Эта статья сера Джейме, опубликованная на сайте «Железный трон», в свое время произвела на меня глубокое впечатление (к сожалению, сайт-источник ныне не доступен). В то время мне были знакомы версии имен только официального русского перевода, и, оказавшись на форуме Железного Трона, я впала в ступор от того, что имена героев участники форума использовали «неофициальные», да и вообще разные. Конечно, те, кто знаком с тем, какие прения шли по поводу переводов имен собственных в творчестве Толкина поймут, как хочется употреблять «правильный» вариант, начиная общаться в фэндоме автора, поэтому эта статья явилась для меня открытием. Здесь предложены общие правила того, как переводить имена собственные на русский язык исходя из того, что говорил сам Мартин, как он произносил, как переводить правильно и т.д.

С некоторыми положениями статьи можно не соглашаться (тем более, Мартин и сам говорил, что в отличии от Толкина, ему без разницы, как произносятся имена), но как вы, наверное, заметили, у нас на форуме, здесь в блоге и в нашей энциклопедии мы преимущественно используем вариант, предложенный сером Джейме.

Конвенция об именах и названиях

Настоящая статья является попыткой предложить некую общую упорядоченную систему транскрипции и перевода имен собственных и географических названий в цикле «Песнь Льда и Пламени» Дж.Р.Р.Мартина. Необходимость, на мой взгляд, назрела давно. Мартин отличается неординарным творческим подходом и богатой фантазией в том, что касается имен. В результате перед переводчиками встала непростая проблема, адекватно решить которую, на мой взгляд, им так и не удалось. Предложенные ими в русских изданиях книг эпопеи варианты, во-первых, иногда открыто противоречат друг другу, во-вторых же — страдают изрядной неуклюжестью. Между тем, для нас, читателей Мартина и почитателей его мира, данная проблема является достаточно существенной.

Предложенная ниже система перевода основана отчасти на сведениях, полученных от самого г-на Мартина (как лично автором, так и другими читателями в ходе переписки, каковая, кстати, опубликована и доступна всеобщему обозрению на сайте wwwwesteros.org (The 'So Spake Martin' Collection), отчасти же — на собственном скромном опыте перевода и принципах здравого смысла. Преследовалась в первую очередь цель упорядоченности, систематизации подхода, чтобы свести к минимуму путаницу и расхождения.

Разумеется, автор не располагает никакими «властными полномочиями», дабы внедрить эту систему императивным образом, да и не имеет какого-либо желания ломать чьи-то устоявшиеся привычки. Каждый волен относиться к именам мартиновских персонажей, как ему Семеро на душу положат, использовать любую из существующих систем транскрипции, или изобрести свою собственную. Но, думается, предлагаемая здесь система достаточно обоснована, чтобы представлять интерес как для потенциальных переводчиков, так и для обычного читателя. Те, кто знаком с оригиналом, я думаю, согласятся со мной.

Итак.

1. Имена собственные

В целом Дж.Р.Р.М. выдерживает в своем мире средневеково-английский колорит, и имена его персонажей в основном представляют собой некую трансформацию или производную форму от реально существовавших европейских имен. Тем не менее, существует и немалое число исключений, и с ними проблема возникает в певую очередь.

Произношение личных имен в оригинале не всегда очевидно, и переводчики ударились кто во что горазд. В результате мы получили и «Рэйегара» с «Дэйенэрис», и «Баэлора», и еще много чего любопытного. Попробуем прояснить ситуацию, опираясь на сведения, полученные от самого Маэстро.

Итак, краеугольный вопрос всех времен и народов — как должно произносится таргариеновское (и, шире, валирийское) «ae», был одним из первых, который англоязычные читатели задали Мартину, вскоре после выхода первой же книги цикла. До варианта «эйе», англосаксы, правда, не додумались, но они предлагали варианты «аэ» и «э» (по аналогии с латынью). Мартин ответил, что в подавляющем большинстве случаев, за редкими исключениями, это есть английское «ay», т.е. русское «эй». Rhaegar = Ray-gar, если процитировать Мартина буквально, т.е. Рэйгар. И, соответственно, Дэйнерис, Бэйлор, Мэйкар, Дэйрон, Эйрис, Эймон, Эйгон. Ну и так далее, вы меня поняли.

Таким образом, мы сформулировали правило №1:

Буквосочетание «ае» практически всегда читается как «эй». Исключениями могут быть разве что слова , о которых достоверно известно, что они происходят из каких-то экзотических языков, не вестеросского и не валирийского происхожения.

