ГЛАВА 4

Заканчивался еще один обычный рабочий день. Но из холла почему-то не доносилось обычного гомона сотрудниц, спешивших разбежаться по домам. Жданов удивленно вышел в приемную. Никого! Куда же подевались милые дамы? Только из конференц-зала доносилась тихая музыка. Притихшие барышни в полном составе любовались конкурсом красоты. «Действительно недурно», – Андрей остановился, прислонившись плечом к дверному косяку.
...Загорелые модели сменяли друг друга на фоне экзотических знойных пейзажей ,  потом вышагивали по сцене и ,  наконец ,  жеманно смеясь и отрепетировано всхлипывая ,  стали принимать подарки и поздравления. Камера обвела куполообразный зал ,  демонстрируя реакцию зрителей. Невидимая игла больно кольнула Андрея глубоко под левым ребром – среди зрителей он увидал девушку ,  очень похожую на Катю Пушкареву. Нет ,  он не может ошибаться – ЭТО КАТЯ! Изменившаяся Катя беззаботно смеялась ,  а молодой человек ,  сидящий рядом ,  сжимал ее руку и что-то нашептывал на ухо. Изображение почти сразу сменилось глубоким декольте на загорелом бюсте и белозубой улыбкой победительницы...
Но Жданову уже было все равно.
«Все, это конец. У меня галлюцинации... Неужели это действительно была она? Там? Если нет – значит, я сошел с ума. А если да? То лучше бы я сошел с ума!» – думал он, наблюдая, как плавно закрываются двери лифта. Оказавшись единственным пассажиром алюминиевой капсулы, он медленно вынул из бумажника фотографию Кати, посмотрел на нее, встряхнулся – словно сбрасывая долгий сон, жестко приказал себе:
– С этим наваждением пора кончать!
Он разорвал фотографию на мелкие кусочки, высыпал их в ближайшую урну. Сел в машину и поехал к Кире.

– Вот твой чемодан. Я все собрала, – Кира поставила стройную ножку в шелковых домашних брюках на его чемодан, пытаясь сдвинуть тяжелый багаж с места.
– Ты хочешь, чтобы я забрал его? – Андрей улыбнулся, протянул Кире только что купленную розу и попытался взять невесту за руку.
– А ты хочешь, чтобы я каждый день продолжала натыкаться на твои вещи у себя в квартире? – Кира взяла цветок и отвернулась, старательно спрятав от Андрея лицо с новой выстраданной морщинкой между бровей.
Ни к чему Жданову видать ее такой – беззащитной и совершенно расстроенной. Слишком слабой, чтобы вышвырнуть его отсюда вместе с чемоданом! Кира почувствовала, как крепкие мужские руки, такие родные, обняли ее. Твердый подбородок привычно коснулся ее затылка, а знакомый голос зашептал, без остатка растворяя ее волю к сопротивлению:
– Тебе очень плохо, правда? – Кира затихла, доверившись знакомым ощущениям.
– Я не знаю, сможешь ли ты простить меня... Сможешь ли все забыть. Но, может быть, у нас еще есть шанс все исправить?
Она почувствовала, как Андрей с давно забытой нежностью поцеловал ее в шею, повернулась, чтобы коснуться его губ. Андрей вздрогнул, как от острой боли, отпрянул и резко выронил Киру из объятий. Кира бережно прикоснулась к его разбитой губе:
– Что случилось? Тебе больно?
Жданов поймал ее руку, благодарно сжал пальцы в горячей ладони – и попятился к двери.
– Прости... Кажется, я... переоценил свои возможности.
– Ничего страшного... – улыбнулась Кира, сжала ладонь Андрея и попыталась удержать как можно дольше, словно наполняя его своими чувствами.– Я все понимаю... Чтобы раны зажили, нужно время. Я потерплю. Я буду ждать тебя... Сколько потребуется.
Самолет задребезжал и наполнился предвзлетным гулом. Пушкарева как можно туже затянула ремень безопасности, зажмурила глаза, вжалась в кресло и изо всех сил вцепилась в подлокотник – как хорошо, что соседнее кресло пустует! И вдруг почувствовала поверх своего запястья крепкую, уверенную мужскую ладонь. Она открыла глаза, зажмурилась и снова посмотрела на опоздавшего соседа – рядом с ней сидел Михаил!
– Миша.... – Катины слова исчезли в гуле моторов, а практичная Юлиана уточнила:
– У нас только один вопрос: как ты здесь оказался?
– До Турции нам с вами по пути. Там и выпрыгну. Может, еще скажете, что не слышали о новом сервисе? Его же кругом рекламируют. Авиастопом по галактике называется! – рассмеялся Михаил, угощая попутчиц лимонными карамельками. – Ладно, ладно..... Я лечу вместе с вами в Москву. Оказалось, что на этот рейс было одно свободное место!
Акционеры томились на очередном собрании – действо явно затягивалось. Малиновский пристально разглядывал рисунок из трещинок на деревянной столешнице, Кристина тихо медитировала, Милко молча негодовал: разве это мыслимо – так третировать бюрократией творческую личность? Но неожиданное заявление Павла Олеговича заставило всех присутствующих встряхнуться и обратиться в слух.
– Компания «Ника-мода», которую мы все так стремимся распустить... вне всякого сомнения, очень толковая затея, – он принялся загибать пальцы, перечисляя преимущества сомнительной подставной фирмы.– Прибыльные вложения, выгодные использования, отличная бухгалтерия... К тому же «Ника-мода» выполняла роль своеобразного буфера между «Zimaletto» и ее кредиторами. При роспуске «Ника-моды» нам сразу придется найти очень значительные суммы для выплаты долгов – даже наших личных сбережений на это не хватит.
– Масштабный ты парень, Андрюша, – напустился на Жданова-младшего Александр Воропаев.– На мелочи не размениваешься. Своим упрямством... и тупостью своей беспросветной загубил дело жизни собственного отца. А заодно нас всех по миру пустил!
– Да будь у меня немного времени, я бы обеспечил полную доходность «Zimaletto»! – парировал Андрей.– Нужно всего лишь полгода!
– Что же делать, Павел Олегович? Неужели придется продавать часть наших акций, чтобы расплатиться? – испугалась Кира.– Неужели у нас нет никакого выхода?
Павел Олегович поправил очки и обвел притихших акционеров взглядом, дожидаясь тишины.
– Отчего же... есть! Я рекомендую попросить госпожу Пушкареву сохранить компанию «Ника-мода» – оставить все как есть. Это единственный выход. Только в этом случае «Zimaletto» сможет продолжать работать. И при благоприятной рыночной конъюнктуре выберется из долгов, а затем снова станет работать с прибылью...
– Таким образом, весь контроль над компанией будет в руках у Пушкаревой. – Александр Воропаев нервно барабанил карандашом по краешку стола.
– Это все равно что жить с ножом, приставленным к горлу! – ужаснулась Кира.
Но Павел Олегович проигнорировал эмоции коллег и сухо пригласил:
– Прошу участников собрания проголосовать.
Андрей первым, без всяких колебаний поднял руку, и Роман тоже проголосовал «за» – из солидарности с другом. Кира привыкла безусловно доверять деловому чутью Жданова-старшего, ее поддержала Кристина...
– Итак, все проголосовали «за»! – Павел Олегович удовлетворенно опустился в высокое председательское кресло.
– Почти все, – поправил его Воропаев и недобро ухмыльнулся.– Вы только что сами доверили судьбу компании человеку, который вас всех ненавидит!
– У нее есть для этого основания! Достаточно вспомнить, как мы все к ней относились, – запальчиво вступился за свою бывшую помощницу Андрей.
– Споры отложим на потом. Решение принято, – Павел Олегович закрыл папку и поднялся, чтобы покинуть конференц-зал.
– Ну и кто же этот смелый человек, который решит поговорить с Катенькой? – Воропаев демонстративно остался на месте и вольготно развалился в кресле. Головы всех присутствующих дружно повернулись к Андрею.
– Что? Что вы так смотрите? Не-ет... Я не готов, серьезно... – Андрей чувствовал, как щеки заливает неуместный румянец. Ему было мерзко и стыдно от нахлынувших воспоминаний. Как, в самом деле, он мог так ужасно поступить с Катей? Он насупился и признался: – Эффект от нашего разговора может быть обратным. Катя на меня сильно обижена...
– Ну что ж. Судя по всему, я один из немногих в нашей фирме, на кого Пушкарева не затаила зла, – Павел Олегович уже принял окончательное решение и не был склонен продолжать дискуссию. – Я сам поговорю с ней...
Воропаев успел выйти из конференц-зала первым – сразу за и. о. президента. Надо было спешить. Безусловно, Павел Олегович – очень сильный соперник. Но у него – Александра – есть все шансы на успех. Если только успеть сыграть на опережение.
Пушкарева выбежала из подъезда и сразу же налетела на высокого молодого человека в длинном плаще, да так неудачно, что с нее слетели очки – она едва успела подхватить нарядные стеклышки. Было бы жаль – – Юлиана совсем недавно подарила ей эти чудесные модные очки от известного дизайнера.
– Вы, как обычно, чуть не сбили меня с ног, – рассмеялся молодой человек.
Какой знакомый голос – неприятный, со скрипучими нотками.Катя надела очки и сразу захотела протереть их, чтобы убедиться: она обозналась. Перед ней стоял Александр Воропаев.
– Что вы здесь делаете? – удивилась Катя.
– Вот... Приехал специально с вами поговорить...
– В другой раз, я спешу, – ей было неприятно, даже страшновато столкнуться с этим типом у собственного подъезда! Катя предприняла попытку обойти Воропаева и броситься бегом к ближайшей остановке.
– А хотите, я вас подвезу? – Александр поймал Катю за руку и сжал пальцы так, что Кате стало больно, но тут же ослабил хватку и перешел в благодушный регистр.– Вы ведь едете в «Zimaletto», к двенадцати? Я тоже, какое совпадение! Садитесь, поговорим по дороге, – он открыл дверцу машины и втолкнул испуганную девушку внутрь.– Боитесь меня? Бросьте, я же не маньяк! С психикой у меня все в порядке, и настроение сегодня вполне миролюбивое. Есть разговор, который нам обоим будет полезен...
– Я вас слушаю, – Катя успела взять себя в руки, и теперь ее голос звучал если не твердо, то, во всяком случае, спокойно.
– Вы догадываетесь, зачем вас пригласил Павел Олегович? – и продолжил, не дожидаясь Катиного ответа.– Он хочет сохранить договоренности между «Ника-модой» и «Zimaletto» и попросить вас управлять «Ника-модой» до тех пор, пока наше семейное дело не выйдет из кризиса...
– Это невозможно, – собственный голос подвел взволнованную Катерину и предательски дрогнул.– У меня совсем другие планы...
– Боюсь, вам не удастся так просто распрощаться с «Zimaletto». Придется вернуться в нашу теплую компанию, – Воропаев, не таясь, наслаждался произведенным эффектом.– Как вам перспектива?
– Нет! Я не могу! – Пушкарева непроизвольно отодвинулась от Александра, насколько позволяли размеры салона автомобиля.– Чего вы от меня хотите?
– Что ж, вот это – уже деловой подход, – хищно рассмеялся Александр.– Я хочу предложить вам оптимальный выход из нашей запутанной ситуации.
– Вы так обо мне заботитесь! – болезненно скривилась девушка.
– Ну что вы! Я забочусь о себе и поэтому хочу, чтобы вы подписали генеральную доверенность на управление «Ника-модой». На мое имя! Заманчивое предложение?
– Почему вы так уверены, что заманчивое? Да, я ушла из компании, но у меня было время подумать. Мой уход был спонтанным, и я успела об этом пожалеть.– Катя волевым усилием собралась, словно стальная пружина, голос ее больше не дрожал, а звенел металлом.– Предложение Павла Олеговича придется мне очень кстати!
Воропаев с сочувствием посмотрел на несговорчивую пигалицу и принялся растолковывать:
– Предположим, вы согласитесь. Но вам снова придется иметь дело с людьми, которые вас попросту ненавидят. А это мы – руководство «Zimaletto» в полном составе! Я, Милко, Кира, ценитель женской красоты Малиновский. Ну и конечно, любимый всеми нами господин Жданов-младший. Или вы его все-таки ненавидите?
Катины плечи опустились, словно на них навалилась огромная, невыносимая тяжесть. Андрей... А ведь она думала, что все это уже в прошлом...
– Мне нужно подумать, – тихо проговорила она, сжимая руками виски.
Неужели, только услышав имя, она готова опять и опять погружаться в бездну интриг, скандалов и унижений? Неужели может так легко отказаться от новой, другой жизни – радостной, светлой, в которой у нее есть новая работа, новые друзья, близкие люди, которые никогда не предадут? От Михаила...
Пушкарева провела рукой по лбу, словно стряхивая невидимую паутину, подняла голову, посмотрела прямо в глаза Александра и решилась:
– Я подпишу доверенность на управление «Ника-модой» на ваше имя.
– Браво! – Александр несколько раз энергично хлопнул в ладоши.– Я знал, что вы умны, и еще раз убедился в этом! Нотариус ждет!

Катя сидела у стола с ручкой в руках, просматривая текст на казенном бланке, и совсем не торопилась поставить на нем свою подпись. Александр хмурился – уже без пяти двенадцать – наверняка Павел Олегович отправил своих верных секретарш трезвонить по всем телефонам, разыскивая его и Пушкареву. Дорога каждая минута!
– Вас что-то смущает? – услужливо улыбнулся нотариус.
– Я подпишу, но с определенными условиями... – Катя говорила быстро, но твердо и уверенно. – Условия очень простые. Как вы знаете, в «Ника-моде» работают два сотрудника – Николай Зорькин и Валерий Пушкарев. Так вот, я хочу, чтобы вы пообещали, что эти сотрудники останутся на своих местах!
Александр постарался придать лицу как можно более благожелательное выражение:
– – Зачем мне отказываться от помощи двух профессионалов, прекрасно разбирающихся в делах фирмы...
– Кроме того, вы должны регулярно предоставлять Зорькину отчеты о финансовой деятельности «Zimaletto», – добавила Катерина и жестом остановила Александра, пододвинувшего к ней документы.– Это еще не все. Вы хотите быть президентом «Zimaletto» и, скорее всего, скоро им станете. Так вот, я хочу, чтобы вы не увольняли сотрудников из «Zimaletto». Ни одного!
– Я согласен! Подписывайте доверенность, и дело с концом! – торопил Воропаев, поглядывая на часы.
– Но если только я узнаю, что вы нарушили мои условия, я сразу же отзову доверенность! – сурово предупредила Воропаева Екатерина и поставила подпись.
Надо же, какая предусмотрительность, отметил про себя Александр. Немного жесткости, побольше здоровой агрессии – и из этой пигалицы мог бы получиться серьезный деловой человек!
Глухо хлопнули нотариальные печати. Катя, не дожидаясь Александра, выбежала из нотариальной конторы, остановилась, сняла очки и подставила лицо первым лучам весеннего солнышка. Ну, вот и все! С прошлым покончено одним росчерком пера.
Она легкими шагами устремилась к ближайшей станции метро – ей надо было спешить. Ее ждут дела на новой службе – в офисе у Юлианы Виноградовой. И начать надо с того, чтобы подать руку помощи Михаилу – спонсор отказался поддерживать его проект, а ведь ресторан уже практически готов к открытию! Теперь вся надежда только на их общую смекалку, трудолюбие и главное – добрый отзыв ресторанного критика о грядущей дегустации в Мишином ресторане «Мармеладоff»!
Миша – хороший, порядочный парень. А это значит, что есть шансы забыть Андрея. Екатерина представляла, как она будет думать об Андрее все меньше и меньше. Потом он исчезнет из ее снов. Она начнет забывать, как он выглядит. Перестанет узнавать его голос. И когда-нибудь забудет навсегда...

ГЛАВА 5

Александр как можно громче хлопнул дверями, входя в конференц-зал. Теперь все смотрят на него – вот и отлично! Он с надменным видом прошествовал к свободному креслу.
– Слава Богу! – с облегчением вздохнула Кира.
– Ну что ж, осталось дождаться только одного человека... – Павел Олегович был явно встревожен отсутствием Кати.
– Если вы о Пушкаревой, то можете не волноваться. Она не придет! – объявил Александр.
И все присутствующие снова повернулись к нему.
– Откуда ты знаешь? – огрызнулся Андрей. Он выглядел расстроенным и мрачным.
– Между прочим, это хорошие новости, – Александр замолчал и стал неторопливо расстегивать объемистую кожаную папку шоколадного цвета, вынимать документы, разглаживать и раскладывать их перед собой.– Итак, Екатерина Валерьевна Пушкарева не придет, потому что...
Он выдержал театральную паузу и обвел глазами притихшую аудиторию так же, как это любил делать Павел Олегович. И наконец, нарочито тихо, но четко, разделяя слова продолжительными паузами, объявил:
– Она подписала доверенность... на управление «Ника-модой»... на мое имя...– Воропаев поднял документ и продемонстрировал его присутствующим, с тем особенным нейтральным выражением лица, которое подсмотрел у адвокатов из американских фильмов – с таким видом они демонстрируют присяжным решающую улику.
– Звучит интригующе... – фыркнул неуязвимый Малиновский, но тут же умолк потрясенный убитым видом Андрея. И утешить его Роману нечем – бывшая секретарша подставила бывшего президента, что называется, «по полной»!
– У кого есть желание проверить, может прочесть и убедиться лично, – сухо сказал Александр, не опускаясь до обычной перепалки, и отдал документ Павлу Олеговичу. И, снисходительно глядя на растоптанного Андрея, пояснил: – Подписание данного документа пошло на пользу всем нам. Просто кто-то пока этого не осознает. На наше счастье, госпожа Пушкарева согласилась сделать разумный выбор.
– Очень тонкий ход, Саша, поздравляю – наконец-то здесь ты меня сделал! – Андрей растянул губы в саркастической гримасе, очень мало напоминавшей улыбку.
Павед Олегович закончил просматривать, документы, приподнялся и холодно пожал Александру руку.
– Что ж, поздравляю тебя, Саша. Ты действительно сделал большое дело. Сейчас тебе необходимо связаться с адвокатами «Ника-моды» и дать распоряжение максимально затягивать процесс против «Zimaletto»...
– Да, , я, возможно, сделаю это в самое ближайшее время.
– Теперь мы можем с легким сердцем закончить собрание. Все свободны, – Павел Олегович привычно направился к выходу. Но Александр не спешил последовать за ним.
– Прошу прощения, но не могли бы вы все остаться еще ненадолго? – Александр в третий раз оказался в центре внимания, но чувствовал себя вполне уверенно.– Я хочу быть президентом «Zimaletto» и считаю, что заслуживаю эту должность!
– Хорошо, мы подумаем над такой возможностью... Взвесим все «за» и «против», а потом мы вынесем этот вопрос на совет директоров... – попытался урезонить амбициозного молодого человека Павел Олегович.
– Тяжелый танк модели «Воропаев» движется к намеченной цели... – прошептал Роман та ухо Андрею. Его совсем не радовало то, как развивается ситуация.
– А зачем ждать? Давайте проголосуем прямо сейчас – раз уж мы все собрались, – счастливо защебетала Кристина, целуя братца в щеку.– Мне кажется, у Сашульчика все замечательно получится. Правда?
Павел Олегович вздохнул и вернулся на председательское место.
– В таком случае проведем процедуру голосования. Скорее всего, она будет формальной, поскольку единственная кандидатура устраивает всех присутствующих...
– Нет, не всех! – Андрей вскочил и испытующе посмотрел на отца.
– У тебя есть альтернативное предложение? – презрительно передернул плечами Воропаев.
– Правила допускают, чтобы снятый президент снова переизбирался на данный пост, и я выдвигаю свою кандидатуру!
Кира иронично улыбнулась – ее бывший жених неисправим! Маргарита Рудольфовна только головой покачала – неужели ее мальчик не понимает бессмысленность такой попытки?! Павел Олегович принялся нервозно барабанить подушечками пальцев по столу...
– Я хочу побороться за президентское кресло – горячо настаивал Андрей, ему сейчас так не хватало одобрения и поддержки... Если бы здесь была Пушкарева – она бы его поняла, помогла ему, и это собрание закончилось бы совершенно иначе! Воспоминания о Кате придали ему уверенности, и он продолжал: – Теперь я чувствую в себе силы сделать все так, как нужно! Вы мне верите? Кира, мне важно знать! Мама, а ты? Хотя бы ты мне веришь?
Павел Олегович избегал дешевых мелодрам, даже если они облечены в форму телевизионных сериалов, и не имел привычки превращать в фарс акционерные собрания, в особенности ради прихотей проштрафившегося сына! Он резко хлопнул ладонью по столу, прервав речь Андрея, официальным тоном произнес:
– Итак, кто за Александра Воропаева, прошу поднять руки, – и первым сделал это.
Кристина радостно замахала поднятой рукой и принялась хлопать в ладоши. Кира, с тяжелым сердцем, присоединилась...
– Решение принято, – подвел итог Павел Олегович.
Прежде чем выйти из конференц-зала, Воропаев остановился у председательского кресла и объявил:
– С завтрашнего дня в «Zimaletto» все будет по-другому! – и выразительно посмотрел на Андрея.– Поэтому я никого не удерживаю...
Мерзкий металлический привкус безнадежно проигранной битвы осел у Андрея на зубах. Он больше всего хотел переступить порог и, не оглядываясь, уйти отсюда навсегда! Но он не мог вот так просто сбежать, бросив на растерзание амбициозного субъекта вроде Воропаева компанию, которую создал его отец, в которую он сам вложил столько сил! Нужно остаться и работать дальше – как бы тяжело это ни было. Он с бессильной яростью бросил Александру:
– Ждешь, когда я заявление напишу и вешаться пойду? Не дождешься!

Офис Юлианы Виноградовой наполняли солнечные лучи и живая зелень, словно создавая ауру доброжелательности и оптимизма. В такой атмосфере и работа спорится! Катя быстро считала, делая пометки в ежедневнике, время от времени сверялась со справочником и делала нужные звонки. Михаил замешкался на пороге, опасаясь помешать виртуозной работе девушки. Наконец Катя обратила внимание на Михаила, улыбнулась, кивнула ему, приглашая войти, и поспешила порадовать:
– Я все подсчитала – денег у нас действительно мало. Но их хватает на аренду помещения, свет и воду, а это уже неплохо!
Михаил слушал девушку молча, виновато склонив голову набок. Он переживал, что теперь, когда спонсор отказал ему в финансировании, он не сможет достойно рассчитаться с агентством Юлианы за работу. Ему было очень неловко принимать Катину бескорыстную помощь. Он попытался скрыть смущение шуткой:
– Неплохо! Можно открыть оранжерею, а для ресторана света и воды недостаточно, нужны продукты, персонал....
– У нас все получится! Я начала обзванивать продавцов. Нам дадут отсрочки...– Катя не собиралась сдаваться так просто.
Ее оптимизм и работоспособность просто поражали Михаила.
– Ты изменилась, – он приблизился к Катиному столу, стараясь поймать взгляд девушки.
– Я? – Катерина поспешила опустить глаза и принялась суетиться с документами.
– Когда мы только познакомились, в Египте, в тебе не было такой уверенности. Мне казалось, ты в любой момент готова была сдаться...
– Возможно, так и было... – Катя наконец решилась поднять на него взгляд, но ее щеки смущенно порозовели.– Если во мне и правда хоть что-нибудь изменилось, это только благодаря тебе...
– Ты стала совсем другой, во многом – и в работе, и в отношении к людям, с которыми ты сталкиваешься, но этого недостаточно. Я хочу, чтобы еще кое-что изменилось! – он жестом опытного иллюзиониста положил на стол перед Катей роскошный букет свежесрезанных роз.
Катя восторженно смотрела на букет, осторожно подняла его и стала устраивать в тяжелой, литого стекла, вазе:
– Мне редко дарят цветы – тем более такие красивые...
– Я бы каждый день дарил, если бы только был уверен, что тебе это не надоест. И на свидания приглашал бы каждый день... – Михаил принялся помогать ей поправлять цветы и бережно взял за руку.
– Правда?..– недоверчиво прошептала Катя.
– Так как насчет сегодня? Ты сможешь? – его лицо приблизилось к Катиному так, что он уже ощущал на губах вкус ее нежной кожи...
Во внутреннем кармане пиджака Михаила звонкой трелью залился мобильный телефон. Он раздосадованно выхватил трубку и хотел нажать кнопку сброса звонка, но ответственная Катерина остановила его.
– Ответь, вдруг что-то важное...
– Слушаю. Да, добрый день, – лицо Михаила сразу приняло деловитое выражение, он кивнул невидимому собеседнику, – Правда? Это так неожиданно... Нет, что вы, наоборот, я очень рад. Да. Конечно, мы будем вас ждать. И радостно сообщил Кате:
– Это Сазонов звонил – инвестор! Тот самый, для которого ты готовила бизнес-план работы ресторана...
– С которым мы вчера встречались? – Катя едва не подпрыгнула от радости.
– Сказал, что не хочет ждать и приедет смотреть ресторан завтра...
– Как, завтра? – Катина радость мгновенно улетучилась, уступив место тревоге.– Боже мой! Ты же сказал ему, что в ресторане все идеально! Мы же не успеем привести его в порядок до завтра! Там же работы непочатый край. Мусор не вывезен. Мебель не собрана... Миша, он перестанет доверять нам и правильно сделает. Если мы обманули его в одном, значит, можем обмануть и в чем-то другом!
– И что нам делать? – улыбнулся Михаил своему предусмотрительному бизнес-консультанту.
– Нужно ехать в ресторан, убедить мастеров поработать ночью, иначе мы ничего не успеем! И самим браться за дело! Ну что – за работу?

