Глава 7

Доктор был доволен тем, как Марианне день ото дня становится лучше. Особенно это стало заметно после ежедневных посещений сеньора Сальватьерра. Он привозил жене цветы, фрукты, и, с точки зрения доктора, баловал ее невероятно. Но это явно шло на пользу больной. Если еще несколько дней назад от Марианны невозможно было и слова добиться, то теперь она охотно и доверительно разговаривала со своим врачом.
– Как я себя чувствую, доктор? Что мне вам сказать? Все время думаю о своем сыне. Доктор, вы считаете, его найдут? Я ведь уже почти здорова. Мое умопомрачение было временным, оно уже прошло.
– Нужно еще немного подождать, Марианна. Я помогу вам и уже навожу справки о вашем сыне.
– Помните, я говорила вам, что эта женщина продавала лотерейные билеты. Это было в парке возле больницы… Найдите мне эту женщину, доктор, умоляю вас! Я не смогу без сына жить… Поговорите с ней, объясните, что я была не в своем уме и поэтому отдала ребенка.
– Марианна, я все понял. Но на все нужно время. Наберитесь терпения. Рано или поздно мы найдем его. Не надо терять надежды.
– Когда я говорю с вами, доктор, мне становится легче.
– Потому что вы, Марианна, верите мне. А это для вас самое необходимое. Муж, который любит вас, и я, мы все сделаем…
– Если бы вы только знали, что мне мерещится ночью! Кажется, я слышу плач моего ребенка. Я все время вижу его на руках какой то незнакомой мне женщины, я протягиваю руки, чтобы взять его, и передо мной пустота… Это ужасно, доктор, ужасно!
– Марианна, я все понимаю. Постепенно такие приступы пройдут. Ваша нервная система окончательно придет в норму. Но и вы тоже должны мне помогать.
– Я буду делать все, что вы скажете, доктор. Только найдите моего сына, прошу вас, найдите его.
– Для вашего успокоения, Марианна, я должен вам сообщить, что ту женщину уже ищут. Но позвольте один совет: не нужно никому рассказывать, что вы подарили своего ребенка. Договорились?
– Да. Но…
– Это будет нашей с вами тайной. Я ведь не прошу вас обманывать мужа. Просто не говорите мужу о том, что случилось. Это для вашего же блага. А через некоторое время мы вместе все расскажем ему. Согласны?
– Да, доктор. Как скажете. А мой ребенок? Он ведь найдется, доктор?..
По вечерам у кроватки Бето собирались три соседки. Им доставляло несказанную радость разговаривать о малыше, рассматривать его забавную рожицу, кормить, поить, одевать его.
– Ах, ангелочек мой, – только так теперь обращалась Лупита к мальчику.
– Дети богатых могут позавидовать нашему, – не без гордости заявляла Чоли. – Чего только у него нет!
– Как бы из него шалопай не вырос, – в сомнении покачала головой Филипе.
– Зачем вы так говорите? – в один голос закричали Чоли и Лупита.
– Потому, что мать у него вертихвостка. Может, он уродился в нее, такой же беспутный будет.
– Ах нет, не говорите так про Бето, – просила Лупита.
– Вот что, девочки, – примирительно решала Чоли. – Этого ребенка мы будем воспитывать вместе, и от нас будет зависеть, какой он вырастет, закончит ли колледж, станет ли доктором…
– Уж не думаете ли вы, что я могу желать зла нашему мальчонке? – возмутилась Филипе. – Или предлагаю бросить его на произвол судьбы? Смешно рассчитывать, что из него вырастет пай мальчик. По моему, мы должны все хорошо продумать.
– И слушать вас не хочу.
– Это почему же ты не хочешь меня послушать, Лупита? Ты, может, забыла, что я вырастила троих сыновей. Вырастить то вырастила, они сейчас имеют хорошие деньги, а я вот вынуждена подрабатывать, чтобы не протянуть ноги с голоду: я им больше не нужна. Вот и подумаешь…
– А может, Филипе, вы сами виноваты, что ваши сыновья такими выросли?
– Все может быть. Каждый из нас не без греха… Ладно, пойду посмотрю, не подгорела ли фасоль.
– Малютка никогда не станет плохим, мы не допустим этого. Будем учить его… А останься он с настоящей матерью, неизвестно, что бы с ним стало.
– Ты права, Лупита, мальчик мог и умереть, но бог милостив: он послал ему нас.
– Донья Чоли, я вас очень прошу, даже случайно не заходите в этот парк! Пожалуйста! Вдруг она вас увидит? Сначала эти нахалки не хотят иметь детей, потом требуют, чтобы им вернули ребенка, потому что он уже большой и красивый. Но не бывать этому! Малышка – наш, а мы – его матери… Этот номер с нами не пройдет… О, донья Чоли! Стучат в дверь, это мой муж за мной пришел. Никак не может смириться, что я много времени уделяю мальчику. Ревнует, наверное… Ну, я побежала. Иду, иду!..
– Послушай, Лупита, – тон мужа не предвещал ничего хорошего. – Есть у меня хоть одни чистые носки?
– Они все сохнут на веревке, я их только что постирала.
– Почему же ты их не постирала раньше?
– Потому что не успела.
– Значит, постирать мои вещи у тебя нет времени. А заниматься каким то подкидышем – есть?
– Может, мне это больше нравится!
– А знаешь ли ты, что я устал от этой твоей беготни туда сюда?
– Да неужели? – Лупита воинственно наступала на него. Муж как мог сопротивлялся.
– Мне начинает не нравиться, что этот ребенок мешает нам нормально жить. Я немедленно сообщу в участок!
– Ты с ума сошел! Интересно, о чем ты собираешься говорить в участке?
– Что у нашей соседки по дому, доньи Чоли, живет украденный ребенок.
– Не делай это, муженек, не советую! Опасно ходить в полицию и заявлять, что в доме у соседки чужой ребенок. Смотри, пожалеешь!
– Хочешь меня запугать, что ли, Лупита?
– Ты отлично понимаешь, на что я намекаю. Чай, не дурак!
– Нет, не понимаю, совсем не понимаю!
– Предупреждаю, несчастный, только попробуй войти в участок, если у тебя повернется только язык сказать о ребенке, уж я приду туда, будь уверен, и тогда пеняй на себя! Расскажу, как ты обчистил несчастного лавочника!
– И ты, моя жена, на это способна?
– Способна, способна! Ради того, чтобы защитить этого несчастного мальчика.
– Постой, погоди, Лупита, ты же знаешь, меня заставили…
– Врешь! Ты сам все это дело провернул… с лавочником!
– Тс с с, замолчи! Не говори так громко, услышит кто нибудь. К тому же я не могу допустить, чтобы ты бросала меня из за какого то подкидыша.
– Ошибаешься! Я ухожу, мне давно пора его кормить.

Глава 8

Сара, по мнению Рамоны, переступала уже все грани приличия. Она без стука входила в библиотеку, подавала сеньору кофе, игриво интересуясь, достаточно ли положено в него сахара. А на днях осмелилась даже давать советы, поселив в нем еще большую тревогу за Марианну: то, что случилось с женой Луиса Альберто, по ее мнению, могло якобы передаться по наследству и будущему ребенку.
– Ах, не слушайте вы ее, сеньор, не слушайте, – сокрушалась Рамона. Это неправда, не передается по наследству такое.
– Да, конечно, – неуверенно возражал Луис Альберто, – но и в Сариных рассуждениях есть смысл.
– Какой? Доктор сказал вам, что у Марианны был просто нервный срыв.
– Конечно, надо прислушиваться к врачу, Рамона, хотя сколько женщин проходит через немыслимые нужду и страдания, а все же не лишаются рассудка…
– Ну, может, у иных натура сильнее.
– Вероятно… Но теперь я думаю: лучше бы мой ребенок умер в младенчестве…
– Ах, не говорите так, сеньор, ради бога, не слушайте Сару, она болтает всякую чепуху.
– Но, как бы там ни было, меня встревожили слова Сары, и я хочу еще раз поговорить с лечащим врачом Марианны.
Рамона кипела от гнева на болтливость француженки и решила очень строго поговорить с ней еще раз. Хотя понимала, что смазливое личико, обрамленное белокурыми волосами, тонкая, стройная талия, живость манер и определенное обаяние не могли остаться незамеченными ее сеньором. Увы.
– Послушай, не смей больше вмешиваться не в свои дела, – попыталась Рамона урезонить гувернантку. – Сеньор Луис Альберто в смятении. Места себе не находит от того, что ты ему тут наболтала.
– Конечно, я понимаю его, ведь сказала ему правду.
– Ты не должна совать нос в чужую жизнь. И вот еще что: я не хочу, чтобы ты входила в кабинет к сеньору Луису Альберто, когда он один.
– Боитесь, он увлечется мной? Успокойтесь, он думает только о Марианне, – вздохнула Сара.
– Для тебя она сеньора Марианна, – одернула Рамона.
– Ладно, как вам угодно. Хотя, конечно, меня бы больше устроило, если бы он ее не любил. – Лучше уж богачей развлекать, чем прислуживать им за жалованье. Деньги – вода, и даже если будут платить очень много, все равно их никогда не хватает. Поэтому, если мне представится подходящий случай, я им безусловно воспользуюсь.
– Ты потеряла всякий стыд, девушка! Подходящий случай? Какой же, например?
– Ну, скажем, если хозяин этого дома предложит мне познакомиться поближе, я соглашусь. Ужасно хочется побывать на месте этой сумасшедшей!
Луис Альберто, как и собирался, на следующий день перед работой поехал в клинику, где его уже ждал доктор Суарес.
– Я почти не спал всю ночь, мне необходимо было встретиться с вами, извините за частые визиты, но обстоятельства…
– Слушаю, сеньор Сальватьерра.
– Давайте говорить прямо, доктор. Может иметь необратимые последствия нервный стресс, который пережила моя жена?
– Нет, разумеется, нет, сеньор. Если бы это было в самом деле так, мир превратился бы в сумасшедший дом.
– Как вы считаете, моя жена предрасположена к таким болезням?
– Нет, не думаю, у нее просто слабая нервная система, не выдерживающая постоянных нагрузок.
– А это может передаваться по наследству?
– Нет, тоже не думаю.
– Доктор, а вы могли бы заверить меня, что болезнь Марианны в дальнейшем не перейдет в более опасные формы? У нас могут быть здоровые дети?
– Видите ли, я вообще не думаю, чтобы у Марианны это могло повториться. Если мать в нормальном, не стрессовом состоянии, то и дети у нее должны быть здоровыми.
– Но, доктор, вы можете дать мне в этом гарантии?
– На жизнь, на смерть, даже на здоровье вам не даст гарантии сам господь бог, – засмеялся Суарес.
– И что же, с Марианной такое может снова случиться в любой момент?
– Нет, не думаю. Но иногда бывает, подобное повторяется.
– И она может родить больного ребенка?
– Это исключено, но, в принципе, жизнь подбрасывает нам всякие каверзы.
– Значит, нам больше нельзя иметь детей?
– Я уже говорил, что у вашей жены был временный кризис, но современная наука располагает массой средств, которые ставят человека в таких случаях на ноги.
– Но могут случаться рецидивы? – снова настойчиво допытывался Луис Альберто.
– Нет, нет, не надо так думать, сеньор Сальватьерра. Вы не можете из за каких то предрассудков пренебрегать своим счастьем и счастьем своей жены.
– Уверяю вас, Марианна будет иметь все, что нужно. Вернется в наш дом, потому что я люблю ее, но я все же думаю, что рискованно заводить детей, потому что это может быть чревато последствиями.
– Еще и еще раз утверждаю, сеньор, что подобные болезни не передаются по наследству, – терпеливо повторял доктор. – Марианна, конечно, переживает, вспоминая пропавшего ребенка, но, в принципе, она поправляется.
– Бедная Марианна! Мне можно ее повидать?
– Я скажу, чтобы она пришла. А вам советую быть с ней очень внимательным, терпеливым, любящим, тактичным.
– Понимаю, доктор. Смею вас уверить, наш разговор не встревожит ее.
Луис Альберто видел, как Марианна постепенно оправляется от перенесенного потрясения. Да, доктор прав, ей значительно лучше. Но сомнение, зароненное в его душу словами этой, судя по всему, прагматичной особы, прочно укоренилось в мнительном сознании сеньора Сальватьерра. Каждый раз он пристально вглядывался в лицо Марианны. Ей это было одновременно и приятно, и тревожно: уж не наложила ли болезнь столь неизгладимый отпечаток на ее черты, что муж не сводит с нее глаз…
– Я тебя люблю, – Луис Альберто поцеловал ее.
– Как раньше?
– Сильнее.
– Я очень изменилась? – с грустью вопрошала она.
– Нет, нет, ты все такая же, Марианна! – уверял Луис Альберто. – Забудем прошлое. Мы же договорились, нельзя жить в вечных терзаниях. Я виноват и раскаиваюсь, подумаем ка лучше с тобой о будущем. Хорошо?
– Мое будущее? – вдруг залилась Марианна потоком слез. – Мое будущее…
– Что с тобой, Марианна? Какая боль в глазах! Ты так и не можешь меня простить?
– Нет, нет, что ты, Луис Альберто, это все из за сына. Мне так тяжело! Господи, что я наделала, я потеряла его…
– Прошу тебя, не думай о случившемся. У нас еще будут дети. Так и доктор говорит…
– Нет, нет, не говори об этом! Мне нужен тот, которого я потеряла. Прости меня, Луис Альберто, у меня сдают нервы, ничего не могу поделать с собой.
– Да, я вижу, но не беспокойся. Тебе не надо сдерживать себя, плачь, если грустно, смейся, если тебе хорошо.
– Мне… смеяться? О, Луис Альберто, смогу ли я когда нибудь вновь… даже улыбнуться. Я ужасная, Луис Альберто, ведь правда?
– Что за глупости ты говоришь, Марианна. Для меня ты самая лучшая в мире.
– Нет, ты ошибаешься. Я очень плохая. Что же это за мать, которая отдает своего ребенка. А я отдала его. – Слезы градом скатывались по щекам Марианны. – Я отдала его, Луис Альберто, отдала, подарила… А теперь, Луис Альберто, уходи, пожалуйста. Я не достойна твоего сострадания. – Я отвратительная. Я гораздо больше тебя виновата во всем.
– Да нет же, уверяю тебя, дорогая, нет!
– Я виновата, Луис Альберто, уходи.
– Нет, Марианна, успокойся, пожалуйста, любовь моя. Я не могу уйти, оставив тебя в таком состоянии. Приди в себя. Ты должна выздороветь. Обязательно. У нас впереди много счастливых дней, я это обещаю тебе.
– Нет, я никогда не буду счастливой, пока не найду своего сына! Луис Альберто, ответь мне на один вопрос: ты думаешь, что я сумасшедшая?
– Нет, клянусь богом, я так не считаю, Марианна!
– И все равно я хотела бы сойти с ума, чтобы забыть все, что со мной случилось.
Так уж случилось, что самым близким человеком в доме, кроме Марианны, стала для Луиса Альберто, после отъезда родителей, Рамона. Как он ненавидел ее когда то, как боялся встречаться взглядом с ее проницательными глазами, которые будто насквозь видели всех и все. Она являлась для него и олицетворением всех злых начал – ведь узы, связывающие ее с Эстер, были зловещими и никогда не ждал он добра от этой женщины…
А теперь она стала поверенной всех его бед и несчастий; с ней, не таясь и не опасаясь, говорил он о Марианне, своих печалях и заботах. Вот и об этом решении, которое внезапно пришло ему на ум, он сообщил Рамоне едва переступил порог дома.
– Нам надо найти новорожденного ребенка! – ошеломил он растерявшуюся вконец женщину. – Нет, не думайте, что я сошел с ума. Дело в том, что Марианна не может найти сына. Боюсь, что его нет в живых, а у нее все время навязчивая идея, где отыскать ребенка.
– Вы говорили с доктором?
– Да, говорил. Он считает, что с ней все в порядке. Но все же, мне кажется, когда Марианна вернется, надо, чтобы в нашем доме был ребенок.
– Но где же взять его, сеньор? – Рамона в полном смысле слова потеряла дар речи.
– Разве мало матерен, которым дети вообще не нужны и они бросают их? Сколько угодно! Или незаконнорожденные? От них тоже стараются избавиться… Наверное, Марианна менее болезненно перенесет потерю сына, если, возвратившись домой, найдет здесь ребенка.
– Сеньор, вам надо обратиться за помощью в детский приют.
– Вы правы, Рамона, детский приют – это выход. Наведаюсь туда завтра же…
Марианна жила в ожиданиях каких то вестей от доктора Суареса: она помнила его обещания помочь в розыске сына.
– Вы что нибудь узнали, доктор? – с этого вопроса начинались теперь все их беседы.
– Ничего, Марианна. Пока ничего. Ту женщину еще не нашли.
– Видите, доктор, я, наверное, сама должна заняться поисками.
– Нет, Марианна, вам надо побыть здесь еще некоторое время.
– Но ведь чем дольше пробуду я у вас в клинике, тем менее останется надежды разыскать моего мальчика.
– Вы больны, Марианна, а вчера так волновались, что даже перепугали своего мужа.
– Но ведь он не поверил ни единому моему слову, доктор. Когда я сказала, что своими руками отдала ребенка, он, наверное, подумал, что я и впрямь сошла с ума.
– Это хорошо, что так случилось, и он не поверил вам. Благодарите бога! Подумайте, как он поступит, если поверит, что вы отдали ребенка.
– Он просто возненавидит меня, я знаю.
– И тогда, наверное, вы лишитесь возможности прожить свою жизнь рядом с любимым человеком. И с сыном, если найдете его.
– Вы, доктор, не верите, что я найду его?
– Разумеется, найдете, надеюсь ваш сын жив и здоров, Марианна.
– Когда же я смогу, наконец, выйти отсюда, доктор?
– Мы решим это вместе. А теперь, Марианна, успокойтесь.
– Хорошо, доктор, я постараюсь, но вы должны мне помочь. Хоть вы поймите…
– Я вас очень хорошо понимаю.