Далее, Tyrion = Tear-ion, т.е., понятное дело, Тирион, с ударением, очевидно, на первом «и». Jaime = Jay-me, т.е. действительно Джейме, а не испанский Хайме (приходилось слышать и такой вариант). Tywin = Tie-win, т.е. Тайвин. Tyrell = Tie-rell, т.е. именно Тайрелл, а не «Тирелл», что, в принципе, вполне очевидно для англоязычного человека, т.к. фамилия эта — реально существующая, был такой род в средневековой Англии. Lysa = Lie-sa, т.е. Лайза. Arya, по словам Мартина, произносится в два слога, т.е., очевидно, Арья — тут наши переводчики не ошиблись. Сложнее дело обстоит с Catelyn. По свидетельству очевидцев (ушеслышцев?), сам Мартин произносит ее имя двояко, то как Кэйтлин, то как Кэтлин. На прямой вопрос он сказал, что произносят его и так, и так, но он все-таки склоняется к Кэтлин, ибо родня героини постоянно сокращает ее до просто Кэт.

Отсюда мы имеем правило №2:

Буква «у» в открытом слоге практически всегда читается как «ай» (Tywin, Tyrell). Единственное известное исключение — Tyrion. В случае, если за ней идет гласная, она превращается в «й» (Arya). В закрытом слоге она всегда читается как «и» (Catelyn). Собственно, все это следует из обычной английской грамматики и фонетики, но почему-то переводчиков это решение не устроило.

Есть еще один персонаж, о котором хотелось бы сказать особо, хотя Мартину о нем вопросов не задавали, ибо для англосакса произношение его имени вполне очевидно... однако, видимо, не для русского переводчика. Потому что Sandor Clegane — это, конечно же, Сандор Клегэйн, а никакой не «Клиган»! Причем «Клегэйн» (можно, впрочем, и «Клигэйн» — там звук неопределенный) практически стопроцентно — с ударением на второй слог. Естественно, в полной мере это относится и к его очаровательному братцу.

Но существует и еще более вопиющий случай варварского насилия над благородным языком Шекспира и Толкина. Этой девушке не повезло дважды. Первый раз — по сюжету книги. Второй раз — при переводе. Чем так бедная Jeyne Westerling не приглянулась переводчику, сказать не возьмусь, но надругался он над ней самым извращенным способом, какой только смог изобрести. Простое и понятное, хотя и немного визуально трансформированное, английское имя Джейн (или Джейни, хотя это менее обосновано) превратилась в нечто, что и выговорить-то стыдно. Прислушайтесь к звучанию этого имени. Жиенна!!! Как же надо было ненавидеть этого человека... Особенно, если учесть, что нам известна другая девушка, носящая то же самое имя — Jeyne Poole, и там ее перевели как «Джейни»... Воистину, пути переводчика неисповедимы.

Отсюда правило №3:

Господа, не надо пренебрегать правилами английского произношения. Не изобретайте велосипед, Мартин этого не делает.

Наконец, существует вопрос о «говорящих» фамилиях. В самом деле, таких фамилий немало. Конечно, переводить их нельзя. Автор не зря избрал для своего мира именно англосаксонскую языковую среду и колорит, эта культурная связь должна сохраняться, пусть даже и ценой утраты некоторых дополнительных смысловых оттенков для некоторых читателей. Это неизбежная проблема любого перевода, даже самого лучшего, вот почему лично я всегда читаю оригинал, если у меня есть возможность, и всем советую.

Однако следует различать «говорящие» фамилии и прозвища. Вполне очевидно, что последние должны быть переведены, так как автор подразумевает их именно как дополнительное описательное словосочетание, а не как неизменную часть имени.

Имена мечей, которые у Мартина в абсолютно всех случаях «говорящие» — как я считаю — переводу подлежат. Это функциональный аналог человеческого прозвища, а не имени, и относиться к нему надо так же.

Мы сформулировали правило №4:

«Говорящие» фамилии не переводятся, но переводятся прозвища; разницу между ними надо прочувствовать. Хорошим индикатором того, что перед вами фамилия, а не прозвище, является наличие грамматических отклонений в ее написании, не меняющих произношения.
Такого рода отклонения являются продуктом существования данного имени в письменной, литературной форме, а это со значительно большей вероятностью характеризует фамилии (и возможно, имена мечей), чем прозвища.