ГЛАВА 6

Хромированная капсула лифта медленно сползала в неизведанные подземные глубины. Жданов и Малиновский согласно приказу президента Воропаева перебирались в располагавшийся в подвальном помещении производственный отдел. Их мужественные плечи подпирали деморализованную Викторию Клочкову – «генеральный секретарь» тоже была разжалована новым руководством в «помощники ассистента».
– Ничего. Прорвемся. Я слышал, что и на производственном этаже люди живут, – пытался ободрить товарищей по несчастью, а заодно и самого себя Роман.
– И крысы водятся, – доверительно шепнул Вике в самое ухо и подмигнул Роману Жданов.
– Мама моя... – причитала Вика, уткнувшись Роме в плечо.– Господи, такое даже в страшном сне не приснится. Воропаев – президент! Я в ссылке. Секретарь декабриста. Кем он себя возомнил? Царем? Александром Четвертым? Как же нам свергнуть это временное правительство? Я могла бы организовать массы...
Лифт замер, и его двери отворились с драматическим поскрипыванием, прервав пафосный монолог Виктории.
Троица выбралась в узкий, слабо освещенный коридор и принялась пробираться сквозь обрывки упаковки и сломанные ящики к дешевенькой крашеной двери в скромную комнатушку, заполненную разномастной, давно вышедшей из употребления мебелью. Этот склад ненужных вещей призван был превратиться в офис отдела развития производства...
– Я не могу здесь находиться! Это такой стресс! – причитала Виктория, закрыв руками уши. Через тонкие перегородки комнатки беспрепятственно проникал гул швейных машин и шум складских автопогрузчиков.– Счастье, что рабочий день уже завершился!
Клочкова заторопилась обратно в лифт – ей удалось набиться в компаньонки к Кире на ужин в симпатичном модном ресторанчике. А несгибаемые Жданов и Малиновский принялись обживать помещение. Разложили на столах графики выпуска продукции, схемы производственных циклов и технологические карты...
– Работу производства можно сделать более эффективной, – колдовал над расчетами Андрей.– Оборудование используются всего на шестьдесят процентов от своих возможностей!
Роман мечтательно смотрел вслед Виктории и демонстративно постучал по циферблату часов, чтобы прервать производственные изыскания товарища:
– А почему бы и нам с тобой, Андрюша, не завершить славный трудовой день? Давай поедем, оторвемся в каком-нибудь клубешнике. Расслабимся по-людски...
– Я буду работать! – отрезал Андрей.
Малиновский вздохнул – раз Жданов заделался заправским трудоголиком, придется сменить тактику. Он снова принялся искушать Андрея:
– Правильно – мы не можем сидеть сложа руки! У тебя, например, отлично получаются продажи! Тебе надо искать новых покупателей! Если ты найдешь серьезных покупателей, то и на теперешнем месте, сможешь влиять на ситуацию! Кстати, сегодня состоится одна презентация, где будет много подходящих людей – владельцы региональных торговых сетей, хозяева бутиков... Стоит туда сходить и отловить потенциальных клиентов!
– Продажи – это реальные деньги. Причем быстрые, – согласился Жданов.
– Люблю охотничий огонек в твоих глазах, Жданов! Еще не все потеряно! Едем! – Малиновский хлопнул товарища по плечу и подтолкнул к выходу.

Николай Зорькин в новом имидже, состоящем из кожаной куртки, синих джинсов, брутальных черных кроссовок и прически «скальп» из тщательно склеенных гелем волос, топтался у входа в здание «Zimaletto». Он очень рассчитывал, что его новый облик растопит каменное сердце Клочковой и заставит ее сменить гнев на милость. Но ему только что позвонила Пушкарева и просила отложить все дела и мчаться на подмогу – в ресторан Михаила. Понятное дело, он не мог отказать Кате и только недовольно пробурчал:
– С этой Пушкаревой никакой личной жизни, только общественная... – когда его таинственно потянули за локоть во тьму.
– Зорькин?
Николай испуганно оглянулся и увидал Жданова. Андрей скрывался в тени от пристального внимания Малиновского и подтащил к себе Зорькина.
– Я вас слушаю, – официальным тоном начал Николай, пытаясь скрыть испуг и вырваться из крепких рук Андрея.
– Я бы хотел узнать... – Жданов стушевался, деланно закашлялся и замолчал.
– Ну так спрашивайте. С чего вдруг такая нерешительность? – осмелел Зорькин.
– Действительно, – немного успокоился Андрей.– Я хотел спросить, как дела... у Кати?
– Все отлично. У нее интересная новая жизнь. Новая интересная работа. Новый интересный бой-френд...
– Интересный? – сдавленно переспросил Андрей.– И кто он? Разве не вы?
– Нет, я старый. То есть бывший... – Зорькин понял, что ляпнул лишнего, и как всегда в таких случаях стал хорохориться.– У Кати новый, но не хуже меня! У него большой ресторан. Такое модное место – называется «Мармеладоff»...
От удивления Жданов выпустил его локоть, и Николай поспешил улизнуть как можно скорее. Пред глазами Андрея будто сам собой всплыл телевизионный кадр – зрительный зал конкурса красоты, Катя ласково улыбается эффектному молодому человеку, а тот нагло держит ее за руку... Андрей встряхнул головой. Он сдавил виски, сделал несколько глубоких вдохов – но так и не смог прогнать навязчивого ведения...

Вечер не задался с самого начала.
Все вокруг – грохот модной музыки, изредка перебиваемый агрессивными выкриками ди-джея, экзотические коктейли, которые ловко смешивал серьезный бармен в консервативном галстуке-бабочке, мелькание полуобнаженных девических тел, заполнивших подсвеченный неоном танцпол, даже полезные деловые знакомства только усугубляли скверное настроение Жданова. Роман не задавал вопросов – в конце концов, любой человек имеет право на тихую грусть. Наконец Андрей со вздохом сознался:
– Я сегодня видел этого... Зорькина... Спросил про Катю... Она счастлива – у нее другой! – Жданов выглядел не просто подавленным, а по-настоящему несчастным.
– Нет повести печальнее на суше, чем повесть об Андрюше и Катюше, – вздохнул Малиновский и пододвинул приятелю бокал с виски вместо легенького коктейля.
Хорошо еще что он – Роман Малиновский – знает множество сильнодействующих средств от мужских печалей. Одно такое «средство» уже заметило Андрея и пробиралось к их столику – успешная модель, звезда мира рекламы, давняя подружка Андрея и просто красавица Наташа Ларина! Роман тут же сориентировался – сочувственно взял Жданова за руку, посчитал пульс и, подражая голосу именитого психотерапевта из телевизионной программы, сказал:
– Закрывайте глаза и считайте до десяти...
– Твои сеансы психотерапии на меня уж слабо действуют, – усомнился Жданов, но глаза все же закрыл и начал монотонно считать. Роман приложил палец к губам, призывая Ларину подкрасться к столику как можно тише, соскользнул с высокого барного стула и усадил на него Наталью. Затем – деликатно удалился.
– Раз, два, три, четыре, пять...
– Вышел зайчик погулять, – игриво улыбнулась Ларина и на правах старой знакомой чмокнула Андрея в щеку– Привет, зайчик! Я скучала по тебе, Андрюша...
Вот это сюрприз! Жданову хотелось протереть глаза – он слышал, что Ларина укатила в Италию по какому-то баснословно удачному контракту, и был очень удивлен встречей. Удивлен, но не обрадован!
– Почему ты молчишь? – капризно надула губки барышня.– Говорят, вы с Кирой отменили свадьбу... Это правда?
Андрей быстрыми глотками отпил виски, пытаясь подыскать правильный ответ и взять ситуацию под контроль.
– Я знала, что это рано или поздно случится, – шептала Наталья и сладко жмурилась в ожидании поцелуя.– Я просто ждала.
– Увы... Я не стою твоего участия, – иронично поморщился Жданов, снисходительно похлопал Ларину по ладошке и попытался сменить тему.– Лучше о себе расскажи...
– Была в Италии, работала в Милане, – принялась хвалиться успехами белокурая красотка, – Но теперь вернулась – стану русским лицом итальянской «Фонтаны»... Их новую коллекцию здесь будет продавать Толя Хмелин – помнишь такого?
– Знакомая фамилия... – Андрей сделал вид, что никак не может припомнить главного конкурента «Zimaletto» – дистрибьютора итальянской марки модной одежды «Фонтана» господина Хмелина.– Он, кажется, торгует итальянской одеждой?
– Ага, – довольно кивнула Ларина, эротично потягивая сквозь трубочку сок, и, кокетливо поглядывая на Андрея, добавила: – Они привозят такую классную коллекцию! Ты бы меня в ней видел! Такая уютная, в стиле ретро. Там много вязаных деталей, и эта вязка удивительно сочетается с тканями...
Жданов неожиданно отодвинул бокал с виски и оживился:
– Что ты говоришь! Стиль ретро... Много вязаного... А какие цвета?
– А цвета такие земляные, терракотовые! Я когда увидела, у меня дыхание перехватило! – Ларина откинулась на стуле и жеманно поправила соскользнувшую бретельку коротенького платьица.
У Андрея тоже перехватило дыхание – это же описание новой коллекции Милко! Ну, Милко! Вот уж действительно европейский гений, ловит тенденции на лету! Значит, «Фонтана» задумал мощную рекламную акцию и прорыв на российский рынок...
– Ты так оживился, потому что я буду лицом этой коллекции? – Ларина призывно изогнулась и положила Андрею руку на плечо...
– Какой хороший вечер, – Жданов ловко увернулся от объятий бывшей пассии, напряженно думая о новой коллекции.– Наша встреча напомнила мне прежние времена...
– Мне тоже... И совсем не хочется говорить о делах... Ой! Ты же конкурент «Фонтаны»... – запоздало испугалась очаровательная болтушка.
– Надеюсь, это нас не поссорит? – Андрей провел пальцем по тыльной стороне обнаженной руки – Ларина, как всегда, была притягательной и доступной.
Он уже наклонился, чтобы сквозь пряные облако запахов дорогой косметики поцеловать девушку в губы, но не смог... Стоило ему закрыть глаза, как перед ним снова и снова возникала естественная, доверчивая и такая нежная улыбка Кати. Неужели это наваждение никогда не оставит его? Неужели он позволит образу Пушкаревой терзать себя до конца дней? Жданов выпрямился. Он злился на себя, на Катю, на Малиновского с его вечными шуточками и девицами! От всего этого есть только одно спасение – работа!
– Ты же никому не скажешь, что я растрепала... – хныкала Ларина.
Жданов с серьезным видом положил ладонь на столовый нож, как на рыцарский меч.
– Клянусь! – вытащил из кармана телефон и поспешил изобразить на лице страдание: – Ох... я... я должен бежать... Неотложное дело... Я тебе позвоню...
Катя только что отнесла в подсобку ведро и щетки и теперь стояла в центре зала, удовлетворенно оценивая результаты их общих трудов. Ресторан «Мармеладоff» готов распахнуть двери хоть сейчас. Следы стройки устранены или умело спрятаны. Мозаичный пол сияет чистотой и гармонично повторяет восточный орнамент шелковых шпалер. Из такого же материала изготовлена обивка стульев. На столики наброшены уютные скатерки – остается только повесить еще несколько портьер. Тогда можно будет снять с окон защитную пленку и включить лампы – помещение наполнит приглушенный свет и атмосфера долгожданного семейного торжества!
Усталый Зорькин слез со стремянки, поплелся к кухне и жалобно попросил:
– А давайте устроим музыкальную паузу. Смотрите, что я нашел, – он продемонстрировал находку – старенькую кассету с наклейкой «Музыка из кинофильмов», вероятно, забытую строителями. Вложил кассету в щель магнитофона, и пустой зал затопили звуки знакомого с детства вальса из старого, доброго фильма о счастливой любви.
– А можно погромче? Я так люблю эту мелодию... – попросила Катя.
– Я тоже, – Михаил чеканным шагом подошел к ней, по-гусарски щелкнул каблуками и церемонно поклонился: – Сударыня, разрешите пригласить вас на танец...
– Миша, я танцор неважный, – растерянно поправила очки Катя и смущенно оглянулась на Зорькина.
– Не дрейфь, Пушкарева, а то я тебя сам приглашу и все ноги отдавлю.– Коля удобно устроился за столиком и наблюдал, как Михаил обнимает Катю за талию, а она, привстав на цыпочки, кладет руки ему на плечи. Пара закружилась в романтической мелодии вальса, шаг за шагом ускоряя движения и будто сливаясь с музыкой и улетая из реальности в мир высоких чувств.
«Красиво – как в кино», – грустно вздохнул Зорькин и погрузился сперва в сладкие мечты, а потом в теплую дрему.
Музыка закончилась, но Катя и Михаил, словно опасаясь остановиться, сделали еще несколько движений и замерли, держась за руки.
– Катя! Спасибо тебе... Ты так много для меня... делаешь, – Михаил наклонился, чтобы поцеловать Екатерину, но та испуганно попятилась назад – в ее висках отчего-то снова выстукивало сердце: «Жданов... Жданов... Где сейчас Жданов?»
Она зацепила локтем стремянку, и тяжелая дрель, забытая на ступеньке, с механическим скрежетом рухнула на пол.
– Который час? – встрепенулся Зорькин.– Почему меня не разбудили?
– Коля, мы все уже устали, – Катя виновато посмотрела на разочарованного Михаила.– Уже поздно, нам пора по домам...

Ресторан «Мармеладоff»!
Новенькие неоновые буквы нагло подмигивали прохожим с вывески, и это уже не было наваждением. Андрей затормозил у входа, сдал назад и вышел из машины. Непохоже, что ресторан уже работает – окна заклеены пленкой, двери на замке, хотя из-за створок и доносятся звуки знакомой мелодии. Может быть, стоит постучать?
Нет, – остановил себя Жданов, – заходить он не будет. Но имеет право хотя бы взглянуть на империю своего счастливого соперника – он отступил к окну, ногтем отодрал небольшой участок защитного покрытия и нетерпеливо прильнул к «глазку». В полумраке под знакомые звуки плавно кружилась удивительно похорошевшая Катя. Его Катя! За хрупкую талию ее поддерживал крепкий, уверенный в себе мужчина, вполне соответствующий определению «надежный».
Несколько секунд Андрей просто наблюдал за танцем, прижавшись лбом к холодному стеклу, и чувствовал, как его бессмысленная жизнь рассыпалась, словно карточная пирамидка! Он больше не сможет вернуть Катю, даже если очень захочет. Пушкарева, которую он привык считать безраздельно своей, стала свободной и красивой... И вполне счастлива – счастлива... с другим... с этим...
Андрей усилием воли заставил себя вернуться в машину. И понял, что ехать ему больше некуда. Его квартира уже давно стала пустой и холодной. Вся его жизнь за считанные минуты тоже стала пустой и пресной, словно вылиняла, лишившись эмоций, радости и легкости. Ему так нужны были сейчас поддержка, одобрение, простые теплые слова... Но он не знал, кому позвонить, – отцу? Снова каяться в том, что развалил дело всей его жизни? Нет, лучше маме... Но ведь он уже слишком взрослый мальчик, чтобы будить ее среди ночи! Малиновскому? Его ближайший друг Ромка знает только один рецепт от всех душевных страданий – развлекаться! Жданову же привычные злачные места сейчас казались всего лишь обременительной суетливой толчеей...
Он остался один на мокрой ночной трассе – человек без будущего и настоящего, без места под небом... В горле у Андрея неприятно пересохло, он облизнул сухие губы и снова взялся за телефон... Пропущенный звонок... Знакомый, набивший оскомину номер... Кира...
Кира всегда его ждет – она примет и поймет его даже сейчас. Она не будет спрашивать, что случилось, где он был и зачем приехал... Она любит его – просто любит, такого, как он есть... Любого! Андрей положил руки на руль и понял, что ехать он может только в одном направлении – к Кире...

ГЛАВА 10

В честь открытия и презентации двери ресторана «Мармеладоff» снаружи огибали гирлянды воздушных шаров и наполняло море живых цветов внутри. Взволнованный хозяин нервно ходил по залу и вносил в обстановку последние штрихи – расставлял по столикам свечи, поправлял бабочки официантов, но вдруг оставил свои занятия и замер – как и все, кто был рядом. В дверях ресторана стояла эффектная деловая дама в отлично сшитом деловом костюме, современных, едва заметных очках без оправы, со стильной кожаной сумочкой через плечо. Посетительница неловко улыбнулась и развела руками:
– Как здесь сегодня здорово! Так романтично... Извините, что отлыниваю...
Михаил восхищенно улыбнулся – он наконец узнал в посетительнице... Пушкареву!
– Екатерина... – только и смог потрясение выдохнуть он.
Девушка сменила очки, поправила макияж и просто преобразилась! Он с надеждой подумал о том, что причина Катиного преображения – их набиравшее силу чувство...
Катя деловито продолжала, совсем не замечая всеобщего восхищения:
– Этот критик ресторанный – Корсаков, настоящая звезда! В половине ресторанов Москвы его кормят бесплатно, в другой половине – мечтают отравить. Меня вчера он просто выставил и даже Юлиану слушать не стал... Может быть, сегодня будет в хорошем настроении – у него презентация книги... Постараюсь его прямо там поймать и сюда привезти, – обнадежила Катя Михаила и остальных добровольных помощников и просительно уточнила: – Справитесь часок-другой без меня?

Катя вошла в книжный магазин и, избегая соблазна заняться изучением полиграфических сокровищ, выжидательно расположившихся на высоких полках, стала проталкиваться сквозь плотную толпу. Девушки и женщины, нехотя уступавшие Катерине дорогу, бережно прижимали к груди толстые, богато иллюстрированные тома поваренной книги «Муки голода» в надежде заполучить автограф автора.
– Екатерина Валерьевна, – запыхавшаяся от толкотни Катя поправила очки.
Корсаков придирчиво оглядел ее и полюбопытствовал:
– Я что-нибудь могу для вас сделать, милая барышня?
– Можете! – Катя закрыла глаза, словно прыгала с вышки в холодную воду.– Вы можете пойти со мной в ресторан... Прямо сегодня. Сейчас! Я приглашаю вас на открытие ресторана «Мармеладоff». Только ехать надо прямо сейчас.
– Меня постоянно приглашают в рестораны, но девушки – не часто. Если вы настаиваете... – Корсаков был заинтригован и впечатлен эффектной девицей.– Разве я могу отказать такой очаровательной даме?
– Но вчера отказали, – запальчиво напомнила Пушкарева.– А сегодня вы идете со мной только потому, что я выгляжу по-другому. Соответствую стандартам... Вчера вас приглашала серая мышка без каблуков и косметики. Но я-то осталась прежней! И ресторан тот же. И шеф-повар со вчерашнего дня не изменился! Неужели вам важно не качество кухни, а только то, как выглядит девушка, которая вас приглашает?
Корсаков с удивлением слушал Пушкареву и чувствовал себя уязвленным.
– Вы усомнились в моих профессиональных качествах. Это настоящий вызов! И я этот вызов принимаю! Завтра все вы сможете прочитать самый беспристрастный отзыв о новом ресторане!
Уже через четверть часа они входили в ресторан «Мармеладоff» и сразу же налетели плечами на мужчину, транспортирующего к буфету блюдо с аппетитно украшенными тарталетками. Корсаков едва успел удержать и мужчину и поднос от падения, но одна из кулинарных диковинок в результате столкновения все же соскользнула вниз и шлепнулась на пол. Разумеется, модный ботинок критика не замедлил на нее наступить.
– Черт знает что, – пробурчал именитый знаток ресторанного дела, инспектируя состояние подошвы, – если здесь непрофессионалы, то мне тут. делать нечего!
– Спасибо, мужик. Если б все упало – вот оскандалились бы! И дочку опозорил, – Валерий Сергеевич Пушкарев, добровольно вызвавшийся помочь на открытии ресторана, протянул свободную от подноса руку «спасителю». Тот тряхнул ее с таким энтузиазмом, что тарталетки снова едва не оказались на полу, и с армейской выправкой доложил:
– Гвардии майор Пушкарев! Сержант Корсаков в ваше распоряжение прибыл!
– Корсаков, ты, что ли? – Валерий Сергеевич наконец нашел свободную поверхность, избавился от подноса и тепло обнялся с армейским сослуживцем.
– А вы, гляжу, ресторанным бизнесом занялись, товарищ майор? – удивился Корсаков, устраиваясь за столиком рядом с Валерием Сергеевичем. К ним уже спешил официант с закусками.
– Да ну, какой бизнес? Ты что, и вправду подумал, что я в официанты переквалифицировался? Дочке помочь решил...
– А еда у них и правда вкусная... – констатировал профессионал, опустошая тарелку за тарелкой и отправляя в рот еще одну злополучною тарталетку, – выйдет отличная статья о вкусной и здоровой пище!

Михаил провожал последних засидевшихся гостей и умиленно наблюдал за сценой встречи боевых товарищей. Довольные посетители разъезжались, оставляя чаевые, визитки и комплименты. Такое начало сулило заведению скорый успех! Михаил со счастливой улыбкой направился к Кате.
Пушкарева тоже чувствовала себя очень усталой и очень счастливой – им все же удалось преодолеть все препоны и открыть ресторан. И они сделали это, потому что были вместе! Вместе с Мишей. Катя благодарно пожала Мишины пальцы и залюбовалась пламенем свечи:
– Это был удивительный вечер... И гости... и критик... и папа. Все так хорошо сложилось!
– Рядом с тобой все становится хорошим! – Михаил смотрел на Катю восторженным взглядом влюбленного.– Этот вечер был таким удивительным только потому, что ты была рядом... Катя... Мне очень хочется, чтобы ты осталась... Потому что... Катюша, я тебя люблю. Очень люблю! – Михаил наклонился к Кате, поднял на руки, закружил, бережно поставил на пол.
Катя продолжала обнимать его все также крепко и стала отвечать на его поцелуи. Настойчиво трезвонивший в сумке Пушкаревой телефон был плохим музыкальным сопровождением к романтической, сцене... Катя высвободила руку, пробормотала извинения и все же ответила.
Зорькин бодро рапортовал о новостях:
– Я был в «Zmatetto», видел Жданова... Он спросил, как у Кати дела, я сказал, что у тебя новый бой-френд!
– Спасибо, Коля, ты настоящий друг, – Катя почувствовала, как при упоминании Жданова все волшебство сегодняшнего вечера стало исчезать, а вместе с ним ускользало и ее чувство... к Михаилу. Перед глазами с ясностью голограммы снова возник неизбежный образ Андрея...
– Ты звонишь мне только о Жданове сказать? – весело спросила она, пытаясь уберечь остатки романтического настроения.
– Да нет – я проверил... По-моему, не хватает крупной суммы... Какая-то путаница в отчетах «Zimaletto». Вопрос в том, умышленно ее пропустили или случайно?
– Ты ему звонил?
– Звонил, – кивнул на другом конце телефонной линии добросовестный Зорькин.– Он вроде как искренне удивился, пообещал еще раз все проверить и исправить, если найдет ошибку...
– Кто знает, можно ли ему доверять... Ты созвонишься с ним и получишь новый отчет!
– По-моему, это была так называемая проверка на вшивость, – перешел на конспиративный шепот Зорькин.– Заметят ли эти олухи ошибку, подумал себе Ярослав Борисович. Если нет, то можно приворовывать. А мы заметили! Трюк с фиктивным отчетом не прошел! Это наша победа, Пушкарева!
Катя спрятала телефон и загрустила.
– Не может быть, чтобы финансовый директор нечаянно допустил ошибку на такую сумму... это очень странно... если не сказать, подозрительно.
– И что ты будешь делать? – Михаил присел рядом и обнял Катю за плечи.
– Мне нужно поехать в «Zimaletto» и на месте во всем разобраться... – решительно вскочила Катя.
– Кать, думаешь, тебе действительно стоит туда возвращаться? – пытался удержать девушку Михаил.– Мне кажется, в какой-то момент нужно прекратить думать об этом и жить дальше своей жизнью!
– Конечно, конечно, ты прав, как всегда... – стала торопливо собираться Катя.– Это простое недоразумение... Просто... Мне нужно понять – случайна ли эта ошибка. И войдет ли это в систему у нового руководства?
Михаил помог Катерине набросить плащ: он понял, что удерживать ее бесполезно.