Глава 9

Луис Альберто никогда не представлял себе, что переступит порог подобного учреждения. Его жизнь с первого дня появления на свет и до последних зрелых лет прошла в стороне от забот и горя бедного люда. А ведь детский приют это не что иное, как милосердие общества по отношению к неимущим, бедным матерям, которые по тем или иным причинам не в состоянии прокормить появившееся на свет дитя, обеспечить его всем необходимым, подарить заботу и ласку… Конечно, и из этого правила есть исключения. Сюда попадают и дети обеспеченного сословия. Богатые тоже плачут… В полной мере Луис Альберто ощутил справедливость этих слов в последние месяцы своей жизни. Может быть, и его сын по несчастной случайности оказался в таком вот детском приюте, как знать? А может быть, его жена, не помня себя от горя и отчаяния после разлуки с ним, положила, в беспамятстве, своего первенца на порог такого вот дома. А, может, все было гораздо проще – подобрали мальчика случайные прохожие и отнесли сюда… Так или иначе Луис Альберто пришел в детский приют, и его приняла старшая сестра попечительница, которой он рассказал обо всем случившемся.
– Вот и вся моя история, сеньора… Я пришел к вам просить об одолжении, помогите усыновить мальчика. Иначе, не знаю, что будет с моей женой, когда она вернется из клиники.
– Думаю, сеньор, есть способ разрешить вашу проблему.
– Какой? Подскажите.
– Нужно, чтобы ребенок, которого вы возьмете, обязательно был новорожденным.
– Да, да, полагаю именно так.
– В таком случае, сеньор, это будет… девочка.
– Девочка? – разочарованно посмотрел на сестру Сальватьерра.
– Да, девочка… разумеется мы отдадим ее вам только после того, как будут выполнены условия, о которых я вам уже говорила. – Забота о малышке, как о собственном ребенке, терпение, ласка, достаточное материальное обеспечение семьи… Кроме того по нашим правилам, первые годы его пребывания в вашем доме мы наблюдаем за ребенком.
– Я на все согласен, сеньора, но дело в том, что моя жена родила мальчика, и она это прекрасно помнит.
– Знаете, сеньор Сальватьерра, после такого эмоционального срыва, о котором вы рассказывали, она вполне может об этом и забыть. Новорожденный ребенок, будь то мальчик или девочка, заполнит душевную пустоту, а это главное, в чем ваша жена нуждается теперь. На основе генетической теории мы проводим все необходимые исследования, чтобы вы усыновили нормального, здорового ребенка.
– Ну, не знаю, не знаю… Во всяком случае, мне надо подумать.
– Пожалуйста, не торопитесь, это очень ответственный шаг в жизни семьи.
– Если честно признаться, я был бы очень рад и девочке, – обезоруживающе улыбнулся Луис Альберто.
– Тогда мы готовы помочь вам. Тем более, что в данный момент у нас нет ни одного новорожденного мальчика. – Одни девочки…
– Ну, что же, спасибо большое, сеньора, мне все таки надо подумать. Я зайду к вам, на днях, до свиданья…
Рамона встретила Луиса Альберто в холле, волнуясь, спросила, был ли он в приюте, и чем закончился его визит туда.
Не было мальчиков, новорожденные – одни девочки. Нет, он еще не решил, как поступить, потому что не знает, как к этому отнесется Марианна.
Рамона, как и сестра в приюте, стала уверять сеньора, что неважно кто это будет, мальчик или девочка: Марианне необходим ребенок, о котором она заботилась бы, любила бы его… Да, наверное, это так, но спешить не следует. Он так и сказал там, в приюте…
Едва Луис Альберто прошел в библиотеку, как в холле тотчас появилась гувернантка. Губы ее по обыкновению были поджаты, в глазах искрилась ироническая улыбка.
– Значит, Рамона, – жеманно протянула она, – я буду ухаживать за приемышем?
– Между прочим, Сара, неприлично подслушивать под дверью.
– Но надо же мне каким то образом узнавать, что происходит в этом доме? Другого пути нет…
– Ну и что же ты узнала, бесстыдница?
– Довольно много. Прежде всего… у идиотки был сын…
– Побольше уважения, Сара! Если ты не будешь вести себя как следует, я буду вынуждена сказать сеньору Луису Альберто, чтобы тебя уволили.
– Когда угодно, Рамона! Хоть сейчас доложите! Но, думаю, сеньор не согласится с вами.
Погруженная в мучительную тревогу о своем ребенке, Марианна не слышала увещеваний доктора Суареса. А тот с жалостью смотрел на эту молодую красивую женщину с измученным лицом, не находившую себе покоя. Доктор хорошо знал жизнь и понимал, что только нежная забота мужа может излечить ее душевную рану. И еще – время. Но если она будет неустанно тревожить свою память горькими воспоминаниями, жить только ими, тогда – конец. Какой мужчина это выдержит? Рано или поздно каждый из них уйдет в свою собственную жизнь, а потом… Вот почему, удерживая пристальным взглядом мятущийся взгляд Марианны, доктор еще раз сказал:
– Если вы будете рассказывать, что отдали ребенка первой встречной женщине на улице, можете мне поверить – муж вас просто возненавидит. Надо молчать, пока не отыщите ребенка. И еще: я рекомендую вам держать поиски сына в секрете. Я буду помогать вам в этом.
– А если мой мальчик не найдется? – в голосе Марианны опять послышались слезы.
– Он найдется, Марианна, – уверенно сказал доктор. – А теперь я хочу обрадовать вас: вы можете покинуть клинику в самое ближайшее время, возможно, на следующей неделе.
Когда Марианна ушла, доктор тут же позвонил Луису Альберто. Встревоженный Луис Альберто не заставил себя ждать.
Доктор Суарес протянул Луису Альберто руку, усадил его за стол и начал без обиняков:
– Я считаю, что сейчас вашей жене было бы полезнее находиться с вами, чем здесь.
– Значит, она здорова? – обрадовался Луис Альберто, но в голосе его прозвучало сомнение.
– Видите ли, – пояснил доктор, – от своей навязчивой идеи, от своей травмы она еще не совсем оправилась. Но ей ничего не грозит. Не бойтесь за нее. Пусть плачет, говорит, не отговаривайте ее. Относитесь к ней заботливо, с нежностью. Помогайте во всем…
– Я все так и сделаю, доктор. Но я полагаю, будет полезно, если к ее возвращению в доме будет маленький ребенок. Такой же как наш малыш.
– Нет, нет, – не раздумывая сказал доктор, – я сам думал об этом, но сейчас она не примет никого, кроме собственного сына.
– Да, но наш сын пропал и, по всей вероятности, навсегда. Думаю, она могла бы привыкнуть к приемному ребенку.
– Нет, нет, я не советую вам этого делать. Всему свое время, – настойчиво повторил доктор. И добавил: – Каждую неделю она должна будет приходить к нам. Ваша жена на пути к выздоровлению, но немного отстает в восприятии реальности. Это скоро пройдет.
Разговор с доктором Суаресом обрадовал Луиса Альберто. Не откладывая дела в долгий ящик, он зашел в магазин и накупил всего, что, по его мнению, требовалось маленькому ребенку. Ну, а что касается совета доктора Суареса, то кому как ни ему, ее мужу, знать, что нужно его жене? Он искренне верил, что заботы о малышке помогут Марианне быстрее справиться с болезнью.
Вслед за Луисом Альберто посыльные внесли несколько больших коробок.
– Так много вещей? – удивилась Рамона.
– Я уже все решил, Рамона, – сказал Луис Альберто. – Возьму к нам в дом ту девочку из приюта. Поэтому я и купил эти вещи. Чтобы обставить ее комнату.
– Сейчас и начнем? – с наигранным оживлением спросила Сара.
– Да, конечно, и чем раньше, тем лучше. Марианна выписывается на следующей неделе, – ответил Луис Альберто.
– Уже? – Сара не смогла скрыть своего разочарования.
Войдя в комнату, предназначенную для ребенка, Луис Альберто огляделся – как лучше расставить мебель. Рамона, помогая Саре распаковывать коробки, тревожно спросила:
– Сеньор, а если Марианна не примет девочку?
– Я говорил еще раз с директором детского приюта. Она понимает, что случай необычный. Если Марианна не примет ребенка, мы вернем его обратно, чтобы ни в коем случае не травмировать Марианну. Во всяком случае, – улыбнулся Луис Альберто, – для Марианны это будет приятный сюрприз. Я ей пока ничего не скажу.
– Она красивая? – спросила Сара с легкой улыбкой.
– Марианна просто прелесть, – ответил Луис Альберто.
– Я спросила про девочку, – уточнила Сара.
– Мне кажется, все новорожденные абсолютно одинаковые. Поэтому я думаю, что Марианна увидит в этой девочке своего ребенка. К тому же вряд ли она сможет теперь иметь собственных детей.
– Но что вам мешает иметь детей от другой женщины? – кокетливо спросила Сара, любуясь большой куклой, вынутой из коробки.
– Сара, – одернула ее Рамона.
– А что такое? – нарочито забеспокоилась Сара. – Разве я сказала что то не то?
– Думай, что говоришь, – строго сказала Рамона. – Пошли, надо готовить ужин.
Но в разговор вмешался Луис Альберто:
– Рамона, пусть она мне поможет.
Чересчур вольные манеры новой служанки, бесцеремонность ее обращения с ним порой шокировали Луиса Альберто. Но ее постоянная готовность угодить ему, кроткая льстивость ее речей и, наконец, большие карие глаза не могли оставить его равнодушным. Может быть, поэтому он позволял ей больше, чем позволил бы любому другому. Во всяком случае, он не оборвал ее, когда она вкрадчиво спросила:
– А правда, что ваша супруга была не в себе, когда потеряла ребенка? А может, она хотела от него избавиться?
– Нет, что вы, это ее страшно мучает.
– Вот видите, это все таки очень похоже на болезнь. Но вы не беспокойтесь, я всегда буду рядом с девочкой – мало ли что придет в голову вашей жене. Повторяю, сеньор, за девочку я отвечаю.
Луис Альберто промолчал.

Луис Альберто с большим букетом цветов вошел в палату. Нежно обнял жену.
– Любовь моя, наконец то, ты возвращаешься, мы снова будем вместе.
– Как хорошо! – обрадовалась Марианна. – Пойдем отсюда скорее, – заторопилась она.
– Я подготовил тебе сюрприз, – сказал он, не выпуская жену из объятий и ласково глядя на нее. – Надеюсь, он тебя порадует. И не надо плакать о том, что уже потеряно.
– Нет, я его не потеряла.
– Дорогая, ты должна примириться с тем, что случилось. Мы все равно будем счастливы.
Марианна вспомнила разговор с доктором: она не уйдет отсюда, пока не выговорит себе право искать своего ребенка.
– Я люблю тебя, дорогой. И хочу, чтобы ты потерпел немного. Если я буду уходить, часто уходить, то, умоляю, не мешай мне.
– Не буду, дорогая, можешь делать все, что захочешь, – заверил ее Луис Альберто.
Тихонько посапывая, маленький розовый сверток лежал посреди кровати, не ведая о тех страстях, которые кипели вокруг него.
– А она хорошенькая, – заметила Сара, разглядывая девочку.
Но Рамону беспокоило другое.
– Только бы Марианна приняла ее. Сара насмешливо прищурилась:
– Должна принять, и вдобавок – еще, и поблагодарить мужа. Луис Альберто и так для нее слишком много делает.
– У тебя нет детей, вот ты и не знаешь, каково их терять.
– Ой, прошу вас! Бы же сами мне рассказывали, когда я пришла сюда, что у Марианны были неприятности с мужем. Ну и кто может дать гарантию, что она не сама избавилась от ребенка.
Района посмотрела на нее строгим, укоризненным взглядом:
– Хватит, Сара. Это уже переходит все границы, – строго сказала она.
Их разговор прервал шум подъехавшей машины.
– Это они, – заволновалась Района. – Девочка лежит спокойно. Пойдем, встретим их.
Сара улыбнулась, пробормотала про себя: «Да, надо занять подходящее местечко, чтобы насладиться тем, что тут сейчас произойдет».
Марианна стремительно вошла в дом, не замечая шагнувшей ей навстречу Рамоны, притаившейся в стороне Сары. Как она когда то была здесь счастлива! Вот если бы забыть побелевшие от ярости глаза Луиса Альберто, когда она очнулась после обморока, его злые несправедливые слова, все, что было потом. Прошлое нахлынуло на Марианну. У нее закружилась голова.
– Что с тобой? Что ты? – забеспокоился Луис Альберто.
– Помоги мне, – тихо сказала Марианна.
– Ты взволнована, это понятно, – Луис Альберто обнял жену, бережно повел ее к лестнице, – то ли еще будет, когда ты поднимешься наверх.
– А в чем дело, дорогой? – спросила Марианна. Луис Альберто смотрел на нее с торжествующей улыбкой.
– Ну для тебя это, наверное, будет неожиданностью… Послушай, дорогая, я очень хотел, чтобы нас было трое.
– Да, конечно, – рассеянно ответила Марианна. Луис Альберто помедлил.
– Пойдем же, – сказал он наконец, – там тебя ждет малышка.
– Ждет малышка? – Марианне показалось, что она ослышалась. – Мой сын, мой сын? – У нее перехватило дыхание, в висках застучали тяжелые молоточки. – Значит, ты нашел его? Но почему ты молчал, Луис Альберто? Почему? Покажи мне его скорее, прошу тебя.
Луис Альберто с тревожным недоумением смотрел на нес.
– Марианна, успокойся, пожалуйста.
– Спасибо, Луис Альберто, большое спасибо. До конца жизни я не смогу тебя отблагодарить. Ты вернул мне жизнь… – Она прижала ладони к вспыхнувшим щекам, с любовью и признательностью глядя на него повлажневшими глазами.
– Марианна, Марианна, я прошу, позволь мне объяснить, – в растерянности твердил Луис Альберто, но Марианна его не слышала.
– Помоги мне подняться. У меня колени дрожат… Ах, Луис Альберто, скорее, скорее!.. Я думала, что потеряла его навсегда… Пойдем же, Луис Альберто, пойдем.
– Марианна, Марианна, господи. Подожди, – растерянно говорил Луис Альберто. – Марианна, послушай…
– Нет, нет, все объяснения потом. Я тоже должна многое тебе объяснить. Я встану на колени и буду просить у тебя прощения.
Увлекая за собой Луиса Альберто, Марианна, торопливо поднималась по лестнице.
Столпившиеся у лестницы слуги с жалостью и тревогой смотрели на молодую женщину. Одна только Сара не преминула съязвить.
– Что будет, когда эта ненормальная все поймет!..
– Замолчи, – предостерегающе сказала Рамона, пристально взглянув на нее своими темными пронзительными глазами.
Войдя в комнату, Марианна упала на колени перед кроваткой. Слезы застилали ей глаза, когда она осторожно дотронулась до маленького живого комочка. Слезы радости!
– Миленький, наконец то ты здесь, с папой и с мамой, – говорила она. – Мы больше никогда, никогда не расстанемся, жизнь моя, маленький мой, – приговаривала счастливая Марианна, то смеясь, то плача от радости. – Никогда, любовь моя.
Но что это? Темные волосики, маленький курносый нос, темные глазки…
– Нет, нет, нет, – закричала Марианна. – Боже мой, нет, нет…
– Марианна, Марианна, прошу тебя, успокойся, – склонился над ней испуганный Луис Альберто.
– Это не мой сын, Луис Альберто. Это не мой сын! Его подменили, – уткнувшись в детскую кроватку, рыдала Марианна.

Глава 10

Как прав был доктор Суарес!
Луис Альберто оторвал Марианну от кроватки, усадил на стул. Нежно поглаживая по голове, прижимая к себе ее вздрагивающие плечи, он попытался объяснить ей:
– Марианна, у этой девочки нет родителей. Я взял ее из приюта, чтобы ты, когда придешь домой, увидела ее и приняла, как родную. Я хотел, чтобы у тебя был ребенок. Вместо сына, которого ты потеряла. Но если не хочешь, я верну ее. Мы так условились.
– Да, да, Луис Альберто, верни, верни ее, – сквозь слезы говорила Марианна. – Или… нет, нет… оставь ее. Бедненькая, мне ее жалко. Но я не успокоюсь, я все равно буду искать своего сына, Луис Альберто. Как я могла подарить его? Как?
– Дорогая, прошу тебя, не повторяй этого, постарайся все забыть, – успокаивал ее Луис Альберто.
Вдруг Марианна подняла голову и прислушалась.
– Нет, нет, я не хочу слышать плач этой девочки. Пусть она замолчит.
Луис Альберто наклонился, посмотрел Марианне в глаза. Стараясь говорить как можно мягче, сказал:
– Дорогая, возьми ее на руки, она сразу успокоится. Возьми же ее.
Марианна, все еще рыдая, встала, протянула к девочке руки, но тут же отдернула их.
– Луис Альберто…
– Возьми, подержи ее, прошу тебя.
Марианна склонилась над кроваткой, осторожно взяла на руки плачущего ребенка:
– Девочка, какая жестокая мать тебя бросила? – Она прижала малютку к груди.
– А может, ее мать умерла?
– Нет, я уверена, что она ее бросила. Не бойся, детка, не бойся, я буду заботиться о тебе. Ведь, наверное, и о моем сыне кто то заботится.
Луис Альберто облегченно вздохнул.
– Она будет нашей дочкой, мы удочерим ее.
– Нет, нет, только не это. Сын рано или поздно вернется, я не успокоюсь, пока не найду его.
Слезы бежали по ее лицу.
Перестилая детскую кроватку, Сара небрежно бросила:
– По моему, ясно, что она ненормальная.
– Бедная Марианна, – Рамона, казалось, не услышала злобного замечания Сары.
– Бедный Луис Альберто, – подхватила Сара. – Ну и везет же некоторым женщинам. Интересно, почему она говорила, что подарила ребенка?
– Потому что она больна.
Сара подняла голову, неопределенная улыбка скользнула по ее лицу.
«Жаль, – подумала она. – Если бы я осталась с ним еще немного, он был бы мой. А сейчас это не так то просто. Но возможно».
– О чем ты думаешь, Сара? – подозрительно спросила Рамона.
– Как можно жить с женщиной, которая все время проливает слезы?
– Она его жена, и он ее любит.
– В конце концов ему это надоест, и он обратит внимание на другую женщину.
– Надеюсь не на тебя! – Рамона в упор посмотрела на девушку.
– Аи, Рамона, что у вас за мысли, – отговорилась та. Чтобы прекратить этот неприятный разговор, Рамона взяла девочку и понесла ее Марианне.
– Посмотри, кого я тебе принесла, Марианна. Какая хорошенькая наша Марисабель.
Марианна безучастно взглянула на девочку.
– Хорошенькая, – согласилась она, – и несчастная.
– Не говори так, Марианна, наоборот, ей очень повезло, потому что она попала именно к вам. Возьмешь ее на руки?
– Нет. Не хочу, – Марианна покачала головой.
– Послушай, Марианна, сделай это ради своего мужа. Стань такой, как прежде, – милой, непосредственной, веселой… Старайся улыбаться, даже если тебе хочется плакать. Вот увидишь, со временем боль от потери ребенка утихнет.
– Я не потеряла его, я его подарила, – Марианна горестно посмотрела на Рамону.
– Не говори так, Марианна. – Рамона тревожно оглянулась на дверь.
– Но кому то я должна доверить свою тайну. Я была тогда, как помешанная. Помню, я вышла с сыном из «Красного креста» и отдала его одной женщине в парке. Поверь мне, Рамона, это правда. Я его подарила.
– Но кому? Может быть, ты что нибудь помнишь?
– Кажется, продавщице лотерейных билетов.
– Боже мой, ну тогда надо скорее искать эту женщину, – заволновалась Рамона.
– Именно это я и буду делать, Рамона. Искать ее. Искать, пока не найду, – Марианна закрыла лицо руками и заплакала. И, будто вторя ей, на руках у Рамоны заплакал ребенок.
На следующее утро, едва заря прокралась сквозь приоткрытое окно спальни, Марианна вскочила, чтобы отправиться на поиски своего сына. Выходя из своей комнаты, она столкнулась с Луисом Альберто.
– Марианна, почему ты так рано встала? – удивился он.
– Я хочу выйти на улицу по одному очень важному делу, – торопливо сказала она.
– Что за странная идея, – опять удивился Луис Альберто.
– Луис Альберто, умоляю тебя. Ты же обещал, вспомни, – настаивала Марианна.
– Хорошо, хорошо, делай как хочешь, но не забывай, что ты еще слаба. Возьми с собой Рамону. Пусть Максимо отвезет вас куда вы захотите.
– Спасибо. Я скажу ему, – сказала Марианна, сбегая по лестнице.
Максимо отвез их в парк, почти безлюдный в это раннее утро. Кое где виднелись редкие прохожие. Досматривали последние сны бездомные бродяги.
Жалость захлестнула Рамону. Ну разве можно отыскать в этом парке какую то неизвестную женщину? И когда ее искать – утром, вечером, днем?.. Бедная Марианна. Но она понимала – никакие слова не смогут ее сейчас переубедить. Может быть, со временем… И как бы отвечая ее мыслям, Марианна сказала:
– Знаешь, Рамона, я буду каждый день искать своего сына. Каждый день. Пока не найду. Месяцы, годы… Я буду приходить сюда каждый день.
Сара была довольна. Обе женщины ушли и оставили ее одну. Она одобрительно взглянула на себя в зеркало, на всякий случай провела щеткой по волосам и заспешила на кухню. Через несколько минут, скромно улыбаясь, она поставила перед Луисом Альберто ароматный кофе.
– Не стоит беспокоиться, Сара, – оторвался от своих бумаг Луис Альберто. – Вы ведь в этом доме для того, чтобы заботиться о девочке, а не о нас.
– Малышка спит. Мария пошла на рынок, а Рамона ушла с сеньорой. Я же вам говорила, сеньор, ваша жена все еще нездорова. Она только и думает, как разыскать своего сына. Если и дальше так пойдет, ей станет еще хуже.
– Нет, не думаю, – возразил Луис Альберто.
– Ой, сеньор, вы ее так любите, что просто слепы. По моему, пропавший ребенок, это навязчивая идея, причина ее болезни. Будь это не так, она бы целиком посвятила себя девочке. А она избегает ее.
– Как, разве она не бывает у нее? – удивился Луис Альберто.
– Она даже не вспоминает о ее существовании. – Сара досадливо повела плечом. И вообще, наступит момент, когда вы просто устанете от всего этого, сеньор. Ни один муж, даже самый любящий, не сможет так жить. Тем более, когда вокруг столько здоровых и красивых женщин, – сказала она, выходя из комнаты. Луис Альберто молча посмотрел ей вслед.

