда тот закончил, уточнил:
— Значит, он требовал от тебя письмо той женщины или хотя бы ее адрес? А о кладе он не произнес ни слова?
— Нет, о кладе речь не шла. — твердо ответил Бом Кливер. — Уж это бы я запомнил наверняка!
Самюэль не стал смущать старика внезапно мелькнувшей догадкой, а поехал прямо к Франшику. Тот встретил его приветливо, предложил кофе, но Самюэль прямо сказал, что длительность их беседы будет зависеть от того, как Франшику ответит на один вопрос:
— Почему ты интересуешься парусником? Что тебя с ним связывает?
— Это уже два вопроса, — пошутил Франшику, надеясь скрыть волнение.
— Мне не до шуток, парень, — предупредил Самюэль. — Ты ходил к донне Дивине и к Кли¬перу, выспрашивал адрес женщины с парусни¬ка... Почему, Франшику? Ты — тот самый ребе¬нок, что был на паруснике и пропал в шторм? Говори правду...
Франшику, бледный как полотно, пытался со¬хранять невозмутимость, но Самюэль, видя его смятение, все больше убеждался в правильности своей догадки.
— Да, я был у Дивины и Кливера, но как тебе пришло в голову, что я — именно тот ребенок? Не вижу связи.
— Ну почему ты боишься сказать правду? — недоумевал Самюэль. — Старый Кливер уже много нет мучается угрызениями совести, потому что мог « пасти женщину с ребенком, но не спас. Если он будет знать, что они живы, то проведет остаток своих дней спокойно.
— Ребенок умер, — печально произнес Франшику. — Он потерял все. Даже черты любимых людей стерлись в его памяти... Тот ребенок не знает, кто он на самом деле...
— Позволь мне помочь, — горячо заговорил Самюэль. — Позволь вытащить его со дна морского, и он узнает о своем происхождении! Так тот ребе¬нок — это ты, Франшику?
— Мне известно только то, что я — Франшику. Маленький мальчик, потерявшийся в море много лет назад. Воспоминания то накатывают на меня, то опять ускользают. Я уже не знаю, где явь, а где мои фантазии. Иногда, глядя на море, я вижу себя ребенком: стою один, плачу и зову деда... Еще помню женщину. Скорее всего, то была моя мать. Она утешала меня, а я все равно плакал и просил игрушку. Тогда она открыла чемодан и отыскала там эту чертову игрушку. Мне стало так спокойно... Я и сейчас помню это чувство... защищенности и любви. Потом я не испытывал его ни разу в жизни.
— А кто вытащил тебя из воды?
— Не знаю. Не помню. Меня оставили у двери приюта. Я был очень болен. Это няня мне потом рассказала. А сам я ничего не помню...
— Вот что, Франшику, — решительно произнес Самюэль, — пойдем со мной и не задавай пока никаких вопросов.
— Куда? Зачем?
— Пойдем, скоро все узнаешь.
Самюэль привез парня к себе домой и сразу провел его в чуланчик. Но прежде чем открыть заветный сундучок, спросил, как выглядела та иг¬рушка.
— Попытайся вспомнить, Франшику! Это очень важно.
— Да мне и пытаться не надо, — ответил тот. — Достаточно закрыть глаза, и я вижу ее. Лица матери не помню, а вот игрушку помню... Такая деревянная безделушка. Две палочки и между ними — перекладина. Если эти боковые палочки Сдвигать и раздвигать, то человечек на перекладине кувыркается... Пакиту. Так дед называл то ли итого человечка, то ли вообще игрушку. Она мне очень нравилась!
Пока он говорил, лицо Самюэля постепенно расплывалось в широкой счастливой улыбке, и вот наконец он открыл заветный сундучок и извлек оттуда игрушку.
— Эта? — спросил он у Франшику, уже не со¬мневаясь в его ответе.
— Боже мой! — ошеломленный парень не сразу взял игрушку в руки, боясь, что, едва он прикоснется, она рассыплется, растает, исчезнет, как сон.
— Бери, не бойся, — подбодрил его Самюэль. — Она твоя.
Франшику взял, наконец, игрушку, и пальцы его стали сжимать и разжимать палочки. Беспечный человечек Пакиту при этом лихо кувыркался...

Глава 7
Франшику овладело такое нетерпение, что он готов был немедленно лететь в Рио на поиски матери. Но предстоящая свадьба Гаспара и затем свадебное путешествие вынуждали Франшику ускорить работу над проектом аквапарка, чтобы обсудить с патроном все необходимые детали до его отъезда. Энергии Франшику и прежде было не занимать, а предвкушение скорой встречи с матерью и вовсе окрылило его. Он с легкостью уговорил Франсуа заняться проектированием ак¬вапарка, хотя прежде тот относился к этой идее с прохладцей.