ГЛАВА 11

Александр нервно выстукивал карандашом дробь по ореховой столешнице и слушал причитания перепуганного финансового директора.
– У нас неприятности! Пушкарева заметила недостачу в отчете. Все возможные формы махинаций ей известны. И контролировать она нас взялась хуже любой налоговой, – бледный, взъерошенный Ярослав допивал уже третий стакан воды.– Я выдал недостачу за случайную ошибку...
– Так придумай что-то еще, – Воропаев в бессильной злобе переломил карандаш.– Мне позарез деньги...
Он замолчал на полуслове.
Прямо перед ним, посреди кабинета, стоял незнакомый мужчина. Оставалось только гадать, как этот щуплый субъект в дешевом мятом костюме и старомодных очках в роговой оправе просочился в кабинет мимо охранника и секретаря да еще и во время конфиденциального разговора. Впрочем, происходящее в кабинете мало занимало загадочного посетителя – в непропорционально больших ладонях тип с впечатляющей скоростью вертел кубик Рубика.
– Вы кто такой? – гневно заорал Воропаев.
– Курьер. Денежки ношу туда-сюда. Чаще «туда», чем «сюда», – мужчина без приглашения сел на диван и сквозь толстые стекла очков уставился на Александра немигающим взглядом профессионального гробовщика.– У нас с вами дельце. Надеюсь, не забыли какое?
– Нет, не забыл, – Воропаев откинулся на стул, ощущая себя воздушным шариком, из которого выпусти весь воздух.
От щуплой, несуразной личности на диване веяло настоящей смертельной угрозой. Он на минуту замялся и заискивающе начал:
– Знаете, возникла небольшая проблема... В банке допустили ошибку и не перевели мне деньги... Но завтра деньги будут у вас... Обещаю со стопроцентной гарантией. Это не моя оплошность!
– Да, это проблемочка...
Тип наконец перестал буравить Александра взглядом и сосредоточился на головоломке. Уходить он не собирался.
Воропаев подождал некоторое время и деликатно кашлянул, напоминая «курьеру» о своем существовании. Очки сразу же сверкнули в его направлении, руки остановились, и субъект снова заговорил, налегая, на уменьшительно-ласкательные словоформы:
– Дорогой Александр Юрьевич, вы же знаете, что выплата долгов, а тем более карточных – это святое дело. Это вопросик вашей, а главное – моей репутации. Вот так-то... елочки-палочки!
Субъект нехорошо улыбнулся, загоняя на место последний цветной фрагмент, и церемонно откланялся:
– Значит, до завтра, дорогой Александр Юрьевич... – Повернувшись в дверях, добавил: – Я прямо утречком подскочу...
– Мне начали угрожать, ты представляешь? – Александр пытался сохранять хладнокровие, но старательно прятал под столом мелко подрагивающие руки.
– Неужели они хотят вас... убить? О Боже! – непритворно ужаснулся Ярослав.
Встреча с мрачным «специальным курьером» произвела сильно удручающее впечатление и на него.
– Никто никого убивать не собирается. Просто завтра и послезавтра, и послепослезавтра, и через неделю – каждый день – ко мне будет приходить говорящий «кубик-рубика» с глазами садиста, и тогда я сам буду умолять, чтобы меня убили! – он зашипел на Ярослава.– Ты понял? Нужны деньги! Сейчас!
– Честное слово, даже не знаю, как вам помочь... – лепетал Ярослав.
– Тогда брысь отсюда! – заорал Воропаев, указывая на двери. – Я буду... думать... Я сам найду выход!
Едва за финансистом затворились двери, Воропаев схватил визитницу, лихорадочно в ней порылся и без колебаний набрал номер Хмелина. Деловито, без сантиментов, сказал:
– Я согласен!
– Ваши условия? – так же деловито спросил Хмелин.
– Однако. Я думал, вы будете торговаться, – опешил Воропаев.
– Я деловой человек, Александр Юрьевич, – сухим колким смешком рассмеялся Хмелин.– Привык все просчитывать заранее. В данном случае мне выгоднее пожертвовать частью, чем целым. Потому что на продаже «Фонтаны» я заработаю гораздо больше! А казино ждать не будет!
– Пятьдесят процентов сейчас и пятьдесят после того, как я предоставлю вам подтверждение того, что «Zimaletto» приостановило выход коллекции!
– Договорились, с вами приятно иметь дело!
– Я хочу получить деньги как можно скорее...

Пушкарева отрешенно разглядывала сложный восточный орнамент на стенах ресторана «Мармелaдoff», скользила взглядом по многочисленным посетителям, собравшимся в обеденном зале к вечеру. Разговор не клеился, хотя Миша шутил и развлекал своих гостей. Но Катя все равно односложно отвечала на вопросы – она мало заботилась о том впечатлении, которое производит, хотя это было ее первое знакомство с родителями Михаила.
Мысли постоянно бежали по кругу, замыкающемуся ошибкой в отчетах «Zimaletto». Катя каждый раз пыталась понять, что же на самом деле там произошло. И словно в ответ на ее мысли в зал вошли Воропаев и Хмелин!
Хмелин, как всегда солидный и уверенный, довольно улыбался, а Воропаев только пытался казаться веселым и нервозно суетился, перекладывая из руки в руку кожаную папку. Он был слишком озабочен, чтобы заметить и узнать Катю.
Что заставило двух непримиримых конкурентов вот так дружески отобедать в преддверии начала нового сезона, удивилась девушка. Визитеры заняли столик в углу, запретили официанту включать лампу и не торопились сделать заказ. Вместо меню Хмелин открыл папку, которую принес Воропаев, кивнул и положил на стол увесистый сверток. Александр торопливо ощупал его, взял под мышку, пожал Хмелину руку и поспешил откланяться. Хмелин тоже не задержался недолго – вышел, едва пригубив заказанный коктейль.
Пушкарева удивленно проводила его взглядом. Зачем такая спешка и таинственность? Ей просто необходимо как можно скорее связаться с Зорькиным и узнать новости! Катя стала нервно ерзать на стуле, и Михаил осторожно сжал под столом ее пальцы, шепнув на ушко:
– Давай отсюда вечером сбежим вдвоем? Туда, где нас никто не сможет найти... Что скажешь? Проведешь этот вечер со мной?
– Даже не знаю, в принципе, это такое предложение... от которого я не могу отказаться, – лукаво улыбнулась Катя. Ей стало так легко, безмятежно, едва она решилась провести вечер с Михаилом. Но еще оставалось одно «но» – Катя вытащила и отключила мобильник:
– Телефоны пусть тоже отдохнут...

Воропаев в сопровождении Ярослава инспектировал производственный этаж в поисках способа гарантированно замедлить выпуск коллекции. Самым эффективным способом представлялось вывести из строя дорогостоящий импортный станок, делавший вышивку. Кажется, Жданов – новоявленный изобретатель и рационализатор – жаловался ему, что единственный станок работает на пределе и для оптимизации работы срочно требуется новое оборудование! Абсурдная идея вывести из строя станок совершенно не нравилась осторожному финансисту.
– Это называется саботаж... – пробормотал он, стараясь успевать за широко шагавшим по производственным помещениям шефом.– Только не припомню – это еще уголовное право или уже измена Родине?
– Оборудование всегда ломается, никто ничего не заподозрит, – успокаивал его Воропаев.– Надо уговорить начальника цеха участвовать в этой затее. Мне кажется, он согласится – за деньги, конечно...
Предусмотрительный Ярослав скорбно вздохнул: предугадав ход руководящей мысли, он уже успел предварительно поговорить с упомянутым начальником цеха:
– Десять тысяч просит... – он потупился.
– Десять тысяч долларов? – поморщился как от назойливой зубной боли Воропаев.
– Увы... Требует в твердой валюте. В евро!
– А у него хороший аппетит. Я за такие бабки и сам бы... – Воропаев вздохнул и безнадежно махнул рукой.– Соглашайтесь!
Производственный этаж давно опустел, но Жданов упорно продолжал изучать технологическую документацию, отчеты за прошлые годы и на основании этих данных совершенствовал план оптимизации производства. Время от времени он обращался к Малиновскому, который откровенно скучал за рабочим столом, но из солидарности ждал, когда Андрей завершит работу.
Начальник производства проскользнул мимо двери отдела развития как можно тише – чтобы молодые трудоголики его не заметили. Пригнувшись, прокрался к станку, поднял крышку, аккуратно вынул плату, рассмотрел еще раз. Извлек из внутреннего кармана зажигалку и уже поднес белесый огонек к плате, но тут хлопнули двери отдела развития – в коридоре послышались голоса.
Жданов запирал двери и жаловался Малиновскому:
– Вот скажи, ну почему, как только я за что-то берусь, то обязательно все рушу?
– Да ладно, это ты еще меня в деле не видел, – пытался развеселить приятеля Роман.
– Нет, нужно принять, наконец, мужское решение!
– Не подсказывай. Я угадаю... Ты решил поднять восстание в «Zimaletto» и свергнуть Александра Великого и Ужасного? – хихикал Малиновский.
Жданов навалился плечом на неподдающуюся дверь, и древний проржавевший замок наконец защелкнулся. В сердцах сказал:
– Нет, я решил уйти из компании!
– Ну знаешь, если бы такое мужское решение принимал я, то прежде чем окончательно стать безработным, насладился бы баром и девочками! Поехали... – Роман увлек друга к лифту.
Лифт с характерным звуком захлопнулся, поехал вверх, шум в коридоре затих, и начальник цеха остался в пустом враждебном помещении совершенно один. Он выпрямился, огляделся и снова щелкнул зажигалкой, основательно прогрел плату на пламени, аккуратно установил на место, попытался включить станок и довольно хмыкнул – станок не работал!

Кира впервые попала в клуб-казино «Красное и черное» и с интересом осматривалась. В огромном зале с эффектно подсвеченным танцполом было шумно и весело, ритмичная музыка заглушала привычные мысли о работе и об Андрее. Этим вечером она была даже благодарна Виктории за то, что подружка уговорила ее принять приглашение Никиты Минаева и пойти поразвлечься!
Кира принялась сканировать публику взглядом в поисках знакомых. Вон знакомая моделька – когда-то работала в «Zimaletto», еще и роман крутила с Малиновским – сдержанно улыбнулась. Ага – а вот по соседству с этой остроносой девицей и сам Малиновский. Как всегда, сверх меры веселый и подвижный – машет кому-то на танцполе! Кира проследила за его движением – и все ее хорошее настроение растаяло, как лед в коктейле! Ромка подавал сигналы Жданову.
Андрей танцевал с тощей, но подвижной дылдой в коротенькой юбочке, зато на высоченных каблуках! А Кире казалось, что за последнее время Андрей сильно изменился, стал взрослее, серьезнее... Значит, она ошиблась!
Кира отставила коктейль и загадочно улыбнулась спутнику:
– Пригласи меня танцевать... – Минаев с радостью подал ей руку и быстро увлек в толпу разогретых тел.
А они с Никитой отлично смотрятся – оценила Кира произведенный эффект по реакции зала. Действительно – ее партнер такой обаятельный! Стоит выбрать местечко позаметнее – Кира поверх плеча Минаева посмотрела на Андрея и ухитрилась поймать его быстрый взгляд. Жданов сразу же отвернулся, притворился, что не замечает бывшую невесту, и нарочито громко сказал, целуя партнершу в шею:
– Танечка, ты очень красивая. Я готов танцевать с тобой всю жизнь...
Отлично – пусть, если не ревнует, то хотя бы знает, что Кира тоже не одна! Она прикрыла глаза, опустила голову на плечо Никиты и томно прошептала:
– Мне давно не было так хорошо.
– Мне тоже, – эхом откликнулся Минаев.
– Но будет еще лучше, если ты обнимешь меня покрепче.– Кира поправила руки партнера и исподтишка снова глянула на Жданова.
Их танцевальная дуэль продолжалась до самого конца музыкального хита. Разгоряченная Кира выбежала из шумного зала попудрить носик и, наслаждаясь прохладой в холе, стала наблюдать за игровым залом – собственно казино, через прозрачную перегородку.
Успокоившись, Кира уже развернулась, чтобы уйти, как заметила, что из игрового зала вышел ее брат – Александр. Быстро скрылся за дверь с табличкой «Менеджер казино».
«Никогда не думала, что Александр играет», – удивилась Кира и с любопытством приблизилась к двери. Но смогла расслышать лишь отдельные фразы:
– Надеюсь, вы понимаете, что мы делаем вам одолжение.
– Да, спасибо...
– Пожалуйста. Но мы – не банк и не благотворительная организация!
– Разумеется – у банка проценты гораздо ниже ваших, – горько пошутил Воропаев.– Я верну остаток, как только соберу нужную сумму... Недели через две...
– Нас это не устраивает. Вы вернете деньги до конца недели! Других вариантов я вам, к сожалению, предложить не могу...
Кира испуганно прикрыла ладошкой рот, чтобы не вскрикнуть – похоже, ее брат проиграл огромную сумму! Может быть, ему требуется помощь? Но Александр такой гордый – лучше сделать вид, что она не подозревает о его проблемах. Погрустневшая Кира вернулась к столику и попросила Никиту:
– Ты не мог бы отвезти меня домой? Я после шампанского боюсь садиться за руль...

ГЛАВА 12

Начальник производства отчитывал Жданова и Малиновского как проштрафившихся мальчишек, тыча узловатым пальцем в сломанный агрегат.
– Вот они, ваши новшества – только нагрузку производственную увеличили! Людям, может, и все равно, а техника такой оптимизации не выдержала! Вышивальная машина стоит! Все! Приехали. Без нее не то, что раньше коллекцию выпустить, без нее мы вообще ничего не можем! Спасибо вам, реформаторы!
Роман и Андрей виновато переглянулись. Жданов, как старший по должности, неуверенно предположил:
– Но в чем причина поломки... Надо выяснить...
– Вот начальство пусть и выясняет – кто прав, кто виноват! А производство пока стоять будет! – обиженно объявил начальник цеха, – У меня приказ – всю информацию передавать лично Александру Юрьевичу! Я и передаю, так что с ним идите объясняйтесь...
У Жданова неприятно засосало под ложечкой – на доставку нового блока управления потребуется не меньше двух недель! Из-за такой задержки они не только потеряют конкурентное преимущество, выпустив коллекцию на рынок раньше «Фонтаны», но еще и сорвут сроки выхода своей коллекции и вынуждены будут выплатить неустойку магазинам!
Разумеется, интриган вроде Воропаева с легкостью свалит вину за поломку на него. И тогда возможности уволиться по собственной инициативе у него уже не будет – его вышвырнет из компании собственный отец! Оставалось надеяться только на то, что результаты экспертизы они получат в самое ближайшее время и смогут объективно разобраться в происшествии.
Катя убрала подальше в ящик журнал с помещенной в разделе светской хроники фотографией Жданова и полуголой девицы. Теперь она понимает, что испытывала Кира, когда видела такие снимки.
Впрочем – ее больше не интересуют ни личная жизнь Жданова, ни он сам, – соврала себе Катя и принялась за работу. Юлиана просила ее подготовить расчеты для рекламной компании новых заказчиков.
– Ой, это же заказ «Фонтаны» – они ведь конкуренты... – изумилась она.
Но Юлиана строго ее поправила:
– «Фонтана» – наши клиенты! Специалисты по пиару, как ООН, – вне торговых войн! Нас не касается конкуренция между господином Хмелиным и «Zimaletto»!
– Странная получается конкуренция, – поделилась Катя сомнениями со старшей подругой.– Я вчера, видела, как Воропаев встречался с Хмелиным в ресторане…
– Они цивилизованные люди„– принялась успокаивать Катю Виноградова.– Если Александр и Хмелин конкуренты, это еще не значит, что они должны быть врагами. Они знакомы. Встретились, поговорили, пообедали. Что в этом особенного?
Катя постаралась как можно точнее припомнить, что она видела вчера:
– Они не обедали. Хмелин передал Александру какой-то сверток. Что это, дружеский презент или несостоявшийся обед сухим пайком?
– Ты можешь позвонить Александру и спросить у него, что происходит, – предложила Юлиана.
Катя испуганно замотала головой:
– Нет! Если он поймет, что я о чем-то догадываюсь, то станет осторожнее. Тогда, если он что-то задумал, я точно не смогу ничего доказать...
– Ну, расскажи обо всем Андрею, – Юлиана успокаивающе взяла за руку разволновавшуюся ассистентку.
– Это исключено! – Катя с ужасом представила новую встречу со Ждановым и отдернула руку так, словно он уже был здесь и пожимал ей руку.
– Ты, между прочим, подписала доверенность на имя Александра, тебя это в любом случае коснется, – напомнила Кате об ответственности начальница.
Она давно не видела Катерину такой несчастной. «Любое упоминание об Андрее все еще травмирует бедную девочку», – подумала Юлиана и мягко добавила:
– Тебе не обязательно самой разговаривать со Ждановым... Но все-таки подумай. Ты же помирилась с ним в Египте. Может быть, настало время сделать следующий шаг?
Старомодный телефон, сохранившийся в производственном отделе со времен, когда даже писатели-фантасты еще не изобрели полифонических рингтонов, зазвенел так непривычно и резко, что Роман от неожиданности подскочил на стуле, а Жданов поспешно схватил трубку. С. самого утра они ждали звонка от поставщика оборудования, которому передали на экспертизу поврежденную плату.
– Мы сможем поставить такую деталь только через две недели...
– А если мы оплатим полную стоимость новой детали? – стал заискивать Жданов в надежде, что еще можно спасти положение.
– В общем, вам придется заплатить полную стоимость ремонта, – бесстрастно сообщил поставщик.– Такая поломка не подпадает ни под одну гарантийную категорию...
– Почему? – напрягся Андрей.– Неужели мы так зверски замучили машину?
– Почти... – поставщик говорил медленно, словно осторожно выбирал подходящие к случаю слова.– Эксперты выяснили характер повреждения... Деталь сломали намеренно!
Роман стоял у самого стола Андрея – ему не терпелось узнать результат. Жданов обреченно положил тяжелую черную трубку на рычаг и повторил, словно пытался до конца осознать смысл происходящего:
– Он уверен, что станок был сломан нарочно...
– Андрей, это саботаж, – опешил Роман.– Самая настоящая диверсия! Черт!.. Неужели в этом замешан кто-то из наших? Кому же это может быть выгодно? Ты уже знаешь, кто этот человек?
– Пока не могу точно сказать... Но это было сделано нарочно – значит, здесь замешаны деньги... Вероятно, очень крупные деньги, чтобы так рисковать, – вслух размышлял Жданов.– Надо срочно поговорить с Кирой... С Воропаевым... – Андрей встал и направился к двери в коридор.
Но Роман удержал его:
– Нет! Мы пойдем другим путем. Сначала соберем информацию от работников.– Рома на минуту заколебался и добавил, подмигнув Жданову: – А лучше от работниц!
И объяснил приятелю основы «дедуктивного метода Малиновского»:
– Итак, в моем распоряжении ценный объект – Варвара!
– Уже... э-э-э... завербовал? – несмотря на серьезность ситуации, Жданов не мог скрыть ироничной улыбки.– Ты неисправим!
– Ну, должен же я хоть что-то делать хорошо! Дальше. Разведка донесла, что небезызвестный нам Иван Васильевич – начальник производства—к нашей Варваре давно неравнодушен... Я пойду и расспрошу ее насчет этого неприятного типа! Сам вспомни – он все наши новшества на корню пресекал, любую бумажку от нас прятал, чуть что – бегом к Воропаеву... Интуиция мне подсказывает, без него не обошлось!
Роман помчался в цех – раскрывать свой талант гениального сыщика.
– Ну-ну. Удачи, Штирлиц, – Жданов в романтической манере помахал вслед Малиновскому платочком и стал звонить Кире, чтобы рассказать ей о своих невеселых открытиях.
Михаил провел Катю в свою гостиную и устроил среди подушек и подушечек в огромном мягком кресле, стоящем в кругу оранжево-желтого света торшера. Она осторожно провела носочком по пушистому малиновому ковру – у Михаила было уютно, как редко бывает в холостяцких квартирах, и ей здесь очень нравилось.
– Все так экспромтом получилось – сегодня утром я даже и представить себе не мог, что ты придешь ко мне в гости... – Михаил стоял перед ней и продолжал держать ее за руку, словно опасаясь, что Катя убежит или исчезнет.– Зато у меня есть для этого случая особенный напиток. Надеюсь, ты не откажешься попробовать? Я сейчас все приготовлю!
Михаил торопливо пошел на кухню, и на ходу оглянувшись, добавил:
– А ты пока отдыхай!
– Не волнуйся – я не буду скучать. Обещаю! – Катя потянулась к журнальному столику, где пестрели глянцевые издания и толстые газеты, и сразу зацепилась взглядом за тот самый журнал! Раздел «Светская хроника». Подпись под снимком «Казино – клуб „Красное и черное», активист светской жизни Андрей Жданов со спутницей». Спутница – высокая, будто изготовленная по одной мерке с моделями Милко, девица, которую Жданов не таясь обнимал за талию, улыбаясь.
Но глаза у Андрея больше не искрились азартным огнем, который так огорчал Катю, часто оказывавшуюся свидетельницей его романтических свиданий. Жданов выглядел повзрослевшим и усталым, а улыбка его казалась искусственной... У Кати тревожно екнуло сердце – она потянулась к сумочке, достала телефон, включила и, тайком поглядывая на двери кухни, набрала номер Зорькина.
– Коль, у меня к тебе большая просьба. Когда пойдешь в «Zimaletto» за отчетами, поговори с Андреем... Ты должен рассказать ему все, что знаешь об этих ста тысячах!
– Так я...
– И еще, – Катя перебила Николая – ей нужно было рассказать о странной встрече конкурентов как можно быстрее.– Вчера я видела Александра в Мишином ресторане. Он обедал с Хмелиным... Об этом, пожалуйста, тоже скажи Андрею. Хорошо? Это очень важно!
– Ты уверена, что стоит? – глуховато уточнил Зорькин.
– Абсолютно, – кивнула Катя.
– Ладно, я понял. Я тут... – он на секунду замялся и признался.– ... как раз в «Zimaletto».
– Тогда сейчас же с ним и поговори!
– Хорошо, как скаж... – Катя не дослушала, поспешно нажала кнопку «отбой» и как можно неприметнее опустила телефон в сумочку.
На пороге гостиной стоял сияющий Михаил с торжественно сервированным подносом в руках. На подносе живописно, словно на старинном натюрморте, были уложены фрукты. Высились два бокала, похожих на кубки, и бутылка вина в специальной плетеной подставке. Михаил опустил свой ценный груз на стеклянный кофейный столик, зажег свечу в высоком подсвечнике и стал красивым профессиональным жестом разливать вино:
– О, это необыкновенный напиток. Я привез его из Италии и хранил для особого случая... Это вино называется фраголино. Оно делается из муската и клубничного сока.
– Из клубники? Как интересно... – Катя взяла бокал, погрела в руках и осторожно качнула, – как учили на дегустации, – чтобы лучше почувствовать аромат напитка.
– И правда, ягодами пахнет! – удивилась она.
– Правда, сейчас важно не то, что мы будем пить, а по какому поводу... – Михаил смутился, его щеки заметно порозовели от волнения.– В общем, я хочу сказать тост! Я хотел бы выпить за удачу. А самой главной удачей стало то, что я встретил тебя. Катя, ты стала мне самым близким другом – верным, искренним. Я надеюсь, наши отношения станут еще более близкими. Я очень бы этого хотел...
Их бокалы коснулись друг друга с чистым, прозрачным звуком. Катя сделала глоток, ощущая, как ее тело наполняется теплом и умиротворением. Михаил осторожно взял у нее опустевший бокал, поставил на стол, так же осторожно снял и отложил Катины очки и поцеловал девушку в губы. Катя отвечала ему и чувствовала, что поцелуй становится все более и более страстным, – как тогда, в давнюю ночь, которую она провела со Ждановым. С Андреем...
Воспоминание ледяным осколком шевельнулась где-то внутри, и ее тело безучастно замерло и слегка отстранилось. Михаил сразу отпустил девушку:
– Что-то случилось? Я почувствовал, как ты напряглась...
– Нет-нет, все в порядке... – Катя поспешно выпрямилась, поправила блузку и потянулась за очками, без них она чувствовала себя растерянной и беззащитной.
– Может быть, тебе неудобно?
– Нет, все хорошо... – Катя отвернулась, она едва не плакала.
Михаил нежно, как ребенка, погладил ее по голове и хотел обнять. Но Катя неловко отстранилась, торопливо засобиралась.
– Мне нужно быть... Срочно надо ехать... – она лихорадочно пыталась придумать достойное оправдание...
– Не нужно ничего придумывать, Кать. Что бы ни случилось, говори мне правду. И сейчас, и всегда! – Михаил пересел в другое кресло.
– Хорошо. Я скажу, – Катя разглядывала ворсинки ковра и старалась даже случайно не смотреть на Михаила.– Ты мне очень нравишься, Миша, но... я не могу... даже не знаю, почему... не понимаю, что происходит.
– Ты думаешь о чем-то другом. Я это почувствовал!
– Прости меня, Миша. Наверно, нам пока не надо... я пока не готова... – Катя очень хотела утешить огорченного влюбленного, но не находила достаточно простых и искренних слов. Но она все равно не будет обманывать близкого человека, юлить и лицемерить, поступать так, как поступал с ней Жданов! Она вскочила и, сдерживая слезы, крикнула: – Прости меня!!!
– Это ты меня прости! – пытался улыбнуться Михаил.– Виноват только я. Понимал, что у тебя нет ко мне пылких чувств. Но подумал, новые отношения могут что-то изменить. Я ошибся. Должно пройти время. И тогда, быть может... что-то получится.
Катя вернулась и присела на подлокотник кресла рядом с ним, взяла за руку:
– Ты не обиделся?
– Для меня самое главное – чтобы ты не обиделась...
– Все в порядке... – Катя встала.– Я пойду. Позвони мне...
– Обязательно... – Михаил совсем по-домашнему чмокнул Катю в щеку у дверей.
Щелкнул замок, Катя стала спускаться по лестнице. Eй нужно было как можно скорее остаться одной, попытаться угомонить вихрь противоречивых чувств.