Глава 11

Шли годы. Все, казалось, складывалось благополучно в доме сеньора Луиса Альберто Сальватьерра. Он – глава процветающей строительной фирмы, глава семейства. Теперь, глядя на него, солидного, респектабельного мужчину, с трудом верилось, что когда то его отец, Альберто Сальватьерра, переживал и страдал от того, что сын – бездельник и пьяница. Вот уже почти восемь лет как дон Альберто и донья Елена поселились в Европе. Они жили во Франции, потом переехали в Италию. Несколько лет назад к ним пришла долгожданная радость: приехали молодые Сальватьерра. Они не могли наглядеться на внучку: веселую, живую Марисабель. Они гордились Луисом Альберто и преклонялись перед Марианной, благодаря которой так изменился их сын.
Родители и сейчас были в курсе всех событий, происходящих в родном доме, – они часто писали, звонили и не раз собирались навестить детей, но поездки всякий раз откладывались: то болели дон Альберто или донья Елена, то Луис Альберто оказывался в отъезде по делам фирмы.
Но на сердце у них было спокойно – сбылись все их надежды и мечты: дело и дом – в надежных руках.
Лишь Марианна не знала покоя. Каждый день она просыпалась и засыпала с мыслью о сыне. Ни прелестная Марисабель, ни безмерная любовь мужа не могли заставить ее забыть свою вину. Единственное, что спасало Марианну – возможность искать сына. По утрам в любую погоду она отправлялась бродить по улицам Мехико, надеясь встретить ту женщину, что продавала лотерейные билеты. Верила ли она в удачу? Верила! Вопреки скептическим взглядам Луиса Альберто, который смиренно держал данное когда то обещание отпускать ее. Верила, вопреки сочувствию и жалости Рамоны, терпеливо поддерживающей ее все эти годы. Да и кто решился бы отнять у нее последнюю надежду.
– Мамочка, мамочка, ты знаешь, папа пообещал мне купить большой велосипед. Ты потом отведешь меня в магазин? Мамочка, ну почему ты молчишь? У меня же день рождения! – Марисабель с разбегу обняла мать.
– Конечно, Марисабель, мы обязательно купим велосипед, но сначала мне нужно сходить в парк.
– Сходить в парк? – переспросил Луис Альберто, входя в комнату. – Прошу тебя, Марианна, перестань гоняться за иллюзиями.
Марианна мало изменилась за эти годы: только собраны в прическу пышные волосы, да поселилось в глазах непроходящее тревожное ожидание.
– Луис Альберто, пойми меня, это мой грех, мое горе.
– Я все время думаю о тебе, Марианна. Мне кажется, тебе нужен сын. Доктор Суарес говорит, что это вполне возможно.
– Нет, нет, Луис Альберто, не хочу другого сына, хочу того, о котором ничего не знаю…
В комнату вбежала взволнованная, раскрасневшаяся Марисабель.
– Мамочка пойдет со мной в магазин, – закричала она, – а ты, папа, понесешь деньги. Хорошо?
Чоли опять свалил приступ ревматизма. Она с трудом поднялась, чтобы сварить кофе только что вернувшемуся Бетито. Стоя у маленькой жаровни, она с улыбкой говорила сыну:
– Бетито, ты такой славный мальчик. А Филипе то боялась, что ты можешь вырасти неблагодарным. Пусть теперь прикусит язычок. Во всем мире нет такого сына, как ты. Сперва съешь немного хлеба, выпей кофе. Давай, садись.
– А как твой ревматизм? – спросил Бетито, усаживаясь за стол.
– А, сынок, – отмахнулась Чоли, – он у меня никогда не пройдет. А мне так хочется в парк, опять продавать билеты.
– Ну я же зарабатываю деньги – помогаю на рынке, таскаю мешки.
– Ах ты, мой родной! – Чоли обняла мальчика.
– Скажи, мама Чоли, почему ты смуглая, а я такой белый?
Чоли смутилась, отвела глаза:
– Когда подрастешь, сынок, я тебе все объясню. Сейчас ты меня не поймешь.
– Ребята говорят, что ты не моя мама.
– Ой, не обращай внимания, – всплеснула руками Чоли.
– А еще говорят, что ты вытащила меня из мусорного ящика, – продолжал допытываться мальчик.
– И ты веришь им? Разве я любила бы тебя так, если бы не была твоей мамой?
– Конечно, нет, – заулыбался мальчик. – Ну, я пошел.
– Иди, сынок.
– Пока, родная моя мамулечка. – Мальчик махнул рукой и побежал по своим делам.
…Велосипед выбирали долго. Он был такой красивый, что девочка не доверила его никому, – она сама везла его до двери, держа за яркий сверкающий руль. В дверях велосипед застрял.
– Хочешь помогу? – предложил светлоглазый, улыбающийся мальчик, стоявший у входа. И, повернувшись к Марианне, добавил: – Сеньора, вам помочь отнести велосипед к машине?
– Если хочешь, – улыбнулась Марианна. – Какой чудесный мальчик. Правда, Луис Альберто? Как тебя зовут? – спросила она ребенка.
– Меня? Альберто, – сверкнул белозубой улыбкой мальчик.
– Так значит, тебя зовут Альберто? – переспросила Марианна.
– Да, но мама называет меня Бетито, – улыбнулся мальчик.
«Какая у него чудесная улыбка, – подумала Марианна. – И такой он милый… Да еще это имя – Альберто». Марианна откровенно любовалась ребенком.
– Ты здесь работаешь? – спросила она.
– Да, я помогаю покупателям – вот здесь у входа.
– Ну тогда я буду приходить и всегда просить тебя, чтобы ты помогал и мне.
Луис Альберто, снисходительно поглядывая на Марианну, нетерпеливо дожидался конца разговора.
– Ну что, пойдем, Марианна? – не вытерпел он наконец.
– Подожди минуту, Луис Альберто.
– Ты неисправима, Марианна. И все из за своей навязчивой идеи, – раздражение Луиса Альберто нарастало.
– Луис Альберто, не сердись. Я действительно, во всех детях вижу нашего потерянного сына, а этот…
– Ты здесь всегда? – вмешалась в разговор Марисабель.
– Только после обеда. Утром я хожу в школу.
– Знаешь, а у меня был день рождения. Поэтому мне подарили велосипед.
– А мой день рождения через три месяца.
– А что тебе подарят? – щебетала девочка, она еще никогда не разговаривала с незнакомым мальчиком.
– Ничего, – коротко ответил мальчик.
– У твоего папы нет денег? – удивилась девочка.
– У меня нет папы. Моя крестная – Лупита делала мне подарки, но она переехала в другой квартал и теперь почти не приходит. А мама болеет и не может работать. У нее нет денег на подарки.
– Ты слышишь, Луис Альберто? Вот как бывает в жизни, – взволнованно сказала Марианна. И, обратившись к мальчику, спросила: – А что бы ты хотел больше всего?
Глаза мальчика радостно вспыхнули.
– Больше всего я хотел бы две вещи, – мальчик выжидательно смотрел на красивую сеньору.
– Ну ну, говори, – подбодрила его Марианна.
– Я бы хотел ботинки, чтобы ходить в школу, и… – мальчик замялся, – коньки.
– Хорошо, – улыбнулась Марианна, – я куплю тебе новые ботинки, рубашку, брюки, ну и коньки.
– Правда? Большое вам спасибо, сеньора, – просиял мальчик.
Луис Альберто не выдержал:
– Надеюсь, ты купишь все это в следующий раз?
– Нет, нет, Луис Альберто, сейчас же. – Марианна просто не могла обмануть ожиданий этого несчастного ребенка. – Может, я больше его не увижу.
– Но Марисабель устала. Мы тебя уже столько ждем… – настаивал Луис Альберто.
– Знаешь, тогда езжай с Марисабель домой, а я куплю ребенку эти вещи и вернусь на такси. Хорошо?
Луис Альберто пожал плечами.
– Хорошо, я пришлю Максимо, только не задерживайся.
– Да, да, – торопливо сказала Марианна и, даже не услышав вежливого «до свиданья, мамочка», повернулась к мальчику:
– Пошли, пошли, мы купим тебе много всяких вещей.
Настроение у Луиса Альберто было испорчено. Неужели Марианна никогда не расстанется с прошлым? Сколько можно его ворошить? Наверное, Сара права. Это навязчивая идея, болезнь, Марианна не властна в своих поступках. Он и сам давно об этом думает. «А все таки Сара очень внимательна и хорошо меня понимает», – подумал он. Вот и сейчас Сара постаралась развеять его хмурое настроение.
– Пойдите погулять, – посоветовала она. – Вы вправе жить своей жизнью.
– Мне кажется, я до конца своих дней обречен на такое существование.
– Ну зачем так? Попробуйте побольше гулять, и сеньора начнет сопровождать вас.
– Да мне и выходить то не очень хочется.
– Мне так больно видеть вас таким, – сказала она притворно соболезнующим тоном. – Можно ведь пойти и развлечься с кем нибудь.
– У меня есть жена, Сара, – напомнил ей Луис Альберто. – И я не любитель приключений. Вы здесь уже много лет и должны это понять.
– Ну и зря, – кокетливо улыбнулась Сара. – По правде сказать, я бы с удовольствием развлеклась вместе с вами. Может, попробуем, сходим куда нибудь? – предложила она.
– Благодарю вас за внимание, Сара. Но я не умею лгать, прекратим этот разговор.
Сара передернула плечами.
«Ничего, это еще не последний разговор», – подумала она, усмехаясь про себя, и, придав своему лицу выражение глубокого огорчения, вышла.
– Это ты, Бето? – встревоженно спросила Чоли. Она сидела на кровати, поглаживая больные ноги и нетерпеливо поглядывая на дверь. – Почему ты так поздно? И что это за пакеты?
Мальчик положил к ногам Чоли несколько пакетов.
– Смотри ботинки, свитер, коньки и еще я принес деньги, – вон сколько песо.
– Ой, пресвятая дева Мария! – всплеснула руками Чоли. – Ой, Бето, Бето, неужели ты это украл? А деньги? Откуда у тебя деньги?
Мальчик, улыбаясь, смотрел на встревоженную мать.
– Мама Чоли, мне их дала одна сеньора в магазине.
– Что за сеньора, Бето, ты ее знаешь? Кто она такая? – волновалась Чоли.
– Богатая сеньора. Которой я помог в магазине. – Мальчик сел на пол, рядом с разложенными пакетами. – Посмотри, это коньки, видишь? А вот ботинки и еще есть брюки, новая рубашка – смотри. – Мальчик торопливо разворачивал свертки. – А это деньги для тебя.
Чоли серьезно посмотрела на мальчика. В ее больших, всегда улыбающихся глазах была тревога.
– Слушай, Бето, поклянись пресвятой девой, что это правда. Поклянись, прошу.
– Клянусь тебе, мама Чоли, – серьезно сказал мальчик.
– Сядь, сынок, сядь, – попросила Чоли. – Сядь рядом со мной и расскажи все как было. Ничего не выдумывай, я знаю, ты хороший мальчик – никогда никому не лгал.
Выслушав рассказ Бетито, Чоли успокоилась. В ее глазах снова появилась улыбка и, сложив перед собой руки, она взволнованно сказала:
– Дай бог, сынок, чтобы в жизни ты встречал только хороших людей.
Мальчик поднял на нее глаза.
– Она меня поцеловала вот сюда, – мальчик дотронулся пальцем до щеки. – Я всегда буду ее помнить.

Глава 12

Рамона не на шутку встревожилась: скоро ужинать, а Марианны все пет. Сеньор не выходит из библиотеки, Марисабель в своей комнате. Дом как будто вымер. «Ох, не кончится это добром», подумала она. Заслышав, наконец, звонок, Рамона бросилась к дверям.
– Почему ты так поздно, Марианна? – спросила она. – Луис Альберто, по моему, очень недоволен. Он рассказал, что ты осталась с каким то ребенком.
Марианна взглянула на Рамону и как будто впервые увидела ее: как она изменилась с тех пор, как впервые появилась в этом доме! Строгие пристальные глаза спрятались за стеклами очков, стройная когда то фигура ссутулилась и как будто подалась вперед, в гладких черных волосах белые нити.
Самый близкий человек в доме, подумала Марианна, с кем еще можно поделиться своей постоянной неутихающей болью.
– Ох, Рамона, – с легкой улыбкой сказала она, – если бы ты видела, какой это симпатичный мальчик, и такого же возраста, как мой.
– Аи, Марианна, пойми, Луис Альберто беспокоится, что ты опять можешь заболеть. Он нервничает из за этого. Нельзя же так, Марианна. Вот уже целых семь лет Луис Альберто не знает, что происходит в твоем сердце.
– Просто не захотел знать, – вздохнула Марианна. – Он так и не смог меня понять, хотя я и пыталась все ему объяснить. И не один раз.
– Вот и лучше, что он не понял тебя и объясняет это болезнью.
– Да, но как это меня мучает!..
– Марианна, я понимаю, как тебе тяжело. Но сколько можно искать? Смирись, наконец.
– Нет, Рамона, – твердо сказала Марианна, – я буду искать его, пока у меня хватит сил.
В столовую спустился Луис Альберто, спокойный, уравновешенный, как будто не было нескольких часов беспокойного ожидания. Но, усаживаясь на свое место, он не удержался от упрека:
– Ты слишком занята другими детьми, Марисабель тебя не интересует.
– Нет, нет, не говори так, – вспыхнула Марианна. – Я люблю ее.
– Да, да, ты любишь ее, – Луис Альберто холодно посмотрел на жену, – но я почему то не чувствую, что ты считаешь ее своей.
– Она больше привязана к тебе, – заметила Марианна.
– Это потому, что ты безразлична к ней, Марианна, и очень мало бываешь с ней. Роль матери не может выполнить никто. Она принадлежит женщине.
– Не надо мне напоминать, – вспыхнула Марианна.
– Марианна, обрати свою любовь на Марисабель, я принес ее в наш дом, думая, что тебе нужен ребенок.
– Я благодарна тебе за это, Луис Альберто, ты так добр ко мне.
Неприятный разговор прервал приход Сары. Как всегда, с легкой улыбкой, она обратилась к Марианне:
– Извините, сеньора, девочка хочет, чтобы вы надели на нее пижаму и пожелали ей спокойной ночи.
Марианна с облегчением встала из за стола. Сара не торопилась уходить. Глядя на Луиса Альберто, откровенно зазывным взглядом, она сказала:
– Кажется, первый раз за всю неделю она пошла поцеловать девочку на ночь.
– Она возвращается так поздно, что девочка уже спит, – сказал Луис Альберто, не глядя на Сару.
– Она каждый день куда то уходит. А вы сидите один, в библиотеке. Вы – святой. Другой давно бы обзавелся подругой. И правильно сделал бы. – Сара усмехнулась и, не дожидаясь ответа, вышла из комнаты.
Марисабель не случайно позвала Марианну – ей очень хотелось расспросить про того мальчика в магазине, а заодно узнать и еще кое что.
– Ты купила много вещей тому мальчику? – спросила Марисабель.
– Да, все, что ему было необходимо, – сказала Марианна, поправляя на девочке пижаму.
– Ты такая добрая, мамочка… Он очень обрадовался? А ты любишь детей? А когда у меня будет братик? – засыпала ее вопросами девочка.
– Скоро, – отшутилась Марианна, – когда нам принесет его аист. Ну хватит, застегивай пижаму и спать.
Она поцеловала девочку, выключила свет и тихонько вышла из комнаты.
Завидев Сару у двери библиотеки, Рамона крепко схватила ее за руку.
– А ну постой!
– Рамона, в чем дело, отпустите, – испугалась Сара.
– Не приставай к нему, Сара. Как бы ты ни старалась, сеньор не обратит на тебя внимания.
– Вы в этом уверены? – Сара уже пришла в себя, и наглая усмешка снова появилась на ее лице. – Не зря же люди говорят: капля камень точит.
– Бессовестная.
– Не ваше дело! – вызывающе сказала Сара.
Рамона в упор посмотрела на нее. Столько лет она прожила в этом доме! Он стал ей родным, она в ответе за то, что здесь происходит. А если узнает Марианна?
Тяжелая пощечина заставила Сару откачнуться назад.
– Если бы не ваш возраст, вы заплатили бы мне за это, – злобно прошипела она.
Рамона снова приблизилась к Саре, опять посмотрела на нее немигающим взглядом.
– Лучше покинь этот дом, – тихо сказала она.
Но Сара решила не отступать. Она ни за что не уйдет отсюда с пустыми руками. И она еще поборется с этой ретивой служанкой.
– Я уйду, когда сама этого захочу, так и знайте, – твердо сказала Сара. – К тому же, я больше не желаю тратить время на глупые разговоры с вами. Завтра у меня выходной, я рано уйду из дома.
На следующий день Сара, действительно, встала пораньше, чтобы застать Луиса Альберто одного. Перед тем как отправиться в город, она решила попросить у него денег – в счет будущей получки.
– Это на покупки или на прогулку? Может, у вас есть возлюбленный? – пошутил Луис Альберто, выдавая ей, как она просила, чек на две тысячи песо.
– Ах, сеньор, я также одинока, как и вы. Я здесь почти никого не знаю.
– При вашей то молодости и красоте? – улыбнулся Луис Альберто.
– Когда женщина кем то увлечена, никто другой ей неинтересен, – скромно опустив глаза, сказала Сара.
– Значит, вы уже сделали выбор? – Луису Альберто явно нравился этот легкий, ни к чему не обязывающий, разговор с красивой женщиной, которая, он это чувствовал, была к нему неравнодушна.
– К сожалению, моя мечта не сбудется. Я хочу того, чему никогда не бывать, – все так же опустив глаза и грустно улыбаясь, говорила Сара.
– Почему?
– Потому что он женат, сеньор, и, хотя супруга его не любит, даже не заботится о нем, его глаза смотрят только на нее. – Она мельком взглянула на Луиса Альберто и, уловив его выжидательный взгляд, осмелев, продолжала: – да, да, вы правильно думаете. Человек, в которого я влюблена – это вы. Я люблю вас, я хочу вас с тех пор, как начала работать в этом доме. Не знаю, как это вышло. Может быть, потому, что я все время вижу вас таким… грустным.
– Вы правы. Нежность дочери не может заменить чувство женщины, которую ты любишь. Все же это что то особенное. К несчастью, мы все устроены так, что нам необходимы внимание, нежность, участие и еще многое. Но Марианна не хочет этого понять.
– Мне грустно видеть, как вы страдаете, – Сара смотрела на него с притворной нежностью.
– Вы должны понять меня, потому что вы тоже одиноки, – сказал Луис Альберто.
– Я понимаю вас, сеньор, потому, что люблю. – Сара прижала руки к груди, посмотрела на него большими карими глазами. – Сеньор, почему бы нам не встретиться где нибудь в другом месте? Ну, хотя бы в баре отеля «Карера»?
Луис Альберто увидел в ее широко распахнутых глазах столько понимания, участия и ласки, что не смог произнести «нет». Марианна уже столько лет обделяет его своей любовью, погруженная в бесконечные воспоминания в прошлом, она забывает о живых, думал он.
– Итак, в 8 часов я жду тебя, Луис Альберто, – сказала Сара, уловив его колебания.
– Хорошо, Сара, я буду, – ответил он.
Сара хорошо подготовилась к этой встрече. Отдельный кабинет ресторана с мягким уютным диваном, красиво сервированный столик. Чувственные, страстные переливы музыки… Сара нежно взяла его за руки:
– Я боялась, что ты не придешь, – прошептала она.
– Нет, нет, я целый день думал об этой встрече.
– Хочешь выпить?
– Конечно. То же, что и ты.
Луис Альберто с удовольствием погружался в этот легкий убаюкивающий мир, которого он так давно был лишен. Заботы, проблемы, горькие воспоминания остались там, за пределами этой комнаты. А здесь все как когда то: чудесная музыка, хорошее вино, красивая женщина, которая нежно напоминает:
– Жизнь прекрасна, не правда ли?
– Да, да, – соглашается он, – но у меня нет никакого желания лгать жене (последняя дань прошлым привязанностям, – подумал он про себя).
– А, может, она этого заслуживает? – настаивает красивая женщина рядом.
– Нет, нет, лучше о ней не надо, поговорим о нас, – просит он.
– Ты прав, нам так хорошо вдвоем, – послушно говорит она.
Пора было ужинать, а Луис Альберто еще не возвращался.
– Ты не знаешь, куда ушел Луис Альберто? – спросила Марианна Рамону, накрывающую на стол.
– Он вышел куда то и ничего не сказал. – Рамона помолчала. – Мне кажется, Марианна, ты испытываешь его терпение. Он привлекательный мужчина.
– Да, да, – рассеянно сказала Марианна, – я понимаю, о чем ты говоришь. Другая может отнять его у меня. Но Луис Альберто любит меня, а я не делаю ничего плохого.
– Ты каждый день бродишь по улицам. Другой давно бы запретил тебе это делать. Он слишком мягко относится к тебе.
– Я не могу отказаться от своего сына, Рамона.
– Не забывай, что ты искала его столько лет.
– Я буду искать его до конца жизни. Пока последние силы не покинут меня, – твердо сказала Марианна.
– И ты согласна пожертвовать своей семьей? – Рамона пристально посмотрела на Марианну.
– Я готова на все, – помедлив, сказала та.
Домой Луис Альберто вернулся в хорошем настроении, весело напевая. Нежно поцеловав Марисабель, он хотел пройти в свою комнату, но Марианна остановила его:
– Будь любезен, объясни мне, что с тобой? Ты пил?
– Праздновали с друзьями день рождения Марселы Гомеса, – не задумываясь, ответил он.
– Ты примешь душ, надеюсь? – Марианна выжидательно смотрела на мужа.
– Нет, я ложусь, – он смотрел на нее, все еще улыбаясь, – ему не хотелось расставаться с праздничным, легким настроением.
– Прошу тебя, Луис Альберто, не выводи меня из терпения.
– Это ты мне говоришь о терпении? – Он усмехнулся и молча пошел в свою комнату.
Через некоторое время вернулась Сара. Вежливо поздоровавшись с Марианной, она хотела пройти в свою комнату, но Марианна попросила ее сварить крепкий кофе для Луиса Альберто.
– Он заболел? – встревоженно спросила Сара.
– Ему нездоровится, – коротко ответила Марианна. Приготовив кофе, Сара понесла его Луису Альберто, но встретила по дороге Рамону, которая строго спросила ее:
– Где ты была до сих пор?
– В гостях у подруг. Потом ходила по магазинам.
– А этот кофе для кого?
– Хозяйка попросила меня сварить кофе для сеньора Я хочу ему отнести.
– Оставь, я отнесу.
Сара насмешливо посмотрела на нее и рассмеялась.
– Зря стараетесь, Рамона. Он уже мой.
Наутро от радужного настроения не осталось и следа: его тревожили мысли о Марианне. Как бы она не относилась к нему, как бы далеко не ушла от него в собственную жизнь, – она его жена, которую он до сих пор любит, которую не может и не хочет – да, не хочет! – обманывать. Вот почему, когда Сара мимоходом заглянула в библиотеку, он сказал ей:
– Мне ни к чему осложнения, не хочу, чтобы Марианна что нибудь заподозрила. Не приходи сюда.
– Ты прав, так будет лучше, – согласилась Сара. – Встретимся в четверг, там же, правда?
– Нет, Сара, – твердо сказал он.
Она посмотрела на него долгим, выразительным взглядом:
– Ты же не сможешь забыть моих поцелуев. Ты будешь думать о них до четверга. Так же как и я о твоих.
– Нет, это конец.
– Ты имеешь право жить, Луис Альберто. – Опершись о стол, она наклонилась к Луису Альберто, заглянула ему в глаза. – Я дам тебе то, чего она не может тебе дать, – любовь.
Он вспомнил вчерашний вечер, манящее тепло покорного женского тела… Раздумчиво сказал:
– Да, она не может любить меня, не хочет, живет в своем мире.
– А раз так, давай жить с тобой нашей жизнью.
– Сара…
– Так не забудь, Луис Альберто, в четверг. В четверг, в тот же час в «Карере».
Так продолжалось несколько месяцев. В один из дней, молча наблюдавшая за всем Рамома, не выдержала.
– Что же все таки происходит с Луисом Альберто? Он опять взялся за старое?
– Не только это, – грустно сказала Марианна. – Вся его одежда пропахла духами, он развлекается с женщинами.
– Аи, Марианна, ты должна попробовать изменить это положение. Если не переборешь себя, ты его потеряешь.
– Ну, если он так поступает, лучше его потерять. Однако сказать – еще не значит сделать. Поэтому в очередной четверг, – по этим дням Луис Альберто обычно надолго уходил из дома и возвращался поздно, навеселе, – Марианна решила дождаться его прихода и потребовать решительных объяснений.
Когда Луис Альберто вошел в гостиную, ему навстречу поднялась Марианна – взволнованная, со следами слез на глазах.
– Послушай, Луис Альберто, до каких пор это будет продолжаться? – решительно сказала она.
– Не понимаю, Марианна. – Он смотрел на нее снисходительным взглядом взрослого, терпеливо слушающего лепет ребенка.
– Сколько можно издеваться надо мной? Ты считаешь меня дурой? У тебя есть другая женщина.
– Марианна, ты ошибаешься, – все также спокойно сказал Луис Альберто.
– Чем же объяснить тогда твое частое отсутствие и столь позднее возвращение? Странный образ жизни. Ты уже несколько месяцев пьешь.
– Но у меня очень много дел, и я ими занимаюсь. А вот где пропадаешь ты? Бродишь целыми днями по улицам в поисках миража?
– Тебе не понять моей боли, Луис Альберто. Мое сердце разрывается от страдания. Знаю, вне стен дома ты ищешь то, чего я не смогла тебе дать.
– Марианна, Марианна, я люблю тебя. Очень. Но между нами встал призрак нашего сына, он разделяет нас. Это стало каким то проклятьем.
– Замолчи. – Марианна подняла руку, останавливая его. – Твой сын скитается где то по миру. Ты можешь накликать на него беду.
– Я больше не хочу слышать все эти твои выдумки. Мой сын сильнее меня, я уступаю ему дорогу. Оставайся с ним, погружайся во мрак своего безрассудства. Я больше не пойду за тобой, поняла? Я буду развлекаться, пить, влюбляться в женщин, которые улыбаются. Пойми, мне надоела твоя вечная тоска, я не выношу твоего постоянно страдальческого лица. – Луис Альберто говорил с волнением, с тихой яростью человека, высказывающего наболевшее, много раз продуманное, выношенное годами.
Мариаина закрыла лицо руками. Не слышать бы его, не видеть…
– Господи…
Сегодня дела не шли ему в голову. Он вновь и вновь возвращался к вчерашнему разговору с Марианной. «Нет, нет, – думал он, – Марианна не заслуживает такого обращения. Я не прав».
Его размышления прервал телефонный звонок. Он поднял трубку и, еще не слыша голоса, почувствовал, – это Сара.
– Что случилось? – спросила она проникновенным тоном.
– Сара, мы не должны встречаться, – твердо сказал он. – Я решил все прекратить.
– Ты с ума сошел, Луис Альберто! Вот так запросто, без объяснений…
– Но пойми же, Сара…
– Слушай, Луис Альберто, я вернусь в «Кареру», где мы всегда встречаемся, и буду ждать там, пока ты не придешь. Я буду спать на улице, где попало, но не вернусь до тех пор, пока ты не поговоришь со мной.
– Пойми, Марианна может заподозрить…
– Ты считаешься с той, которая тебя не любит и пренебрегаешь мной. Нет, нет, Луис Альберто, я буду ждать тебя… – Она напряженно вслушивалась в молчащую трубку. – Ты ведь придешь, правда?
– Сара…
– Ты придешь, – повторила она, как заклинание. – Ты придешь…
Потом опустила трубку.
Луис Альберто долго сидел задумавшись. Наконец он встал, подошел к двери. «Сегодня последний раз. Я должен окончательно с ней объясниться», – решил он.
Марианна услышала, как хлопнула дверь. «Он уехал, чтобы встретиться с той женщиной», – подумала она. Что же теперь делать? Она съежилась, зарылась в подушки… Но есть же, есть тот, к кому еще можно обратиться.
«Боже мой, – мысленно воззвала она. – Боже! Я пожертвую всем, только бы искупить свой грех. Пусть придет конец моему страданию. Верни мне сына, хотя бы взамен предательства моего мужа. Прости мне, что я подарила сына. Господи милосердный!»
Утро принесло особое огорчение. Марисабель попросила отвезти ее в парк.
– Вряд ли я смогу, – ответила Марианна.
– Да, я знаю, ты будешь искать ребенка, которого потеряла.
У Марианны упало сердце.
– Марисабель, детка, кто тебе сказал?
– Сара. Она говорит, что ты сумасшедшая.
– Я не знаю, что она говорит, но это все неправда.
– Так ты попросишь папочку отвезти меня в парк? – опять повторила девочка.
– Да, родная.
– Но только, пожалуйста, без Сары. Мне не нравится, что они часто держатся за руки.
У Марианны перехватило дыхание. «Только бы девочка ничего не заметила», – подумала она. И как можно небрежнее сказала:
– По моему, ты все придумываешь, Марисабель.
– Я говорю тебе правду, мамочка, – настаивала девочка. – Раньше я сидела в машине возле папы, а теперь там сидит Сара, а меня сажают сзади. Сара кладет руку папе на шею, а папа говорит ей, что не надо.
– Это все в шутку, Марисабель. Иди, позови папу.