К примеру, очень похоже, что элемент Rayder в имени Mance Rayder является фамилией, а не прозвищем, как сочли наши переводчики, посему переводить его надлежит как «Манс Рэйдер», а не «Манс-Налетчик». Между прочим, существует достаточно правдоподобное предположение, что фамилия Рэйдер дается на Стене всем детям Свободного народа, подобранным Ночным Дозором, и в этом смысле является своеобразным аналогом бастардных фамилий Семи Королевств.

Еще один пример, суммирующий вышесказанное по поводу фамилий, прозвищ и имен мечей: Blackfyre как имя меча я перевожу как «Черное пламя»; Blackfyre как фамилию я перевожу как Блэкфайр.

Конечно, некоторое фонетическое огрубление при транслитерации английских слов неизбежно, но с этим придется смириться — см. сказанное выше про неизбежное зло перевода.

2. Географические названия

Здесь вопрос, пожалуй, более сложен, в том числе и потому, что при его решении мы не сможем сослаться на авторитет самого Дж.Р.Р.М., ибо он по сути проблемы ничего не сказал, не будучи в курсе о ее существовании. Счастливый человек! Нам придется полагаться на здравый смысл и аналогии из общепринятой практики.

Большинство названий городов и замков у Мартина (по крайней мере, в пределах Вестероса) являются в той или иной степени «говорящими». Это неудивительно, ввиду общей «англоязычности» Семи Королевств. Но это ставит перед нами вопрос: надо ли буквально переводить эти названия, и если да, то как? Я понимаю, что пытаясь ответить на этот вопрос, я вступаю на скользкую почву, ибо у каждого переводчика (и у многих из читателей) на сей счет, наверное, есть свое устоявшееся мнение. Тем не менее, ответить я попробую.

Совершенно очевидно, что здесь — так же, как и в случае с именами — нам следует провести грань между именами собственными и именами нарицательными. Конечно, если задуматься, то все географические названия изначально были именами нарицательными. Но при массовом, устоявшемся и продолжительном использовании такие названия превращаются в имена собственные. Так же, как наши имена — они все что-то означают, но мы ведь об этом не задумываемся, когда называем друг друга по имени, так ведь? Для нас это просто набор звуков, самостоятельное понятие, связанное с конкретной обозначаемой личностью и совершенно оторванное от внутреннего смысла.

Позволю себе сформулировать правило №5:

Имена нарицательные подлежат переводу (потому что там на первом месте находится внутренний смысл имени), имена же собственные — нет (ибо там на первом месте находится не смысл, а ассоциация этого имени с конкретным предметом).

Так же, как и с человеческими именами и прозвищами, разницу эту бывает нелегко распознать. Между тем, при переводе это необходимо.

Сейчас переводчики в большинстве случаев предпочитают переводить названия городов и замков Вестероса, причем иногда это приводит к презабавнейшим результатам. Вас не смущает перевод Highgarden как «Вышесад»? Не кажется издевательством над языком? Причем нашим, русским, а не английским. Английскому-то что, там Highgarden так самим собой и остался.

Задумайтесь, ведь очень многие географические названия в нашем, реальном мире на самом деле могли бы быть переведены по смыслу. Особенно, когда дело доходит до названий городов и замков. Но мы ведь не переводим Neuschwanstein как «Новый Лебединый Камень», мы его так и называем Нойшванштайном, и почему-то это никого не смущает. А чем Хайгарден хуже Нойшванштайна? Конечно, как я уже говорил, фонетического огрубления здесь не избежать — у русского и английского языков разные звуковые ряды. Но это опять-таки именно то самое Неизбежное Зло Перевода. Почему-то в реальной жизни это никого не смущает.

Я уж не говорю о том, что попытки переводчиков любой ценой перевести все названия замков (видимо, чтобы быть последовательными) иногда приводят не только к насилию над языком, но и к смысловым нелепицам. Вот я с большим интересом посмотрел бы в глаза человеку, который перевел Casterly Rock как «Бобровый Утес». При чем здесь бобры — я до сих пор не могу понять. Более того, позвольте спросить, как этот гениальный переводчик представляет себе жизнь бобров на скале? Вот вообразите себе это феерическое зрелище... Видимо, это какая-то неизвестная науке порода горных бобров. Если уж копаться в происхождении слова Casterly и вызываемых им ассоциациях (и не принимать во внимание того факта, что вообще-то изначально это была просто фамилия первых владельцев замка), то оно может иметь отношение скорее к латинскому castrum (от которого произошли все слова со значением «замок» в романских и смежных с ними языках), чем к бобрам, тем более — горным.