ГЛАВА 17

Совет акционеров давно завершился, как и рабочий день в компании «Zimaletto», но это не имело никакого значения для Андрея Жданова. Он стоял в холле, у лифтов. Словно часовой. И ждал, ждал когда же наконец Екатерина Валерьевна Пушкарева пойдет домой. Ему было необходимо приватно поговорить с Катей как можно скорее. Он знал, что ей скажет. Он десятки раз продумал каждое слово и каждую паузу. Но стоило Кате появиться рядом, так по-школьному сжимая в руке деловой портфель, как его мысли спутались и перемешались. Он сделал шаг к ней и теперь стоял молча.
– Я вас слушаю, – первой заговорила с ним Катерина.
Фраза прозвучала сухо и деловито, а когда-то такая родная Катя, спрятанная в строгий костюм, показалась ему незнакомой и далекой. Даже собственный голос показался Андрею дикторским и неестественным. Он почти автоматически заговорил о делах:
– Во всей этой финансовой ситуации... В крахе «Zimaletto» виноват только я.
– Не только. Я тоже виновата, – Катя избегала смотреть на него, он чувствовал, что и сама их встреча, и разговор ее тяготит: – Надо выходить из кризиса...
– У нас уже были позитивные моменты – мы заключили контракт с японцами, – продолжал он бубнить совершенно ненужные слова с глупым упорством, только затем, чтобы стоять с Катей рядом как можно дольше.– Если бы не этот сломанный станок, дела были бы уже намного лучше...
– Одна сделка и один удачный рыночный ход ничего не решили бы, – Катя тоже притворилась озабоченной деловыми проблемами.
– У меня есть план, как выбраться из этой ямы, – Андрей оглянулся, словно боялся, что их кто-то подслушает. Но в холле было по-вечернему пусто, свет уже убавили. А он все равно продолжал говорить про бизнес: – У меня нет полномочий.
– Чем я могу помочь? – деловито перебила Пушкарева.
– Если бы ты... вы, Екатерина Валерьевна, дали мне некоторую свободу действий и кабинет на своем этаже... – Андрей виновато вздохнул.
Он чувствовал, что снова пытается бежать по уже пройденному кругу, и ничего не мог с собой сделать!
– Вы хотите вернуться в свой прежний кабинет?
– Нет, что ты! То есть... вы... Я об этом и не думал. Меня и кабинет Романа... – он путался в словах, чувствовал, как глупо краснеет, но надеялся, что Катя не заметит его состояния. Или хотя бы сделает вид, что не замечает.
– Хорошо, Роман тоже переедет наверх и будет работать вместе с вами... – кивнула Пушкарева и нажала кнопку вызова лифта.
– Спасибо...
– Что-нибудь еще? Если это все, то... уже нужно ехать.
Она повернулась спиной, и Андрей почувствовал внутри смутное предчувствие – если он сейчас ничего не скажет, она навсегда уедет из его жизни, как на лифте. Он приблизился и зашептал, пытаясь поймать ее за руку:
– Я должен тебе все объяснить...
– Мы все обсудили на совете, больше нам говорить не о чем! – Катя отшатнулась от него, как от опасного инфекционного больного.
– Ну ведь не я же писал эту проклятую инструкцию, в конце-то концов! – не выдержал Андрей.
– Не вы. И открытки тоже не вы писали... – голос девушки звучал спокойно и ровно, а лица Андрей не видел.– Да вы не переживайте, Андрей Павлович. С вашей компанией все будет в полном порядке. И присваивать я ее не стану. Как только расплатимся с долгами, я уйду, и мы забудем друг о друге, как о страшном сне. Навсегда.
Катя шагнула в лифт и добавила:
– Уже поздно. Поезжайте лучше к Кире Юрьевне. Она наверняка волнуется...
– Я понимаю, что был идиотом. Я знаю, что вел себя как свинья. Но неужели ты никогда меня не простишь?!
– Уже простила. Как это ни странно, я действительно все простила, – она обернулась. Андрей был удивлен: Катя не казалась взволнованной.– И то, как вы со мной поступили. И то, что вы меня обманули... Я все это простила и забыла. Только теперь и я хочу кое о чем попросить – оставьте меня в покое. Пожалуйста...
Пушкарева нажала кнопку, не дожидаясь ответа.
– Кать...
Он хотел сказать, что стал другим, что он изменился, хотел кинуться следом и кричать, что любит ее – любил тогда и сейчас любит во много раз сильнее! Что она изменила всю его жизнь, превратила его в другого человека! Но двери захлопнулись прямо перед Ждановым. Он только и смог что бессильно хлопнуть по холодному хрому ладонью. Он дождался следующего лифта, вышел из здания, сел в машину. И долго сидел молча, пытаясь разобраться в путаном клубке собственных мыслей и ощущений. Наконец повернул ключ зажигания и поехал – к Кире.
Кира застыла в дверях, удивленно глядя на Андрея – вот уж кого она не ждала в столь поздний час! Кира поспешно поправила волосы и кинула быстрый взгляд в зеркало – по покрасневшим векам уже почти незаметно, что она плакала. Она старалась говорить со Ждановым спокойно и бесстрастно.
– Скажи, Андрей, зачем ты приехал?
– Хотел тебя увидеть. Ты все время была рядом. Всегда, когда мне нужна была поддержка. Без тебя... я даже не знаю, что бы делал без тебя, – его голос звучал так искренне, а сам он выглядел таким несчастным!
Кира, упрекая себя в малодушии, сделала шаг назад, впуская Жданова в квартиру. Он продолжал:
– Мне тебя не хватает. И я хотел... то есть, мне кажется, что мы могли бы попробовать снова...
Он приблизился, обнял Киру за талию, притянул к себе и поцеловал. Без прежней страсти, но с усталой мудростью человека, который много пережил, прежде чем вернуться в родной дом.
Катя сидела в такси на заднем сиденье, втянув голову в плечи и напряженно глядя на мелькавшие за окном огоньки. И с ужасом осознавала, что ничего не изменилось – она по-прежнему любит Андрея!
«...Конечно, глупо было убеждать себя, будто я его разлюбила. Хотя это невозможно! Невозможно любить человека, который тебя унизил, обманул, использовал. Но я люблю! Я люблю его, но я не стану мешать им с Кирой. Я не буду все ломать. Только бы он поверил, что стал мне безразличен. Только бы он оставил меня в покое...»
Надо просто престать думать о нем – хотя бы на время! Катерина вынула телефон, набрала номер, старательно нажимая на каждую кнопку.
– Что, Валерьевна? Назначение отмечаешь? Хочешь уговорить меня присоединиться? – после бесконечного числа гудков снял трубку Зорькин.
– Нет, Коля. Просто у меня есть новости для тебя. Так, ерунда, конечно, но ты должен быть в курсе. Коля, с завтрашнего дня ты финансовый директор «Zimaletto»!
Сообщенная в столь поздний час да еще и таким грустным голосом новость повергла Зорькина в транс. Но за время движения по тернистому пути финансиста он уже привык брать себя в руки за считанные секунды:
– Конечно, в новом назначении есть и опасные моменты. Но я справлюсь, – заверил он то ли Катю, то ли Викторию Клочкову, наблюдавшую за ним с фотографии на столе.
Сегодня Кира особенно нуждалась в собеседнике. Поэтому с утра она, против обыкновения, согласилась подбросить в офис Викторию Клочкову. Не имело никакого значения, кто это будет, – Кире просто требовалось произнести вслух все, что она думает, в надежде хотя бы отчасти упорядочить собственные мысли.
– Радует меня во всей этой истории только одно. Мне кажется, Пушкарева теперь, правда, не хочет видеть Андрея, – размышляла Кира. Клочкова не спешила ей ответить – она глазела в окно, на щиты с рекламами распродаж и новой туалетной воды. Кира легонько подтолкнула подругу локтем: – Клочкова! Мы говорим об Андрее!
– Кир, опять ты за свое, – утешила ее многоопытная Виктория, – твой Андрей уже во всех тяжких побывал, он сам от приключений устал. Ему теперь тихая гавань нужна. Надежная женщина. А именно – ты! Значит, бояться тебе нечего!
– С тем, что он к ней неравнодушен, я тогда почти смирилась... А сейчас я очень надеюсь, что со временем он придет в себя... – Кира вздохнула и совсем тихо, только для себя, добавила: – Слава Богу, что сама Пушкарева не знает о чувствах Андрея...
– Пока не знает! Наверняка ей скоро доложат. Болтун – находка для шпиона. А в нашем курятнике только и умеют что языками чесать.
– И кто, по-твоему, может ей об этом рассказать?! – встревожилась Кира.
Но Виктория не отвечала: она молча толкнула приятельницу – в светящемся кубе автосалона, мимо которого они проезжали, красовалась выставленная на продажу в счет покрытия долгов великолепная машина Виктории! Жертва банковской кредитной политики посмотрела на Киру так умоляюще, что та не выдержала, остановилась и выпустила Викторию на свидание с ее ненаглядным драндулетом, напутствовав просьбой не опаздывать на службу.
Вика решительно перешагнула через цепочку ограждения перед демонстрационным стендом и нежно похлопала надраенный, сияющий искорками покрытия бок машины:
– Подружка моя милая. Потерпи. Я понимаю, как тебе страшно и неуютно в этом ужасном месте. Прости, что не уберегла тебя. Я сделала все, что смогла. Но ты потерпи, потерпи, моя родная, – она воровато оглянулась на спешившего к ним с автоменеджера салона и перешла на шепот.– Скажу тебе по секрету, в нашей конторе будут серьезные перемены. Когда все успокоится, я всерьез займусь планом твоего высвобождения. Я при первой же возможности вызволю тебя из этого кошмара. Ты, главное, не сдавайся – никого к себе не подпускай. Сиреной пугай, дверями бей, можешь пару раз не завестись. Ну, не мне тебя учить. Вокруг столько страшных людей, они все норовят...
– Добрый день. Я вижу, вам понравилась эта машина – у вас прекрасный вкус, – вежливо обратился к Виктории менеджер – молоденький паренек с пришпиленным к карману бейджем.– Но вынужден вас огорчить, машина – продана! Хотя мы можем предложить вам значительно более современные и не бывшие в употреблении модели...
Сердце Виктории оборвалось и полетело в пустоту.
Кира стояла посреди пустой приемной и с раздражением сверяла собственные часы с настенными. Часы шли синхронно и указывали, что рабочий день идет уже четверть часа! Она пригласила Уварова и скомандовала: немедленно уволить всех опоздавших секретарей.
– Совсем от рук отбились! То беременеют! То опаздывают! Правильно – разогнать всех, и дело с концом! Я знаю агентство, которое найдет нам добросовестных, профессиональных секретарей! – продемонстрировал неуемный трудовой энтузиазм заслуженный кадровик и поспешил восвояси – его еще и Пушкарева вызывала.
Но Катерина Валерьевна – и. о., «исполняющий обязанности» – то есть человек здесь временный, а вот Кирочка Юрьевна – другое дело, совладелица компании. Поэтому мудрый Уваров сперва зашел к Кире, но президента – пусть даже временного – игнорировать чревато. Он поспешил в кабинет Пушкаревой.
– Николай Зорькин с сегодняшнего дня – финансовый директор «Zimaletto», – обрадовала его Екатерина Валерьевна.
– Финансовый директор? Поздравляю! – приложил руку к груди, как при исполнении государственного гимна, Уваров.– Сейчас же оформлю... Уволю секретарей и займусь! – И, заметив недоумение на руководящем лице, беспристрастно пояснил: – Кира Юрьевна распорядилась уволить всех опоздавших секретарей, – и, чтобы смягчить впечатление, игриво добавил: – Она страшна в гневе! Мягко говоря...
Катя нажала на кнопку вызова секретаря и скомандовала запыхавшейся Виктории – та тоже примчалась на работу с изрядным опозданием и пыталась теперь искупить оплошность «ударным трудом».
– Вика, будь добра, пригласи Киру Юрьевну в конференц-зал на совещание по поводу увольнения опоздавших! – резко приказала Катя.
Вика впервые слышала, чтобы «мымра очкастая» высказывалась в таком тоне. И поспешила в кабинет Киры, недоуменно бормоча:
– Грядет диктатура секретариата! Если Кира не поставит ее на место сейчас, потом будет поздно...
Роман блаженно откинулся на пружинящую спинку отличного офисного кресла, прокатился, сделал несколько поворотов – колеса с резиновым уплотнителем, – отрегулировал подлокотники и высоту сиденья и с победным видом оглядел свой старый добрый кабинет. По счастью, тут ничего не изменилось. Кроме того, что они будут тут работать вместе со Ждановым.
Вон он – Андрей Павлович – без пиджака сидит на диване, закинув ногу за ногу. Только в глазах у старого друга была непривычная тоска, а в руках вместо виски он держал стакан самой обыкновенной минералки без газа.
– Заметил – Екатерина Валерьевна очень великодушна! – радовался Малиновский.– Оставила нас в компании, подняла на наш родной этаж – ну просто верх человеколюбия.
– А разве это не так? – скептически смотрел на него Жданов.
– Угу... – состроил потешную гримасу Роман.– Я бы на ее месте за все наши злодеяния предал нас анафеме и торжественно сжег во дворе «Zimaletto» на костре!
– Катя поступила порядочно, и не надо по этому поводу хохмить, – попытался притормозить обычный поток остроумия приятеля Жданов.– Мы можем помочь компании, и она это знает...
Малиновский привстал с кресла, улегся животом на стол, чтобы максимально приблизиться к уху Жданова, и сказал конспиративным полушепотом:
– А мне кажется, что здесь есть глубокое подводное течение. Эдакий романтический Гольфстримчик! – оглянулся на окно, потом на двери и перешел на убедительный шепот: – Жданов, она тебя по-прежнему любит!
– Должен вас разочаровать, Роман Дмитриевич, она никогда больше не будет мне доверять... – Жданов попытался улыбнуться, и у его губ появилась горькая складочка.
Значит, лучшему другу снова требуется срочная психологическая помощь, понял Роман, переместился на диван и приобнял Андрея за плечи, будто удерживая от опрометчивых выводов:
– Эх, Жданов, женщины – удивительные создания. Чем больше они страдают, тем больше любят. Парадоксально, но это факт. Возьми, например Киру. Сколько гадостей ты ей сделал, а предложи сейчас пожениться, и она тут же ответит «да»!
– Катя другая... – Андрей почти не слушал Малиновского.
– Хорошо. Катя другая... – вынужден был согласиться Роман, чтобы вернуть внимание собеседника. А затем торжественно объявил: – Ты должен признаться ей в любви.
– Не работает, – устало улыбнулся Андрей.– Она просила больше ее не беспокоить!

Екатерина Валерьевна обживалась в бывшем президентском кабинете, который, казалось, еще совсем недавно занимал Андрей Жданов. Когда-то ее рабочее место было совсем рядом – за почти неприметной дверцей. Катя вздохнула и стала почти автоматически, один за другим, выдвигать ящики стола, раскладывая документы и необходимые мелочи.
Большая часть ящиков бала пуста: они не содержали ничего, кроме поломанных карандашей и разогнутых скрепок. И только в самом нижнем ящике Катя с удивлением и отвращением обнаружила пакет – тот самый, с небрежно сунутой «Инструкцией по соблазнению Кати Пушкаревой», потрепанными подарками и открытками, игрушками, уцелевшими шоколадками, который она была вынуждена показать Кире в день своего увольнения...
Она хотела с размаху швырнуть пакет в мусорную корзину, но передумала. В ее душе больше не было ни гнева, ни обиды. Их с Андреем больше не связывают даже эти чувства. Они возвращаются каждый в свою жизнь. И должны начать эту новую жизнь с исходной позиции. Катя пригласила курьера и, надежно заклеив пакет, попросила отнести его Жданову.

ГЛАВА 18

Кира молча вошла в конференц-зал, обошла Пушкареву, прошла прямиком к столу и, не спрашивая позволения, опустилась на стул, властно спросив:
– Зачем вы меня вызывали?
– Я хотела поговорить о компании. Я вызвала вас для того... – спокойно принялась объяснять Катя, но так и осталась стоять в центре комнаты.
– Значит, так! Я советую вам попридержать амбиции, – в голосе Киры сами собой возникли острые нотки вызова.– Вы не имеете и не будете иметь права что-либо мне приказывать!
– Если вы думаете, что я тешу свое самолюбие и получаю от этого огромное удовольствие, вы глубоко ошибаетесь, – Пушкарева обошла длинный овальный стол, села прямо напротив Киры и смело посмотрела на нее: – Но если совет директоров просил меня возглавить «Zimaletto», я имею право требовать к себе уважения! Я не позволю, чтобы меня унижали, как прежде!
– Звучит как ультиматум, – насмешливо изогнула бровь Кира.
– Если вы не согласны, есть выход. Займите пост президента, и конфликт будет исчерпан, – с металлом в голосе парировала Катя.
– Вы прекрасно знаете, что это нереально, – разочарованно выдохнула Кира. Соперница вынудила ее сделать первый шаг к примирению.– Наш конфликт будет исчерпан тогда, когда вы прекратите покрывать нарушителей дисциплины, потому что они – ваши давнишние подруги...
– Увольнять их – тоже не лучший выход, – согласилась, смягчившись, Катя.– Они проработали много лет и заслуживают какого-то снисхождения... Вывод «Zimaletto» из кризиса – наша общая цель...
– Чего хотите вы лично? – перебила ее Кира.
– Я хочу общих правил для всех. И для «Женсовета», и для Клочковой! – запальчиво ответила Катя.– Их, конечно, надо наказать. Кира Юрьевна, все привыкли видеть в вас справедливого человека... Может, нам... ограничиться штрафными санкциями?
Кира неохотно кивнула. Пушкарева с облегчением улыбнулась:
– Ну вот, сейчас подойдут Малиновский со Ждановым и все остальные, и можем начинать совещание...
– Вы пригласили на совещание Жданова? – поразилась Кира.
– Это была его инициатива, он хочет быть полезен компании, и я решила... – Катя сделала вид, что не заметила волнения Воропаевой.
–... поощрить его энтузиазм, – насупилась Кира.
«Когда же в конце концов эта нелепая любовная интрижка исчерпает себя?» – напряженно думала она. Андрей так часто изменял ей, что она уже успела к этому привыкнуть, как и к тому, что он неизменно возвращается к ней после каждого романа. Это стало почти традицией.
– Предположу, что теперь он будет работать где-то рядом?
– Да. Он будет работать в одном кабинета с Малиновским, – ответила Катя.
– Значит, вы забрали Андрея с производственного этажа. Буквально подняли его с колен, – с надменной снисходительностью улыбнулась Кира.– Как благородно!
Она встала, намериваясь уйти.
– Можете не волноваться, – жестом успокоила ее Катерина и с непривычной жесткостью добавила: – У меня с ним ничего нет и никогда не будет! Он разработал план по выведению компании из кризиса и готов представить его на совещании...
Екатерина первый раз открывала производственное совещание в качестве президента и изрядно волновалась, всматривалась в знакомые лица Милко, Урядова, даже Андрея так, словно видела их впервые. И старалась говорить твердо и убедительно – как Павел Олегович.
– Для того чтобы вывести компанию из кризиса, нам всем нужно, во-первых, объединиться и работать на общую цель. Это принципиальная позиция. Во-вторых, рассмотреть новые стратегии управления компанией... У меня есть несколько предложений.
– Надеюсь, не руки и сердца, – успел украдкой шепнуть Андрею Роман.
– Для пополнения оборотных средств мы могли бы принимать заказы на пошив форменной одежды для сотрудников коммерческих предприятий, авиакомпаний, крупных торговых центров. Это очень выгодный имиджевый бизнес...
– А о моем имидже вы подумали? – ужаснулся эмоциональный Милко.
Жданов быстро просмотрел расчеты и, прикинув потенциальную прибыль, кивнул:
– Доход, правда, будет небольшой, зато стабильный. А нам сейчас и это поможет. Но я бы хотел предложить еще кое-что...
– Меня пугают эти люди. Откуда они взялись? – взмолился далекий от бизнеса Милко.
– Милко, мы можем продавать лицензии на производство нашей одежды, – Жданов поднялся.
Он говорил твердо, со знанием дела, ссылаясь на расчеты и аналитику. Ему нравилось, как внимательно и заинтересованно слушает Катя, он был готов выступать вечно!
– Мое предложение заключается в следующем: мы будем продавать франшизы «Zimaletto». Это позволит нам не только получить дополнительный доход, но и расширить территорию сбыта, сократить объем собственных вложений...
– Нет, они издеваются! Мы больше не будем продавать модную одежду? – Милко раскраснелся от возмущения и даже хлопнул в ладоши, привлекая к себе внимание.– Я должен создавать дизайн для китайской лапши?
– Китайская лапша – это фунчеза, – как мог утешил его Роман.– А франшиза – это что-то вроде продажи лицензий всем желающим. А эти желающие называются франчайзи.
– Что? Всем-всем? Милко все понял! Это значит, все кому не лень будут шить дешевые подделки под мой гениальный дизайн?! – Милко приложил ладонь к левой подреберной области и жеманным жестом отправил в рот большую белую таблетку.– Кошмар! Никто и никогда так не оскорблял Милко. Я лучше сожгу свои эскизы, чем отдам их всяким варварам...
– Милко, покупатель франшизы получает не только лицензию, но и бренд «Zimaletto», а вместе с ним – оригинальные лекала, технологии, ткани, вплоть до указаний, как надо оформлять магазины. Твое имя прогремит по всему миру!
– Тогда ладно, – смягчился великий Милко.– Но я буду лично контролировать этих шизиков, чтобы они не испортили мой дизайн...
– Хорошая идея, – к огромной радости Андрея, поддержала его Пушкарева.– Бренд «Zimaletto» включает в себя много составляющих: стиль одежды, ее качество, цену, целевую аудиторию. Вплоть до стиля обслуживания в магазинах...Сейчас дизайн «Zimaletto» мало отличается от дизайна конкурирующих модных домов... с которыми мы конкурируем.
– Что?! Мой прекрасный дизайн такой же, как все? Сравнивать великого маэстро с какими-то ремесленниками? Кошмар! – возопил Милко, но притих, не получив привычной поддержки у коллег. Все сосредоточенно слушали Катерину.
– И мы, и они создаем одежду для женщин с модельной внешностью, которых единицы... Пришло время подумать обо всех без исключения!
– Милко думает. И знаете, что именно он о них думает? Это гусеницы... Крокодилы, свиньи... – Милко капризно скривился, выбирая в небогатом словарном запасе русских слов еще что-нибудь гадкое, но Андрей ощутимо пнул его ногой под столом, и Милко обиженно притих.
– Моя идея заключается в создании одежды для... неформатных женщин! – объявила Катя.
– Я в шоке! – коротко и емко отреагировал на новшество маэстро.
– Может, вы просто не в состоянии с этим справиться? – подзадорил его Андрей.
– Что? Да Милко оденет любую каракатицу, даже чехол для танка сошьет, так что он будет не хуже Клавы Шиффер. Но! Мой эстетический вкус не вынесет такого надругательства...
– Ваше мнение, Милко, необъективно и обидно! – решительно оборвала его Катя.– Любая женщина, которая зайдет в магазин «Zimaletto», должна выйти из него с удачными покупками, счастливая и уверенная в себе. Это и есть новая стратегия нашей компании!
– Думаю, что «Zimaletto» по силам эта задача, – с энтузиазмом поддержал Катю Малиновский.– Вот только в Милко я не уверен...
– Нет, вы слышали? Он не уверен, – Милко снова потянулся за таблетками. – Да такой великий художник, как я, может одеть даже зоопарк!
– У меня к вам другое предложение, – таинственно улыбнулась госпожа и.о. президента.– Оденьте для начала «Женсовет»!
Милко буквально рухнул на стул и бессильно закрыл лицо руками, бормоча:
– Это шантаж. Милко и. сам может всех шантажировать. Я великий маэстро! Я сделаю коллекцию для ужасных женщин, но тут же уволюсь...
– А еще, – с гордостью сообщила Катя, – готовить рекламную компанию для новой коллекции я пригласила Юлиану Виноградову.... Она уже дала согласие!
– Господин Зорькин, ваша невеста в своем кабинете, – подчеркнуто официальным тоном объявила Клочкова в ответ на дежурный вопрос Зорькина о том, где сейчас Катя. После последнего рандеву с любимым автомобилем Вика хмурилась и даже ногти красила быстро и безрадостно.
– Какая невеста? Я свободен, Вика, и готов на все... – для Виктории Зорькин был способен на все – даже упасть на одно колено и пропеть серенаду.
– Я знаю, на что ты способен. Только и можешь, что обманывать бедных девушек! – Вика агрессивно прищурилась и стала выбираться из-за стола.– Обещал мне машину, работу, аванс и светлое обеспеченное будущее!
– Про коммунизм я ничего не говорил! – стал пятиться к лифту осторожный Зорькин.
– Где же все это, Коленька? Ты нагло мне врал все это время, играл моими чувствами, а теперь стоишь, будто бы ничего и не произошло! Может, ты думал, что я буду с тобой спать, как последняя дура? Так вот, ты ошибался!
– Викуся, милая, давай поговорим спокойно – хотя бы в память о наших замечательных отношениях в прошлом...
– Отношения?! Забудь это слово, подлец! Ненавижу!
Вика поняла, что Зорькин сбежит раньше, чем она выберется из-за стола на оперативный простор, и запустила в не оправдавшего надежд жениха папкой с документами. Ворох страничек разлетелся по приемной красивым веером, так и не поразив цели.
– Вика, у тебя там... маленькая неприятность, – Николай смущенно кивнул на чулок Виктории. По нему ползла свежая предательская стрелка.
– Не смей делать мне замечания! – Вика хотела запустить ему вслед еще и подставку с карандашами, но Зорькин успел юркнуть в кабинет Пушкаревой.