Глава 16

Сара взволнованно ходила по комнате:

– Бессовестный, какая наглость! Сколько же можно ждать? Куда он делся?

Она попробовала прилечь, но сон бежал от ее глаз. Только под утро она услышала, как хлопнула входная дверь и в комнату, громко насвистывая, вошел молодой человек щеголеватого вида. Как ни в чем не бывало, он подошел к Саре и нежно поцеловал ее.

– Привет, королева.

– Что это значит, Хуан Мануэль.

– Я был с друзьями.

– А может, с подругами?

– Слушай, если ты опять собираешься терзать меня своей ревностью, мы расстанемся. – Хуан Мануэль сделал вид, что собирается уходить.

Сара бросила на него быстрый взгляд. Боже, за что только она его любит! Невысокий, можно сказать – тщедушный, с капризным лицом и бегающим взглядом, который она никогда не могла понять. А какие у нее бывали мужчины!

– Хуан Мануэль, постой…

– Остаюсь, – быстро согласился он.

– А что это за духи? – подозрительно спросила она. – Я такими не пользуюсь.

– Странно, ты не узнала своих духов. – Он принюхался. – Твой нюх тебя подводит.

– Хуан Мануэль, не делай из меня дуру. Я ведь люблю тебя, не могу без тебя жить. Я просто задыхаюсь от ревности. Л ты постоянно изменяешь мне, разве не так?

– Это детали, Сара, нюансы. Ты же самая любимая, ты… – выражая глубину своего чувства, он развел перед собой руками.

– Но я хочу быть единственной.

– Ну-ну, не закатывай мне истерик, надоело, я падаю от усталости.

– Еще бы! Ведь он, бедненький, так много работает, почти не спит, встает чуть свет. В час дня – просто не верится! А потом до утра играет в карты. А мне, конечно, опять отдуваться за двоих.

Однако ее иронический тон не смутил Хуана Мануэля.

– Ты моя щебетунья, Сара, я тебя обожаю. Обожаю… – Он закатил глаза. И, заключив ее в объятия, вкрадчиво спросил: – У тебя есть деньги?

– Пока – да. Ведь у меня магазинчик.

– Знаешь что? – Он опять поцеловал ее. – Мне надо вернуть небольшой должок. Я сегодня здорово продулся. К тому же завтра нужно взять реванш. А у меня, ты не поверишь – ни гроша. И нужно-то всего пять тысяч песо.

– Но, Хуан Мануэль, у меня нет столько…

– Вечно у тебя нет денег. – Хуан Мануэль освободился от объятий Сары и нервно забегал по комнате. – Когда бы я ни попросил, всегда у тебя одно и то же: «Хуан Мануэль, я не могу. Хуан Мануэль, это большие деньги». Знаешь, Сара, нам надо прекратить встречи.

– Нет, нет, Хуан Мануэль, клянусь, посмотри сам, это правда. – Сара подбежала к туалетному столику, лихорадочно выдвинула ящик, выхватила оттуда несколько бумажных купюр. – Вот все, что есть у меня. На, возьми.

– Ой, ну что ты, что ты… – Отмахнулся он.

– Прошу тебя, возьми эти деньги. Они тебе пригодятся. Завтра отдашь долг. Прошу тебя.

– Ну ладно, ладно, сокровище ты мое. Беру. – Он небрежно сунул деньги в карман, снова привлек к себе Сару, крепко обнял ее. – Что я тебе скажу… Я так устал, пойду спать.

…Стараясь хоть немного заработать на жизнь и помочь Бето, Чоли, втайне от него, стала выходить продавать билеты. Только Филипе знала, куда по вечерам уходит ее подруга, которую она просила присматривать за домом. Но в этот вечер Чоли не возвращалась очень долго. И глядя на растерянного, испуганного долгим отсутствием матери, Бето, Филипе вынуждена была рассказать ему всю правду. Бето еще больше встревожился.

– С моей мамой что-то случилось, Филипе.

– Подождем, сынок.

Они ждали и ждали… В монастыре, за несколько кварталов отсюда, пробил полночный колокол. Чоли не было. Вдруг они услышали стук в дверь.

– Это квартира сеньоры Чоли? – спросила пожилая женщина в домотканой индейской шали.

– Да, сеньора. Вы что-то знаете о ней? Где она?

– Ой, молодой человек, очень жаль, но у меня плохие новости. Прошу вас, крепитесь.

– Говорите все, как есть, – сказала Филипе.

– Ее сбил грузовик. Бето побледнел.

– Сбил грузовик? Она умерла?

– Нет, нет, что вы? Слава пресвятой деве Марии, самое страшное уже позади. Она в «Красном кресте», в больнице. У нее сломаны ребра, и кажется, переломлена нога. Ну и… не знаю, что там еще.

– Сейчас же идем в «Красный крест», – Бето потянулся за курткой.

– Сейчас нельзя, очень поздно. Потерпите до завтра. Я торгую рядом с ней, в центре, хорошо ее знаю. Меня зовут – Тереса.

– Она, правда, не умерла? – тревожилась Филипе.

– Нет, нет, будьте спокойны. Завтра утром ее повидаете. Ну я пойду, уже поздно.

– Спасибо вам за все, сеньора Тереса.

Когда за женщиной закрылась дверь, Бето разрыдался.

– Не плачь, Бето, не надо, – уговаривала его Филипе. – Она жива, жива, слава богу.

– Филипе, я очень люблю маму. Дороже ее у меня никого нет.

Чуть свет Бето был уже в больнице. Но к Чоли его не пропустили.

– Она спит. Не беспокойте ее пока, – сказала Бето медсестра.

– Сеньорита, можно я только посижу рядом? – попросил Бето.

Его провели в палату. Чоли лежала на спине, с посеревшим лицом, которое слилось с седыми волосами, и, бессильно вытянутыми руками поверх накрывающей ее по шею простыни.

– Мама Чоли, – прошептал Бето, – мама Чоли, ты меня слышишь?

Чоли не пошевелилась. Сердце юноши сжалось от ужаса. – «Господи, поднял он глаза к небу, – не дай ей умереть. Я не хочу без нее жить. Не забирай ее, прошу тебя. Я буду молиться за нее день и ночь, день и ночь… Спаси и сохрани ее. Будь милосердным, господи! Не забирай мою мать».

Чоли не просыпалась так долго, что Бето забеспокоился.

– Сеньорита, подойдите, пожалуйста, сеньорита, прошу вас.

– В чем дело?

– Почему она не слышит меня, сеньорита?

– Не надо ее беспокоить. Доктор дал ей успокоительное. Подожди, пока пройдет действие лекарства.

Время тянулось медленно. Наконец, Чоли открыла глаза и еле слышно прошептала:

– Ой, Бетито, умираю…

– Бедная мама! Зачем ты вышла на улицу? У тебя же больные ноги.

– Хотела помочь тебе, сынок. Ой, болит, не могу… Слезы катились по ее щекам.

– Не двигайся, мама. Тебе нужен покой. Врачи обязательно тебя вылечат.

– Бог знает, встану ли я, сынок. Столько переломов…

– Не говори так, мама. Ты поправишься, я уверен. Но скажи мне, почему ты была так невнимательна, когда переходила улицу?

– Я засмотрелась, сынок. Увидела одну женщину… О, господи! Позови кого-нибудь, пусть мне сделают укол. Не могу больше…

Бето бросился к медсестре.

– Сеньорита, помогите ей, у нее сильные боли.

Сестра быстро пошла в палату.

– Тебе лучше уйти, – бросила она на ходу. – Мы сделаем все, чтобы помочь твоей маме.

Доктор не стал скрывать от Бето тяжелого состояния Чоли.

– Она встанет нескоро, – сказал он. – У нее много застарелых болезней. Да к тому же очень ослаблен организм. Сломано два ребра. Займемся пока ее общим состоянием, а в дальнейшем – посмотрим. Но ей нужны лекарства. Напомните сеньорите Верхинии, чтобы она выписала рецепты, – доктор говорил строго, но доброжелательно.

– Их надо купить, доктор?

– Да, парень. Непременно. К сожалению, здесь у нас нет нужных медикаментов. Так что постарайся достать все, что нужно.

– Спасибо, сеньор. До свиданья.

Собрав нехитрый ужин, Филипе с нетерпением ждала Бето.

Мальчик устало опустился на стул и отрешенно уставился в одну точку.

– Ну как она? Врач ее уже осмотрел? Что выписал, что сказал? – засыпала она его вопросами.

Бето сказал, что он говорил с врачом и уже выполнил его указания: купил все необходимые лекарства.

– А больше их покупать не надо? – встревоженно спросила Филипе.

– Не знаю, Филипе.

– Ну, а если еще понадобятся лекарства, что тогда? Где взять деньги? – беспокоилась Филипе.

– У нее будут все необходимые лекарства. Я согласен работать допоздна или даже… воровать.

– Нет, нет, сынок, только не это, прошу тебя, – испуганно посмотрела на него Филипе.

– Маме нужно выкарабкаться, и я, как мужчина, должен ей помочь!

Сара с силой трясла Хуана Мануэля.

– Хуан Мануэль, Хуан Мануэль! Уже час дня, проснись!

– Неужели? – Хуан Мануэль спустил ноги с кровати, протер глаза. – Я же велел тебе разбудить меня в двенадцать.

– Меня не было дома.

– Возмутительно! Мне надо было встать в двенадцать, а ты разбудила меня на целый час позже. Ее не было дома! А теперь у меня все пропало. Пропало.

Хуан Мануэль быстро оделся, поплескал водой в лицо и собрался уходить.

– Куда ты идешь? Я могу это знать? – взволновалась Сара.

– У меня важная встреча, – он вздернул голову, скользнул по ней недовольным взглядом.

– Надеюсь, по поводу работы?

– Не совсем так, – неопределенно ответил он.

– Может, ты, наконец, займешься делом? Хорошо, что я работаю, иначе бы мы умерли с голоду.

– Милая, если тебя не устраивает такое положение, то меня тем более. Есть много женщин на этом свете, которые гораздо щедрее тебя.

– И ты заявляешь это мне прямо в глаза? – возмутилась Сара.

– А что тут такого? С тобой мне трудно вылезти из долгов.

– Но ведь я дала тебе деньги только вчера…

– Что, что? Эту малость? Они тут же разошлись.

– Негодяй!

– Этого я уже не потерплю. Ухожу от тебя навсегда, – Хуан Мануэль взялся за ручку двери.

– Нет, нет, Хуан Мануэль, прости, я погорячилась. Ведь я люблю тебя, – говорила она, стараясь оттеснить его от двери.

– Дай пройти.

– Умоляю!

Он грубо оттолкнул ее в сторону.

– Чао!

– Нет, куда ты? Хуан Мануэль, вернись! Хуан Мануэль… – Она разрыдалась.

Целый день Сара думала о том, где найти так необходимые ей деньги. «Если я их раздобуду, – думала она, – он вернется ко мне. Вернется…»

И вдруг ее осенило. Сара накинула плащ. На улице она поймала такси и, сев, назвала адрес конторы Сальватьерра. Через полчаса она открыла дверь кабинета Луиса Альберто.

– Сара, какими судьбами? – удивился тот. – Садись, пожалуйста.

– Милый, после того как твоя жена прогнала меня, и ты с этим согласился, я неожиданно влюбилась – в злодея хуже Каина. Только что он меня бросил.

– И чем же, Сара, я могу тебе помочь? – Он смотрел на нее спокойно, чуть иронически – чужая женщина, посторонняя, даже странно, что когда-то он был с нею связан.

– Я пришла затем, чтобы ты дал мне денег, – заявила она.

– Сколько же тебе нужно? – спросил он ее снисходительно.

– Видишь ли, меня не устроят мелкие подачки. Мне нужна определенная сумма каждый месяц.

– Объясни, чего же ты хочешь от меня? – Сара начала его раздражать.

– Объясняю: я не хочу жить в нищете, в то время как ты и твоя жена купаетесь в роскоши. У вас так много денег, что не сосчитать.

– Это тебя не должно касаться.

– Именно это меня и касается. Мне все время не везет. И я решила, наконец, получить то, что мне полагается. Слушай, Луис Альберто, мне нужно тридцать тысяч песо в месяц.

– Тридцать тысяч? – удивился он.

– Ну, если хочешь, можешь дать побольше… Какое-то время он молча смотрел на нее, потом решительно заявил:

– Ты ничего не получишь.

Сара перегнулась к нему через стол, ее миловидное лицо исказила зловещая улыбка.

– Ах, значит, не дашь…

– Слушай, Сара, мне это надоело. Не пытайся вызвать к себе сочувствие. Меня не проймешь…

– Твое сочувствие мне не нужно, – перебила его женщина.

– И наглостью, тем более, – закончил фразу Луис Альберто.

– Ах, так? И все-таки, Луис Альберто, придется тебе раскошелиться, а иначе…

– Что – иначе?

– Что? Марисабель узнает, что вы не ее родители. А если она не поверит, я назову адрес приюта, из которого ее взяли.

Луис Альберто смотрел на нее в полном ошеломлении.

– И ты на это способна? – наконец произнес он.

– Милый, цель оправдывает средства, – проворковала она тем же тоном, каким когда-то объяснялась ему в любви.

– Если ты скажешь Марисабель хоть слово, я за себя не отвечаю. – Он побледнел, невольно сжав руки в кулаки.

– Луис Альберто, советую хорошенько подумать. Тебя ведь не устроят ни тюрьма, ни скандал. Так что, или ты поможешь мне в беде, или я все расскажу Марисабель.

– Но ты была ее нянькой, Сара, – попробовал он обратиться к ее совести.

– Я тебя умоляю! Какое это имеет теперь значение?

– Как же я ненавижу тебя! – не выдержал Луис Альберто.

– А когда-то мы любили друг друга, – напомнила Сара, улыбаясь прежней притворно-ласковой улыбкой.

– Я не любил тебя. Это было безумие, которое я до сих пор не могу себе простить.

– Ну знаешь! После драки кулаками не машут. Так ты дашь мне деньги, или нет? – ей надоел этот бесполезный разговор.

– Скажи мне раз и навсегда, сколько тебе надо? И убирайся. Больше я не хочу тебя видеть.

– Хорошо. Я назову тебе сумму и тогда обещаю, ты меня больше не увидишь.

– Сколько же?

– Скажем, – она помедлила, – полмиллиона песо. Идет?

Луис Альберто откинулся на спинку кресла, помедлил, потом потянулся за чековой книжкой.

– Э-э, нет, нет, чек мне не нужен. Только наличными. Наверняка в кассе стройки найдется необходимая сумма. Распорядись, чтобы тебе принесли эти деньги.

– Хорошо.

– И, пожалуйста, не забывай, я всегда найду способ сказать Марисабель правду.

Луис Альберто ничего не ответил.

Глава 18

Когда Луис Альберто услышал по телефону голос Сары, он понял, что его худшие опасения оправдались.

– Придется тебе дать мне еще денег, – проворковала Сара. – Иначе я кое-что расскажу Марисабель.

– Все, моему терпению пришел конец, – сказал он ей в ответ.

Луис Альберто подошел к столу, достал револьвер и опустил его в карман.

В этот момент вошла Марианна, да так и застыла у двери.

– Боже мой! Луис Альберто, что это?!

– Револьвер, как видишь.

– Да, но зачем он тебе?

– Ты, наверное, читала в газетах, что в последнее время участились квартирные кражи. Стало быть, и мы не гарантированы от воров. А кроме того, есть еще шантажисты. И шантажистки…

– Ах, вот как! Значит, Сара…

– Ладно, дорогая, давай закроем эту тему. – Луис Альберто положил револьвер в ящик стола. – Будем надеяться, что мне не придется пустить в ход эту игрушку.

Белый больничный коридор… Белые халаты… Эта белизна угнетала Бето. Перед глазами стояла белая каталка, на которой маму Чоли увезли в операционную. Привезут ли ее обратно в палату на этой ужасной, каталке?.. Или… Нет, нет, господь не отнимет у него маму!.. Сколько же времени прошло – два часа, три?

Бето изо всех сил старался держаться, но Филипе понимала, в каком он состоянии.

– Успокойся, сынок! Все обойдется, вот увидишь. Такие операции сейчас делают запросто. Маме ведь совсем плохо было, а теперь обязательно полегчает.

– Я так боюсь за нее! Будь у меня деньги, до операции не дошло бы. Хорошо богатым, у них и на лекарства и на все хватает.

– Э-э, не говори! Денег-то у них хватает, но счастья и здоровья не купишь. Богатые тоже плачут… О, вот и доктор!

Доктор сказал, что операция прошла нормально, но каков будет окончательный результат, пока еще неясно. Он разрешил Бето посидеть около матери в палате, но беспокоить ее не велел: действие наркоза еще не кончилось. Филипе ушла домой.

Бето с тревогой смотрел на мать. Она не двигалась и, казалось, не дышала. Порой он осторожно дотрагивался до ее руки – теплая ли?.. Господи, будь милостив, помоги, сохрани ее! Если она умрет, я не вынесу…

Через некоторое время пришли доктор и медсестра Верхиния. Бето попросили подождать в коридоре. Вскоре медсестра вышла и сказала, что его мать очень истощена и слаба. Необходимо срочное переливание крови. Он должен сбегать в аптеку купить плазму. Бето пришел в ужас – купить? Но у него нет ни сантима!

– Я дам тебе немного денег, – Верхиния сунула ему в карман несколько бумажек. – Но этого, к сожалению, мало. Надо пять тысяч песо. Постарайся одолжить у знакомых. Пойми, время не терпит. Без переливания крови доктор не ручается за ее жизнь.

Легко сказать – одолжи у знакомых. Да еще такую сумму! В их квартале люди едва сводят концы с концами… Может быть, Себастьян даст? У него-то денежки водятся. Бето знал, где его найти.

В биллиардной было шумно и душно. Табачный дым сизым облаком висел в воздухе. По зеленому сукну с костяным стуком катились шары. У стойки бара позвякивали стаканы. Кто-то надрывался от смеха, время от времени по-поросячьи взвизгивая. В углу плечистый парень тискал девчонку.

– Кончу играть и поговорим, – сказал Себастьян, точным ударом посылая шар в лузу.

– Прошу тебя! Я не могу ждать.

Они отошли в сторону, и Бето объяснил, в чем дело.

– Я бы тебе дал денег, старик. Подарил бы даже. О чем разговор! Но сегодня сам на мели… Впрочем, есть одна идея.

– Какая?

– Надо узнать, где лежат деньги и взять их. Сечешь? Нет? Украсть, понял? Ах, ты не можешь? Скажите, какие мы благородные! Решай – твоя мать при смерти, не моя.

Перед глазами Бето всплыло бескровное лицо мамы Чоли… В ушах зазвучал голос сеньориты Верхинии: «…доктор не ручается за ее жизнь…».

– Ладно, – с трудом выдавил он.

Себастьян объяснил, что надо делать. Он присмотрел один роскошный особняк. Собак держат на привязи где-то в глубине сада. Бето влезет в окно, возьмет какую-нибудь штуковину, статуэтку, там, или часы каминные – у богачей этого добра навалом – и обратно. Остальное – сущий пустяк. Есть тут неподалеку один мужик, покупает такой товар.