Какие же названия следует переводить? А те, которые не отвечают приведенным выше критериям «массового, устоявшегося и продолжительного использования» в качестве имен собственных. К примеру, Tower of Joy — это явно имя нарицательное, и перевод его как «Башня Радости» совершенно правомерен. Но Хайгарден, Винтерфелл, Кастерли Рок, Санспир и т.д. — имена собственные, с многовековой историей употребления в этом качестве, и переводу, по логике, не подлежат.

Сомнения могут возникнуть касательно названий городов типа King's Landing, White Harbor, Oldtown. В самом деле, перевод напрашивается. Я думаю, здесь надо смотреть по тому, возможно ли адекватно перевести название, не исказив или подменив смысл, и не нарушив стилистику. К примеру, устоявшийся перевод «Королевская Гавань», честно говоря, вызывает у меня некоторые сомнения, т.к. в оригинале смысл все-таки немного не такой — не «гавань» в смысле постоянно используемого порта, а именно «высадка», т.е. место, где когда-то (один раз!) высадился король. Впрочем, наверное, это уже мелочная претензия. С другой стороны, перевод Oldtown как-нибудь типа «Стареград» вызовет явное нарушение стилистики и «языкового климата» Семи Королевств. Что это за русский народный лубок такой посреди средневековой Англии?

3. Титулы

И наконец, остается совсем небольшой, но крайне любопытный вопрос — перевод вестеросского рыцарского титула ser. Понятно, что Мартин специально хотел подчеркнуть отличие данного обращения от классического «сэра», внести, таким образом, элемент культурной самобытности. С другой стороны, фонетически разница между ser и sir, если вообще существует, для неанглоязычного уха вряд ли уловима. В связи с этим перед переводчиком встает вопрос: как перевести этот титул, с одной стороны, отобразив его отличие от английского «сэра», с другой же стороны — не уйдя слишком далеко в область фантазий.

Были предложены варианты «сир» и «сьер». Эти варианты неудовлетворительны, и вот почему. И то, и другое слово восходят к одному источнику — французскому sieur. Штука в том, что это слово в средневековой Франции означало прежде всего владение определенной землей, являясь, таким образом, эквивалентом скорее английского «лорда», чем «сэра». Вспомните знаменитый девиз: Roi ne suis; ne Prince, ne Duc, ne Comte aussi / Je suis le Sieur de Coucy. Вот этот Sieur de Coucy, это в буквальном английском переводе будет Lord of Coucy, и никак иначе.

Английское обращение sir вообще не имеет французского аналога, так как употребляется только с личным именем обладателя, или с именем и фамилией полностью, но никогда — только с фамилией. Sir Winston Churchill или просто Sir Winston, но никогда — «Sir Churchill», это просто невозможно. Вестеросское Ser подчиняется тем же самым законам. Французское же Sieur, как и выросший из него Monsieur, употребляется с фамилией, в том числе — и даже чаще — без имени. Так что обращение к французскому языку в поисках синонима было с самого начала неправомерно.

Между тем, термин Ser не был изобретен Мартином из воздуха. Этот титул реально существовал — в средневековой Италии. Производным от него было обращение Messer. Внешне он может выглядеть как родной брат французского Sieur, но на практике, как показывает внимательное изучение источников, его употребление было значительно ближе к английскому «сэру». В Италии дворянские титулы достаточно рано оторвались от своего «земельного» наполнения (поскольку значительная часть дворянства попросту жила в городах), поэтому итальянский ser был скорее вежливым обращением к благородному собеседнику. И употреблялся он чаще всего с именем. Другое дело, что и границы дворянского сословия в специфических итальянских условиях оказались весьма размыты, и поэтому данное обращение далеко не всегда свидетельствовало о рыцарском достоинстве адресата, но факт остается фактом. Незачем изобретать велосипед, который уже давно изобретен. Соответственно, самым простым, логичным и исторически обоснованным способом перевода вестеросского титула ser будет «сер».

В общем, вот так. Как я уже сказал, никто не навязывает подобное произношение, и никто не заставляет менять устоявшиеся привычки, Боже упаси. Однако согласитесь, что «Рэйгар» звучит как-то посолиднее и поблагозвучнее по сравнению с «Раэгаром» или «Рэйегаром»?