ГЛАВА 19

Николай приветственно кивнул и встал в стороне, ожидая, пока Катя завершит разговор с курьером.
– Отдал пакет Андрею Палычу? – осведомилась Пушкарева.
– Да, сразу же!
– И что он?
– Заглянул и сразу выбросил его в мусор, – сообщил Федор.
Как ни пытался курьер заглянуть через плечо Жданова и выяснить, что находится в пакете, его попытки терпели крах. Теперь приходилось только гадать, почему такой ценный для Пушкаревой пакет Жданов просто отправил в мусорную корзину, и говорить начальнице правду.
– Очень хорошо. Спасибо, Федор, – тихо, но спокойно похвалила его Екатерина.
– Что ты застыл? Проходи, – курьер уже ушел, и Катя целиком переключила внимание на Зорькина.
– Знаешь, когда женщина твоей мечты говорит, что тебя ненавидит, это навевает легкую грусть, – мечтательно вздохнул Зорькин.
Он все еще грезил о совсем других отношениях с Викторией.
– Зорькин, ты прекрасно знаешь, что у Вики одна цель – вытянуть из тебя любыми путями деньги на машину, – сухо напомнила ему Катя.
– Да, ты права... Вот когда начинаешь верить классикам: «Автомобиль – это не роскошь...»
– ...а средство помириться с Викторией, – улыбнулась Катя – ее старый друг действительно неисправим.
– Понимаю. Я другого понять не могу. Зачем ты отослала пакет Жданову? Открытки надо было просто выбросить, а шоколадки могла бы скормить... мне, – разочарованно вздохнул Зорькин.
В конце концов, Катя тоже много ошибалась – любой имеет право на ошибку. Особенно в личной жизни!
– Это же его подарки. Когда-то я смотрела на них и верила, что он меня любит. Даже сейчас у меня просто рука не поднялась их уничтожить. В отличие от Жданова... – тихо и виновато призналась она и поправила строгий костюм, как бы одергивая саму себя.– Ничего, скоро я закончу все дела с «Zimaletto» и забуду о нем навсегда. Мне не нужны ни чужая власть, ни чужие деньги!
– На твоем месте я бы эти документы эпохи уничтожил! – запоздало посоветовал Зорькин.– По-моему, на территории «Zimaletto» ничего нельзя выкидывать в мусорную корзину. Найдут и разболтают!
Катя внимательно посмотрела на Николая. Самой ей и в голову не пришло, что опасный мусор может снова наделать бед, если отправится странствовать по офису и попадет в чужие руки! Для одних это просто «компромат», а для нее – частичка жизни. Ее чувства, надежды, разочарования...
Пушкарева стала лихорадочно вспоминать, в котором часу в «Zimaletto» вывозят мусор.
Роман недоуменно уставился на Жданова и строил гипотезы, что могло произойти в его получасовое отсутствие, чтобы повергнуть Андрея в такое состояние! Тот сидел, облокотившись на стол, запустив пальцы в волосы и закрыв глаза. Рядом лежали очки. Поза Андрея выражала настоящее отчаяние.
– Что стряслось? – осторожно начал прощупывать почву Малиновский.
– Катя мне их вернула... – тихо сказал Андрей.– Мои подарки, шоколадки, игрушки... Открытки... Все – в пакете...
Признаться, пока что Малиновский не усматривал в происшествии никакой трагедии. А Жданов продолжал:
– Я хотел их сложить в стол... Но вошла Кира, и я бросил их в мусор... Прямо в пакете! Вышел по делам... Вернулся – а уборщица уже мусор вынесла! Пакета нет, в урне пусто...
Андрей несколько успокоился и надел очки:
– Если бы не Кира, я бы не выбросил пакет... «Надо срочно поддержать друга – что-то он совсем расклеился после возвращения Пушкаревой», – отметил Рома. А что может поддержать лучше, чем здоровый мужской юмор? Он хмыкнул:
– Хотел хранить на память обо мне? Согласен, там было несколько неплохих образцов художественного вранья...
– При чем здесь ты?! В этом пакете были мои воспоминания и чувства! – не принял шуточного тона Андрей.
– Ну да, конечно, и весь путь от грязной игры к чистой любви. Типичный сюжет для женского романа. Может, займемся, если «Zimaletto» разорится? А что, материала хватит для пары бестселлеров... – продолжал иронизировать Малиновский.
– Прекрати паясничать! На самом деле это давно не смешно. Мне тяжело привыкнуть к мысли, что все закончилось... Я знаю, что не привыкну. Потому что буду видеть Катю каждый день...
– В таком случае, командировки – лучший выход, – посерьезнел Роман: давно он не видел Жданова в таком удрученном состоянии: – Уедешь подальше, побудешь там подольше. Новые впечатления, новые знакомства...
Андрей обреченно кивнул:
– Да, наверное, ты прав... Не знаешь, в котором часу из «Zimaletto» мусор вывозят?
– Не помню, а что?
– А у кого узнать можно? – оживился Андрей.
Милко с удрученным видом драпировал ткань на модели, и даже то, что у девушки нет ни единого грамма жира, его ободряло мало. Милко предстоял самый большой дизайнерский подвиг в его жизни – превратить в красоту беспардонную и наглую обыденность.
– Ужасный день, ужасный! – Милко понюхал одеколон весьма редкого сорта, как дамы в романах из старинной жизни – нюхательную соль: – Придется растоптать свой вкус, наступить самому себе на горло! Это ужасная идея – шить такую одежду для женщин из толпы!
Милко охнул, но больше для проформы. В конце концов, в такой коллекции будет свой шарм...
Он сдвинул несколько стульчиков, чтобы комфортнее было падать в обморок в процессе взаимодействия с «нестандартным материалом», предусмотрительно накапал в стакан успокоительных капель, вооружился сантиметром и блокнотом для записей. Заранее брезгливо поморщился и кивнул своей бессменной, доверенной ассистентке – Ольге Вячеславовне, – чтобы та впускала дам из так называемого «Женсовета» для снятия мерок. Но стоило пестрой разношерстной стайке дамочек заполнить мастерскую, как на Милко напал приступ головной боли, и во избежание осложнений кутюрье скомандовал:
– Ольга, рыба моя единственная, если ты не хочешь потерять своего великого Милко, запускай их по одной!!!
Таню, учитывая ее «интересное положение», решили пустить первой – пока Милко еще не растерял свое терпение. Остальные гурьбой попятились в коридор и сразу нарвались на мини-скандал с уборщицей. Шура все пыталась заглянуть в мастерскую через щель и случайно перевернула контейнер с мусором. Бумаги высыпались на пол, уборщица ударилась в крик, а Шура кинулась их поднимать. Задержала одну в руках – в заголовке было крупно написано «Инструкция».
– Светлана, это не твоя, случайно? Может, по ошибке выбросила? – решила на всякий случай уточнить ответственная Шура – в последние дни в «Zimaletto» царила такая неразбериха, что нужные бумаги то и дело терялись.– Да нет, написано «Андрею Жданову»... О, дальше от руки... Почерк Малиновского напоминает...
– Давайте я прочту... Я любой почерк разбираю хорошо! – вмешалась любознательная Амура, расправила листок и стала зачитывать вслух:
– «...Андрею Жданову. Инструкция по совращению Пушкаревой. Часть вторая. Первую часть плана по укрощению нашего монстра ты уже выполнил, за что тебе огромное спасибо...» – она остановилась, молча пробежала глазами остальную часть текста.– Знаете, похоже на какой-то розыгрыш...
– Нормальное мужское чувство юмора! Потому что если бы все было серьезно, эта инструкция к нам бы в жизни не попала, – заглянула ей через плечо рослая Шура.– Они бы уничтожили сразу после прочтения...
– Ну да. Съели бы! – барышни, поминутно оглядываясь на двери, стали читать.
Загадочная инструкция пробудила в них противоречивые чувства;
– Нет, ну конечно этого не может быть! Катя не такая! – возмущалась Маша.– Наша Катюша – такой благородный человечек! Она никогда в жизни не стала бы Андрея уводить! Даже у такой стервозной особы, как Кира...
– Да и не смогла бы. Вы вообще помните, как она до ухода выглядела? – фыркнула рациональная Светлана.
– И вообще, у нее свой жених был. Про Колю-то мы забыли! – прищурилась Шура.
– Главное, что она про жениха своего забыла, – задумалась Амура.– Если это, конечно, правда...
– Главное, что нам всем надо об этой инструкции – чем бы она ни была, – помалкивать! – подвела итог мудрая Ольга Вячеславовна.
Едва оставшись в новом кабинете в одиночестве, Зорькин полюбовался фотографией Вики, решительно спрятал снимок в бумажник. В рот, прыснул освежителем дыхания, под рубаху – дезодорантом, в висок – одеколоном. Поправил потной ладонью челку, ткнул указательным; пальцем кнопку интеркома и. начальственным тоном произнес:
– Виктория, зайдите ко мне, будьте любезны...
– Опять? Нет уж, Зорькин. Хватит! – завопила в ответ Вика.
– А я бы на твоем месте зашел. Вот увидишь – не пожалеешь! – он повесил трубку и стал ждать, поглядывая на двери. Действительно, через минуту дверь кабинета медленно отворилась и вошла настороженная Клочкова.
– А... хм... Вика! Как здорово, что ты решила заглянуть! – оживился Зорькин.
– Зачем звал? – сурово поинтересовалась Вика.
– Я собственно... я понимаю, как трудно приходится одиноким девушкам, и поэтому не обращаю внимания на твои нападки... – начал произносить хорошо продуманную и тщательно заученную речь Зорькин. Но все равно сбивался, путался и все время заискивающе улыбался.– Я... хочу сказать... Ведь близкие люди... для того и существуют, чтобы поддерживать друг друга... И поэтому я приготовил для тебя кое-какой сюрприз... маленький такой подарочек...
Он извлек из стола скромных размеров коробочку в пестренькой упаковочной бумаге, перехваченную несоразмерно большим блестящим бантом. Виктория была удивлена. Она даже предположить затруднялась, что именно можно запихнуть в плоский сверток такого размера. Для ювелирного изделия – великовато... Но все же протянула руку, одарила Зорькина колючей дежурной улыбкой, приняла «презент» и стала с массой предосторожностей снимать обертку за оберткой.
– Ну как? Нравится?
Вика вытаскивала из пакета дамский песочного цвета... чулок! А за ним второй!
– Ты!.. Ты... издеваешься? Как ты посмел! Как ты... А ну пошел вон отсюда! То есть нет! Я сейчас сама уйду! И даже не думай меня вызывать! Никогда! – вопила Виктория.
Она отшвырнула и бумажные лепестки упаковки, а затем и сами чулки с таким выражением лица, словно держала в руках ядовитых змей. Один чулок шлепнулся прямо на стол перед недоумевающим Зорькиным.
– Разве тебе не нужно... у тебя же... – мямлил он, пытаясь поймать разъяренную Вику за руку.
– И даже не приближайся, понял?! – Клочкова бабахнула дверью так, что авангардного содержания картина едва не рухнула на пол, а Зорькин подпрыгнул в рабочем кресле.
Даритель-неудачник сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы успокоиться, и принялся удивленно разглядывать чулки, пытаясь обнаружить в них причину неожиданно бурной реакции Вики:
– Ну почему? Я же думал, они ей нужны... Все же женская логика – штука непостижимая!
Он разгладил чулки и уложил обратно в коробочку.
– Может, маме пригодятся. Подарю ей на день рождения...
Подобие тайфуна распахнуло двери кабинета, прервало его мирные размышления, вырвало из рук чулки и снова исчезло. У Зорькина появились все основания полагать, что имя этого тайфуна было Виктория.
Пушкарева в который раз пролистала свой старый блокнот с записями – бесполезно! У нее ни где не сохранилось телефона технического отдела! Конечно, ведь ей не приходилось туда звонить, и она понятия не имела, где быстро раздобыть этот телефон! Но ведь сейчас она, Катя, уже не помощник президента – у нее есть собственный помощник! Екатерина нажала на кнопку громкой связи, вызывая своего секретаря – эту должность она доверила Марии – и слегка смущаясь, спросила:
– Ты не знаешь, когда у нас вывозят мусор из офиса?
– Зачем? – удивленно пожала плечами Маша и тут же догадалась: – А, понимаю, это проверка? Ты не ошиблась с выбором – у тебя лучшая в мире секретарша! Я могу раздобыть любую информацию!
Маша тут же связалась с техническим отделом:
– Васенька, привет! Ты не знаешь, когда у нас приезжают мусорщики? А кто знает?.. Кирилл? Спроси его, пожалуйста... ага... Спасибо большое! Чмок! – удовлетворенно улыбнулась и уведомила Катю: – В семь вечера! Что надо с мусором-то сделать?
– Ничего. Спасибо, – снова смутилась Катерина.

ГЛАВА 23

Прошло уже больше месяца с тех пор, как Жданов уехал по городам и весям предлагать франшизы. Следом за ними и Кира укатила в Европу – вести переговоры с зарубежными покупателями. Весь массив текущей работы обрушился на Екатерину Пушкареву – и она справлялась с ним день за днем, почти не замечая, как с угрожающей скоростью летит время. И все эти дни и недели единственным человеком, с которым она могла быть почти откровенна, оставался Николай. Впрочем, чем ближе становился день решающей демонстрации новой коллекции, воплотившей новую маркетинговую стратегию компании «Zimaletto», тем мрачнее становились прогнозы Зорькина, а его энтузиазм гас на глазах:
– Послушай, как только «Zimaletto» расплатится с долгами, нас всех выметут отсюда поганой метлой! Тебя – из этого кресла, меня – из кабинета... – вещал Коля, удобно расположившись в кожаном кресле рядом с Катиным столом.– Эх, Пушкарева, времени осталось два, нет, один месяц! И что потом?!
– Через два месяца ты станешь полным банкротом, – хитро прищурилась в ответ Катя, – если будешь делать такие подарки Виктории! Я имею в виду телефон... Зачем ты отдал свой телефон Вике?
– Я не мог поступить иначе, – вздохнул Зорькин. Счастье, что Катя еще машину не видела! Он давно уже выкупил у банка авто Клочковой, но приехать на нем в «Zimaletto» решился впервые только сегодня.– Я купил Вике сим-карту и буду оплачивать ее счета... Не могу видеть, как она страдает.
– Настоящий джентльмен? Рыцарь канцелярского стола? Ну-ну, – вздохнула Катерина.– Везет же Вике. У нее такой защитник! Коля, когда ты видишь эту расфуфыренную куклу, ты теряешь контроль над собой!
– Я полностью контролирую ситуацию, – подобрался Зорькин: ироничные комментарии Пушкаревой уже начали его здорово задевать.– Я мужчина, и я найду в себе силы, а вот у тебя, моя дорогая Пушкарева, проблемы начнутся гораздо раньше...
– Ты о чем?
– О возвращении твоего Жданова, – выдержал Катин пристальный взгляд Зорькин.
– Глупости. Эта тема давно в прошлом, – отмахнулась она и снова погрузилась в документы.
– Послушай меня, своего старого друга, – не унимался Коля.– Ты никогда от него не избавишься.
– Уже избавилась! – бросила Катя, не поднимая головы.
– Тебе это только кажется. Давай поспорим на коробку конфет, что как только он вернется и ты его увидишь, грохнешься в обморок.
– Не дождетесь! – она подняла голову от бумаг, ударила с Колькой по рукам прямо над столом и рассмеялась: – Можешь уже идти за конфетами, Зорькин!
– Зорькин пришел! – захлопала в ладоши Виктория и, с радостным криком бросившись к Николаю, принялась обнимать и целовать его, стоило Зорькину выйти из президентского кабинета.– Моя! Моя машинка! Я узнала бы ее из тысячи! Родная... Господи, ты меня услышал! Ты мой Николай-чудотворец!
– Вика... – попытался высвободиться из объятий и поправить очки покрасневший Зорькин.
– Молчи! Не говори ничего! Ты не представляешь, что я испытала, когда увидела ее!
Зорькин, наконец-то набравшись мужества, оттащил Вику от себя и усадил счастливицу на кожаный диван.
– Вика, погоди, выслушай меня.
– Я все знаю! Ты заплатил все долги и выкупил ее для меня!
– Это не совсем так...
Виктория вскочила с дивана, подбежала к окну, убедилась, что некогда принадлежавшая ей машина все еще стоит на служебной стоянке у офиса, и, картинно насупившись, потребовала объяснений:
– А как?
– Я действительно купил эту машину... Я купил машину для себя... Прости...
– Что? Что ты сказал?
Может, у нее слуховые галлюцинации? Или она настолько утратила привлекательность, что ей пора сделать пластику? Вика не верила своим ушам. А когда поверила – как тигрица сделала прыжок в сторону Зорькина и отвесила ему впечатляющую оплеуху.
Николай, ухватившись за щеку, испуганно забормотал:
– Я купил машину для себя... Но я готов отвозить тебя домой...
В этот драматический момент двери лифта открылись, и в приемную шагнул Жданов. Посвежевший и заметно умиротворенный, приветственно улыбнулся. Легко бросил кейс на стойку и спросил:
– Кира уже приехала?
– Кать... тут такое дело... Короче, Жданов вернулся, – понизив голос, сообщал Зорькин в трубку телефона внутренней связи.
– И что? Как он? Он спрашивал... про меня?
– Нет. Про Киру спросил. И еще сказал, что ждет какого-то гостя из Киева...
– И все? – Катя старалась казаться равнодушной.
– Все, – исчерпывающе ответил Зорькин.– Может, попросить, чтобы тебя соединили с ним?
– Нет, – разочарованно протянула Катерина.– Было бы что-то срочное, он бы сам зашел...
Пушкарева повесила трубку и подняла взгляд – перед ней стоял Жданов, как давно он здесь? Вошел так тихо, что она даже не слышала звука открывшейся двери. Катя заворожено смотрела на него и не находила нужных слов для приветствия.
– Здравствуйте, Катя! – улыбнулся Жданов.
– Здравствуйте, Андрей... – ее сердце колотилось с бешеной силой.– ...Павлович... Как вы съездили? Как успехи?
– Все прошло отлично. От желающих сотрудничать нет отбоя... – В паузах между словами в кабинете становилось совсем тихо, и Катя ощутила, что Андрей тоже волнуется.– Все в порядке. Скоро подъедет Юлиана – обсудим подготовку к показу. Присоединяйтесь...
– Обязательно. Мне надо поговорить с Юлианой. На показе будут мои приглашенные, наши потенциальные покупатели из Киева... Хотелось бы, чтобы к ним отнеслись с должным вниманием... От этого зависит... зависит важный контракт...
Пушкарева кивнула и притворилась, что погружена в работу. Андрей направился к выходу. Задержался в дверях. Оглянулся. Несколько секунд смотрел на нее, словно любуясь... или прощаясь. И, наконец, оставил ее одну. Катя почувствовала, как улыбка тут же соскользнула с ее лица, а к горлу подкатил комок слез.
– Ты слишком нервничаешь! – Юлиана протянула взволнованной Кате стакан с водой.– Надеюсь, это только из-за показа.
– Да... То есть... Мягко сказано. Я просто как на иголках. Как там? Все в порядке?
– Успокойся. С утра проверили свет и звук, – стала отчитываться о проделанной работе Юлиана. Ее слова звучали уверенно и производили на Катю благотворный успокаивающий эффект.– Милко провел две репетиции с моделями. Трижды всех уволил и снова принял на работу. Все отлично. Лучше ты расскажи... Ты уже видела Андрея?
– Да. Он заходил. Сказал, что удачно съездил, – уклончиво отвечала Пушкарева. После визита Андрея в ее душе снова поселилось щемящее чувство тревоги и неопределенности.– Обещал много новых контрактов и много новых покупателей...
– Значит, вы говорили только о делах? – с сомнением склонила голову к плечу Юлиана.
– А что здесь удивительного? – под этим изучающим взглядом Катя почувствовала себя совсем неуютно.
– На Жданова это не похоже. И он не засыпал тебя комплиментами? Не попытался назначить свидание?
– Так бы я и согласилась! – безоглядно соврала Катя.– К счастью, его интересовали только дела. Он был такой вежливый. Улыбался...
– Что-то с ним случилось, – задумалась Юлиана.
– Мне показалось, он как-то изменился. Это уже не тот Андрей... – решилась признаться Катя.
Ей было нужно хоть с кем-то разделить эту новую ношу, с приездом Жданова опустившуюся на ее плечи.
– А ты хотела бы увидеть прежнего?
– Я бы не хотела видеть ни первого, ни второго, но пусть лучше будет второй! – не выдержала ироничного прищура Юлианы девушка.– По крайне мере, этот совершенно точно оставит меня в покое!

ГЛАВА 24

Шура и Амура, пользуясь недолгим затишьем, сгрудились у стола Маши и полушепотом обсуждали последние новости, то и дело оглядываясь на Вику, с гордым видом игнорировавшую их компанию.
– Девочки, я сразу обратила внимание, у Жданова был совершенно счастливый вид. И в глазах огонь.
– А что здесь особенного? Он – молодой, неженатый. За ним и здесь толпы девиц ходили. А уж в командировке, да без присмотра Киры... – заподозрила неладное Шура.
– Ну что вы выдумываете? Просто человек развеялся. Набрался впечатлений. Отдохнул. Потому и настроение отличное! – не соглашалась оптимистка Амура.
Они продолжали болтать, не обращая внимания на миловидную девушку с прекрасными черными волосами, листавшую журналы на гостевом диванчике.
Девушка, судя по внешности, была моделью и, видимо, ждала Милко. Он сейчас набирает девушек на будущий показ. Но все четыре (включая Викину) любознательные секретарские головы разом обратись к незнакомой посетительнице, когда пружинистым шагом, с самой обаятельной из арсенала своих улыбок, к девушке подошел Жданов:
– Надеюсь, вы предложили нашей гостье из Киева кофе?
– Нет... – растерянно пробормотала Шура. – Гостья из Киева поднялась. Двигалась она очень грациозно и выглядела настоящей красавицей. Жданов чмокнул ее в щеку и представил:
– Это наш новый, очень важный партнер из Киева, Надежда Ткачук!
– Ты занят? Я могу подождать, – красивым грудным голосом предложила гостья.
– Еще не хватало... Скорее, подождут дела! – рассмеялся Жданов.
– Ну вот – заинтриговал...
– А сколько всяческих твоих планов я нарушил в Киеве? Неудобно вспоминать! Идем, взглянешь на нашу обитель? Одна мастерская Милко чего стоит! А еще я хочу показать тебе производство, магазины... – он увлек красавицу гостью за собой и, оглянувшись, бросил дамочкам: – Я уже не вернусь в офис... Передайте, пожалуйста, что я занят...
Верная Маша сразу схватилась за телефонную трубку, вызывая Пушкареву:
– Кать, не знаешь, что за важная особа приходила к Жданову?
– Понятия не имею, – Катя чуть не бегом выскочила в приемную, но, уж не застав киевскую гостью, была вынуждена ограничиться информацией из вторых рук:
– Очень длинные ноги у этого делового партнера... – хмурилась Шура.
– Только на этот раз он подцепил ее в Киеве. Своих ему мало!
– Улыбался до ушей. А смотрел так, что я думала, очки треснут от любезности...
– Судя по разговору, он там с ней неплохо провел время. Есть что вспомнить!
Катины подружки наперебой спешили поделиться впечатлениями от встречи:
– Я-то здесь при чем? Зачем вы мне все это рассказываете? – возмутилась Катя.
– Похоже, у них все серьезно, – загрустила Маша.
– Будь начеку! – шепнула многоопытная Ольга Вячеславовна.
– Кто вам сказал, что меня интересует, с кем он сейчас и с кем у него все серьезно? Я ничего не хочу об этом знать. Ничего. И не вмешивайтесь в эти дела. И оставьте меня в покое! Если у Жданова появилась очередная пассия, то об этом должна беспокоиться Кира! – Катерина чувствовала, как в глубине ее души испепеляющим огоньком разгорается ревность, а глаза снова щекочет давняя обида, и поспешила укрыться в рабочем кабинете. Пусть никто не догадывается, что она чувствует на самом деле!
«...Что теперь страдать?! Сама хотела ,  чтобы он меня оставил в покое. Это и случилось. Жданов забыл меня ,  влюбился в другую. Радоваться надо. А все равно хочется рыдать!»
Она закрыла двери и не слышала, что Вика уже стрекочет по телефону с далеким международным абонентом:
– Да нет же, Кира, это не деловой партнер. Где ты видела деловых партнеров с внешностью модели?! Хотя, смотря о каких делах вести речь?! ...Ну почему нарочно? Не хочу я тебя злить! Я просто по-дружески рассказываю. Может, тебе это придаст энергии, и ты побыстрее выбьешь себе билет. ...Ну, прости. Прости, Кирочка. Главное, не переживай из-за этого. Я тут держу руку на пульсе! – она закончила разговор и, выскользнув из приемной, отправилась шпионить за парочкой «деловых партнеров».
Надежда осторожно переступала туфельками на высоких каблуках по плиточному полу производственного этажа и слушала толковые и остроумные пояснения Жданова. Андрей жестом балаганного зазывалы указал на двери прежнего рабочего кабинета отдела развития:
– Недавно я работал прямо здесь – днями и ночами. Хочешь, я тебе покажу мой кабинет?
– Конечно. Там скоро будет музей?
– А как же! Поэтому нужно поторопиться, пока еще пускают бесплатно, – он многообещающе понизил голос– Только сначала я должен кое-что сделать...
Он ринулся в темную часть слабоосвещенного коридора и громко, сложив ладони рупором, крикнул:
– Клочкова! Виктория! Я тебя засек. Выходи медленно с поднятыми руками! Вика, я считаю до трех. А уже два с половиной...
Груда пустых ящиков и коробок таинственно зашевелилась, и перед удивленной Надеждой появилась эффектная девица с ярким макияжем. Девица с показной радостью хлопнула в ладоши:
– Сюрприз, сюрприз – здорово я тебя разыграла, да? Я тут по делу, смотрю – ты. Хотела подшутить...
– Твой юмор я знаю наизусть. Что ты здесь делаешь? – гневно сдвинул брови Жданов.
– Я тут э-э-э... ищу каталоги. Кира меня просила...
– Кира уже месяц в командировке, – не поверил Андрей.
– Так она месяц назад и поручила мне их найти, а я чего-то заработалась – сам знаешь, многое в компании на моих плечах, – бессмысленно улыбаясь, тараторила Вика.
– Вика, на плечах должна быть голова, – Жданов обхватил Вику за упомянутые плечи и, повернув лицом к своей гостье, церемонно представил дам:
– Надежда Ткачук. Эта красивая, очень образованная и весьма успешная девушка приехала к нам из Киева. Она представляет фирму наших украинских партнеров! Все ясно?
– Да, – огрызнулась Вика.
– А это – Виктория Клочкова. Секретарь Киры Воропаевой, – не отпускал Викторию Жданов, – начальника отдела продаж и акционера «Zimaletto»...
– Очень приятно, – формально ответила Надежда.
– Мне тоже очень приятно с вами познакомиться, – как можно шире улыбнулась Клочкова и с максимальной скоростью эвакуировалась с производственного этажа.
– Извини... – неловко замялся Андрей.
– Кира – эта та самая девушка, о которой ты мне рассказывал?
– Да, – у Жданова на душе стало неспокойно, и он поспешно отвел глаза.
– Я надеюсь, что из-за меня у тебя не возникнет проблем? – ободряюще пожала ему руку Надежда.
– Я надеюсь, что как раз именно ты и поможешь решить все мои проблемы! – в ответ улыбнулся он.
Жданов с гордостью демонстрировал своей гостье альбомы с плановыми коллекциями. Они склонялись над страницами, перебирая образцы тканей, их руки то и дело соприкасались. Время от времени Андрей развлекал Надежду историями о Милко и, наконец, посвятил ее в святая святых – новую концепцию продаж «Zimaletto».
– Грамотно сделано, – Надежда со знанием дела оценивала сроки передачи коллекции в торговую сеть и планы поступлений.– Расположение моделей, цветовая гамма идет по нарастающей. Отлично... Мне очень нравится... И это новшество – одежда на любой размер в каждом магазине... И концепция доверительного общения с покупателем...
– Это придумала Катерина Пушкарева, – с гордостью сообщил Андрей.– Это очень профессиональный, разумный и добрый человек!
– Ой, вы мне уже столько о ней говорили, – старательно улыбнулась Надежда.
– Вон она, у стола в приемной! – увидев Катю, Жданов обрадовался, как ребенок, и с энтузиазмом повел представлять госпожу Ткачук.– Пойдемте, я вас хочу познакомить!
– Всем здравствуйте! – на громкий голос Жданова из их кабинета мгновенно высунулась взъерошенная голова Малиновского.– Позвольте представить вам Надежду Ткачук – делового партнера «Zimaletto».
– Очень приятно. Роман Малиновский. Коммерческий отдел! – сразу же отрекомендовался коллега.
– Добрый день, – прохладно сказала Катя и окинула взглядом «важную персону».
– А это Екатерина Валерьевна Пушкарева. Президент компании «Zimaletto», – продолжал Жданов.– Я в общих словах рассказал Надежде о нашей стратегии...
– Очень приятно. Вы знаете, я сегодня видела новое оборудование, магазины... Ваша концепция продаж – просто прорыв! Да! – похвалила Ткачук, – И я очень хотела с вами пообщаться., . Хотя, если вы заняты...
Катя не нашлась что ответить сразу. Девушка действительно была очень красивой, но улыбалась просто и располагающе, без затаенного в уголках глаз презрения, злобы или зависти, которые Катя уже привыкла замечать у собеседников. Поэтому она отступила на шаг и тоже улыбнулась:
– Я с удовольствием вам все расскажу. Пойдемте ко мне в кабинет, там и поговорим...
– Надежда, я надеюсь, что после общения с президентом компании вы почтите присутствием и нашу скромную обитель, – расшаркивался с заезжей красавицей Роман.
– Пошли, отшельник, в нашу келью, – довольно бесцеремонно затолкнул его в кабинет Андрей.
– Ой, не могу, – презрительно кривила губы Клочкова и выбирала в ящичке лак. Женщине, у которой есть такая коллекция лаков, не страшны ни соперницы, ни временные финансовые трудности! – Распушили хвосты, как павлины, а там и посмотреть-то не на что. Да, нынешним мужчинам так мало надо. И что они в ней нашли?
– А вас, Штирлиц, я попросил бы остаться, – Роман строгим жестом профессионала указал Жданову на стул.
– Не тянешь ты на Мюллера, ну хоть убей, – беззлобно подколол его Андрей.
– Убью, если ты мне сейчас же не расскажешь, когда, где и при каких обстоятельствах ты познакомился с этой изумительной женщиной? – мечтательно осведомился Рома.
– Без комментариев! – рассмеялся Андрей.
– Так, значит все серьезно, – понимающе кивнул Ромка.