Несколько суток Франсуа корпел над проектом не разгибаясь, а когда эскизы были вчерне готовы, Франшику показал их патрону. Гаспар пришел в восторг от будущего сооружения и дал Франшику карт-бланш на строительство.
— Значит, ты поручаешь мне заняться этим делом в твое отсутствие? Не боишься, что я подведу тебя? — на всякий случай переспросил Франшику.
— Нет, — смеясь, ответил Гаспар. — Но прежде чем влезть с головой в строительство, ты, я надеюсь, погуляешь у меня на свадьбе. Мы с Эстелой тебя приглашаем.
Аманда, присутствовавшая при этом разговоре, намотала кое-что на ус и, якобы по поручению деда, пригласила на свадьбу Франсуа.
— Вы же теперь в некотором роде компаньо¬ны, — аргументировала она причину приглашения. — Так что дед просто не мог тебя не пригласить. И если ты откажешься, то он может истол¬ковать это неверно.
Франсуа, не проявив должного энтузиазма, все же велел передать Гаспару, что прибудет на его свадьбу, чем несказанно осчастливил Аманду.
А Витор в это время тоже готовился к свадьбе деда, только весьма своеобразно. Вызвав к себе Дави, он спросил, можно ли на того положиться в одном очень серьезном деле. Дави ответил с некоторой обидой:
— Разве у тебя есть причины в этом сомневаться? Я когда-либо подводил тебя?
Нет. Но сейчас я прошу тебя о деле необычном и... тайном. Понимаешь, мой дед совсем выжил из ума. Я давно замечал у него проявления старческого склероза, но сейчас, когда он вознамерился жениться на женщине, которая ему в дочки годится, это стало особенно очевидно. Чтобы удержать ее возле себя, он готов пустить и распыл всю нашу фирму.
— Не похоже как-то на доктора Гаспара, — высказал сомнение Дави. — А в чем это конкретно выражается?
— Ты так говоришь только потому, что не видел его в последние дни. Он очень переменился, поверг, мне. И поэтому я решил подстраховаться. Не хочется быть заложником его безрассудности. Я должен принять меры, пока не поздно, чтобы уберечь предприятие от краха и таким образом сохранить свое наследство и твое место работы.
— Что же ты собираешься предпринять?
— Для начала подготовь мне список всех наших акционеров, за исключением, разумеется, Веласкесов. Я хочу иметь сведения о финансовом положении каждого из этих лиц, владеющих в сумме сорока девятью процентами акций.
— Я соберу эти сведения, — пообещал Дави. — Только не объяснишь ли ты подробно суть своего замысла?
— Пока нет. Но в ближайшее время ты все узнаешь. У меня нет от тебя тайн.
— Так уж и нет? — вырвалось у Дави.
— Ты в чем-то сомневаешься? Говори, не стесняйся.
— Хорошо. Я спрошу напрямик: тебе нравится Оливия?
— Ах вот в чем проблема! — расхохотался Витор. — Да, нравится. Она — прекрасный человек и превосходный специалист.
Не надо, Витор! — одернул его Дави. — Ты ведь понял, что я имел в виду.
- Неужели ты думаешь, что я способен отбить у гебя невесту? Да как тебе в голову могло прийти такое?
- Невесту я, к сожалению, потерял сам, — грустно констатировал Дави. — По крайней мере, так мне казалось до недавних пор. Но сейчас я думаю, что истинная причина кроется не во мне, ни ваших отношениях с Оливией.
' — По-моему, ты спятил, — сказал Витор.
— Нет, я в здравом уме. Жаль, что ты не захотел быть со мной искренним. Но это никак не отразится на моей работе, так что можешь, как прежде, на меня полагаться.
* * *
Дальнейшие события закрутились, как в детективе, где роль сыщика неожиданно выпала Бонфиню. А началось все с того, что он случайно услышал, как Сузана, отдавая Дави какую-то папку, сказала:
— Вот, пожалуйста, данные об акционерах. Полная картотека, как вы просили.
Удивленный, Бонфинь спросил у Дави, зачем тому понадобились сведения, которые не входят в его компетенцию. Дави ответил, что выполняет поручение Витора, чем немало озадачил Бонфиня.
Проанализировав данные картотеки, Дави доложил результат Витору. А тот, похвалив его заоперативность, счел возможным вернуться к недавнему разговору об Оливии:
— Верно ли я понял, что ты отдаешь мне свою бывшую невесту?