– А я в саду покантуюсь, на стреме, – добавил Себастьян. – Да, чуть не забыл: морду-то платком обвяжи на всякий случай. Да не дрейфь ты! Какой там грех? Вот собственной матери не помочь – это грех.

…Тенистый сад. Большой двухэтажный дом. Обвязавшись до глаз платком, Бето влез на подоконник. Сердце бешено колотилось. Рубашка взмокла и прилипла к спине. Но отступать было поздно. И вдруг он увидел женщину в дальнем углу комнаты. Она читала, сидя спиной к окну. «Упаду на колени, попрошу у нее денег», – подумал Бето.

Этим вечером Марианна и Луис Альберто собирались пойти в театр, но потом раздумали. У Марианны побаливала голова, а главное, ей хотелось дочитать увлекшую ее книгу. Луис Альберто, расположившись в библиотеке, занялся делами. Недавно он заключил новый контракт с фирмой-поставщиком и сейчас решил просмотреть еще раз все документы.

Марианна устроилась в гостиной. Вечер был душный, она открыла окна, включила торшер и погрузилась в чтение. Время от времени слабый ветерок колыхал занавески. Из сада наплывал цветочный аромат. Головная боль прошла. Марианне было хорошо и покойно.

И вдруг она услышала какой-то шорох. Обернулась. У окна, в дальнем углу гостиной, стоял парень. Его лицо было замотано платком. Марианна в ужасе закричала.

В тот же миг вор сдернул платок.

– Сеньора, не пугайтесь, я…

– Боже мой, Вето!..

– Сеньора, я не хотел…

Но было уже поздно. В гостиную вбежал Луис Альберто с револьвером в руке. Вслед за ним появились перепуганные Рамона и Мария.

– Не стреляй, Луис Альберто! – крикнула Марианна. – Это же мальчик, продавец лотерейных билетов!

– Негодяй!

Луис Альберто бросился к нему, но револьвер опустил. Мальчишка был безоружен и нападать не собирался. Будь Бето опытным вором, он наверняка сумел бы удрать. Но ему это и в голову не пришло.

– Сеньора! Сеньор!.. Клянусь вам, я раньше никогда… Я не вор! У меня мама при смерти… Нужно лекарство…

Луис Альберто схватил его за руку.

– Ах, мама при смерти! И вместо аптеки ты залез в чужой дом. Знаем мы эти басни! А ну поворачивайся, живо! В полиции тебе покажут лекарство.

Бето заплакал.

– Не надо, не надо! Умоляю вас! Я не могу в полицию. Сеньора, помогите! Не вру я, не вру! Позвоните в больницу… вам скажут…

Марианна подбежала к ним, попыталась удержать Луиса Альберто.

– Отпусти его! Это же ребенок. И он не лжет, я чувствую. Посмотри, что с ним творится.

Но Луис Альберто был непреклонен. Уже в дверях Бето обернулся и с мольбой посмотрел на Марианну.

– Сеньора, очень вас прошу, помогите! Моя мама, ее Чоли Лопес зовут, при смерти. Ей операцию делали. Ради бога, позвоните в больницу для бедных, сеньорите Верхинии. Скажите, что я не смог достать плазму.

Дверь за ними захлопнулась. Марианна была сама не своя. Твердила, что верит мальчику, что нужно немедленно ехать в больницу.

– Поедем, Рамона, поедем!.. Мой пропавший сын, он ведь ровесник Бето. Ведь и с ним могло бы случиться такое.

Рамона уговорила ее подождать до утра. Довольно скоро вернулся Луис Альберто. Удивился, что женщины до сих пор не спят.

– Что в полиции? Обычная процедура. Записали все данные, если тебе интересно: Альберто Лопес, 17 лет, отца не имеет, живет с матерью. А дальше пошли те же самые байки, которые мы тут слышали.

– Луис Альберто, быть может, он сказал правду? Я завтра поеду в больницу, все выясню. Если мальчик не солгал, ты возьмешь обратно заявление?

– И не подумаю! Он преступник и должен понести наказание. Будет суд, а потом ему придется переселиться на некоторое время в исправительную колонию.

– Боже мой, почему ты так жесток? У меня сердце обливается кровью. Это несчастное лицо… Эти глаза… Знаешь… он чем-то похож на тебя, особенно взгляд…

– Я чрезвычайно польщен. Но, может быть, мы кончим переливать из пустого в порожнее? Иди спать и выбрось из головы этого мерзавца.

Бето не спал всю ночь. Молился и плакал. И – подобно всем попавшим в беду – как заклинание твердил: мама, мама, мама… помоги мне, мама…

К утру состояние Чоли не улучшилось. Ей вводили сыворотку, но это давало незначительный эффект. Доктор и медсестра Верхиния были обеспокоены – куда девался сын больной? Очевидно рыщет по городу, пытаясь раздобыть деньги. А драгоценное время уходит. К сожалению, это далеко не первый случай в больнице для бедных.

Марианна поднялась спозаранку. Сказала Рамоне, что ей снилось, будто Бето ее сын… Он плакал, звал ее: мама, мама…

– Я не могу ждать, Рамона. Прошу тебя, собирайся, поедем в больницу.

– В такую рань? Ох, Марианна, Марианна, нельзя же так! Па тебе лица пет. Хоть кофе выпей. И потом – что скажет твой муж? Вряд ли ему это понравится.

– Ну и пусть, не понравится. Я чувствую, что надо спешить. А вдруг она умрет, эта Чоли? Господи, господи, несчастный мальчик.

В начале девятого они уже были в больнице. И все подтвердилось. Медсестра Верхиния сказала, что у них действительно есть послеоперационная больная Чоли Лопес. Ее состояние внушает серьезное опасение. Сын еще вчера должен был купить плазму для переливания крови, но куда-то пропал…

Верхиния вдруг умолкла и удивленно уставилась на сеньору, которая пять минут назад казалась такой взволнованной. Сейчас она улыбалась. Чему же тут радоваться? Но выражение ее лица уже изменилось, улыбка исчезла, на глазах выступили слезы.

– Какое счастье, что это пра…

Она не договорила. Пожилая женщина, пришедшая вместе с ней, тронула ее за руку.

– Марианна!

– Да, да… Я хочу сказать-, какое счастье, что я не опоздала. Сколько нужно денег? Я все сделаю для этой больной.

Теперь уже просияла Верхиния.

– О, вы так добры, сеньора! Мы вам чрезвычайно благодарны. Нехватка лекарств и денег наш извечный бич.

Марианна дала ей гораздо больше, чем требовалось на покупку плазмы, – а вдруг понадобится еще что-нибудь? Потом, с разрешения медсестры, позвонила домой, надеясь, что сейчас, когда полностью подтвердились слова Бето, Луис Альберто постарается освободить мальчика. Но он остался непоколебим: мальчишка – вор, и он не намерен поощрять его.

– А теперь поедем в участок, Рамона, – сказала Марианна, когда они вышли из больницы. – Не возражай, пожалуйста! Сама знаю, что Луис Альберто будет недоволен. Но мне безразличие. Он не может понять меня, а я не могу понять его жестокости.

В полиции Марианна объяснила, кто она такая, и попросила разрешить ей повидаться с задержанным Альберто Лопесом. Дежурный не возражал, свидания в принципе не запрещались, а потом почему бы не оказать маленькую услугу этой красивой сеньоре…

Они прошли по мрачному коридору и, свернув куда-то оказались у закутка, отгороженного решеткой. За решеткой, на грязном топчане, лицом к стене лежал Бето. Услышав звук отпираемого засова, он повернулся и, увидев Марианну, рванулся к ней.

– Бето! – Марианна обняла юношу.

– Сеньора! Клянусь вам, вчера я сказал правду! Я никогда не воровал, никогда. Но маме было так плохо, и я…

– Хорошо, я верю тебе, – перебила его Марианиа. – Я была в больнице.

– Были? Как мама? Она… она не…

– Успокойся. Сейчас, наверное, уже все в порядке. Я дала денег на лекарства. И тебе постараюсь помочь. Сделаю все возможное, чтобы тебя поскорее освободили.

– Сеньора, спасибо вам, спасибо! Вы самая добрая на свете. Благослови вас бог!

…Марианна и Рамона ехали домой. В конце той улицы, где находился полицейский участок, дорогу перегораживал фанерный щит с надписью «Объезд. Ремонтные работы». Машине пришлось развернуться и покружить по переулкам. Мелькнули многоквартирные дома, лавки чучельника с тряченой молью совой на витрине, третьеразрядный бар, фонтанчик, и наконец машина вырвалась на широкую магистраль, ведущую в район особняков.«…Повороты судьбы – как повороты дороги…» – Марианне вспомнилась фраза из книги, которую она читала вчера вечером. Уж не оказалась ли эта фраза пророческой? Марианна чувствовала, что в ее жизни наступают перемены. Этот чужой мальчик… Чужой ли?.. Его брови, глаза, взгляд пристальный и открытый… совсем как у Луиса Альберто. Нет, нет, это случайное сходство. У пето же есть мать. Как бы то ни было, очень хочется ему помочь. И первым делам надо уберечь его от тюрьмы. Как она боится разговора с Луисом Альберто! Почему он, человек отзывчивый и добрый, порой бывает таким жестоким?.. Из упрямства, наверное, из нежелания признать собственную ошибку. Так уже случалось в их жизни…

Рамона с тревогой на нее поглядывала. Марианна не умеет скрывать своих чувств, все на лице написано. Прямо с ума сошла из-за этого парня… Удастся ли ей вызволить Бето?.. Ох, что ждет их дома?..

Марисабель, проснувшись, сразу же побежала к отцу. Такова была традиция и душевная потребность обоих. Луис Альберто обнял дочь.

– Какая же ты свежая, какая румяная! Ну прямо, как роза!

Она скорчила гримаску.

– Ой, папочка, какое банальное сравнение! Придумай что-нибудь поинтереснее…

– В другой раз постараюсь. Меня беспокоит, что мама задерживается.

– Как, ее нет дома? Куда же она ушла так рано?

– Сейчас объясню. Ты вот спала крепким сном, а к нам вчера вечером залез вор.

– Ты шутишь?!

– Да нет, не шучу… – Луис Альберто со всеми подробностями рассказал ей о вчерашнем происшествии и не без иронии добавил:

– И вот, твоя доверчивая сердобольная мама занялась филантропией. Отправилась в больницу проверить, правду ли сказал этот паршивец.

– И что же?

– Да вроде бы он не соврал, его мать действительно больна. Маму чрезвычайно растрогала эта душещипательная история. Она звонила мне, умоляла освободить мальчишку.

– Ты, конечно, так и сделаешь?

– Нет. Нельзя оставлять преступления безнаказанными.

…Марианна, вернувшись домой, сейчас же пошла к мужу. Повторился вчерашний разговор, с той лишь разницей, что сейчас у Марианны был веский, как ей казалось, аргумент – мальчик не солгал. Однако на Луиса Альберто это не произвело впечатления. Каждый настаивал на своем, не понимая другого.

– Ну почему, почему ты такой равнодушный? – восклицала Марианна.

– А почему я должен быть добреньким? – невозмутимо отвечал Луис Альберто. – Для человека порядочного болезнь близких не повод для воровства. А воров наказывают. Да, я уже говорил об этом и повторяю еще раз. Если хочешь найми адвоката, а на мою помощь не рассчитывай.

Обедали они молча, недовольные друг другом.

Глава 20

У счастья много обличий. Видно, столько же, сколько людей на земном шаре. Однако для определенной части человечества символом счастья является купюра – новенькая или засаленная, не имеет значения – с внушительным шестизначным числом. Красотка Сара принадлежала к этой категории.

Выманив у Луиса Альберто кругленькую сумму, она почувствовала себя счастливой. Наконец-то можно купить то, что необходимо ей как воздух – любовь Хуана Мануэля. А если говорить точнее, его самого со всеми потрохами. Что влекло ее к этому сутенеру, выпивохе, картежнику, сказать трудно. Скорее всего, некие скрытые от посторонних глаз и пришедшиеся ей по вкусу достоинства.

Тщательно продумав туалет – все находящееся ниже пояса в меру обтянуто, все находящееся выше оного обнажено чуть более принятой нормы, – Сара отправилась в известный ей кабачок. В этом не слишком роскошном заведении Хуан Мануэль, по его словам, музицировал, а попросту говоря, бренчал на пианино за ежевечернюю выпивку. Порой, вспоминая о своем музыкальном образовании, он на полузвуке обрывал очередной шлягер, возводил очи к небесам, то бишь к засиженному мухами потолку, и извлекал из расстроенного инструмента Шопена. Впрочем, этого никто не замечал.

Когда Сара, покачивая бедрами, продефилировала от двери к стойке бара, Хуан Мануэль подкреплял угасающие силы порцией дешевого виски.

– Бог мой, Сара! Да ты потрясающе выглядишь.

– А почему бы и нет? Когда у женщины есть деньги она может приодеться.

– О-о, ты разбогатела? Значит, твой бизнес процветает? Или ты выиграла по лотерейному билету!

Сара, поиграв глазами, сделала таинственный вид.

– Ни то, ни другое… И вообще я не собираюсь распространяться здесь о своих делах, – слово «здесь» она выделила.

Далее все разыгралось, как по нотам. Хуан Мануэль проглотил наживку и разразился длинным монологом.

…Есть на свете женщины, которых не вытравишь из сердца. Он не раз говаривал друзьям, что такой, как Сара, днем с огнем не сыщешь… Но… не он один может оценить ее по достоинству. У других мужчин тоже ведь есть глаза, а главное, – нюх на деньги. Какой-нибудь субчик наговорит красивых слов, улестит, заморочит ей голову да и оберет до нитки. Он, Хуан Мануэль, так боится за нежную доверчивую Сару! И вообще, неужели они сейчас расстанутся и никогда больше не увидят друг друга?! Ему всегда казалось, что они две половинки одного яблока… Пусть Сара хотя бы разрешит проводить ее до дому. Ходить вечером одной, да еще такой красавице, опасно…

Сара, для порядка, прерывала эту тираду попреками в неверности, легкомыслии, расточительности и прочее, но проводить себя разрешила. Разрешила и повела Хуана Мануэля к себе домой, как бычка на веревочке. Что ж, этот раунд она выиграла. Хуан Мануэль в чем-то был прав: они действительно две половинки одного яблока, имя которому авантюризм.

Деньги начали таять с устрашающей быстротой. Сара понимала, что с последним песо растает и любовь ее сожителя-. Она решила бороться за свое счастье, а для этого надо было вновь запустить руку в карман Луиса Альберто.

В доме Сальватьерра начались странные телефонные звонки. Когда снимали трубку – чаще всего это делала Рамона – на том конце провода молчали. Вот и сейчас повторилось то же самое. Рамона, не успевшая отдохнуть после сегодняшнего напряженного дня, шла на зов Марианны. Зазвонил телефон. Она взяла трубку – молчание.

– Что там, Рамона? Иди же скорей, – поторопила ее Марианна.

– Алло, алло… – Рамона в сердцах опустила трубку на рычажки. – Мало нам своих забот, а тут еще кто-то забавляется.

Придя к себе, Марианна заперла дверь.

– Рамона… – голос ее дрогнул. – Если бы ты знала…

– Что с тобой творится, Марианна? Днем вся бела была, довела себя до обморока, а сейчас щеки так и пылают.

– Рамона, я так счастлива! Господь, наверное, простил меня… Поклянись, что никому не скажешь ни слова, пока я не разрешу.

– Конечно, не скажу, раз ты просишь. Но что же такое произошло?

– Этот мальчик… Бето… Он мой сын.

– Господи, да в своем ли ты уме, Марианна?

– Верь мне, верь! Сейчас ты сама убедишься, что ошибки быть не может.

Марианна подробнейшим образом пересказала ей свой разговор с Чоли. Рамона поверила – действительно, все сходится.

– Ты убедила меня, Марианна. Конечно, счастье! Но только… Бето ведь в тюрьме, его ждет суд.

– Суд?! Да никакого суда теперь не будет. Луис Альберто, узнав, что это его сын, конечно же, откажется от обвинения. Кстати, он, кажется, пришел. Слышишь, хлопнула дверь? Я сейчас пойду к нему.

Марианна вскочила со стула, но Рамона удержала ее.

– Только не торопись! Вспомни, как Луис Альберто негодовал, с каким возмущением говорил о мальчике. И вдруг – его сын – вор. Да он не поверит тебе, не захочет верить. Нет, нет, лучше уж найми адвоката.

Марианна расплакалась.

– Ну почему, почему я не могу сказать собственному мужу, что наш сын нашелся? Вот и Чоли просит молчать, ничего не говорить Бето. Боже мой, за что мне такое? Неужели за семнадцать лет я не искупила свой грех?

Рамона гладила ее по растрепавшимся волосам, по вздрагивающим плечам.

– Ну, успокойся, милая! Постепенно все наладится. А Чоли права – нельзя так вот сразу ошеломить мальчика. Горько ведь узнать, что родная мать его бросила. Пусть привыкнет к тебе, полюбит… Главное сейчас – освободить Бето. Хочешь, я поговорю с Луисом Альберто. Он же тебя любит и не допустит, чтобы ты так изводилась.

– Может быть, ты и права. Поговори с ним. Я буду ждать.

Попытка Рамоны не увенчалась успехом. Ссылка на нервное состояние Марианны лишь подлила масла в огонь. Луис Альберто сказал, что и пальцем не пошевелит ради этого негодяя, доведшего его жену до стресса.

За какие-нибудь полминуты, пока Рамона возвращалась в комнату Марианны, в ее памяти промелькнули события, в разные годы нарушавшие покой этого дома. И все они так или иначе были связаны с Луисом Альберто. Сколько слез пролила из-за него некогда донья Елена, как страдал дон Альберто! А Эстер… Пусть она сама во всем виновата, пусть она, – а не Луис Альберто – поступила подло, но стоило ей соприкоснуться с этим человеком, и жизнь ее пошла кувырком. Словно он носит в себе несчастье… И вот теперь Марианна. Уж она-то чиста и перед ним, и перед богом. За что ей такая мука? Разве не из-за его жестокости убежала она когда-то из дома и потом, отчаявшаяся, полубезумная, потеряла ребенка?.. А теперь ему и сказать нельзя, что его сын нашелся. Он не вспоминал о нем, не искал его, как Марианна, все эти годы… Пусть Бето для него чужой, но ведь и чужого попавшего в беду человека можно пожалеть. А уж если не его, то хоть бы жену пожалел…

Когда Рамона вошла, Марианна все поняла по выражению ее лица, но все же спросила:

– Ну что?

– Не хочет, – махнула рукой Рамона.

– Я так и думала… – Марианна уже не плакала. В ее глазах блеснула решимость, – значит, будем искать адвоката. Медлить нельзя. Ты устала, Рамона, но прошу тебя, поедем со мной.

– Да ведь день уже на исходе.

– Мое терпение тоже.

Хороший адвокат стоит хороших денег, и Марианна благодарила судьбу, что она не стеснена в средствах. От ее растерянности не осталось и следа. Держалась она так, словно всю жизнь только и делала, что общалась с законниками. Рамона поглядывала на нее не без восхищения – у этой хрупкой женщины есть характер. Адвокат, казалось, прямо-таки воспылал желанием помочь. Помимо высокого гонорара сыграли роль общественное положение и личное обаяние сеньоры Сальватьерра. Несмотря на поздние часы, он добился свидания с арестованным.

Когда привели Бето, Марианна бросилась к нему, обняла его за плечи.

– Бето, дорогой!

– Сеньора! Вы пришли, сеньора!

– Да, да, как же иначе! Этот господин – адвокат. Он поможет тебе.

Адвокат с удивлением наблюдал за встречей своей клиентки с арестованным. Допустим, сердобольная дама хочет помочь оступившемуся парню, это можно понять. Но такой накал чувств и «дорогой» по отношению к вору, забравшемуся в ее дом… Воистину, у богачей бывают причуды.

Района, видя, что ситуация вот-вот выйдет из-под контроля, шепнула адвокату, что у сеньоры расстроены нервы, некогда она потеряла сына и с тех пор всегда старается помочь попавшим в беду подросткам, относясь к ним прямо-таки по-матерински.

– Вот оно что-, – протянул адвокат. – А я, признаться, удивился. Что ж, такая доброта делает честь сеньоре Сальватьерра. Но пора перейти к делу. Мне надо побеседовать с моим подопечным.

Женщины вышли, и Рамона принялась журить Марианну.

– Следи за собой! Ты же себя выдаешь. Разве так можно?

– Но это же мой сын! Сын, Рамона! Неужели я не имею права радоваться, когда его вижу? – Она приложила ладони к пылающим щекам. – Господи, что со мной творится!.. Ты права, я должна сдерживаться. Но как это трудна!

Парень произвел на адвоката хорошее впечатление. Опыт и интуиция подсказывали ему, что Бето не лжет и, действительно, никогда воровством не занимался. Сеньору Сальватьерра он знал раньше – она покупала у него лотерейные билеты… К ней в дом забрался, по чистой случайности, не ведая, кому он принадлежит. Никакого оружия у него не было. Сообщников – тоже.

Бето увели. Адвокат сказал Марианне, что если за парнем не числится больше никаких темных дел, завтра его можно будет освободить под залог.

– Завтра? Значит, ему придется провести еще одну ночь в этом ужасном месте?

– Сегодня ничего не получится, сеньора. Прежде чем что-либо предпринять, мне необходимо тщательнейшим образом проверить его показания.

Марианна не могла с этим не согласиться, но попросила разрешить ей еще раз – всего на пять минут? – повидаться; с задержанным-. Адвокат добился повторного свидания и вновь дивился горячности этой женщины, а Рамона вновь твердила ему о расстроенных нервах сеньоры Сальватьерра.

Марианна меж тем говорила Бето:

– Все будет хорошо! Тебя выпустят. Твоя жизнь отныне изменится. Я позабочусь и о тебе, и о твоей маме.

Вы забудете, что такое нужда… Ты будешь учиться, потом работать… Я хочу, чтобы ты был счастлив!..

Бето казалось, что ему снится сон. Он бессвязно лепетал слова благодарности, а когда Марианна уходила, совсем по-детски крикнул ей вдогонку:

– Пожалуйста, пожалуйста, постарайтесь, чтобы меня выпустили! Я так хочу к маме!..