– Андрей мне показал главные составляющие компании, – расхваливала своего добровольного гида Надежда в Катином кабинете.– Сразу видно – он свое дело знает и любит.
– А вы давно с ним знакомы? – вежливо спросила Катя. Ее мысли блуждали сейчас далеко от кабинета, так далеко, что ей было почти все равно, насколько далеко зашли отношения Надежды и Жданова.
– Нет, мы встретились, когда он приехал в Киев, но сразу же подружились. Меня подкупило в нем ответственное отношение ко всему, что он делает! – лукаво улыбнулась Надежда.– Андрей много рассказывал мне о вас, Катя...
– Неужели? – Пушкарева неохотно вернулась из душевного оцепенения в колючую реальность.– Не думала, что стану поводом для разговоров...
– Андрей говорил, что вы лучший человек, которого можно представить в должности президента компании...
– Он так сказал? – удивилась Пушкарева.
– Но вы же действительно прекрасно управляете «Zimaletto»! Как вам пришла в голову эта мысль – шить одежду для нестандартных женщин?
– Я просто каждый день смотрела в зеркало, – горько усмехнулась Катерина.
– Вы шутите! – не поверила гостья.– Вы-то можете себе позволить носить любую одежду. Выглядите прекрасно!
– Спасибо за комплимент, но я просто хорошо одета и удачно накрашена – не более того. А раньше было все по-другому, – и добавила, пристально наблюдая за реакцией Ткачук: – Андрей разве не рассказал вам, как взял на работу дурнушку-секретаршу?
– Нет, он говорил о вас, – без тени притворства удивилась гостья.– Говорил только как о прекрасной, умной и красивой девушке...

ГЛАВА 25

Многочисленные кабинеты, приемные и коридоры «Zimaletto» в этот день опустели раньше обычного – служащие, портнихи и модели отправились на показ. Одни – в качестве участников, другие – в качестве зрителей. И только Виктория грустно сидела в углу, подравнивая ногти и вяло отвечая на редкие телефонные звонки.
– А почему ты не пошла на показ вместе со всеми? – остановился перед рабочим местом Вики ее заботливый кавалер – Зорькин.– Тебе не хочется, что ли?
– Потому что я Киру ждать должна, – раздраженно объяснила Вика.– Вот почему!
– И долго ждать? – как любой финансист, Николай любил точность.
– Кто знает? Может, всю ночь. Может, целые сутки. А может, она вообще не прилетит. Может, она в Праге на ПМЖ останется...
– Ну, тогда ты успеешь съездить на показ и вернуться до ее возвращения на историческую Родину, – Зорькин тайком, как шпионский пароль, показал Виктории приглашение на показ «на два лица».– Соглашайся, Виктория. Я готов лично доставить тебя на вечеринку. Машина уже ждет у входа.
– Моя машина, – мрачно уточнила Виктория.
– Если честно, то, с юридической точки зрения, она моя... – скромно уточнил Зорькин.– Но ты можешь пользоваться ею, когда захочешь. Я возражать не буду. Ну, так как? Составишь мне компанию?
Вика согласно кивнула и вложила свою холеную кисть в потную от волнения длань поклонника.
«...Наконец-то, Зорькин! Наконец эта женщина твоя. Ты всегда умел добиваться своего. Вот, захотел пойти с ней на вечеринку, и – пожалуйста. Что же будет дальше? Мне даже страшно представить...» – мысленно ободрял себя Николай, сопровождая Викторию в мир высокой моды.
В преддверии показа царила праздничная неразбериха. Уже сияли софиты, мягко звучала музыка, за кулисами сладко пахло косметикой, свежевыглаженными тканями и средствами для укладки волос. Милко священнодействовал, внося в коллекцию последние штрихи, а вездесущие журналисты пытались разузнать официальные новости и подслушать свежие сплетни.
– Надежда Ткачук – бизнес-вумен, красавица и новый деловой партнер «Zimaletto», которого я лично привез из Киева, – вспышки фотокорреспондентов слепили Жданова и его спутницу.
Надежда в аристократическом и в то же время деловом вечернем костюме выглядела просто безупречно. Судя по интересу журналистов, они уже определили неофициальную звезду этого показа. С разных сторон к Надежде тянулись микрофоны.
– Обратите внимание, как они смотрят друг на друга, – давала свои комментарии зрителям известная тележурналистка, подталкивая оператора, чтобы запечатлел безмятежно улыбающихся Андрея с Надеждой крупным планом. – Дорогие телезрители, возможно, сейчас на наших глазах создается новый союз. Не только деловой, но и романтический. А, Надежда?
– Не стоит торопить события, – ушла от ответа Ткачук.
– Ну, со стороны-то виднее! – пророчила журналистка.– Вы просто замечательно смотритесь вместе.
Кира, прибывшая на показ почти тайком – прямо из аэропорта, мрачно отвернулась, чтобы не видеть этой идиллической сцены, и стала пробираться к своему месту – хорошо еще, что собранная Юлиана не забыла забронировать ей стульчик! Ее никто не встречал, она чувствовала себя забытой, несчастной, усталой, и у нее уже не оставалось сил даже на ревность...
За кулисами великий Милко, жеманно жестикулируя, жаловался особо доверенному журналисту:
– Да, я ухожу из «Zimaletto». И не пытайся меня отговорить. Я тебя слушать не буду! Пришло новое руководство, которое понятия не имеет, что такое гламур, красота, воздушность. Великий Милко вынужден шить модели для неформатных теток...
Ольга Вячеславовна заметила в руках журналиста диктофон и с максимально возможной для передвижения в такой толпе скоростью помчалась с мрачными вестями к Пушкаревой.
– Катюш, можно тебя? – выдернула она Катю за локоть из сплоченной группки гостей.– У Милко опять истерика.
Знакомое озабоченное личико Кати, с затаенными капельками грусти в огромных глазах, скользнуло перед глазами Андрея. Он остро почувствовал, что за кажущейся броней деловой женщины она по-прежнему осталась беззащитной и ранимой девочкой, только что прошедшей собеседование...
– Извини, у меня появилось одно срочное дело... – шепнул он Надежде и стал проталкиваться следом за Катей.
– Ну, и куда мы так спешим? – полюбопытствовал Малиновский, вкладывая ему в руки бокал с шампанским.
– Малиновский, потом, – торопливо отодвинул бокал Андрей.
– Жданов, что случилось? Пожар за кулисами? Террористы похитили Милко? Почему ты оставил эту наяду скучать в одиночестве?
– Если ты так переживаешь, можешь пойти и развлечь ее. Но держи себя в руках. Не забывай, она – наш партнер... – ответил Жданов и прибавил шага, опасаясь упустить Катю из виду.
– Надежда! Коктейль? – сразу же осмелел Малиновский, поймав улыбку Надежды.– Ну, как вам здесь? Нравится?
– Очень. Только Андрей куда-то ушел. Вы случайно не знаете, что случилось?
– Понятия не имею. Но непременно подниму вопрос о его поведении на товарищеском суде! Будет знать, как оставлять в одиночестве таких красивых женщин!

– Вы хотели мне что-то сообщить? – Катя строго смотрела на Милко.
– Отрапортовать, – пародируя армейскую субординацию, Милко вытянулся в струнку и отдал честь.– Мы готовы. Можем начинать. Но мне интересно, кто откроет показ?
– Я думала, вы... – смутилась Катя.
– Показы всегда открывает президент «Zimaletto»! Это как Новогоднее поздравление по телевизору. Только по телевизору после Президента идут куранты, а здесь – я и мои модели... – пафосно объяснил он и облил Катю ушатом высокохудожественного презрения.– Я вижу, ты не готова...
– Ну почему же? – Катерина собралась, как пружина, – она понимала, что от тона, какой она задаст, если решится сказать речь, зависит успех показа.
– Иди, толкай речь, – потащил ее к рампе Милко.
Но Катя уже заметила Андрея – он выглядел серьезным и сосредоточенным, в классическом костюме с едва заметной полоской, солидном галстуке... Он действительно изменился, посерьезнел и повзрослел – настоящий президент компании! У Кати перехватило дыхание. Совсем как в тот день, когда она впервые увидела Жданова. Но сейчас она смогла взять себя в руки и тихо предложила:
– Андрей Павлович, пора начинать, и кто-то должен сказать вступительное слово... Раньше это делали вы...
– Показы всегда открывал президент. Сначала мой отец, потом я. Теперь ваша очередь. Катя! – он чувствовал, что другого случая высказать Кате свое восхищение ему может не представиться.– Катя, ты – сильная. Ты талантливая. У тебя все получится. Слышишь? Ты самый настоящий президент. И всегда была этого достойна!
Он торжественно вывел Катю на сцену и на удачу пожал ее слегка подрагивающую руку.
– Добрый вечер, дамы и господа! Я рада приветствовать вас на презентации новой коллекции «Zimaletto». Она несколько отличается от предыдущих. Наша компания решила изменить стратегию и представляет вашему вниманию новый взгляд на мир моды. Теперь в магазинах «Zimaletto» появятся модели для женщин любого возраста, роста и комплекции. Коллекция называется «Времена года»! – Катя говорила уверенно и красиво, удивляясь силе собственного голоса, легкости, с которой приходят нужные слова, и восторженному гомону зала, за ними следовавшему...
Пока она шла со сцены, перед ней, как кадры фильма, проплыли события, которые она пережила вместе с «Zimaletto» и благодаря которым оказалась на этой сцене. Она даже не замечала, что по щекам текут счастливые слезы.
– Ты молодец. Я тобой горжусь, – обняла Катю Юлиана. Она была так счастлива, что девушка наконец-то обрела уверенность в себе! А она – она помогла ей в этом...
– Я же говорил, что все будет хорошо... – с особенной чувственной теплотой шепнул Кате на ухо Жданов.

На сцену легким мотыльком вспорхнул Милко. Взмахнул руками, как дирижер, и за его спиной заструился тихий свет. Под романтические звуки посыпались цветочные лепестки, тенями поплыли первые модели, и его речь с мягким акцентом заструилась как серебристый ручеек:
– Сегодня вы увидите мою новую коллекцию. Возможно, лучшую! Эта коллекция особенная. Вы ощутите скоротечный дух времени в линиях, в подчеркнуто небрежных деталях, в фактуре... Нежные шелка напомнят о весне и первых цветах. Струящийся шифон – о беззаботности и счастливых бабочках. Вы вспомните и об осени, и о сверкающем снеге, и об ожидании праздника. Если мои модели вам понравятся, искупайте их в овациях! Конечно, эту прекрасную коллекцию создал я, но вдохновила меня одна необычная девушка... Екатерина Пушкарева! Она предложила смелый эксперимент – создать одежду для толпы женщин... Пардон – для женщины из толпы! И сейчас вы увидите, каких результатов добился Милко. Вы увидите, что представляет собой новая стратегия «Zimaletto» в реальности. Наслаждайтесь. А в конце показа вас ждет сюрприз!
Изменившиеся под волшебными руками стилиста, нарядные и уверенные в себе дамочки «Женсовета», одинаково красивые, но все такие разные, предстали перед зрительным залом.
Сорвав гром оваций, под занавес они вытащили на поклон взволнованного маэстро. Милко величественно раскланялся:
– Увы, это мой финальный выход... Я заканчиваю, прекращаю свою карьеру в «Zimaletto»... Милко никогда не обращал внимания на трудности. Главное для него – творчество, шик и гламур. Но с недавнего времени тонкая душа Милко почувствовала дискомфорт, ему стали навязывать видение красоты... И Милко умывает руки и уходит. Теперь он станет свободным художником и будет творить только по велению души и сердца...
Зал встретил речь Милко взволнованным гудением. Застрекотали камеры, засверкали вспышки, толкаясь, бросились к Милко модели и стилисты, а Катя стояла и в оцепенении наблюдала, как рушится команда «Zimaletto».
Юлиана мягко подхватила Катю под локоть:
– Все равно коллекция и концепция продаж имеют огромный успех, а с ведущим стилистом мы что-нибудь придумаем, вот увидишь... Ты только не расстраивайся...
– Что он творит?! – потрясенно переспросил у Малиновского Андрей.
– Что слышал. Наш гений уходит. Причем громко. На «три, четыре» начинаем рыдать, рвать на себе волосы...
– Жаль, что у меня не было случая его убить...
Несмотря на шокирующее заявление, Милко не суждено было долго наслаждаться триумфом – операторы и журналисты быстро оставили его и развернулись к Пушкаревой, которую поздравляли с успехом коллекции сливки модного мира и просто именитые люди. Среди них находились даже Александр и Кира Воропаевы!
– Катя, я в восторге, – облобызал ее руку Александр.
– Это был самый оригинальный показ, который я видела, – Наталья Ткачук была под впечатлением.– Обычно в мире моды все такие холодные и безучастные, а тут столько эмоций! Ваши подруги были великолепны. Все-таки одежда «Zimaletto» прекрасно смотрится на любой женщине. Может, подпишем контракт прямо завтра?
Катерине пришлось, подавшись к микрофонам журналистов, ответить на главный вопрос: в чем, по мнению вдохновительницы коллекции, секрет ее успеха – в чем секрет успеха обыкновенных «девушек из офиса» на подиуме?
– Добрые, теплые слова способны преобразить и окрылить любую женщину, – стала объяснять Катя и попыталась глазами разыскать в толпе того единственного человека, чьих поздравлений она по-настоящему ждала.– Главное условие – эти слова должны быть искренними...
– Катя, поздравляю! Видите, как все прошло, а вы боялись, – Андрей вложил ей в руки огромный букет цветов. Их пальцы настороженно соприкоснулись, Жданов снова пожал ее ладонь – как перед выходом на сцену.
– Спасибо, Андрей Павлович...
Она отдернула руку и отправилась разыскивать Милко. У нее возникла идея – как сохранить его талант в фирме. Сработает или нет, Катя не знала, но попытать счастья все равно стоило! Она уже успела усвоить, что работа – лучшее средство от сердечных ран.

ГЛАВА 29

В дни, последовавшие за показом, жизнь в «Zimaletto» оживилась. То и дело в приемной появлялись новые лица – деловые партнеры, поставщики, закупщики из бутиков. И все же стройный, высокий молодой человек с мягкими манерами привлек внимание Маши, едва вышел из лифта. Она приосанилась, поправила нарядную камею на лацкане и приветливо улыбнулась гостю:
– Здравствуйте, вы по поводу франшиз?
– Нет... – смутился молодой человек, поправил выбившуюся русую прядку.– Я к Екатерине Пушкаревой... Пришел по личному делу...
– Как вас представить? – из кабинета в приемную вышел Жданов, и Маша поспешила напустить на себя как можно более официальный вид.
Визитер с виноватым видом протянул ей визитную карточку: «Михаил Борщов, владелец ресторана „Мармеладоff», – прочитала Маша отчетливо и громко. Достаточно громко для того, чтобы ее услышала Шура, сидевшая за соседним столом. Конечно, все барышни из «Женсовета» давно были посвящены в маленькую сердечную тайну своей начальницы. А вот видеть Михаила им еще не приходилось.
Какой же он, оказывается, симпатичный и располагающий, этот ресторатор Миша! Новость заслуживала того, чтобы о ней знали подруги!
На магический звук этого имени обернулась не только Шура, но и любознательная Вика Клочкова. Даже сам Жданов оцепенело замер на месте. Потом сделал несколько шагов по направлению к Михаилу – он не может ошибаться: перед ним тот самый мужчина, с которым Катя танцевала в пустом ресторане... В тот момент она выглядела такой счастливой!
Он решился представиться:
– Жданов Андрей Юрьевич... Акционер «Zimaletto»... – и добавил: – Отдел развития...
Михаил сдержанно кивнул:
– К сожалению, а может быть и к счастью, я пришел не в отдел развития... А к Екатерине Пушкаревой!
– Что привело вас к Екатерине? – Андрей никак не мог собраться с мыслями и решить, как поступить правильно! Воспоминания о том ночном танце будили в нем ревность, грусть и страх. Больше всего на свете он боялся снова потерять Катю – потерять ее еще раз, сейчас, когда он только стал ощущать себя свободным и готовым к новой жизни! Как он может это предотвратить?
– Какие-то проблемы в ресторане? – с холодной ноткой осведомился Жданов.
– С рестораном все в порядке. Я приехал по личному делу...
– В рабочее время? В «Zimaletto» это не принято, – Жданов стал агрессивно наступать на незваного гостя. Надо выставить его как можно скорее – пока Пушкаревой не доложили!
– Ну что ж, если Екатерина меня не примет, придется искать другой случай, – Михаил основательно облокотился на стойку, давая понять, что не уйдет так просто.
– Екатерина сейчас на производстве, – подскочила к ним расторопная Маша.– Пойдемте, я вас провожу... Мы ей сюрприз сделаем...
Жданов в бессильной ярости хлопнул дверью кабинета, а Вика подскочила и, схватив со стола первый попавший листок, бросилась к Кире.

– Ну почему кому-то все, а кому-то сплошной облом?! – возопила она прямо с порога.
– А ты поменьше сравнивай себя с другими. У тебя своя жизнь, – назидательно ответила Кира назойливой подружке.– Жизнь будет такой, какой ты ее сделаешь!
– Как можно сделать жизнь нормальной, не имея богатого поклонника?! Вон, в нашем коридоре сидит владелец ресторана. Молодой, обаятельный, вежливый такой. И знаешь, к кому пришел?
– Догадываюсь, что не к тебе и не ко мне, – насторожилась Кира.
– К Пушкаревой!!!! – Вика рухнула на диван и прикрыла лицо листиком.– Вот уж кому везет. Как она их цепляет, не понимаю? То один, то другой, то третий...
– Может, пришел человек по работе. Что здесь особенного?
– Если бы по работе... Он сразу сказал, что по личному делу... А наши «бабсоветчицы» только и болтают, что это очередной пушкаревский хахаль! Что они в ней находят? Ну вот скажи, неужели я страшнее Пушкаревой? Какая из меня хозяйка ресторана получилась бы... – Виктория мечтательно распрямилась, вытянула длинные ноги, так что они оказались за пределами крохотного диванчика.
– Ты решила специализироваться на уводе пушкаревских женихов? – попыталась съязвить Кира. Ее сердце бешено колотилось, в нем просыпалась новая надежда на примирение со Ждановым: – А этот владелец ресторана что из себя представляет?
– Неприступная крепость...
– Он меня не интересует! Мне важно знать, что у них с Пушкаревой? Серьезно или просто так? А ради меня ты могла бы это выяснить?
– Чего только не сделаешь ради подруги, – задумалась Виктория.– Причем совершенно бескорыстно...
– Намек поняла. Ужин за мной! Довольная Вика незаметно выскользнула на «задание».
– Там... там... – Жданов лихорадочно указывая в направлении двери в приемную, – там бойфренд Пушкаревой!
– Ага! А что я тебе пять минут назад говорил? И вот, пожалуйста – Катя уже нашла себе молодого орла! – Малиновский усадил взволнованного друга в кресло и плеснул ему в стакан для виски минералки.– Когда она успела тебя с ним познакомить?
– Это все из-за Юлианы... Это она их познакомила... Катя помогала ему с открытием ресторана...
– Так вот как все завязалось, – Роман в притворном волнении всплеснул руками, как старушка, наблюдающая страстный латиноамериканский сериал.– Положа руку на сердце, можно с грустью констатировать: она нашла тебе достойную замену.
– Заткнись! Без тебя тошно! – Андрей отодвинул пустой стакан и полез за бутылкой с виски: – И, главное, притащился сюда без предупреждения. Была у меня мысль ввести жестокую пропускную систему, чтобы посторонние сюда ни ногой! Зря не воплотил!
– Не горячись раньше времени... Может, он просто по делам пришел? Может, у тебя еще есть шанс?
– Один, как у утопающего. А у него девяносто девять. Так кто из нас ближе к победе? К тому же я тут с тобой, а он сейчас с Катей. Черт бы его побрал!
– Только не говори, что тебе с Катей интересней, чем со мной, – ухватил друга за руку неугомонный Ромка.– Не разбивай мне сердце!
– Ты хоть когда-нибудь бываешь серьезным?
– Нет. Зато у меня всегда есть план...
– Знаю я твои планы. Только попробуй еще раз заикнуться о плане, и ты покойник! – накинулся Андрей на Малиновского.
– Значит, так... – Роман сделал обманное движение корпусом и вскочил.– Нужно как-то подъехать к нашему «Женсовету» и вытащить информацию про этого типа. Что там у них с Пушкаревой – серьезно или так, шуры-муры.
– Ты думаешь?
– Конечно. Кто владеет информацией, тот владеет миром!
В прохладу производственных помещений скользнула вторая шпионская тень.
Доверить такое ответственное дело, как сбор конфиденциальной информации, лоботрясу вроде Малиновского было просто немыслимо. Андрей решил заняться им лично. Соблюдая беспрецедентные меры предосторожности, он подкрался к женскому туалету и приложил ухо к узкой дверной щели. Слова отчетливо доносились до него вместе с запахом сигаретного дыма.
– Мне кажется, что у этого Михаила есть магические способности, – мурлыкала темноволосая гадальщица Амура.– Ведь он с Катей познакомился, когда она еще... можно сказать, гадким утенком была. Но ведь запал сразу! Как будто знал, какой она потом станет...
– Да он просто настоящий мужчина, вот и все. Он ее полюбил, она и расцвела, – выложила свою версию прямодушная дылда Шура. – Любовь творит чудеса!
Андрей дослушал до конца, едва спасся от удара дверью по лбу и вернулся в рабочий кабинет совершенно деморализованным:
– Жданов, что опять случилось?
– Все ужасно, Малиновский...– простонал Андрей.– Катя по уши влюблена в этого повара и собирается за него замуж...
– Пушкарсва? Замуж? Не смеши меня, – фыркнул Малиновский.
– Дурак ты. Он сейчас здесь – ходят по коридорам... Обнимаются на каждом углу, целуются! «Женсовет» сказал, что дело к свадьбе идет... Катя даже фотку этого хлыща Миши в сумке носит!
– М-да. Теперь понятно, почему она тебя игнорирует... – Ситуация и правда серьезная. Чем тут помочь, не знал даже веселый и находчивый Роман.
– Миша! Как же я рада тебя видеть! Молодец, что пришел! – Екатерина тепло, по-товарищески обнялась с Мишей и осторожно уточнила: – Что-то случилось?
– Соскучился по тебе. Это веская причина, чтобы заявиться без предупреждения, да еще в рабочее время?
Михаил на шаг отступил, любуясь девушкой – она нравилась ему и раньше, но сейчас выглядит просто сногсшибательно! Со стильной прической, очках в прозрачной оправе, отлично сидящем деловом костюме сдержанного цвета, который подчеркивает естественную матовость ее нежной кожи... Он даже задумался – не слишком ли она хороша для него, эта новая и почти незнакомая Катя?
– Веская, – рассмеялась Пушкарева и снова стала прежней, схватила его за руку и быстро-быстро, давая по ходу пояснения, потащила Михаила за собой – осматривать мастерскую, цеха, офис...
– Как там Юлиана? Я ее не видела несколько дней... Она знает, что ты здесь?
– Нет, конечно. Я пришел по собственной инициативе.– Михаил попытался поймать Катин взгляд, но она его сразу же смущенно отвела.
– Есть где разгуляться, – решил перейти к нейтральным предметам Михаил. Экскурсия оказалась по-настоящему впечатляющей.– И вот этим всем ты одна руководишь?
– Ну, почему одна? Есть менеджеры, начальник производства, – оптимистично объяснила она.– Проблем, конечно, много, но, думаю, не позднее чем через месяц я с ними разберусь.
– А потом? – испытующе посмотрел на нее Михаил.
Катя снова смешалась и ответила совсем тихо:
– Потом уйду... – и добавила, обретая уверенность.– Я об этом как-то не думала. Может, к Юлиане вернусь, а может...
– Может, ресторанным бизнесом займешься? – лукаво предложил он.
– У тебя проблемы с рестораном? – испугалась Катя.
– Наоборот, – поспешил обнадежить ее Борщов, – Сазонов объявился. Мой потенциальный инвестор. Помнишь, он собирается в Питере ресторан открывать?
– Еще бы. Из-за этого он нам помогать отказался... – от общих воспоминаний у нее потеплело на душе.
– А теперь согласился! Позвонил, спросил, нет ли у меня желания создать такой же ресторан в Питере. Я подумал и сказал: ДА!
– Миша, я тебя поздравляю, – Катя захлопала в ладоши и чмокнула Мишу в щеку.– Это такой прорыв!
– Мне нужен хороший управляющий. Я же в первую очередь повар, а потом уже бизнесмен. С одним «Мармеладовым» я бы справился, но с двумя и больше... А Сазонов намекнул, что, если дела пойдут хорошо, мы откроем еще пару заведений...
– То есть, у тебя будет целая сеть. Это же здорово! – Катя встала на цыпочки и чмокнула Мишу во вторую щеку.
– Здорово. Но будет еще лучше, если ты поедешь со мной в Питер.
Миша осторожно снял с нее очки и посмотрел прямо в глаза. Там было смятение... Он понял, что Катя по-прежнему та же робкая, ранимая и романтичная девчушка, что и раньше. И никаким внешним оболочкам этого не изменить!
Он счастливо улыбнулся:
– У тебя есть месяц на размышления...
– Миш, спасибо, это очень серьезный шаг. Я не знаю... – сбивчиво говорила Катя.– И папа с мамой. Они не захотят...
– Только они или еще кто-то? – уточнил Михаил.
– Только они... – еще больше засмущалась Катя.– Пойдем лучше ко мне в кабинет...