Дави стоило большого труда сдержаться, чтобы не ответить ему подобающим образом.
— Прошу тебя только об одном, — сказал он глухо, — не заставляй ее страдать.

* * *
После столь успешно проведенного вечера Витору особенно приятно было вызвать к себе Дави и увидеть, как этот неудачник преданно ему служит.
— Хочу услышать твое мнение об одной заметке, которую тебе надлежит разослать во все ведущие издания. Слушай. «Совет директоров судо¬строительной компании «Наве» извещает всех заинтересованных лиц, что распространяемые с недавнего времени слухи о якобы серьезных финансовых осложнениях, поставивших «Наше» на грань банкротства, лишены всяких оснований. Наша компания — одна из тех, кто из года в год имеет прирост по основным экономическим показателям. Положение «Наве» и теперь прочно и стабильно». Ну как?
— Я ничего не понял. Какие слухи о банкротстве? До сих пор мне о них не было известно.
— Ага, значит, теперь стало известно? — захлопал в ладоши Витор. — Именно на этот эффект я и рассчитывал! Сам факт опровержения заставит акционеров подумать, что дыма без огня не бывает. У них начнутся сомнения, и акции упадут в цене.
— Понятно. Только тебе-то зачем это нужно?
- Сейчас поймешь. Итак, котировки упадут, и Сорок девять процентов держателей акций захотят Срочно от них избавиться.
Да, но кто захочет покупать акции убыточной компании? — резонно заметил Дави.
— Ты! — огорошил его Витор.
— У меня нет денег даже на самый малый пакет...
— Зато у меня есть, — не дал ему договорить Витор. — Ты купишь их по минимальной цене на свое имя, а потом передашь весь пакет мне.
— То есть ты хочешь использовать меня как подставное лицо? — возмущенно спросил Дави.
— А разве не ты говорил, что я могу во всем на тебя рассчитывать?
— Да, но я не предполагал, какую аферу ты затеваешь.
— Афера — неточное слово, — поправил его Витор. — Более уместно здесь говорить о страте¬гии. Я уберегу фирму от аферистки, которая прибрала к рукам деда, а ты сможешь неплохо заработать: те деньги, что я тебе выдам на покупку акций, вскоре многократно увеличатся, когда выяснится, что это лишь стратегический ход. Котировки опять вырастут, и часть прибыли я обещаю уплатить тебе.
Дави попросил на размышление полчаса, а затем, стиснув зубы, вошел в кабинет к Витору и дал свое согласие.
  * *
Элена, которую Дави попросил без лишней огласки отпечатать опровержение и разослать в различные издания, была немало озадачена такой просьбой: конфиденциальность просьбы не согласовывалась с публикацией во всех газетах. Посоветовавшись с Сузаной и заручившись ее поддержкой, Элена показала опровержение Бон- финю, а тот, не желая подвести девушек, решил не задавать никаких вопросов Дави, а сразу же стал звонить Гаспару. Однако и на сей раз ему сказали, что сеньора нет дома. Бонфинь расстроился, и его огорчение было бы еще большим, если бы он узнал, что Гаспар попросту велел всем домашним так отвечать на любые звонки, касаю¬щиеся его: не хотел думать ни о чем, кроме предстоящей свадьбы.
Видя странную озабоченность Бонфиня, Дави решил на всякий случай предупредить Витора, что Бонфинь о чем-то догадывается. Витор по¬благодарил его и пообещал взять ситуацию под контроль.
— Я позабочусь о том, чтобы Бонфинь не смог поговорить с дедом, пока тот не уедет в свадебное путешествие. Отныне сеньор Гаспар будет находиться под моим постоянным присмотром.
Однако это не помешало Витору оставить деда без внимания на время свидания с Асусеной. Как всегда в последние дни, они встречались в дюнах и там предавались любовным ласкам. В отличие от того, первого раза Витор теперь был необычайно нежен с Асусеной, и она чувствовала себя самой счастливой девушкой на свете — Мы непременно будем вместе, — говорил он ей. — Навсегда вместе. И твои родственники поймут, что я не проходимец и не бандит. Они еще ВИДЯТ, как я тебя люблю!
А Бонфинь между тем названивал Гаспару до позднего вечера, но ответ получал все тот же: нет дома. Когда же трубку взял Витор и попросил не беспокоить жениха перед свадьбой, Бонфинь окончательно убедился в существовании сговора между Витором и Дави.
Зато ничего не подозревающий Гаспар поблагодарил внука за понимание и поддержку.