Уже совсем стемнело, когда Марианна и Рамона вернулись домой. Открывшаяся им картина походила на сцену из спектакля, который можно было бы назвать «Ожидание». В глубине холла у распахнутой двери библиотеки, скрестив на груди руки, стоял Луис Альберто. По паркету, пританцовывая, шла Марисабель. Волосы распущены по плечам, в объятиях – как всегда – белоснежный пушистый Коки, похожий скорее на игрушечную, чем на настоящую собаку. Марисабель, сделав замысловатое на, легко скользнула к Марианне, чмокнула ее в щеку, шепнула заговорщически:

– Папочка рвет и мечет, но ты не волнуйся! Я его укротила. Ты же знаешь, моей дрессировке он поддается. Ну, счастливо!

Она еще раз чмокнула мать, потом с такой же, если не большей, нежностью Коки и взбежала вверх по лестнице.

Луис Альберто, действительно, «рвал и метал», но постарался сдержаться. Не повышая голоса, сделал замечание Рамоне – как, мол, она допустила, чтобы Марианна вернулась так поздно. Марианна сразу встала на ее защиту:

– Прошу тебя, все претензии предъявляй мне. Рамона лишь выполняла мою просьбу. А нам с тобой надо поговорить. Может быть, пройдем в библиотеку?

Удивленный неожиданно жестким тоном жены, Луис Альберто последовал за ней.

А Марианна подумала, что в их доме все объяснения, все серьезные разговоры происходят в библиотеке. Давным-давно в этих стенах падре Адриан уговорил ее разорвать помолвку с Леонардо, и судьба ее круто изменилась. Как повернутся события сейчас?..

– Луис Альберто, у меня к тебе все та же просьба. Прояви милосердие, освободи мальчика. Быть может, не сделав этого, ты совершишь ошибку, о которой будешь жалеть всю жизнь.

– Какая ошибка? Что ты такое говоришь, Марианна?

Меня очень волнует твое состояние. Давай завтра сходим к врачу.

– Хорошо, я не против, но сперва сделай то, о чем я прошу. Если ты откажешься от обвинения, это сразу разрешит все проблемы. Конечно, я уже начала действовать сама, наняла адвоката, по твоему совету, между прочим, побывала с ним в приемнике для несовершеннолетних…

– Что-о?! Это уж чересчур! Ты что не соображаешь, какие пойдут пересуды? Дама твоего положения таскается по тюрьмам и защищает вора, которого сама же поймала на месте преступления. Такое поведение по меньшей мере необъяснимо.

– Меня совершенно не волнует, что обо мне скажут Несчастный мальчик попал в беду. Представь себе на секунду, что на его месте оказался бы твой сын, – Марианна, начав разговор спокойно, постепенно теряла самообладание. Голос ее зазвенел. – Луис Альберто, а вдруг он действительно…

Муж резко перебил ее:

– Мой сын никогда не был бы вором! И вообще, что за нелепые предположения? Надеюсь, ты не думаешь, что этот парень на самом деле наш сын?

– Но бывают же обстоятельства, когда родители теряют детей… Ты же знаешь, мой сын пропал. Я сама отдала его…

– Замолчи! Слышать не могу этих глупостей!

– А если это все-таки правда!

Луису Альберто хотелось раз и навсегда закончить эту тему и он веско сказал:

– Я бы презирал тебя! Расстался бы с тобой и никогда бы не простил такого поступка. Мать, способная бросить ребенка, не имеет права на снисхождение.

Марианна сникла, сжалась, как от удара. Неизвестно, что бы она сделала в следующую секунду, если бы не вошла Рамона. Рамона все время стояла за дверью, боясь, что Марианна не совладает с собой.

– Простите, я хотела спросить – накрывать на стол?

– Попозже. Наш разговор еще не окончен, – недовольно буркнул Луис Альберто.

– Хорошо… – Рамона помедлила на пороге. – Сеньор, успокойте Марианну. Она совсем извелась… Жалеет мальчика, а еще больше его тяжелобольную мать…

Марианна закрыла лицо руками. Ее душили рыдания. Что же делать? Что делать? Признаться во всем и потерять мужа?.. Молчать и бросить на произвол судьбы сына?. В полном отчаянии, едва сознавая что делает, она упала на колени.

– Луис Альберто, заклинаю тебя, всеми святыми! Помоги! Сжалься! Он же еще ребенок… Тюрьма… такое страшное клеймо на всю жизнь…

– Марианна, дорогая, родная моя! Встань, встань скорее! – Луис Альберто поднял Марианну, обнял, стал целовать ее заплаканные глаза. Все его раздражение мгновенно прошло. Он не мог видеть слез жены, не мог перенести ее унижения. – Я сделаю все, что в моих силах, лишь бы ты успокоилась.

Глава 22

Было уже поздновато для визитов, но Бето в больницу пустили.

О чем может говорить с сыном истомившаяся от ожидания мать? Обо всем и ни о чем.

– Наконец-то, сынок!.. Я так рада!.. Как ты?.. Я волновалась – куда же ты пропал, мой мальчик?..

– А ты как, мамочка?.. Тебе лучше?.. Я так беспокоился…

Потом оба благославляли добрую сеньору – она святая, ей-богу, святая! Таких и не бывает. И почему судьба жестока к хорошим людям?.. У нее ведь сын умер… Такое горе…

Наконец, Чоли заговорила о новой работе Бето.

– Значит, ты теперь садовник. Трудно, небось, с непривычки?

– Да нет, я ведь сильный.

– А почему ты такой бледный? Или тебя там не кормили?

– Как ты могла подумать такое, мама? Просто я сегодня встал очень рано… Кстати, вот деньги, которые я получил за работу. Попроси сеньориту Верхинию купить тебе чего-нибудь вкусного. Нет, нет, мне ничего не надо. Правда, не надо…

– То-то мы с тобой славно заживем, сынок, когда сеньора найдет тебе постоянную работу… – Чоли очень хотелось помечтать, но у Бето слипались глаза, и она отослала его домой. – Иди, выспись, как следует. А завтра увидимся.

Бето оставил себе денег на дорогу. Идти пешком не было сил. В автобусе он задремал и чуть не проехал свою остановку.

Филипе обрадовалась ему, пожалуй, не меньше Чоли, но встретила иначе.

– А-а, явился – не запылился! Не мог сообщить, что работаешь?! У матери-то хоть был? Ну и на том спасибо. А на старую Филипе этому сеньору садовнику, значит, наплевать. У Филипе нервы, что канаты, все выдержат…

– Филипе, ну не сердись, пожалуйста! Так уж получилось. Ты же знаешь, как я тебя люблю!

– Аи, дева Мария, он меня любит! Да я чуть не сдохла от такой любви. Давай сюда твои паршивые уши, я их так надеру, что они в темноте светиться будут!

Она, действительно, взяла его за уши, легонько дернула раз-другой, потом расцеловала в обе щеки.

Ритуал встречи блудного сына был соблюден. Филипе тыльной стороной ладони смахнула набежавшие слезы и принялась накрывать на стол.

– Кроме шуток, Бето, я чуть с ума не сошла. Хожу по кварталу, всех про тебя расспрашиваю, а сама думаю: если с ним что случилось, то и Чоли помрет, как пить дать, помрет. Я даже деньги на похороны начала собирать. Не веришь? Господь свидетель! – Филипе перекрестилась и для вящей убедительности поцеловала ноготь большого пальца. – АИ, какие это деньги! Медяки одни. Но люди от души давали, ты не сомневайся.

– Какой ужас! Похороны… – до Бето, кажется, только сейчас по-настоящему дошло, что пережила Филипе.

– Ладно, не будем об этом. Ой, да ты же еле на ногах держишься! Эта старая карга на тебе воду возила что ли?

– Какая карга?

– Ну, богатая сеньора, которая дала деньги на лекарства.

– Да ты что! Она молодая и красивая. И очень, очень добрая.

– А-а, влюбилась, значит, в пригожего парня. Знаю я таких дамочек.

– Умоляю тебя, Филипе, замолчи. Эта сеньора замужем, у нее дочь есть. Они у меня когда-то лотерейные билеты покупали.

– Ладно, это я так болтаю. Может, ты помоешься? Чистая одежда в шкафу. Пойду-ка включу колонку.

Филипе вышла. Бето, не раздеваясь, прилег на кушетку, закрыл глаза, улыбнулся, да так и заснул на полуулыбке.

Чуть позже Филипе сняла с него ботинки, накрыла пледом и погасила свет.

Хуану Мануэлю истекший день тоже принес удачу. Сара пришла домой уже ввечеру, в тот час, когда небо зажигает звезды, а город фонари. По сверканью ее глаз – Хуан Мануэль чуть было не сравнил их с фонарями, но вовремя спохватившись, ввернул что-то про звезды – он понял, что Сара вернулась домой не пустая. После соответствовавшей случаю порции комплиментов, Хуан Мануэль поинтересовался, на какую сумму чек? Шестьсот тысяч песо его несколько разочаровали.

– Не очень-то жирно. Ведь этот тип по завязку набит деньгами.

Сара сказала, что и это получила с трудом, а главное, в последний раз, так как Луис Альберто заставил ее подписать некий документ, она объяснила – какой.

– На официальном бланке, в присутствии нотариуса и свидетелей?

– Нет, мы были вдвоем. А документ он напечатал на машинке.

– Э-э, киска, это же не документ, а обыкновенная бумажонка. Да и вообще, не станет он затевать скандала. Если дело дойдет до суда, ты выложишь всю правду о его дочери. А нежный папочка как раз этого и боится. Короче говоря, мы с тобой еще не раз будем ловить кайф, вознося молитву о здравии сеньора Сальватьерра.

Этот вечер Хуан Мануэль провел с Сарой. Во-первых, она это заслужила, во-вторых, едва прикрытая двумя параллельными полосками легкой ткани, выглядела очень соблазнительно, в-третьих… Что же в-третьих?.. Быть может, очнувшись от долгой спячки, у Хуана Мануэля заговорила совесть?.. Как бы то ни было, он остался дома. Ничего, завтра он свое возьмет, гульнет на всю катушку.

Прошла неделя. Марианне казалось, что тот счастливый вечер, когда их «идеальная», по выражению Марисабель, семья дружно собралась за ужином, когда все радовались и старались сказать друг другу приятное, отодвинулся куда-то вдаль, стал почти нереальным. Марианна автоматически участвовала в жизни дома, но домашние дела шли как бы по касательной. Она любила близких ничуть не меньше прежнего, но страстно желала лишь одного: сделать что-нибудь для сына. Видеть его тоже очень хотелось, но это сейчас было, пожалуй, не самым главным – лицо Бето все время стояло у нее перед глазами, главным было действие. Защитить его от всего дурного, уберечь от напастей, от нелепых случайностей вроде той, которая чуть не обернулась для него тюрьмой. Кроме того, ей необходимо было избавиться от комплекса вины, мучавшего ее долгих семнадцать лет. В мыслях она выражала это проще: я сделаю для Бето все, что в моих силах, и быть может, он когда-нибудь полюбит и простит меня.

Мысли – мыслями, а действия Марианны носили вполне конкретный характер. В первую очередь она купила Бето одежду – вещи первой необходимости, самые красивые и дорогие, разумеется, с тем, чтобы потом постепенно пополнять гардероб. Договорилась с учителями о частных уроках – невозможно семнадцатилетнему парню сидеть в одном классе с малышней – Бето ведь никогда не ходил в школу, только читать научился. Ему предстояло многое наверстать, – сын повторял ее путь.

Оставалось еще одно немаловажное дело – квартира. И Марианна – по объявлению в газете – нашла и сняла прекрасную трехкомнатную квартиру в новом доме, на одной из центральных улиц Мехико. Рамона чуть в обморок не упала, когда Марианна при заключении контракта с домовладельцем выложила пятнадцать тысяч песо.

– Марианна, неужели нельзя было подыскать что-нибудь подешевле? Такие траты! Меня прямо в дрожь бросает, как подумаю, что будет, если Луис Альберто узнает.

Марианна только усмехнулась.

– Не бери в голову, Рамона. В крайнем случае продам драгоценности. Бето жил в кошмарной дыре, перебивался с хлеба на воду, в то время как я купалась в роскоши. Так пусть же теперь у него будет все. И самое лучшее! Между прочем, квартиру нужно еще обставить. Этим я и займусь в ближайшее время.

– Чует мое сердце, не кончится это добром… Честно говоря, на душе у Марианны тоже было не очень-то спокойно. Она израсходовала кучу денег, рано или поздно Луис Альберто узнает и спросит – на что? Порой ей очень хотелось открыть мужу всю правду, но в памяти всплывали его жестокие слова: «…я бы презирал тебя!.. Мать, бросившая своего ребенка, не имеет права на снисхождение…», и Марианна вновь давала себе клятву молчать, пока возможно.

Прошла неделя. Совесть Хуана Мануэля спала непробудным сном. Он сорил деньгами и получал от этого колоссальное удовольствие. Карточный проигрыш подвел черту под сладкой жизнью последних дней, и Хуан Мануэль вновь повел атаку на Сару.

– Не кажется ли тебе, моя королева, что настало время потревожить сеньора Сальватьерра?

Как обычно, начались взаимные попреки. Сара на сей раз долго упорствовала. У нее был веский аргумент: она боится тюрьмы. Если Хуан Мануэль такой храбрый, пусть сам ведет переговоры с Луисом Альберто.

– Э-э нет, голубка! Если бы на его месте оказалась смазливая бабенка, я бы знал, как ее уломать. А мужской разговор дело особое, тут и до кулаков недалеко. Нет, нет, ты должна действовать сама. Бояться совершенно нечего, мы уже этот вопрос обсуждали… Впрочем, решай сама. Я ведь тебе никогда не навязывался, могу и сменить квартиру.

Сара сдалась.

– Хорошо, я попробую еще раз… Но вдруг моя угроза не подействует? Может быть, Марисабель, уже знает правду…

– Маловероятно, но не исключено. Однако ты говорила, что отец и дочь обожают друг друга. В любом случае, он не захочет ее потерять. У меня гениальная мысль, расскажи ему, что появилась мать девочки. Когда-то, обливаясь слезами, она отдала ее в приют, а теперь жаждет вернуть. Если сеньор Сальватьерра не пожелает расстаться с определенной суммой, ты подскажешь этой несчастной женщине, в каком направлении вести поиски.

– Ты настоящее исчадие ада! – сказала Сара, целуя Хуана Мануэля.

В тот же день в офисе Луиса Альберто зазвонил телефон. Он взял трубку и услышал воркующий голосок Сары.

– Ты не соскучился по мне, дорогой?.. Нет?.. Жаль… Подожди, не кипятись, пожалуйста. У меня есть для тебя интересная новость. Появилась мать той самой девочки, которую ты взял из приюта… Вот именно – родная мать Марисабель… Она ищет свою дочь…

Луис Альберто не верил своим ушам. Это было немыслимо. Женщина, которая семнадцать лет назад отдала свою дочь в приют? Да и как она могла узнать, кто удочерил девочку. По правилам приюта, эта тайна не разглашается.

– Почему ты уверена, что это именно она? – холодно спросил Луис Альберто.

– Она рассказала, что оставила дочь. Я думаю, это была Марисабель, – развела руками Сара. – Представляешь, что будет, если она здесь появится. Так что в твоих интересах дать мне еще денег.

– Я не дам тебе больше ни сантима, – твердо ответил Луис Альберто.

– Ах, так? – Сара сморщила свое хорошенькое личико. – Думаешь меня некому защитить? Так вот, мой муж придет к тебе, чтобы уладить этот вопрос.

Теперь Луису Альберто все стало ясно. Вот, значит, кто стоит за этой смазливой интриганкой и направляет ее действия. Что ж, пусть приходит, такие дела легче улаживать с мужчиной.

– Отправляйся и скажи ему, пусть поторопится. Я назначаю ему встречу.

Такого оборота Сара не ожидала.

– Ты еще пожалеешь об этом, – в ярости прошипела она. – Я скажу этому подкидышу все, что о нем знаю!

Бето был счастлив, что ему так легко удалось отделаться, и в то же время холодел от ужаса, – а вдруг он остался бы в тюрьме? Ни за что на свете он не хотел больше совершать преступлений. Около дома его поджидал Себастьян.

– Эй, Бето, – позвал он своего приятеля. – Я узнал, что тебя выпустили. Что-то слишком быстро. Ты не заложил меня? Наверное, ты сказал им, что я наводчик и стоял на стреме, когда ты полез в дом. Так, сознавайся? Меня ищут?

– Что ты, Себастьян, – возмутился такому предположению Бето. – Я о тебе даже не заикнулся. Взял всю вину на себя. Честное слово! Я так испугался, что даже и не вспомнил о тебе.

– Ты не заливаешь? – Себастьян, все еще не веря, подозрительно смотрел на друга.

– Да нет же, – чистосердечно сказал Бето.

– Спасибо, кореш. Ты настоящий друг, – Себастьян расплылся в улыбке.

– Может быть, и ты завяжешь? – предложил Бето. – Иначе нам не по пути. Бросай воровать и найди себе честную работу.

Себастьян рассмеялся:

– Да ты шутишь, старик! Что мне – за пятьсот песо чистить сортиры? Нет, это не для меня. Ноги, пожалуй, протянешь.

– А я решил завязать, – твердо сказал Бето. – Кража ведь преступление! И заключенным быть ужасно.

– С голоду подохнешь, – предупредил Себастьян.

Нет, у Бето были теперь другие планы. Он хотел работать, учиться, стать человеком. Этот переворот в его душе совершила прекрасная сеньора, такая добрая и красивая. Бето все больше думал о ней.

Марианна же ни о чем уже не могла думать, кроме как о своем найденном Бето. Целыми днями она строила в уме грандиозные планы, думала, как она устроит жизнь своему мальчику. Надо купить лампы, занавески, мебель в квартиру. Кроме того, нужно найти для сына частного преподавателя. В колледже ему будет неуютно – он ведь взрослый человек, а так мало знает. Поэтому пусть занимается дома. Все это, конечно, стоит денег, но как-нибудь можно выкрутиться. Кроме того Луис Альберто никогда не требует отчета. Всеми этими мыслями Марианна делилась с верной Рамоной.

– Но когда ты откроешь ему, что ты его мать, что будет с сеньорой, которая его вырастила? – спросила ее Рамона, сама когда-то уже побывавшая в шкуре непризнанной матери.

– В нашем доме найдется место и для нее, – ответила Марианна. – Я бесконечно ей благодарна. Ведь она приютила и вырастила моего сына. А теперь пойдем выбирать мебель, и я обязательно загляну к донье Ноли.

Увидев, что мама с Рамоной куда-то собрались, Марисабель стала просить, чтобы ее взяли с собой. Она теперь так редко стала видеть маму. Конечно, магазины, модистка и общественные дела занимают много времени, но Марисабель все время казалось, что мама изменилась, ведет себя не так как раньше. И к ней изменилась. Поэтому ей очень хотелось пойти вместе с ними. Не помешает же она в общественных делах!

– Ах, Марисабель, – ворчливо сказала Рамона. – Тебе надо делать уроки, а уже поздно. Если мы будем тебя ждать, везде опоздаем.

– Я могу и не переодеваться, – упрашивала Марисабель.

– Нет, – ласково, но твердо возразила Марианна. – Оставайся дома. Прими душ, переоденься, мы скоро придем.

Марисабель осталась одна со своими подозрениями. Почему же мама никогда не берет ее с собой?

Глава 24

Луис Альберто, сидя в своем кабинете, поджидал Сару. Он уже все обдумал. Надо было положить конец этому беспардонному шантажу. И, кажется, он нашел решение. Когда Сара вошла, Луис Альберто сказал ей:

– Я дам тебе деньги, Сара. Но на этот раз позабочусь принять все необходимые меры, чтобы оградить себя от дальнейшего шантажа. Если ты и твой, муж не подпишете документ, который я приготовил, денег не получите. Понимаешь? Документ будет заверен нотариусом, и в его присутствии вы поставите свои подписи.

– Зачем тебе впутывать моего мужа? – возмутилась Сара.

– Он сам полез в эту историю. Поэтому он должен тоже подписать.

Сара взяла в руки документ.

– Но это ловушка! – воскликнула она. – Хуан Мануэль этого не подпишет!

– И останетесь без денег, – спокойно ответил Луис Альберто. – Заруби себе на носу – я раньше вас скажу Марисабель, что она моя приемная дочь.

– И язык повернется? – язвительно поинтересовалась Сара.

– Да, – спокойно ответил Луис Альберто. – Мы уже давно решили, что она должна узнать правду. Хотя бы в тот день, когда выйдет замуж. Так что мы только ускорим этот момент.

– Ладно, – поколебавшись, согласилась Сара. – Но Хуан Мануэль должен посмотреть этот документ.

– Возьми его, – ответил Луис Альберто. – Это копия. Нотариус и два свидетеля придут сегодня в шесть. Если ты с мужем появишься в тот же час, то получишь деньги, – Луис Альберто посмотрел на шантажистку, – последние. Все, Сара.

Как только Сара ушла, он немедленно позвонил жене и сообщил, что Сара была и взяла документ. Это был единственный способ избежать вымогательства в дальнейшем. Если они его не подпишут – тогда придется сказать Марисабель всю правду. Итак, все решится в шесть.

Об этом же думала и Сара, с тяжелым сердцем возвращаясь домой. Документ жег ей руки. А этот – спит преспокойно!

– Проснись, Хуан Мануэль!

– Получила деньги? – вскакивая с постели, спросил муж.

– Забудь о них. Луис Альберто сказал, что не даст денег, если мы не подпишем этот документ. Читай!

Хуан Мануэль взял в руки бумагу и пробежал ее глазами:

«Перед лицом адвоката Алехандро Гонсалеса Сиеры, нотариуса, проживающего в этом городе предстали Сара Риверес и Хуан Мануэль Гарсия, которые, будучи в полном рассудке, обладая свободой действия, заявляют следующее. Я, Хуан Мануэль Гарсия, по собственной воле и без всякого принуждения признаю, что в различных обстоятельствах требовал у сеньора Луиса Альберто Сальватьерра различные денежные суммы, действуя с помощью угроз. Сегодня, такого-то числа мы требуем тем же способом шестьсот тысяч песо, которые должен передать мне вышеупомянутый сеньор. Я, Сара Риверес, по собственной воле и без малейшего насилия заявляю и признаю, что по принуждению своего мужа, Хуана Мануэля Гарсия, несколько раз в течение месяца приходила в контору сеньора Луиса Альберто Сальватьерра, действуя с помощью угроз, требовала у него значительные денежные суммы, которые он мне давал во избежании неприятностей».