ГЛАВА 30

Андрей, как профессиональный лазутчик, бесшумно передвигался по коридору. Лихо отпер позаимствованным у охранника ключом дверь кабинета Екатерины. Жизненный опыт давно отучил его верить дамочкам-болтушкам из «Женсовета» на слово, и Жданов хотел убедиться, что Катя действительно носит в сумочке фотографию нареченного. Почему-то именно этот малозначительный факт казался Андрею окончательным подтверждением крепости Катиного чувства к ресторанных дел мастеру.
Он вывалил содержимое вместительной кожаной сумки на стол, отсортировал девичий хлам – расчески, помады, пудреницы, – заглянул в бумажник, в блокнот с телефонами, в ежедневник. В последнем действительно обнаружился снимок Михаила...
Андрей в сердцах стряхнул содержимое сумки обратно – в коридоре послышались шаги и голоса. Они стремительно приближались, в одном из голосов Андрей даже узнал Катин... Тетрадь никак не хотела помещаться обратно... Видимо, что-то лежало не в сумке, а на столе. Но что: блокнот, ежедневник, тетрадь? Андрей поспешно открыл пухленькую тетрадку, перевитую пружинкой:
«...Он самый лучший, потрясающий, добрый, щедрый и удивительный. Он говорит, что любит меня, и я ему верю...»
Это же дневник Пушкаревой! Жданов лихорадочно перелистал несколько страниц:
«...Я готова ради него на все. Он просит, чтобы я его не оставляла. Неужели думает, что я смогу это сделать? Сейчас он самый главный человек в моей жизни. И я нужна ему! Если бы он только знал, что я тоже не могу без него...»
Дверная ручка со скрипом повернулась... Андрей спрятал дневник за спину, затолкал под пиджак и для надежности прислонился к стене.
– Ладно, тогда я быстро закончу свои дела, и поедем обедать... – Катя и Михаил замерли, натолкнувшись взглядами на Андрея.
– Андрей Павлович? Что-то случилось? – первой пришла в себя Катя.
– Нет... Все нормально... Зашел спросить, где у нас материалы для сделок по франшизам. Простите, что без разрешения... Было открыто – я не думал, что вас нет на месте...
Михаил пристально смотрел на Жданова, и Андрей чувствовал себя напряженно под этим взглядом.
– Вы знакомы? – уточнила Катя.
– Виделись, – неопределенно пробормотал Андрей и стал пятиться к выходу.
– Вот, пожалуйста, – Пушкарева протянула Андрею папку, о которой он просил.
Жданов взял ее, проделав сложное, почти танцевальное па, чтобы не обронить драгоценную добычу.
– Спасибо. А то там новые заказчики приехали, – неуверенно бормотал он.– Роман как раз с ними договаривается, а документов-то у нас и нет. Спасибо, Кать!
– Твой бывший... шеф, он всегда такой? – удивленным взглядом проводил его Михаил.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, он такой странный. И так на тебя смотрит. Вы с ним много общаетесь по работе?
– По-разному. Все зависит от того, какие вопросы приходится решать, – Катя поспешила сменить тему. – Поедем обедать!
– Подожди, а может, ты просто не хочешь уходить из «Zimaletto»? Тогда я, конечно, не буду настаивать, – удержал ее в кабинете Михаил.
– Нет, Миш, уход из «Zimaletto» – это задача номер один. Вопрос – куда?
– Ко мне! Мы же команда, Кать! Вспомни, сколько всего было – хоть как ты этого критика на открытие вытащила? Мы и не такое сможем... Если ты будешь рядом. Ты очень мне нужна, Кать!
– Работа работой, но...
– Катя, пойми, я был бы счастлив, если бы ты просто была со мной. Я тебя не тороплю. Просто подумай...

Михаил против обыкновения пригласил сегодня Катерину не к себе, в ресторан «Мармеладоff», а в «Трафальгар». Ему казалось, что сама обстановка с обшитыми мореным дубом стенами, обтянутыми кожей готическим креслами и тяжелыми столовыми приборами располагает к принятию правильных решений. Они даже заехали к Пушкаревым – чтобы Катя смогла переодеться в соответствующий вечерний туалет, а Михаил с удовольствием перебросился парой фраз с ее родителями.
В дверях ресторана Катя на минуту замешкалась, перебирая содержимое сумочки:
– Куда же я его положила? – шептала она.
– Ты что-то потеряла? – заботливо спросил Михаил.
– Да... один очень важный документ... Бог с ним, наверное, в столе оставила.– В сумочке не было ее верного спутника – дневника.– Мне надо позвонить... Извини...
Она задержалась у бара, вытащила телефон, намериваясь позвонить в офис и попросить секретаря проверить, на месте ли дневник, но, глядя вслед Мише, передумала. Вместо этого торопливо набрала номер Юлианы.
– Миша предлагает мне работу... в другом городе, – сообщила Катя.
– И что ты? – удивилась Юлиана.
– А что я? Я знаю точно, что все равно уйду из «Zimaletto» через месяц. К тому времени все утрясется, и я смогу передать дела другому человеку...
– А ты хочешь уйти из компании?
– Да, очень хочу. Я не могу больше здесь оставаться. Андрей окончательно порвал с Кирой, и я знаю для чего... – горячо зашептала Катерина, оглядываясь на двери – она опасалась, что Михаил ее услышит.
– Интересно, для чего?
– У него... новая женщина. По-моему, у них все очень серьезно. Я не могу и не хочу видеть этого. И я... Я постараюсь уйти из компании как можно быстрее...
– А тут как раз ко времени Михаил с очень заманчивой перспективой, да? Уехать из Москвы, поменять обстановку, начать жизнь заново.
– Именно....
– Мне кажется, тебе надо провести маленький эксперимент... У тебя есть под рукой блокнот и ручка?
– Да, – Катя вытащила рабочий блокнот и устроилась за стойкой бара, покрепче прижав трубку к уху.
– Раздели чистый лист пополам, – советовала Юлиана.– В одну графу будешь заносить плюсы решения в пользу переезда, а в другую – минусы. Например, город Питер может стать весьма романтичным, если Михаил будет рядом... Это большой плюс!
– Юлиана, я еду туда работать. А мне кажется, что и вы, и Михаил не понимаете этого. У меня такое ощущение, что меня сосватали!
– Но ведь это тоже плюс! Михаил очень надежный. Он был с тобой в трудное время, он видел, как ты шаг за шагом преодолеваешь свои проблемы. Ты для него гораздо больше, чем просто специалист! Он с превеликим удовольствием предложил бы руку и сердце!
– Да, я согласна, Миша он... хороший, но дело не в нем, а во мне... я не готова для серьезных отношений... мне нужно время...
– Ну так поезжай с ним как деловой партнер, а с личными проблемами будешь разбираться постепенно...
– Да, вы правы... но мне нужно еще подумать... – снова засомневалась Катя, хотя в ее табличке оказалась заполненной только графа, состоящая из плюсов.
– Конечно – решение за тобой... Мне просто важно все, что касается моих близких друзей. Я за вас очень переживаю, поэтому прошу тебя – подумай хорошенько, прежде чем соглашаться... Даже если ты сможешь убежать от Андрея, это еще не значит, что в конце пути ты прибежишь к себе!
– Спасибо, – Катя отключила телефон и задумчиво побрела к их с Михаилом столику.

«...Сегодня меня опять провожали такими взглядами. Как же тяжело быть некрасивой. Это значит, что у тебя нет шансов ни на что, а прекрасный принц так и останется только мечтой. С другой стороны, он нуждается во мне. И позволяет находиться рядом с собой. Это счастье – проводить все время вместе. Он никогда не узнает о моей любви. Но я всегда буду рядом. Тихо, незаметно, ничего не требуя взамен. Просто рядом».
«Октябрь, – прочитал дату Андрей.– Она уже работала здесь, со мной!»
Он был потрясен тем, что читал. Каким надо было быть слепцом, черствым самовлюбленным негодяем, чтобы не замечать чувств этой хрупкой, чистой девушки? Жданов налил себе виски, снял очки и несколько минут приходил в себя, прежде чем снова приняться за чтение.
«Я нужна ему. Я как-то незаметно стала для него важным и необходимым человеком. А я не могу без него. Я так его люблю... любого! Даже когда он злится и кричит или когда целует других женщин. Я люблю его просто потому, что он есть».
– Она любила меня с самого первого дня. А я, дурак, даже не замечал... – он отключил мобильник, снял трубку с городского телефона. Ему хотелось остаться наедине с Катей и с собой! Он перевернул еще одну страницу.
«Его доверие – это огромная ответственность. Мне страшно представить, что будет, если узнают о существовании «Ника-моды». И о том, что «Ника-мода» поглотила «Zimaletto». Мне так страшно... Но я не могу, не имею права подвести Андрея. Он – самое главное, что у меня есть».
«...Я никогда не любила заглядывать в будущее, но теперь мне так хочется узнать, что будет с нами дальше?»
Перевернув последнюю страницу, Андрей, удрученный, обхватил голову руками. Недопитая бутылка виски упала и скатилась на пол. Остатки содержимого пролились, пятная пушистый светлый ковер, но он не замечал этого. Он думал только об одном – что уже слишком поздно и он ничего не сможет изменить...
Он потерял Катю – свою единственную, нежную, добрую, любящую Катю, навсегда!
– Ты сам все разрушил, Жданов. Ты не заслуживаешь такой женщины!
В таком состоянии Малиновский и обнаружил Жданова. Рома поднял с пола пролившуюся и теперь совершенно пустую бутылку, пощелкал неодобрительно языком и извлек из шкафа новую. Налил себе и Андрею – друг погружался в пучину депрессии все глубже и глубже, бормоча:
– Что же я наделал? О чем я вообще думал? Я виноват, как я виноват... как мне теперь оправдаться?
– Андрей, что происходит? Что ты там читаешь, дай-ка сюда, – Малиновский потянулся к толстенькой тетрадочке, которая лежала перед Андреем.
– Оставь! Не смей трогать! – взвился Андрей, накрывая тетрадку всем телом.– Это дневник... Дневник Кати. Пушкаревой.
– Да? И какие оценки? – попытался сострить Малиновский. Но тут же поправился, заметив, как сжимаются в боевой готовности кулаки и бледнеют от гнева скулы Жданова: – О Господи, вечно меня заносит. Я хотел сказать, ты его, конечно, почитал?
– Почитал, и теперь я все понял! Меня полюбила лучшая женщина на земле, а я... я все так бездарно испортил. Оставил в этом светлом и чистейшем существе только обиду и злость. Она, как никто, заслуживает любви и нежности. А я их ей не дал, понимаешь, не дал! Что мне делать?
Жданов сперва угрожающе поднялся из-за стола и хлопнул по крышке ладонью, потом разом обмяк, словно вложил в удар все свои силы, сел и беспомощно посмотрел на Малиновского:
– Погоди! Сядь и остынь... На фоне этого благонравного Михаила ты будешь выглядеть полным идиотом! Ты этого хочешь?
– Катя думает, что все было игрой от начала и до конца. Но ведь я только сначала исполнял твои инструкции, а потом я на самом деле полюбил ее... – тут Андрей лихорадочно вскочил и, оттолкнув с дороги опешившего от его монолога Романа, заторопился к двери:
– Мне нужно поговорить с Катей. Я все объясню, и она меня поймет. Я остановлю ее, во что бы то ни стало...
– Какая пара! Загляденье! Этот повар смотрит на Пушкареву как на лапшу быстрого приготовления! – Виктория прямо с порога принялась громогласно отчитываться подруге о блестяще выполненном задании.– Ничего, не долго нам осталось мучаться! «Бабсовет» только и обсуждает, что этот Миша предложил ей работу в новом ресторане, в Питере...
– Как трогательно! – презрительно скривилась Кира.
– Отвез бы он нашу красотку куда подальше, дышать стало бы легче... Правда, Кир?
Кира не отвечала, она смотрела на Викторию глазами, полными удивления.
Вика бросила взгляд на носки туфель, колготки, платье – нет, все в порядке, и только тогда до нее дошло, что подруга смотрит не на нее, а на кого-то позади – в дверях. Она оглянулась и увидела Жданова!
Тот стоял, едва заметно покачиваясь, как привидение – бледный, растрепанный, с пустым, обращенным внутрь себя взглядом. Но! – отметила Вика, – совершенно трезвый!
– Андрюша, что случилось? – опасливо спросила Виктория.
– Она уже уехала... Почему все ее от меня прячут? Они что – сговорились? Дай мне номер ее мобильного! Сейчас же!
– Чьего? – не поняла Клочкова.
– Мобильный телефон Кати Пушкаревой!!! Я должен... должен ее найти и остановить...
– Так значит, это правда, что Катя хочет уйти из «Zimaletto»? – неуместно улыбнулась Виктория.
– Так... – Андрей отпустил дверную ручку и, всем телом выражая угрозу, двинулся в кабинет.– Когда она собирается уходить? И почему я ничего не знаю? Почему вы молчите? Сейчас, дорогие мои, вы все мне расскажете. Все, что вам известно, в подробностях!
Перепуганная Виктория протараторила то немногое, что знала. Жданов вылетел в приемную, громко требуя машину. А Кира все это время просто стояла, молча наблюдая за происходящим.
– А теперь позволь мне поделиться своими соображениями, – тихо сказала она, когда за Ждановым захлопнулись двери лифта и в приемной воцарилась тишина.
– Ты уверена, что хочешь ими поделиться прямо здесь? – Клочкова на всякий случай предусмотрительно выглянула в коридор и плотно прикрыла за собой двери.
– Я считаю, что президентом «Zimaletto» должен стать Андрей! После ухода Пушкаревой... Я его поддержу, и он увидит, он сразу поймет, что единственный человек, кто остался с ним рядом, это я...
Вика глубоко вздохнула, с жалостью посмотрела на подругу и закончила ее мысль:
– И когда он это увидит, сразу же к тебе вернется.
– Вернется!
– Может быть... – Клочкова больше ни секунды не верила в возможность такого счастливого исхода, но не стала уничтожать мечту единственной подруги.

ГЛАВА 31

Автомобиль Андрея несся по вечерним улицам с такой скоростью, что казалось, будто он летит над мокрым асфальтом. В его висках то лихорадочными молоточками бились, то звенели как колокольчики слова и из Катиного дневника:
«Мой единственный, нежный и удивительный Андрюша! Как мне было хорошо с тобой! Это глупо, но мне часто хочется, чтобы ты когда-нибудь прочитал эти строки. Сама я вряд ли объясню тебе то, что происходит со мной»
– Прости меня... Прости! – шептал он, чувствуя, как в глазах закипают слезы.
«...Я давно простила тебя. Ты уехал, и мне стало плохо. Прошел месяц, целый месяц, четыре недели, тридцать дней и ночей, семьсот двадцать часов, сорок три тысячи двести минут... Ты появился, и я опять медленно схожу с ума, я не в силах смотреть, как у Андрея развивается роман с другой! Я желаю ему счастья с Надеждой! А мне нужно как можно скорее уйти из «Zimaletto». Нет, мне нужно бежать. Бежать и не оглядываться!»
– Бежать... и не оглядываться....– морщась от тягучей боли внутри, повторил Жданов и решительно стряхнул и боль, и туман слез. Сказал твердо, как если б Катя могла его слышать: – Я верну тебя, Кать. Я обязательно тебя верну!
– Поймите, я должен ее вернуть! – горячо повторял Андрей, не отпуская Елену Пушкареву. Ему удалось убедить Катину маму поговорить с ним, и теперь они стояли у подъезда, чувствуя себя крайне неловко из-за сновавших мимо жильцов.– Я первый раз встретил такую девушку. Она искренняя, добрая, преданная... Для меня женщины всегда были развлечением, а Катя все перевернула. Она даже такого, как я, заставила понять, что такое настоящая любовь! Я же люблю ее, я с ума схожу... Только теперь она мне не верит...
Елена кивала в такт его словам. Перед ней стоял человек, который доставил ее дочери столько боли – как, как она может поверить ему? Поверить так же наивно, как верила Катя, а значит так же жестоко обмануться!
– И не поверит! И будет права. Уж вы постарались... – сурово сдвинула брови Елена. Она уже жалела, что согласилась поговорить с Андреем, и была настроена выставить его как можно скорей.
– Да понимаю я... Я получил ровно то, что заслужил! Я виноват! Я хочу, чтобы вы поверили, что я изменился. Это Катя меня изменила. Я, наконец, повзрослел, понял, что значит любить. Теперь я уверен, что для меня существует только одна женщина – Катя. Я надеялся, она даст мне еще один шанс. Но все время что-то мешало... Я хотел все объяснить, рассказать, что я чувствую на самом деле, но появился этот Михаил со своим Петербургом. Если он отнимет у меня Катю...
– Миша любит Катю! Если вы действительно тоже лю... относитесь к моей дочери так, как говорите, – то должны ей счастья желать. Забудьте о ней, так будет лучше для всех!
– Я знаю, знаю, что так будет лучше... И будет страшной ошибкой! Может, этот Михаил хороший, надежный, конечно, он лучше меня... но Катя его не любит. Катя все еще любит меня, понимаете? Мне надо ей все объяснить... Только я смогу сделать ее счастливой! Если она уедет с ним, я просто... хотя неважно, что будет со мной, – лицо Андрея дернулось и сделалось несчастным.– Главное, Кате тоже будет плохо! Катя меня любит. Несмотря ни на что! Она будет со мной счастлива, я обещаю. А с Михаилом – нет...
– Да Катя даже меня не послушает, что бы я ей ни сказала... – заколебалась Елена.
– Я не прошу вас мне помогать... Просто скажите мне, где она сейчас, я должен с ней поговорить. Ну поймите, Елена Александровна, пожалуйста!
– Знаете что, утро вечера мудренее... Поговорите с ней завтра...
Материнское сердце подсказывало Елене Александровне, что до завтрашнего утра Катя уже сделает окончательный выбор. И это будет выбор в пользу Миши – лучшего жениха для своей дочери она и желать не могла! Против ее ожиданий, Жданов не стал больше настаивать. Вместо этого он очень вежливо, но совсем тихо сказал, вкладывая ей в руки сильно измятый пакет:
– Спасибо, что согласились со мной поговорить... Я больше не буду отнимать у вас время. Последняя просьба – передайте это Кате. Пожалуйста...
Елена подозрительно посмотрела на настойчивого поклонника и опасливо приоткрыла пакет. Сердце ее растаяло, как льдинка – там лежали наивные, почти детские подарки – видимо, те самые, о которых Катя писала в дневнике, – игрушки, открытки, шоколадки... Он сохранил их! Ей сразу стало не важно, каким был Жданов раньше – она знала сейчас: у него уже совсем другое большое, доброе, любящее сердце! В конце концов, это ведь жизнь ее дочери, и она имеет право сделать выбор сама!
Елена Александровна кинулась вслед за Ждановым с криком:
– Постойте... постойте, Андрей Павлович! Катя сейчас в ресторане «Трафальгар»...