На свадьбу семейство Бонфиня отправилось в полном составе, включая и Адреалину. Гостей там оказалось немного, но атмосфера была волнующей, праздничной, и исходила она конечно же от жениха и невесты, которые выглядели настолько счастливыми, что ни у кого на сей счет не могло возникнуть даже малейших сомнений. Может быть, поэтому здравицы, произносимые в честь новобрачных, звучали с особенной теплотой и проникновенностью.
Витор тоже произнес трогательную речь, со¬рвав аплодисменты гостей и новобрачных, и лихпь дна человека — Бонфинь и Дави — ему не аплодировали. Заметив это, Витор с вызовом посмотрел на Дави — дескать, напрасно ты не разделяешь моего цинизма: мы теперь с тобой в одной упряжке. Затем он демонстративно, получая удовольствие от того, что уязвляет Дави, подошел к Оливии.
— Ты сегодня невероятно красивая! В тебе явно произошла какая-то перемена. В лучшую, разумеется, сторону.
На лице Оливии проступил стыдливый румянец, а глаза озарились светом беззастенчивой ра¬дости.
Чтобы не видеть этого, Дави отошел в сторону. Позже, однако, когда празднество было в самом разгаре, он не удержался и сказал Оливии, что у нее сегодня какой-то особенный взгляд.
— Это на меня так подействовала свадьба, — ответила она. — Видимо, я — романтическая дурочка.
— Жаль, что я этого не понимал раньше. Надо было похитить тебя и увезти куда-нибудь в пустыню или в горы верхом на коне.
— Можно вас прервать? — бесцеремонно вме¬шался Витор. — Чтобы увлечь женщину, не обязательно тащить ее в оазис. Иногда бывает доста¬точно взгляда, прикосновения — лишь бы в под¬ходящий момент. Оливия, можно тебя на минутку? — и, не дождавшись согласия, он взял ее под руку и повел вдоль аллеи.
Несколько шагов Оливия сделала как под гип¬нозом, а затем очнулась и попыталась вернуться к гостям. Витор же крепко удерживал ее за руку.
Отпусти! Слышишь? Убери руку! — потребовала она, и неожиданно получила поддержку со стороны Франпшку.
— Оставь девушку в покое, — сказал тот. — Ты, похоже, азартный игрок, и тебе все равно с кем играть.
— Исчезни, — процедил сквозь зубы Витор. — Мне не хочется портить праздник.
— А ты держись подальше от Асусены!
Пока они обменивались угрозами, Оливия успела уйти в круг гостей.
— Ты никогда не думала, что мы могли бы породниться? — сказала Изабел Летисии, которая выглядела на этом празднике одинокой и держалась чуть отстраненно. — Наши дети — как два голубка.
В ответ Летисия рассеянно кивнула, так и не поняв, о чем ей говорила Изабел.
Франсуа, старавшийся не быть слишком назойливым, все же держался вблизи Летисии, чем доставлял огромную неприятность Аманде.
— Изабел, мне кажется, тебя разыскивает Бонфинь, — соврал он, чтобы избавить от нее Летисию.
— Спасибо, — оценила его поступок Летисия, — Изабел тараторила что-то, а я не располо¬жена сегодня к беседам.
— Прости. Я тоже не буду тебя беспокоить, — поспешил удалиться Франсуа.
— Нет, ты меня неверно понял. В твоем обществе я чувствую себя спокойно.
Изабел пошла искать Бонфиня, но тот был занят разговором с Гаспаром. Правда, разговор у них вышел совсем не тот, на который рассчитывал Бонфинь. Гаспар не хотел ничего слышать о делах фирмы. Тогда отчаявшийся Бонфинь прямо заявил, что Витор совершил подлость, чреватую большим скандалом, а то и крахом всей фирмы.
В тот же момент к ним подошел Витор, все время не спускавший глаз с Бонфиня, и попытался увести деда:
— Тебя ждет Эстела! Она послала меня за тобой.
Расчет его оказался точным: имя возлюбленной подействовало на Гаспара магически.
— Сейчас пойдем. Но прежде я скажу несколько слов моему старому другу, — отойдя с Бонфинем на пару шагов, он раздраженно бросил ему: — Ты не в первый раз пытаешься поссорить меня с вну¬ком. Это печально. Не ожидал от тебя такого.
Он решительно направился прочь, и довольный Витор, положив руку ему на плечо, весело крикнул Эстеле, а заодно и Бонфиню:
— Я веду его! И обещаю, что сегодня он больше не будет отвлекаться на дела.
Бонфинь, понурив голову, побрел к машине и, не сказав никому ни слова, уехал домой.