Джейме

Да, я то прочитала линию Дени, только в последней я ее потеряла и не знаю что с ней сталось, она просто исчезает из поля зрения, или я чот пропустила. Так что надо про всех почитать. Кстати Маш, а Теон чот там будит так часто фигурировать

– Порадуй его, милая сестрица, или клянусь, ты увидишь такого дракона, какого еще не встречала.
С этими словами брата страх опять вернулся к ней. Дени вновь ощутила себя ребенком, тринадцатилетней одинокой девочкой, не готовой к тому, что ожидало ее.
Они оставили позади кхаласар и травяные жилища, они мчались, и звезды высыпали на небо. Кхал Дрого не говорил ей ни слова, но гнал своего жеребца крупной рысью в собирающейся тьме. Крошечные серебряные колокольчики в его длинной косе тихо позвякивали при езде.
– Я от крови дракона, – громко прошептала Дени, чтобы поддержать в себе отвагу. – Я от крови дракона. Я от крови дракона. Я от крови дракона. Дракон никогда не боится!
Потом она не могла вспомнить, сколько времени это длилось, но когда они остановились у заросшей травой низинки возле небольшого ручья, совсем стемнело. Дрого соскочил с коня и снял Дени с кобылы. В его руках она ощущала себя хрупкой как стекло, а руки и ноги сделались слабыми как вода. Беспомощная и жалкая, она дрожала в своих свадебных шелках, пока Дрого привязывал коней, а когда кхал обернулся к ней, заплакала. Кхал Дрого поглядел на ее слезы со странно бесстрастным лицом.
– Нет. – Он поднял руку и стер слезы с ее лица грубым мозолистым большим пальцем.
– Ты говоришь на общем языке? – с удивлением спросила Дени.
– Нет, – отвечал он опять.
Наверное, он знает одно это слово, подумала Дени, но она почему-то вдруг приободрилась. Дрого легким движением прикоснулся к ее волосам, пропустив серебристые пряди между пальцами, тихо бормоча что-то на дотракийском. Дени не понимала слов, но в голосе мужа слышались тепло и нежность, которых она не ожидала от этого человека.
Взяв за подбородок, он приподнял ее голову, и она заглянула в его глаза. Дрого возвышался над ней, как над всем вокруг.
Взяв Дени под руки, он посадил ее на круглый камень. Потом сел на землю перед ней, скрестив ноги. Их лица наконец оказались на одной высоте.
– Нет, – сказал он.
– Это единственное слово, которое ты знаешь? – спросила она.
Дрого не ответил. Тяжелая коса покрылась пылью. Он перебросил ее через правое плечо и начал по одному снимать колокольчики. Спустя мгновение Дени склонилась вперед, чтобы помочь. Когда они были сняты, Дрого кивнул. Она поняла. И медленно, осторожно начала расплетать косу. На это ушло много времени. Все это время он сидел, молчаливо следя за ней, и когда она закончила, мотнул головой и волосы рассыпались позади него темной рекой, намасленные и блестящие. Она никогда не видела таких длинных, черных и густых волос.
Теперь пришел его черед. Он начал раздевать ее. Пальцы Дрого оказались ловкими и странно нежными. Один за другим он снял с нее шелка. Недвижимая Дени лишь молча глядела ему в глаза. Когда он обнажил ее крохотные грудки, она не сумела справиться с собой, потупила глаза и прикрыла их руками.
– Нет, – сказал Дрого и отвел ее руки, мягко, но твердо повторил он.
– Нет, – отозвалась она словно эхо. Он поставил ее и при двинул к себе, чтобы снять последние одежды. Ночной воздух холодом прикоснулся к нагому телу. Дени поежилась, на ногах и руках выступила гусиная кожа. Она боялась того, что будет, но ничего страшного не случилось. Кхал Дрого сидел, скрестив ноги, впивая ее тело своими глазами. А потом начал прикасаться к ней, сперва почти незаметно, потом крепче. Дени ощущала свирепую силу в его руках, но ей не было больно. Он взял ее руку и по одному растер пальцы. Потом нежно провел рукой по ноге. Погладил лицо, уши, ласково повел пальцем вокруг рта, запустил обе руки в волосы и расчесал их своими пальцами. Потом повернул ее, растер плечи, провел рукой по спине.
Наверное, прошли часы, прежде чем его руки добрались до грудей.
Он гладил мягкую кожу под ними, пока по ним не побежали мурашки. Поведя пальцами вокруг ее сосков, он зажал их между указательным и большим пальцами, а потом потянул на себя – сперва легко-легко, а потом настойчивее, так, что соски напряглись и заныли.
Тогда он остановился и посадил девушку к себе на колени. Дени горела, задыхалась, сердце колотилось в груди. Взяв ее лицо в свои огромные руки, он заглянул в ей глаза.
– Нет? – спросил он. И она поняла, что это за вопрос.
Она взяла его руку и опустила к влаге между своих бедер.
– Да, – прошептала она, вводя в себя его палец.