После разговора с Юлианой Катя выглядела задумчивой и двигалась неуверенно.
– Все хорошо? – заметил ее состояние Михаил.
– Да, – кивнула Катя.
– Мне показалось, ты нервничаешь... Что-то в «Zimaletto»?
– Почему ты так решил? – она в который раз отметила, какой Михаил чуткий.
– У Юлианы ты чаще улыбалась. А в «Zimaletto» опять загрустила. Тебя эта работа слишком изматывает, так нельзя... Ничего, переберемся в Питер, там все будет по-другому, – и рассмеялся: – будем учиться отдыхать!
– Думаешь, получится? – Катя тоже улыбнулась.
Атмосфера за столиком разрядилась, в ней запорхали искорки искренности, которых Кате так не хватало последнее время. Михаил поднял бокал с вином и предложил тост:
– За прекрасную девушку в прекрасном городе Петербурге!
Катя подняла бокал и замерла.
Михаил, удивленный такой переменой, проследил направление ее напряженного взгляда – по залу, лавируя между громоздкой мебелью и торопливо оглядывая посетителей, двигался Жданов. Катя испуганно отвела взгляд и принялась увлеченно разрезать на крошечные кусочки стейк.
– Добрый день! – знакомый до последнего звука, изученный голос мягко качнул воздух.– Прошу прощения, что помешал. Мне необходимо поговорить с Екатериной Валерьевной... Кстати, с вашей стороны не корректно переманивать президента компании. Екатерина Валерьевна совершенно необходима «Zimaletto»!
– Я внес альтернативное предложение! – Михаил внутренне напрягся и говорил сдержанно, даже строго.– Мне кажется, работа в «Zimaletto» обходится Кате слишком дорого, вряд ли оно того стоит...
– Ну, это, к счастью, решать не вам! – парировал Жданов.
– Это решать мне, и я решила! – наконец нашла в себе силы заговорить с Андреем Екатерина.– Я сделала все, что смогла, «Zimaletto» практически преодолело кризис. Свои обещания совету директоров я выполнила и могу с чистой совестью уйти!
– Но у меня... – Андрей смутился и поправил очки.– У «Zimaletto» есть другое предложение – останьтесь! Все в «Zimaletto» – сотрудники, секретари, даже курьеры, и, конечно же, я – главный недостаток компании, – в общем, мы все... мы вас... любим...
Если бы Катя подарила ему один благосклонный взгляд, хоть намек, тень намека на то, что это возможно, Жданов был готов стать на колени и умолять ее целую вечность.
– И просит дать нам... мне... еще один шанс. Всего один! Катя...
– Андрей Павлович, прошу вас, достаточно... – взмолилась Катя.– Дальнейший разговор не имеет смысла...
Михаил отложил салфетку и с решимостью начал подниматься из-за стола:
– Может, вы, наконец, завершите свой затянувшийся спич и позволите нам поужинать?
– Не смею больше вас тревожить, – натянуто улыбнулся Жданов.– Меньше всего я хотел испортить вам вечер!
Он отошел, сел за свободный столик и щелкнул пальцами, призывая официанта. Заказал двойной виски безо льда и прочих ухищрений и тихо пригрозил сам себе:
– Это твой последний шанс, Жданов, последний! Вся жизнь на волоске – и твоя, и ее. Ну, думай!
– Он ведь никуда не уйдет, Миш. Поэтому давай мы уедем, я тебя очень прошу... Поедем в другое место... – Катя опасливо косилась на Жданова, уже привычно глотавшего двойной виски, и тянулась за сумочкой.
– Подожди, сядь, – Михаил накрыл Катину ладонь своею.– Нам нужно поговорить... Мы можем уйти, но это не выход, Кать. Ты должна его выслушать, тебе самой это нужно, чтобы решиться... Я же вижу!
Катя молча теребила салфетку. Она понимала, что Михаил прав, что он сейчас сказал именно то, в чем она боится признаться даже себе.
– Ты сейчас не свободна. Я могу забрать тебя, увезти с собой, но твои мысли останутся здесь. Я этого не хочу. Я хочу, чтобы ты не от него сбежала, а поехала со мной, понимаешь? Я хочу, чтобы ты снова улыбалась! – Михаил чуть заметно сжал ее руку, словно пытаясь вселить в девушку недостающую решимость, и понял, что Катя уже давно не слушает его. Она зачарованно смотрит, как Жданов, отчаянно жестикулируя, разговариваете двумя молодыми людьми за дальним столиком.
– Катя, ты еще слушаешь меня?
– Что? Да. То есть, нет. Прости, Миш. Ты что-то сказал?
– Я сказал: Катя, что происходит? – Михаил грустно улыбнулся.– Ты сейчас не со мной!
– Просто я задумалась, – робко попыталась извиниться Катя.
– Мне кажется, вам все-таки надо выяснить отношения до конца. Насколько я успел узнать Жданова, он все равно не уйдет, пока не добьется своего. Я не имею права вам мешать, но хочу, чтобы ты помнила: если ты поедешь со мной, я буду счастлив!
– Миша...
Михаил встал и направился к выходу:
– Я подожду в баре... Если понадоблюсь, тебе достаточно просто махнуть рукой... Ладно?
Катя не смотрела больше на Михаила. Она продолжала наблюдать за Ждановым с широко распахнутыми глазами – она осталась наедине и со своим страхом, и со своей любовью...

– Простите... – Жданов обратился к официанту– Вон за тем столиком, это «Братья Грим»?
– Они. Частенько у нас бывают, – гордо кивнул официант.
Андрей посмотрел на музыкантов, и тут на него снизошло озарение! Перед глазами, как кадры хроники, замелькали моменты их близости с Катей, то, как они танцевали, пели караоке, музыка, которая играла в машине в момент их первого поцелуя... Катя верит в великую силу искусства! Он понял, кого ему надо попросить о помощи...
– Добрый день, – Андрей неуверенно кашлянул, привлекая внимание.
– Добрый, – буднично смерил его взглядом один из музыкантов.– Где черкнуть?
– Что? – удивился Андрей.
– Автограф... Разве вы не за автографом? – во взгляде второго исполнителя возник некоторый интерес.
– А-а, нет, я не о том. Я хочу попросить вас об одолжении... Видите вон ту симпатичную девушку, а напротив нее еще сидит мерзкий тип?
– Девушку я вижу, да и типа тоже. А он точно «тип»?
– Точно. Я не стал бы вас беспокоить, но я должен что-то сделать... Она меня слушать не хочет. А вас... Вы не могли бы посвятить этой девушке песню?
– Мы, конечно, могли бы... – музыкант вопросительно посмотрел на своего партнера.
– Да ей вроде и так не плохо... – засомневался тот.
– Ребята – ну, пожалуйста, – Андрей умоляющим жестом приложил руки к груди, он выглядел совершенно отчаявшимся человеком.– От вас сейчас все мое будущее зависит! Помогите мне удержать ее...
– Уговорил... – улыбнулся солист.
– Сейчас мало кто верит в волшебную силу искусства, надо поощрять, – кивнул второй.
Они взобрались на сцену, пошептались с музыкантами, указывая то на Андрея, то на напряженно наблюдающую за сценой Катю, и взялись за инструменты. Солист, встряхнув эффектной светлой челкой, обратился к залу:
– Добрый вечер! Вообще-то, не в наших правилах выступать в ресторанах, – публика сперва слушала его удивленно, но после этой фразы узнала и ответила аплодисментами.– Мы вышли на эту сцену...
– Потому что познакомились с одним человеком... Влюбленным человеком! Романтиком, – подхватил второй, – он просил нас исполнить песню для его девушки...
– Его зовут Андрей, – солист артистично взмахнул рукой, указывая на взволнованного Жданова, затем обратился к Пушкаревой, – а ее – Катя! И эта песня – для Кати!
Зазвучали первые такты песни. Солист наклонился к микрофону и добавил:
– Катя, он вас очень любит! Дайте ему шанс... Под романтическую мелодию Андрей направился к Катиному столику.
– Кать, послушай... – он приблизился к ней и замер, не решаясь сесть. – Я люблю тебя. Я никогда никого так не любил. Это правда... И я готов доказывать это постоянно...
– Не надо мне ничего доказывать!
Катя очень волновалась, ей казалось, что сердце бьется около самого горла и сейчас вылетит из груди, но она все равно старалась казаться серьезной и сдержанной.– Вы знаете, я столько раз;, это слышала, что у меня уже рефлекс выработался. Когда вы говорите о любви, мне хочется бежать...
– Катя... – Андрей так и стоял, виновато понурившись, и переминался с ноги на ногу.
– Это наш последний разговор, и надеюсь, вы меня оставите в покое! – она сделала над собой усилие и перешла на официальный тон.– Все свои обязательства перед «Zimaletto» я выполнила и теперь хочу уехать и забыть обо всем этом навсегда...
– Катя, хватит говорить о компании! – Андрей резко сел и схватил Катю за руки, притянул к себе ее теплые ладошки, поймал ее взгляд. – Давай поговорим о нас с тобой! Я хочу, чтобы ты поняла: мне нужна только ты. Мы должны быть вместе...
– Поздно, – Катя сделала слабую попытку вырваться, встать и сбежать из-за столика.
– Никогда не поздно начать все сначала! Главное, чтобы ты меня простила. И тогда мы могли бы попробовать еще раз... Послушай меня! Сядь!
– Почему вы мною командуете? – вспылила Катя, вскакивая.– Она чувствовала, что еще минута, и она не сможет больше выдержать умоляющего, полного любви взгляда Андрея.– Вы мне больше не начальник. А я – уже не та Катя, которая летела по первому вашему зову. Когда вы это поймете?
– Ты меня любишь, – улыбнулся Андрей. Он снял очки, прикрыл глаза и принялся говорить, стараясь как можно точнее воспроизвести фразы из Катиного дневника.– «Когда я слышу из кабинета: «Катя! Катенька!», лечу к нему со всех ног и вижу его улыбку – весь мир вокруг меня переворачивается»...
– Откуда вы?.. – Катя испуганно наблюдала за Андреем, потрясенная нотками нежности, которые наполняли его голос.
– «Я люблю его каждой клеточкой. Я дышу им, я живу только мыслями о нем. Если я не слышу его голос и не ощущаю его присутствия – день прожит зря»...
– Вы прочли мой дневник?! – с ужасом спросила она.
– У меня не было выхода.
Жданов со вздохом вынул потрепанную пухленькую тетрадочку из внутреннего кармана и протянул ей через стол. Катя осторожно, опасаясь коснуться его пальцев, схватила свое сокровенное детище. Ее переполнял гнев и ярость... и любовь...
– Да как вы смели? – Катя едва сдерживалась, чтобы не закричать.
– Я знаю, это непорядочно. Но я должен был убедиться, что ты меня еще любишь. Я читал твои мысли и переживал все с самого начала, день за днем... Прости меня, Кать. И поверь...
Действительно – она все еще любит Жданова – каким бы он и был, – и что бы он ни делал, она не в состоянии справиться с этим чувством! Именно поэтому надо прекратить этот разговор как можно скорее!
– Прощайте, – Катя вскочила и почти побежала к выходу.
У бара она на секунду задержалась, быстрым движением пожала руку недоумевающему Мише:
– Не жди меня, Миш. Я не смогу тебе помочь. Не обижайся. Ты очень хороший, славный, замечательный. Но ты всегда будешь мне только другом. Живи своей жизнью, открывай рестораны, а я... Прости. У меня и своих проблем хватает...
– Ты решила остаться с ним?
– Ни с ним, ни с тобой. Ни с кем! – Катя чмокнула Мишу в щеку.– Ну, все. Счастливо. Удачи тебе.
Тяжелые двери ресторана закрылись за ней торжественно и плавно, оставив недавних соперников переживать о будущем, каждого – о своем.

ГЛАВА 35

Воропаев вальяжно развалился в кресле и вдохновенно отчитывал невидимого нерадивого работника на далеком конце телефонного провода:
– Да, вы правильно расслышали. Еще одно слово, и я вас всех уволю! Распустились! Я вам расслабляться не позволю, тут не институт благородных девиц и...
Андрей, обнимая Катю за плечи, несколько секунд стоял в дверях, наслаждаясь этой мирной картиной, а потом окликнул Александра.
– Саша, мне кажется, ты взял неверный курс...
Александр с нескрываемой брезгливостью оглядел их с ног до головы:
– В своих ориентирах я не сомневаюсь, Андрюша. Смирись – тебя сгубили слабости... Наступает мое время.
Андрей усадил Катю на стул, прислонился к дверному косяку и сложил губы в ироничную улыбку:
– Удивительно – как это ты вдруг сам себя выбрал на этот пост?
– А тут нет ничего удивительного – вы все добровольно отказались от «Zimaletto», – передернул плечами Воропаев.– Приходится мне!
– А отец? Почему ты его сбросил со счетов?
– Павел Олегович уже в возрасте. Зачем ему стрессы, которые неизбежны при управлении такой махиной? Маргарита никогда и не занималась компанией, – загибал пальцы, перечисляя отсеянных кандидатов Воропаев.– Кристина сказала, что находится на необитаемом острове и абсолютно счастлива... Ах да – моя бедняжка-сестричка. Кире сейчас предстоит длительный период реабилитации после счастливых лет, проведенных с тобой... Ей не до президентского кресла! Так что напрасно ерничаешь! Я просто вас всех спасаю... Да и мне деньжата не помешают...
Вместо ответа Андрей улыбнулся и наклонился вперед, обняв Катю. Воропаев удивленно вскинул брови:
– О-о-о, я смотрю, начали сбываться мечты самых отсталых слоев населения. Да, Екатерина Валерьевна?
– Воропаев, держи себя в руках, – с угрозой в голосе одернул его Андрей.
– Я радуюсь за вас от всей души, – елейно продолжил тот.– Друзья мои, зачем же омрачать столь радостный для вас момент? Идите, идите, празднуйте такое знаменательное событие. Я тоже рад, что вы не будете мозолить мне глаза в этих стенах...
– Саш, ты не дослушал! – с показной доброжелательностью прервал его Жданов, – Мы теперь долго-долго не увидим доблестного рыцаря Александра Воропаева в стенах «Zimaletto», президентом которого остается Катерина Валерьевна Пушкарева!
– Но не ты! – торжественно поднял палец вверх Воропаев, словно речь шла о его личной победе.
– Я вице-президент, – без тени эмоций констатировал Андрей.– А для тебя в ближайшие лет сто вакансий не предвидится...
– Я надеюсь получать свои выплаты вовремя, – Воропаев говорил холодно и властно, пытаясь скрыть за этим тоном сознание полного поражения.– И это я буду держать на особом контроле!
Он покинул кабинет, не дав себе труда прикрыть двери.
Андрей церемонно подвел Катю к президентскому креслу и, любуясь ею, сказал:
– Вот он – мой любимый президент компании «Zimaletto» – Екатерина Валерьевна Пушкарева!
– Ужас, как официально, – Катя сперва смутилась, но тут же рассмеялась.
– Так же, как и «Андрей Павлович», – Андрей встал на одно колено и поцеловал ей руку– Сделай милость – назови меня Андреем. Возможно, я и не заслуживаю такого обращения, но все-таки ты должна попробовать...
– Я попытаюсь, просто мне нужно привыкнуть, – снова засмущалась Катя.
– А вообще-то, знаешь, называй меня как угодно – по имени, отчеству, по фамилии, можешь даже кличку мне дать – главное, что ты рядом со мной. И я тебя люблю...
– И я тебя люблю... Андрей... мой Андрей, любимый, – она обняла Андрея за шею, и их губы слились в поцелуе.
Сегодня чета Ждановых – старших была приглашена на ужин при свечах. Приглашение поступило от руководства компании «Zimaletto» в лице президента и вице-президента. Эти официальные лица хотели сообщить родителям Андрея нечто важное. Тихо постукивали о фарфор приборы, плескалось в бокалах шампанское, но на лицах всех участников трапезы застыло напряженное выражение, разговор все никак не мог подойти к самому главному.
– А у нас есть новости. Хорошие! – наконец уведомил родителей Андрей.
– Да – процесс «Ника-мода» против «Zimaletto» наконец завершен, – быстро вставила Катя.– Компания расплатилась с долгами!
– Да, я в курсе, спасибо, Катюша, – сухо поблагодарил Павел Олегович.– Надеюсь, вы еще долго будете возглавлять «Zimaletto», компания при вас ожила и расцвела.
– Ну что вы, я одна не смогла бы. Мы все вместе это сделали, – пролепетала Катя, в глубине души она все еще побаивалась Павла Олеговича.– А с долгами быстро расплатились благодаря контрактам, которые вы заключили в Европе.
– Теперь мы известны и европейскому рынку, – поспешил польстить отцу Андрей.– Догоним и перегоним! Мне кажется, это отличный тост.
– Согласен, повод весьма достойный! – они дружно подняли бокалы и сдвинули их с приятным звоном.
– Есть и другой достойный повод...
– Да, мы взяли новый кредит для усовершенствования производства, – опасливо пыталась вставить Катерина.
– И еще мы с Катей собираемся пожениться, – объявил Андрей и влюбленно посмотрел на Катю.
Над столом повисла звонкая пауза. Маргарита Рудольфовна незаметно пожала локоть супруга и широко улыбнулась нареченным.
– А вот еще одна новость... Кира ушла из «Zimaletto»... Переехала к Никите Минаеву и сразу уволилась... – попыталась развлечь светской беседой будущих родственников Катя и снова стушевалась.– А следом за ней сбежала Вика Клочкова, наш финансовый директор Зорькин сильно расстроился... Хотя, наверное, вы об этом уже давно знаете...

ГЛАВА 36

Катерина стояла на высокой подставке и ощущала себя счастливой – настолько счастливой, насколько бывает счастлива только женщина, примеряющая свадебное платье! И втайне радовалась, что не родилась красивой. Все же это очень тяжело – целый час вот так стоять, наблюдая, как блестящие куски ткани обретают форму прямо на твоем теле, вздрагивать от мелких уколов булавочек, фиксирующих кружево, и с замиранием сердца поворачиваться на крошечной подставке, вслушиваясь в тревожный шорох тяжелого шлейфа.
– Катюша, стой тихо. И так не затащишь тебя в мастерскую – все на ходу, все на ходу, – добродушно ворчала Ольга Вячеславовна.
– Сами знаете, у нас совсем не было времени на подготовку к свадьбе. Работа. Хотя многое на себя взяла Маргарита, да и мои родители не отставали. Они такие щепетильные – хотят предусмотреть каждую мелочь.
– Но какие же это были приятные мелочи! – Андрей вошел, обнял Катю за талию.
Она наклонилась и поцеловала Андрея в макушку:
– Катенька, ты только не волнуйся, – заботливо предупредил Андрей.– Сейчас сюда войдет один твой...
Андрей не успел закончить, как перед Катей и Ольгой Вячеславовной из-за вороха тканей и готовых платьев материализовался Милко! И сразу начал капризничать:
– ...не ждали? Надеялись, что Милко утонет, что его съест акула... Только Милко за порог, а дизайнер новый – скок... – Милко состроил уморительную гримасу, изображая Жданова.– «Мы никого не возьмем, мы тебя дождемся!» Вот как вы слово держите! Он ткнул указательным пальцем в девушку-дизайнера, замершую при виде великого кутюрье.
– А вы как сюда попали? По объявлению? Требуется дизайнер? Ну, и что вы тут нашили? А Пушкарева-модель – это очень мило! И президент, и модель. Совмещаете для экономии?
– Так, успокоились, слушаем, – прервал поток сознания свободного художника Андрей.– Катя – не модель, а невеста. И никакого нового дизайнера нет. Мы ждали тебя!
– Думаешь, я поверю, что Пушкареву кто-то позвал замуж? – шепотом поинтересовался Милко у Андрея.
Андрей сперва с сомнением пожал плечами, а потом ухватил Милко за полу стильной кожаной жилеточки и громко шепнул в ответ:
– Придется поверить, Милко. Потому что Катя выходит замуж за меня...
– Вы не поверите, но, кажется, сейчас я остался бы здесь на любых условиях! – Милко критично оглядел Катю, облаченную в творение специально приглашенной звезды, но воздержался от комментариев. Вместо этого он сентиментально обнял Ольгу Вячеславовну, прижался лицом к своим недошитым моделям и торжественно воздел руки к потолку:
– Знаете, что я понял? Здесь, в «Zimaletto», мой дом! Думаете, легко уходить из дома? Из дома, где ты всех любишь, и, кажется, что тебя все любят... Я останусь тут, даже если все модели будут толстыми, как Пончева, а вы по-прежнему станете ужасно ко мне относиться! Уйти – это выше моих сил!
Катя подхватила пышный подол, оперлась на руку Андрея, спрыгнула с подставки и обняла маэстро:
– Милко, мы будем счастливы, если вы останетесь работать у нас!
– Серьезно? – Милко с профессиональным артистизмом прикинулся удивленным.– А стилисты? Вы возьмете моих новых стилистов? – Присутствующие синхронно кивнули.– Отлично! Рыбы мои – чего ждете? Заплывайте, аквариум заждался, – пригласил он двух стройных молодых людей в одинаковых шелковых рубашечках с ручной росписью.– Вы даже представить себе не можете, насколько я готов работать! Мне уже снится новая коллекция. Она будет называться «Поток света». И...
Катя и Андрей не слушали, они счастливо улыбались друг другу.
Катя уже полчаса полулежала зажмурившись, чувствуя на лице тепло от бестеневой лампы, напряженно вслушивалась в шум воды, позвякивание медицинских инструментов, и ловила ободряющие реплики Юлианы. Наконец спинка кресла выпрямилась, и ее ноги коснулись пола.
– Можете закрыть рот и полюбоваться! – объявил стоматолог-ортопед.
Катя на негнущихся ногах шагнула к зеркалу. Попыталась поправить очки – но их больше не было! Еще вчера их заменили контактные линзы! Она отступила на шаг от зеркала и, довольная, чмокнула доктора и Юлиану, подхватила пестрые пакеты с последними покупками к свадьбе и заторопилась в цветочный салон – за свадебным букетом.
Она была красива, она была счастлива, и люди оборачивались ей вслед, чтобы полюбоваться.
Вчера она сделала в своем дневнике последнюю запись:
«...Завтра самый счастливый день в моей жизни. Происходит то, о чем мне было страшно даже мечтать. Я выхожу замуж за самого любимого, самого умного, самого красивого, самого близкого человека!.. За самого лучшего на свете, за Андрея Жданова! Он тоже очень любит меня, я знаю, я чувствую, что это правда. И я сделаю все, чтобы это оставалось правдой еще много-много лет. Всю мою жизнь!!!»
Она поставила жирный восклицательный знак, а потом добавила еще один... и еще...

Сегодня здесь, у подъезда Пушкаревых, сегодня были все – и мудрая Ольга Вячеславовна, и похорошевшие Шура и Амура, и посерьезневшая Маша Тропинкина под эскортом верного курьера Федора, и даже пребывающая в «интересном положении» Татьяна Пончева. Двери подъезда Пушкаревых, убранные яркой гирляндой надувных шаров, перегораживала широкая алая лента с двумя розами.
Оборонять эту хрупкую преграду выпало мужественному Зорькину. Он стоял перед Андреем и авторитетно излагал:
– Вообще-то выкуп невесты – это древняя традиция. Ритуал...
Жданов улыбнулся, скинул пиджак и повесил Коле на плечо, лихо подмигнул:
– Зачем ритуально выкупать, когда можно ритуально украсть? – он выдернул из свадебного букета белую розу на длинном стебле, сжал его в зубах – как кинжал, и к восторгу мужской части зрителей стал подниматься по пожарной лестнице прямиком к балкону Пушкаревых.
Кристина готовилась к ритуалу. Она этого так не оставит – никто не может безнаказанно оскорблять и унижать ее сестру! И сейчас она готовилась призвать черных богов вуду и просить их об отмщении! Кристина завесила окна шкурами диких животных, налила в лохань воды и запустила в нее десяток крошечных свечей. Комната наполнилась кровавыми тревожными бликами.
– Нет, тетьки и дядьки, ничего у вас не выйдет! – бормотала Кристина. – Потому что все получится у меня. Я не просто так все эти мистерии изучала... Я очень мирный человек, но за сестру... порву! Отмщение! – она вынула из пестрого мешочка маленькие фигурки кукол, наряженных женихом и невестой.– Я вам не Кира! Ты у меня, Андрюшенька... до загса не доедешь... ку-ку-сик!
Она вынула из резного тайного сундучка несколько жутковатых африканских масок, расставила их на диване, достала плетеную колотушку и, постукивая, сделала круг по комнате. Теперь можно было приступать к самому главному:
– У меня сегодня будет самый счастливый день! – заверила она куклу в белой фате.– А ты, дорогуша, будешь рыдать и рвать на себе волосы! Он больше не подойдет к тебе! – две длинные, острые иглы вонзилась в ноги куклы-жениха, ей показалось, что фигурка жалобно пискнула. Кристина, победно зашипев, продолжала:
– На этой руке никогда не будет обручального кольца! – безжалостные иглы вонзились в руки куклы-невесты.
Кристина извлекла из сундучка пучок ароматной травы, тряхнула им над фигурками и поднесла к огню свечей. Сухая трава мгновенно вспыхнула, рассыпалась яркими искрами – ее подхватил сквозняк.
Кто-то внезапно и широко открыл двери! Загорелись клочки заклинаний на подносе и расписные рукава просторной рубахи:
– Я горю! Горю! – в ужасе закричала Кристина, расплывающийся в дымном мареве силуэт плеснул на нее водой из чаши.
– Я знал, эти поездки по закоулкам цивилизации до добра не доведут. У тебя совсем крыша съехала? – перед ней стоял Александр, как всегда скептичный и желчный. Никому не позволено прерывать тайного обряда – даже родному брату!
– Кто-то должен отомстить за нашу бедную сестру, – обиженно сказал Кристина и принялась собирать магический инвентарь для нового действа.– Если единственный мужчина не может, то придется мне, своими методами. Есть высшая справедливость, и она заставит страдать Жданова и эту очкастую змею...
– С чего ты взяла, что нашей бедной сестре это надо? Она вполне счастлива... У Киры, наконец, нормальный мужик... Слушай, что за костер ты развела? Тут дышать нечем!
Александр без всякого пиетета сдернул с окна шкуру и открыл створку. Свежий ветерок подхватил горелые обрывки, сажу, пепел и хлам, закрутил маленьким вихрем и бросил к ногам Кристины. Кристина присела на корточки, собирая неудавшееся волшебство в горсть:
– Ну вот, все испортил... Прав был старик Шварц. Против любви нет средства...

Эпилог

Жданов волновался, как перед первым свиданием, поправляя то галстук, то букет, то хлопал себя по карманам, опасаясь потерять ключи от машины. И вот стеклянные двери открылись, на пороге появилась Катерина. Бережно прижимая к груди кружевной сверток, она осторожно вручила малютку мужу.
– Ура! Катюха! Наша Катюха! – захлопали в ладоши Шура и Амура, размахивая воздушными шарами и цветами.
Они поймали счастливый букет невесты на Катиной свадьбе и поделили поровну! Древняя примета сработала – в тот же год обе коллеги вышли замуж и теперь готовились стать мамами, а Татьяна Пончева пришла встретить подружку уже с миловидной малышкой лет трех.
Бабушки и дедушки, утирая сентиментальные слезы и раздавая друг другу ценные наставления, с массой предосторожностей уложили новорожденную в коляску. Их улыбки отчего-то разом потускнели. А коляску пододвинули счастливому отцу.
Он склонился над малышкой и умильно зашептал:
– Красавица наша! Вся в маму! – Катя склонилась рядом с ним:
– Наш ребенок... Самый красивый ребенок на свете!

КОНЕЦ!

В ТВЕРДОМ ПЕРЕПЛЕТЕ ИХ 4, ИЗ НИХ ПОЗЖЕ ПОДЕЛИЛИ И СДЕЛАЛИ 8 В МЯГКОЙ УПАКОВКЕ! ПОЭТОМУ ОДНО И ТОЖЕ, ЗДЕСЬ ТЕКСТ ИМЕННО ИЗ ТВЕРДОГО ПЕРЕПЛЕТА, ПОЭТОМУ КНИГА ЦЕЛИКОМ)