– Что он воображает! – отбросив документ в сторону, презрительно сказал Хуан Мануэль. – Что я клюну, как идиот?

– Но если мы не подпишем, он ничего нам не даст, – объяснила ему Сара. – И сам скажет всю правду Марисабель. Луис Альберто всегда держит слово.

– Ладно, – легкомысленно решил Хуан Мануэль, усаживаясь за рояль. – За такую сумму я бы подписал и собственный смертный приговор.

Кумушки в квартале, где жили донья Чоли с Бето, теперь судачили только о них. Новость мгновенно разнеслась по всей округе, обрастая по пути самыми невероятными подробностями.

Вы видали Бето? Выглядит как богач! Такой разодетый! Как же это ему удалось хорошо устроиться? Только держись, не падай. Бето случайно подцепил богатую бабенку!

Американку, слышишь. Миллионершу. Лет ей сорок пять, даже больше. Эта старушка дарит ему обувь, одежду. Кормит до отвала. Собирается купить ему две машины, яхту, ранчо. И гоночный автомобиль! А еще эта американка увезет его в США, сделает из него артиста. Будет наш Бето в кино сниматься. Я обязательно пойду посмотреть! А все-таки не по нутру, что такой парень продался богачке. Не верите? За что купила, за то и продаю!

Но точно никто ничего не знал. Чтобы выяснить, наконец, как на самом деле обстоит дело, к Филипе пришла Корнелита с мужем.

– Мы с Чино буквально десять минут назад узнали новость. Про Бето. Марелия говорит, что Бето стал богачом, это правда?

– Марелия уже здесь побывала, да? – недовольно проворчала Филипе. – Да, стал не богачом, а вроде того. А чего вы рожи скорчили, вместо того, чтобы порадоваться за парня? – вконец рассердилась Филипе, увидев как вытянулись физиономии у ее собеседников.

– Мы верили, что Бето вырастет человеком добрым, почтенным, приличным, – ответила Корнелита. – А он продался. Продался американской старухе за деньги!

– И вы поверили тому, что сказала Марелия? – в негодовании затрясла головой Филипе. – Вы с ума сошли! Она же первая сплетница в квартале! Из вот такой мухи слона сделает. Какая-то сеньора имела сына такого же возраста, как Бето. Он умер. Она встретила Бето. И хочет помочь ему. Даже подыскала ему работу.

– Ну это другое дело, – пробасил муж.

– Ах, эта Марелия! – воскликнула Кориелита. – Она говорит, что это ты все рассказываешь.

– Что?! – закричала Филипе. – Так это, значит, я придумываю такую мерзость! Ну, я ей устрою! Она у меня попляшет! Увидит она у меня небо в крапинку!

И Филипе понеслась по улице немедленно разыскивать мерзавку Марелию. Та как раз стояла на углу и судачила с очередной кумушкой.

– Между прочим, Бето женат на американке, – говорила она, и фантазия уносила ее все дальше. – Она старуха лет семидесяти, и собирается увезти его в Голливуд. Еще бы, он такой красавчик!

Но полет ее воображения был резко прерван появлением Филипе, которая, набросившись на Марелию, закричала:

– Ты-то мне и нужна, трепло поганое! Во всем квартале нет языка длинней, чем у тебя!

– Ты чего разошлась? В чем дело? – заголосила Марелия.

– Ты врунья и сплетница, тебе ни единого слова нельзя сказать! – продолжала честить ее Филипе. – Глаза бы мои тебя не видели!

Разгорячившись, она вцепилась Марелии в волосы.

– А разве не ты мне рассказала, а? – вопила, отбиваясь Марелия.

Наругавшись вдоволь, Филипе удалилась домой, а Марелия, недоуменно пожимая плечами, сообщила собравшимся:

– Подумаешь. А сама-то? Она сама мне и рассказывала, что Бето уезжает с американкой в Голливуд…

Время неумолимо шло. Часы показывали полшестого. Надо было решать.

– Ответь, ты пойдешь? – раздраженно спрашивала мужа Сара.

– Пойду, если нет опасности, – Хуан Мануэль наигрывал Шопена. Ему трудно было решиться и подписать такой документ, но с другой стороны деньги. Много денег… – Как жаль, что мы не знаем какой-нибудь другой его тайны, пострашней, чем эта! – воскликнул Хуан Мануэль, в котором проснулся прирожденный шантажист. Он повернулся к жене: – А ты боишься?

– Боюсь, – призналась Сара. – А если нас арестуют и отправят за решетку? Но все равно, деньги нам нужны. Надо идти.

Супруги стали собираться. Сара долго выбирала наряды, затем ушла переодеваться, Хуан Мануэль нервно ходил по комнате.

Сара вышла в ярко-красном блестящем платье.

– Ты наряжаешься, чтобы в шикарном наряде угодить в каталажку? – зло шутил он. – Там ты оборудуешь свой магазинчик, а я закажу в камеру рояль!

– Мне надоели твои дурацкие шутки! – в сердцах крикнула Сара.

– Тогда, может быть, не стоит рисковать? Останемся здесь, – предложил Хуан Мануэль.

Луис Альберто тоже нервничал, сидя в своем кабинете. Уже половина шестого, а их еще нет. Но в любом случае они должны были позвонить. Раз они этого не сделали, значит, не собираются подписывать договор.

Он поднял трубку и набрал номер собственного дома.

– Алло, Марианна? – сказал он, стараясь говорить спокойно. – Наступил день, когда необходимо сказать Марисабель правду. Позови ее к телефону. Другого выхода нет. Эти мерзавцы не пришли. Осталось несколько минут.

– Подожди еще! – умоляла мужа Марианна. – До четверти седьмого!

– Хорошо, – согласился Луис Альберто. – Но помни, Марисабель не должна подходить к телефону!

Луис Альберто положил трубку, и в этот самый момент в коридоре раздались шаги. Это были они.

– Добрый вечер, сеньор Сальватьерра, – игриво сказала Сара, входя в кабинет Луиса Альберто. – А это Хуан Мануэль Гарсия, мой муж.

– Если хотите, можете сесть, – сказал Луис Альберто, с отвращением смотря на длинноволосого бездельника, жившего за счет женщины. – А я думал, что вы не придете. Согласны подписать?

– Да, но перед этим мы хотели бы спросить, – нагло ухмыляясь, ответил Хуан Мануэль. – Скажите, получив наши подписи, вы не собираетесь сразу же отправить нас в тюрьму?

– Ваши подписи, – серьезно смотря на него, сказал Луис Альберто, – нужны мне только для того, чтобы вы оставили Марисабель в покое. Я даю вам слово. И оно многого стоит.

– Ему можно верить, – подтвердила слова Луиса Альберто Сара. – Он ведь понимает, что если захочет донести на нас, мы найдем способ, как рассказать правду. Марисабель.

– Хочу предостеречь вас, – сурово сказал Луис Альберто, – не думайте, что вы умнее других и можете открыть Марисабель тайну. Если она ее узнает, я сразу пойму, что осведомили ее вы. И тогда уже тюрьмы не миновать. Кроме вас, других посвященных нет. Только моя жена, Рамона, человек, которому мы очень доверяем, и я.

Супруги молча переминались с ноги на ногу, не зная, на что решиться. Очень хотелось стать обладателями больших денег, но подписывать документ было боязно. Наконец, Хуан Мануэль тряхнул шевелюрой:

– Хорошо, мы согласны.

Луис Альберто пригласил в кабинет нотариуса и свидетелей.

Марианна не находила себе места. Сколько неприятных событий одновременно. Оказывается, это Сара шантажирует его не в первый раз. А он ничего ей не говорил. Понятно, не хотел расстраивать ее. А она, увы, вынуждена продолжать скрывать от него, что нашла сына. Это тяжело, но у нее нет другого выхода. Ах, но придут ли эти люди или нет? Сейчас не время говорить Марисабель, что она им не родная дочь – она и так сердится, что ее все время оставляют одну. И если она узнает – что будет?

В гостиной появилась Рамона.

– Сара и ее муж не явились! – бросилась к ней Марианна. – Луис Альберто думает, что они хотят связаться с Марисабель и даже решил рассказать ей все первым. Я убедила его подождать.

Глубокие морщины прорезали лицо Рамоны. Рассказать девочке, что та, кого она считала матерью – вовсе не мать ей? Нет, этого нельзя делать. Еще живо было воспоминание о том, как она сама сообщала такую же новость своей девочке.

– Ты не дала это сделать! – воскликнула она, а затем прошептала: – Бог должен наказать Сару.

Можно только догадываться, как Рамона могла ненавидеть шантажистов.

Но в кабинете Луиса Альберто в этот самый момент Сара и ее муж подписывали документ. За ними поставили свои подписи нотариус и два свидетеля. Луис Альберто взял документ, и, когда свидетели, и нотариус вышли, протянул вымогателям пачку денег.

– Вы знаете условия нашей сделки, – твердым голосом сказал он. – Если снова возникнет желание шантажировать меня, не советую. На этот раз я уступил только по просьбе жены. Мне все равно, когда Марисабель узнает правду. Вам понятно?

– Хорошо, тогда мы вас покидаем! – кокетливо помахала ему рукой Сара. – Прощай, Луис Альберто!

– Надеюсь, мне больше не придется вас увидеть, – сказал тот вместо прощания.

Конечно, имея на руках подписанный документ, Луис Альберто мог сейчас же рассчитаться с этой семейкой. Но он дал обещание, а в его правилах было твердо держать данное слово.

Когда шантажисты ушли, Луис Альберто немедленно позвонил Марианне.

– Они пришли, все кончено, – устало сказал он.

– Ну, слава богу, – обрадовалась Марианна. – Теперь можно спать спокойно.

– Значит, эта негодяйка добилась своего, – поняла Рамома, – но знаешь, Марианна, Сара все равно плохо кончит. У меня предчувствие. Такие деньги не приносят счастья.

Рамояа была права. Стоило Саре и Хуану Мануэлю оказаться дома, как между ними вспыхнула ссора. У них были деньги. Такая сумма, которую ни один из них еще никогда не держал в руках. И делиться ими очень не хотелось.

– Можешь не рассчитывать, что мы их за неделю промотаем, – заявила Сара мужу. – Половина пойдет на расширение нашего магазина, л половину я положу в банк и буду получать проценты.

– Вот как? – с усмешкой спросил Хуан Мануэль. – Половина денег моя. Я подписался тоже. Ты не можешь этого отрицать.

– Но потратить я тебе не дам, – начала скандалить Сара. – Ты сам понимаешь, что Луис Альберто больше нам ничего не даст.

– Кто знает, Сара, кто знает, Сара, кто знает… – задумчиво улыбнулся Хуан Мануэль.

Деньги ударили ему в голову, и ему уже стало казаться, что подписанный документ – это так, ерунда, пустышка Филипе была еще вне себя от злости на Марелию, когда входила в палату к Чоли.

– Что с тобой? – спросила ее подруга. – У тебя такой вид!

– Никак не могу успокоиться! – ответила, усаживаясь на стул у кровати Филипе. – Эта Марелкя! Была бы моя воля, я бы ее убила! Можно не обращать внимания, когда ана о других сплетничает, но когда она поливает грязью близкого тебе человека, это невозможно вытерпеть!

– Неужели она занялась тобой? – удивилась Чоли, которая не представляла себе, какую сплетню можно сочинить про Филипе.

– Нет! – воскликнула та. – Она занялась Вето! Хочется заткнуть тряпкой эту поганую пасть! Надо же такое придумать! Увидела его модно и красиво одетым и пошла говорить, что у Вето есть богатая старуха, которая в него влюблена в осыпает его подарками! Хочет отвезти, нашего мальчика в Америку и сделать киноактером! Ты можешь только представить такое! Но мало того! Оказывается, Бето совсем ей продался за деньги, потому что голод не тетка. А кто не верит, что все это так, пусть обратится к Филипе, то есть ко мне! Я ее нашла, сказала, что голову ей оторву.

– Почему ты? – отвечала Чоли, которая очень внимательно слушала свою подругу. – Я оторву, как только выпишусь. А это будет скоро. Так мне сказали сеньорита Верхиния и доктор. Так что пусть эта сплетница готовится ко встрече со мной!

Глава 26

Прямо из дома сеньоров Сальватьерра Джоана направилась к своей тетушке Росарио, которая единственная из всей семьи знала об отданной в приют девочке. Дверь открыл неуклюжий и нерасторопный слуга Хайме, которого тетушка хоть и ругала каждый день, но продолжала держать. Джоана попросила его доложить о себе. И скоро в прихожей послышались знакомые причитания:

– Джоана, детка, какой приятный сюрприз, я не верю своим глазам! Давно ли в Мексике, почему не сообщила о приезде? – сыпала словами тетушка, не давая Джоане возможности ответить. – Ничего не понимаю! Иди сюда, садись, рассказывай, что у тебя нового? Где твой багаж? Где ты остановилась? Хочешь чаю? Хайме, Хайме, принеси нам чаю! Ну, что же ты молчишь, Джоана?

Джоана улыбнулась – тетушка была в своем репертуаре.

– Никто не должен знать, что я здесь, тетя Росарио, – ответила она. – А остановилась я в одном отеле.

– В одном отеле! – всплеснула руками тетушка. – Почему ты не остановилась в своей комнате? А, ну, раз такая секретность! Но твой отец, детка, совсем не заходит ко мне. Иногда, очень редко, мы разговариваем по телефону. Так что твоя комната скучает по тебе. Ну, рассказывай же, почему такая таинственность?

– Я приехала, чтобы найти свою дочь, – ответила Джоана.

От изумления тетушка замолчала и только смотрела на племянницу широко раскрытыми глазами. Джоана между тем продолжала:

– Просто я не могу жить, зная, что у меня есть дочь и что она далеко от меня. И кажется, я ее уже нашла.

Потрясенная до глубины души тетушка, не отрываясь смотрела на нее.

А ничего не подозревающая Марианна в назначенное время снова встретилась с декоратором. Теперь квартира уже приняла почти жилой вид. На полу лежал великолепный ковер нежного зеленого цвета, который прекрасно гармонировал с новой мебелью. В коридоре у дверей в спальни находился столик с телефоном. Марианна купила акции телефонной компании и надеялась, что в самом недалеком будущем телефон уже будет подключен.

– Дорогая донья Чоли, – сообщила медсестра Верхиния, входя в палату, где Чоли развлекала Филипе и Бето анекдотами, – у меня к вам новость. Только что доктор сообщил мне, что в понедельник вас выпишут. Это не значит, что вы совсем здоровы, но домой вернуться сможете.

– Наконец-то! – обрадовалась донья Чоли. – Конечно, обо мне здесь заботятся, но как мне надоело в этой палате!

– Как хорошо! – воскликнули Филипе и Бето.

– Но, – предупредила Верхиния, – дома тоже нужно будет соблюдать режим.

Как только медсестра вышла, в палате появилась Марианна.

– Сеньора, у нас такая новость, – бросился к ней Бето. – Маму выписывают в понедельник, так сеньорита Верхиния сказала!

– Замечательно, – обрадовалась Марианна и, присев на стул у кровати, сказала: – Вот видите, донья Чоли, вы и поправились. Но никакой работы, слышите, вам необходим абсолютный покой, пока вы полностью не восстановите свое здоровье.

– Но я же не могу сидеть, сложа руки, – возражала Чоли. – Я просто не привыкла.

– Придется привыкать, – ласково убеждала ее Марианна. – Нужно точно соблюдать предписания врача.

– А кто будет за меня вести домашние дела? – устало улыбнулась Чоли.

– Ну, во-первых, – Марианна помедлила, не зная, как отреагирует донья Чоли на такую новость, – я не хочу, чтобы вы возвращались в свой старый дом. Вы будете жить в прекрасной большой квартире, которую я недавно сняла для вас. Там у вас будет все необходимое.

– Сняли квартиру? – повторила Чоли, еще не вполне понимая смысл этих слов.

– Но зачем это, сеньора? – растерянно спросил Бето.

– Твоя жизнь должна измениться, Бето, – серьезно сказала Марианна. – Ты будешь учиться, приобретать профессию. Важно, чтобы ты мог жить удобно и уютно.

– А как же наши вещи? – недоумевал Бето.

– Можете забрать все, что вам захочется, – Марианна улыбнулась при воспоминании о жалком скарбе, который остался в комнатушке Чоли. – А остальное достанется новым жильцам. Филипе, вы можете сообщить хозяину, что жилье освобождается?

– Да, конечно, – безрадостно ответила Филипе. – Я сегодня же всем скажу, что моя подруга больше там не живет, – она чуть не расплакалась. Столько лет они прожили с Чоли вместе, делили радость и горе, и вот теперь придется расстаться!

– Когда вас выпишут, – не замечая этого, продолжала Марианна, – вы поедете на новую квартиру. Еще я обязательно хочу нанять вам служанку.

– Нет, – даже испугалась Чоли. – Служанку не надо, нет.

– Может быть, я смогу помочь? – робко предложила свои услуги Филипе.

– Но я думаю, вам трудно будет ходить туда каждый день, – отвергла ее помощь Марианна. – Пусть этим лучше займется кто-то другой. А сейчас я пойду купить вам одежду, чтобы было в чем выйти из больницы. Я скоро вернусь!

– Но зачем… – пыталась протестовать донья Чоли, но Марианна была уже в дверях.

– Я все решила, донья Чоли, до свиданья!

Марианна ушла, а Чоли, ее верная подруга и Бето продолжали в растерянности смотреть друг на друга. Новость о том, что они переезжают в новую квартиру, прозвучала, как гром среди ясного неба. Донья Чоли не знала, печалиться ей или радоваться.

– Все будет хорошо, мама, – успокаивал ее Бето.

– А как же я теперь без вас? – потерянно сказала Филипе.

…Джоана Смит появилась в доме сеньоров Сальватьерра раньше назначенного времени. Марисабель еще не было, и она сидела в гостиной с Луисом Альберто.

– Я уже говорил с человеком, который берется переоборудовать комнату для занятий. Он придет завтра, – говорил учительнице Луис Альберто. – Надеюсь, вы найдете с девочкой общий язык.

– Мне кажется, это нетрудно, – улыбнулась Джоана. – Она выглядит очень послушной.

– Это на первый взгляд, – рассмеялся Луис Альберто. – Иногда капризничает, может вспылить, но душа у нее добрая. Наверное, мы ее слишком балуем, но она ведь у нас единственная.

– А что, ваша жена не может иметь детей? – неожиданно вырвалось у Джоаны.

– Может, – удивился вопросу Луис Альберто. – Но… Впрочем, это долго объяснять.

– Тогда, раз вы можете иметь собственных детей, какая-то важная причина заставила вас взять ребенка из приюта… – медленно произнесла Джоана.

– Что вы сказали? Откуда вы знаете? – Луис Альберто ожидал любого вопроса, но не этого.

– Мир тесен, сеньор Сальватьерра, – тихо ответила Джоана, которая теперь уже почти уверилась, что нашла дочь. – Я говорила вчера с одной приятельницей. Это та самая женщина, которая много лет назад передала вам девочку. Бывшая директриса приюта.

– Но она не имела права этого говорить! – возмутился Луис Альберто. – По уставу приюта тайна усыновления не разглашается.

– Она там уже не работает, – стала оправдываться Джоана. – И сказала мне это под большим секретом, она подруга моей тети. Но раз Марисабель ничего не знает, то уверяю вас, сеньор Сальватьерра, я буду об этом молчать. Можете быть спокойны.

– Наверное, не стоит говорить об этом и моей супруге, чтобы не тревожить ее напрасно, – предупредил Джоану Луис Альберто. – Надеюсь на вашу деликатность. А вот и Марисабель.

Действительно, в дверях стояла улыбающаяся девочка со своим пушистым Коки. Увидев Джоану, она очень обрадовалась.

– Рада вас видеть, сеньорита Смит, – весело сказала она. – Извините, что я немного опоздала, долго ждала машину. Я сейчас пойду переоденусь, и мы начнем урок.

– Вам, вероятно, уже освободили комнату, – заметил Луис Альберто. – Марисабель, проводи сеньориту Смит.

Специально для занятий балетом в доме оборудовали большую комнату. Марисабель включила музыку, и Джоана стала танцевать. Много лет она не танцевала с таким вдохновением, как сегодня. Эта девочка была сейчас для нее дороже любой самой изысканной аудитории. Джоана как пушинка взлетала в воздух, плавно изгибалась, делала великолепные пируэты, пока не замерла в глубоком реверансе.

Раздались аплодисменты. Марисабель и Луис Альберто были очарованы. Марисабель смотрела на Джоану глазами, полными восхищения и говорила:

– Я так хочу тоже стать балериной. Вообще во всем на вас походить. Я очарована цветом ваших волос! Вы такая приятная, симпатичная, славная. Мне бы хотелось, чтобы мы стали добрыми друзьями.

– И я бы этого хотела, Марисабель, – искренне ответила Джоана.

Когда урок закончился, Джоана похвалила Марисабель, – у девочки определенно были способности. Они договорились, что будут заниматься не раз в неделю, а целых три: по понедельникам, средам и пятницам.

Марианна спешила навестить донью Чоли – на завтра была назначена выписка, а значит и переезд в новую квартиру. Марианна легко взбежала по больничной лестнице, как будто ей снова было двадцать лет, и не было в руках нескольких больших свертков с бельем, одеждой и обувью для приемной матери ее дорогого мальчика.

Донья Чоли встретила ее со слезами на глазах.

– Сеньора, большое спасибо, что вы подарили мне инвалидную коляску. А теперь еще и это, – она посмотрела на свертки. – Не знаю, чем вас благодарить.

– Мне ничего не надо, – улыбалась Марианна, – я люблю вас и Вето, вот и все. Но не забывайте, вам первое время нельзя будет двигаться. Завтра же к вам придет прислуга.

– Нет, нет, – затрясла головой Ноли. – Не надо, прошу вас. Филипе обещала, что переедет жить к нам. Она возьмет на себя работу по дому. Знаете, ведь ее семья – это мы с Бето. Она так одинока. Правда, дети у нее есть, но разлетелись по всему свету и о ней не заботятся.

– Ну и прекрасно, – согласилась Марианна. – Пусть живет. Но помните – вам нужен полный покой. Ни о какой глажке, стирке и кухне речи не может быть. Тогда вы выздоровеете значительно скорее.

– Понятно, – неохотно согласилась Чоли. – Буду вязать или еще что-нибудь придумаю. Без работы я не могу.

Переезжала и Джоана – из отеля к тетушке Росарио. Она снова вошла в ту комнату, где когда-то жила еще девочкой. Здесь все было по-старому, как и вообще в этом доме, сплошь заставленном мебелью, увешанном коврами. На всем лежал отпечаток ее тетушки, дородной Росарио, любившей достаток. Щуплый, неуклюжий Хайме с трудом волок в комнату чемодан, тетушка, на чем свет стоит, ругала его.

– Хайме, ну, что это такое? Такой неаккуратный! Столько лет в доме, а спотыкаешься на одном и том же месте! – Она повернулась к племяннице. – Джоана, девочка, как я рада, что ты здесь! Теперь почувствуешь себя дома. Совсем другое дело, чем в гостинице. Ну, иди сюда, садись.

– Ты не рассказывай маме, что я здесь, – попросила тетушку Джоана. – Тем более это связано с ребенком. Она ведь не знает… Сколько горя я перенесла, вот что значит одна ошибка. Надо было пойти против родителей, против Карлоса, против всех.

При упоминании этого имени, тетушка гневно воскликнула:

– Карлос Кастаньедо! Кто бы мог подумать, что он такой негодяй! Забудь о нем!

– Я уже давно забыла, тетя, – ответила Джоана, но воспоминания нахлынули на нее, и на глазах появились слезы. Но это были не слезы печали, а слезы гнева и презрения. – И не будем больше вспоминать. Лучше я расскажу о девочке. Я даю ей уроки танца.

– Но ты уверена, что это именно она? – недоумевала тетя.

– Есть сведения, – ответила Джоана. – Их дал человек серьезный. Но все-таки это может быть ошибка, поэтому я стараюсь не обольщаться. Зачем я только отдала ее в приют!

– Да, дочка, были другие времена, – вздохнула тетя. – И я сама все время мучаюсь тем, что мы с тобой натворили.

– А я, – задумчиво ответила ей Джоана, – как я раскаиваюсь в этом. И поправить ошибку невозможно. А ведь если все вернуть назад, моя дочь сейчас была бы моей гордостью, а не позором.

Теперь Джоана с замиранием сердца ждала каждого следующего урока с Марисабель. И девочка ей в полной мере отвечала взаимностью. Обычно она, стоя на балконе, ждала ее, а завидев, что сеньорита Смит идет, бросалась переодеваться. Марисабель делала большие успехи. Все ей с легкостью давалось, тем более, что она, стремясь обрадовать учительницу, старалась изо всех сил.

– Я думаю, ты сможешь выйти на профессиональную сцену, – сказала Джоана девочке после очередного занятия. – Особенно, если будешь много работать. Хорошо, что ты занималась этим раньше.

– Да, – простодушно ответила Марисабель. – Уж не знаю, в кого я пошла, но я с самого детства мечтала танцевать.

Какой отклик нашли в сердце Джоаны эти слова!

– Я так волнуюсь, когда смотрю на тебя, будто ты для меня нечто большее, чем ученица, – призналась она девочке.

– И со мной тоже самое, – ответила Марисабель. – Вы скажете, я ненормальная, но я люблю вас.

В порыве материнского чувства Джоана привлекла к себе девочку и обняла ее.

– Я тоже полюбила тебя, – прошептала она.

В этот момент в коридоре раздались шаги. Это пришла Марианна. Джоане не терпелось увидеть ту женщину, которую ее дочь семнадцать лет называла матерью. Она уже столько раз бывала у них в доме, но никак не могла с ней повидаться. Сеньора Сальватьерра, видимо, была очень занятым, человеком.

– Мама, познакомься, это моя учительница по танцу, – радостно закричала Марисабель.

Джоана с интересом разглядывала эту бесспорно очень красивую женщину. Приятная улыбка, шарм, прекрасно себя держит, но хорошая ли она мать? Ведь ее почти никогда не бывает дома.

–: Ну, как она тебе? Правда, красивая? – допытывалась Марисабель у Марианны, когда сеньорита Смит ушла. – Ты не боишься, что она может понравиться папе?

Марианна рассердилась.

– Снова твои глупые, неуместные шутки, Марисабель! Если папа услышит, он рассердится. Ты не помнишь, что было в прошлый раз?

– Ладно, мама, – ответила девочка и добавила, – но ты же не можешь отрицать, что любой мужчина обратит внимание на красоту и грациозность сеньориты Джоаны? И не сердись. Ты ведь знаешь, что в последнее время папа тебя очень редко видит.

– Ты должна понять меня, Марисабель, – начала Марианна, но что она могла объяснить дочери! – Сейчас будем ужинать, – только и сказала она.

В ожидании ужина Марисабель говорила с отцом все о том же.

– Знаешь, папа, какой она чудесный педагог! Я ведь такая неловкая, а с ней все кажется очень легко. Она говорит, что я способная и когда-нибудь, возможно, выйду на профессиональную сцену.

– Да, – с любовью глядя на дочь улыбался Луис Альберто. – Марисабель Сальватьерра – прима-балерина классического танца Мехико! – Но улыбка исчезла с его лица, когда он спросил: – А мама вернулась?

– Да, она у себя в комнате, – сухо ответила Марисабель.

От Луиса Альберто не укрылись нотки раздражения в ее голосе, и он сказал:

– Посиди со мной, давай поговорим. Скажи, дочка, как по-твоему – изменилась мама?

– Бесспорно, – серьезно ответила Марисабель. – Она стала веселее. Раньше она всегда приходила такая грустная. А сейчас подолгу задерживается, но возвращается счастливая. Ты доволен, ты согласен с этим, папа?

– Понимаешь, – задумчиво ответил Луис Альберто. – Я бы тоже хотел, чтобы она больше времени проводила дома, но она человек добродетельный, помогает больным. Я не возражаю.

– А я возражаю! – вдруг взорвалась девочка. – Она забыла про нас всех. Она обещает, что это скоро кончится, но я ей не верю. Папа, давай сегодня все вместе пойдем в театр. Поговори с ней, вдруг она согласится.

– Поговори с ней ты, – предложил Луис Альберто. – Вдруг она устала… Я не буду ее принуждать.

– Но ты хотя бы попробуй, – уговаривала Марисабель. – Вдруг нам повезет. Так хочется пойти куда-нибудь вместе, а то сидим все время одни. Я пойду позову ее?

И Марисабель побежала в комнату матери. Марианна сидела в кресле и думала. Думала, разумеется, о своем Бето.

– Мамочка! – с порога закричала Марисабель. – Папа хочет поговорить с тобой. Только ты не выдавай меня. Он хочет, чтобы мы пошли в театр. Не отказывай ему, пожалуйста! Я знаю, ты, наверное, устала, но подумай, как нам с папой скучно, ведь мы в последнее время никуда не выходим. Ты же обещала уделить мне внимание, правда?

– Хорошо, – с трудом отрываясь от своих мыслей, ответила Марианна. – Я поговорю с папой.

Она вышла, но было видно, что она делает это с большой неохотой. Из глаз Марисабель брызнули слезы. Ей просто неудобно отказать! А она ведь явно хотела это сделать. И чем она занимается вне дома? Вряд ли сидит все время в больнице? Марисабель грызли самые ужасные подозрения. На кровати она увидела сумочку, с которой мать ежедневно уходила из дома. Сумочка была открыта и на самом верху виднелась сложенная вдвое записка. Марисабель, поддавшись импульсу, схватила бумажку. На ней был записан номер телефона и стояло имя. Это было мужское имя – Бето. Неужели у мамы с кем-то роман?

Девочка бросилась к стоявшему у матери в комнате телефону и набрала номер, который был записан на бумажке. Никто не снял трубку. Но одно теперь Марисабель решила наверняка – она этого так не оставит.

Луису Альберто было нетрудно уговорить жену пойти в театр. Он не стал тратить много слов, а просто подарил ей красивый браслет, который давно присмотрел, но купил только сегодня.

– Марисабель так обрадуется, когда узнает, что ты согласилась, – с нежностью глядя на жену, сказал Луис Альберто. – Это ведь ее идея. Но не говори ей об этом.

Мария накрывала в столовой ужин.

– Что так рано? – недовольно спросила Марисабель. – Я совершенно не голодна.

– Но ведь вы идете в театр, – ответила Мария. – Поэтому и ужин будет пораньше.

Марисабель все стало ясно. Она ушла в свою комнату и плотно затворила дверь. В горле застрял противный горький комок, но нет, она не будет плакать! Она объявит ей войну. И если оправдаются подозрения, то она возненавидит мать, навсегда, навсегда!

Когда Марисабель спустилась в столовую, Марианна попросила ее поторопиться, чтобы не опоздать в театр. Каково же было изумление родителей, когда девочка капризным тоном ответила, что ей расхотелось идти.

– Я передумала, – заявила она. – У меня болит голова. Я полежу и все пройдет.

– Тогда мы никуда не пойдем, – помрачнел Луис Альберто.

– Бедный папа, как мне тебя жаль! – воскликнула девочка. – Представляю, сколько сил ты потратил, чтобы уговорить маму пойти с нами в театр!

Папа никаких сил не тратил, я сама согласилась, – растерянно ответила Марианна, которая уже не знала, что и думать. – Марисабель, что с тобой? Может быть, нам пойти подышать воздухом?

– Нет, я останусь дома! – закричала на нее дочь. – Почему даже на головную боль нельзя пожаловаться, чтобы тут же тебе не стали досаждать? Спасибо за ужин, я пошла к себе!

И Марисабель, готовая вот-вот разреветься, бросилась вверх по лестнице.

– Марисабель! – крикнул ей вслед Луис Альберто.

– Оставь ее, – остановила его Марианна. – Лучше нам сейчас пойти погулять, чтобы она успокоилась. Я надену пальто и пойдем.

Глава 28

Марисабель в плохом настроении слонялась в обнимку с Коки по дому. Тайная связь матери не шла из головы. Что будет с их домом, «идеальной семьей»?.. Телефон прервал ее минорные мысли. Звонила сеньорита Джоана. Она, не дождавшись обещанного звонка девочки, решила позвонить сама. Джоана очень взволновалась, услышав, что на том конце провода Марисабель плачет. Ошибки быть не могло. Но что случилось?

– Ничего особенного, – сказала девочка. – Как говорит папа, переходный возраст.

– Не обманывай. Может быть, я смогу тебе помочь? – Джоана попыталась вызвать Марисабель на откровенность.

– Нет, нет, – отпиралась та, стараясь говорить как можно спокойнее, – просто у меня голова разболелась. Надо немного отдохнуть.

– Хорошо, – мягко сказала учительница. – Тогда давай поговорим завтра. Ты отдохнешь и тогда все расскажешь. Если захочешь, конечно.

…Марисабель с нетерпением ждала мать. Луис Альберто тоже ждал жену. Было уже поздно – Марианна никогда так не задерживалась. Постепенно в нем стали просыпаться самые ужасные подозрения. Он вспомнил и странную враждебность к матери Марисабель, и этот веселый вид Марианны, Как тогда сказала Марисабель? «Мама может тебя разлюбить. Она не любит ни тебя, ни меня, неужели ты не видишь?» Вот, внизу хлопнула дверь. Это она. Луис Альберто напряженно ждал.

Лишь только Марианна вошла, к ней бросилась Рамона.

– Что случилось? – с тревогой спросила она. – Почему ты так поздно? Ты совсем забыла о времени.

– Что такое? – удивилась Марианна. – Можно подумать, что сейчас полночь.

– Но где ты была? – понизив голос, спросила Рамона.

– У сына, – ответила Марианна, снимая в прихожей пальто. – Сегодня особенный день. Я во всем призналась сеньоре Чоля. Да, – объяснила она, увидев удивленное лицо своей конфидентки. – О нас пошли грязные сплетни, будто я влюблена в Бето и поэтому не жалею на него денег. Слухи дошли до бедной женщины, ее надо было успокоить.

– А теперь, – зашептала ей Рамона, – иди к своему мужу. Луис Альберто очень обеспокоен твоим долгим отсутствием.

– Добрый вечер, Луис Альберто, – сказала Марианна, входя в библиотеку.

К ней повернулось необычно суровое лицо мужа.

– Где ты была, можешь объяснить вразумительно? – твердым голосом спросил ее Луис Альберто.

– В больнице, как всегда, – растерянно ответила Марианна. – Сегодня я немного задержалась, трудно проехать в это время. Но ведь, бывало, и ты тоже говорил, что вернешься в определенный час, и все-таки опаздывал.

Бесхитростный вид Марианны, ее разумные слова успокоили Луиса Альберто. Теперь ему самому стало казаться странным – от чего он так встревожился. Перенервничал, естественно, подумал, что с женой могло что-то случиться. За всю их совместную жизнь он ни разу не заподозрил Марианну, если не считать того ужасного случая с Леонардо Медисабалем. Но впоследствии он искренне раскаивался в этом. Теперь же перед ним стояла его любимая Марианна, и он уже удивлялся, как он мог подумать о ней плохо хотя бы на минуту.

– В следующий раз позвони, предупреди, что опаздываешь, – нежно попросил он.

Марианна поднялась к себе, чтобы переодеться к ужину. К ней зашла Рамона.

– Знаешь, я уверена, что это Марисабель мутит воду, – поделилась она своими соображениями. – Ты бы видела, что было сегодня. Она вела себя ужасно! Они ругались. Правда, потом Луис Альберто сказал мне, что это просто очередной каприз. Я пыталась узнать у нее, что происходит, но она ничего мне не рассказала. Я постаралась ей объяснить, что дочь не должна ни в чем упрекать свою мать. Тем более такую, как ты. А она мне в ответ нагрубила. Ой, Марианна, ты должна уделять ей больше внимания. Ведь в детстве она не была такой.

– Это возраст, Рамона, – улыбнулась Марианна. – Не беспокойся, она просто взрослеет.

Сара с утра дежурила на улице, не выпуская из виду подъезд на противоположной стороне улицы. Когда-нибудь этот юный красавчик выйдет из дому! Ага, а вот и он. Сара быстро перебежала дорогу и лицом к лицу столкнулась с любовником Марианны. Вблизи он оказался еще моложе, чем она думала. Да ему и восемнадцати, наверное, нет. Ну, и Марианна, ну, и святая!

– Простите, – обратилась Сара к юноше. – Вы давно здесь живете? Что-то раньше я вас не видела.

– Мы переехали в понедельник, – ответил Бето, улыбаясь незнакомой женщине. В квартале, где он жил раньше, все хорошо знали друг друга, и его не удивило, что с недавно переехавшим жильцом хотят познакомиться.

– Значит, мы с вами соседи, – продолжала ворковать Сара. – А я уже давно живу в этом районе. Вчера вечером я видела вас с дамой. Это ваша невеста?

– С чего вы взяли? – удивился Бето. – У меня нет невесты, – ему надоела эта настырная женщина, и он решил закончить разговор. – Прощайте.

Но Саре это было уже безразлично. Главное – она узнала все, что хотела. Теперь у нее в руках новое и гораздо более страшное оружие против Луиса Альберто, который, так поиздевался над ними!

Жажда мести охватила и еще одного человека – Марисабель. Она во всем теперь желала походить на сеньориту Смит, подчеркивая таким образом их близость. Она даже обесцветила волосы, чтобы стать блондинкой, как та. Джоана чувствовала, что девочке плохо, что она чем-то мучается, страдает по неизвестной причине. Только доверительный, дружеский разговор способен был прояснить ситуацию. И Джоана нашла момент вызвать девочку на откровенность.

.. – Понимаете, сеньорита Джоана, – едва сдерживая слезы, говорила Марисабель. – Все самое плохое, самое ужасное в этом доме происходит из-за мамы. Она изменяет папе, у нее есть любовник.

Для Джоаны эта новость была почти таким же ударом, как и для самой девочки. Вот почему эта сеньора почти никогда не бывает дома! Но, возможно, это все-таки просто недоразумение, и девочка ошибается. В таком возрасте дети иногда начинают воображать и подозревать то, чего нет и в помине.

– Я не ошибаюсь, – уверенно сказала Марисабель. – Я следила за ней, ходила по пятам. У меня есть доказательства. Много.

Джоана была потрясена той жестокой неприязнью к Марианне, которая сквозила в словах девочки. Неужели эта женщина действительно так виновата?

– Моя мать вечно изображала из себя страдалицу, – с жаром говорила девочка. – Не обращала внимания ни на меня, ни на папу. Всегда нас оставляла. Сначала мы думали, что это из-за болезни. Все говорила, что у нее плохо с нервами. Кажется, она потеряла ребенка до того, как я родилась. И с тех пор она его ищет. Но теперь я знаю, что это всего лишь предлог, чтобы изменять папе и спокойно выходить из дома. У меня возникло подозрение, я порылась в ее сумке и нашла номер телефона. Там было написано, что его зовут Альберто. Я стала звонить. Сначала никто не подходил, но вдруг этот самый Бето мне ответил. А потом я увидела его.

Джоана следила за рассказом Марисабель с напряжением, как будто читала замысловатый детективный роман.

– Они – любовники, – заключила девочка. – Он мне сам сказал, что не может больше разговаривать, потому что должен уделить внимание сеньоре Марианне, которая только что вошла.

– Все это очень неприятно, – помолчав, сказала Джоана, когда Марисабель закончила свой рассказ. – Но не надо говорить об этом папе. Всегда есть вероятность, что это просто недоразумение.

Джоана, прожив долгую и не самую счастливую жизнь, знала, что нужно избегать скоропалительных решений. Но девочка хотела принять меры немедленно, хотя совсем не знала, что делать. Джоана улыбнулась – верное средство разлучить любовников, сделать так, чтобы они полюбили других.

– Ты должна встретиться с этим парнем, – посоветовала она Марисабель. – Тем более, что ты молода, и он ведь уже приходил на свидание. Ты с ним поговоришь и узнаешь, как на самом деле обстоят дела.

– Правильно! – воскликнула Марисабель, которой очень понравился этот план. – Можно пригласить его сегодня вечером к Лили. Я должна разлучить его с мамой, чего бы мне это ни стоило!

Как только закончился урок, Марисабель немедленно набрала телефон Лили, у которой сегодня вечером намечалась вечеринка. Она хотела предупредить подругу, что придет с парнем.

– Но это еще не все, – заговорщически говорила Марисабель. – У меня просьба лично к тебе. У него пока еще нет подруги, поэтому я хочу, чтобы ты его охмурила. Он симпатичный и, по-моему, совсем не глупый. Ты ведь хотела познакомиться с таким.

– Ладно, ты меня заинтриговала.

Теперь нужно было пригласить Вето. Парень и не подозревал, что две девчонки, которых он никогда не видел, уже определили его участь.

Уговорить Вето, как и предполагала Марисабель, оказалось нетрудным делом. Он с удовольствием согласился пойти в гости. Марисабель дала ему адрес и велела быть в самом начале седьмого.

– А вы снова не обманете меня? – на всякий случай спросил Вето.

– Конечно, нет, – убедила его девочка. Марисабель была у Лили ровно в шесть. Скоро должен был появиться Бето, но его все не было. Марисабель даже начала беспокоиться: вдруг его не отпустили дома. Но вот он – пробирается сквозь толпу танцующих. Идет прямо к ней. Как он догадался, что она – это она?

– Марисабель? – спросил ее Бето.

– Вы не ошиблись, – отозвалась та и с укором сказала, – нехорошо опаздывать.

– Мне было неловко, – оправдывался Бето. – Незнакомый дом. Я все думал, а вдруг обманете. Я ведь впервые на такой вечеринке, – признался он, оглядываясь по сторонам. – Тут одна молодежь.

– А вам больше по душе компания постарше? – задала Марисабель провокационный вопрос.

– Да нет, – ответил Бето. – Просто раньше у меня не было возможности выходить.

– Сейчас я познакомлю тебя с хозяйкой дома, – начала осуществлять свой план Марисабель, но на этом пути сразу появились трудности. Во-первых, выяснилось, что Бето совсем не умеет танцевать. Во-вторых, он совершенно не обращал внимания на Лили, не отходя ни на шаг от Марисабель. Наконец, та рассердилась и почти насильно подвела Бето к Лили.

– Почему она сердится? – удивлялся парень. – Она ведь сама меня сюда пригласила.

– Она у нас очень странная, – доверительно объяснила ему Лили. – Такая серьезная! У нее еще никогда не было парня, она слишком воспитанная! Ладно, идем танцевать, я тебя научу.

Когда танец закончился, Бето снова пошел искать. Марисабель. Она сидела одна, вдалеке от танцующих.

– Могу я побыть здесь с тобой? – робко спросил он. – Я уже говорил, что я впервые на такой вечеринке и мне очень неловко. Поэтому давай лучше посидим и поговорим.

– Ну, расскажи мне тогда о себе, – предложила девушка. – Мне хотелось бы тебя получше узнать. Ты сказал, что снова начал учиться. Значит, ты когда-то бросил школу. Почему?

– У меня одна мама, – стал рассказывать Бето. – Отца я не видел. В нашей жизни было много проблем – тут не до учебы. Но я познакомился с одной сеньорой, и для меня все изменилось. Как будто выиграл в лотерею. Она была так добра со мной, – при воспоминании о Марианне лицо Вето озарилось улыбкой. – Она просто святая. Она замечательная. И очень сильно любит меня.

Этого Марисабель уже не могла вытерпеть. Она вскочила с места и выкрикнула почти непроизвольно:

– Замолчи, прошу! – но через секунду она снова взяла себя в руки и ровным голосом сказала: – Прости. Я не хотела тебя обидеть. Последнее время у меня пошаливают нервы.

– Может быть, тебе нездоровится? – заботливо спросил Вето. – Тогда нам лучше уйти.

– Нет, нет, – воскликнула Марисабель и, увидав приближающуюся Лили, недовольно проворчала: – Ты почему оставила Вето?

– Почему? – нахмурилась Лили. – Во-первых, он не умеет ни танцевать, ни ухаживать. Даже не сделал мне ни одного комплимента. С такими, как он, умрешь со скуки. Его, наверное, в детстве индюк клюнул. Не говорит, не смеется, не танцует, словно не человек, а истукан какой-то.

– Глупых комплиментов он не делает, потому что воспитанный мальчик, – стала заступаться за Вето Марисабель. – А девчонки обратили на него внимание, этого ты не можешь отрицать!:

– Конечно, он красивый, – засмеялась Лили. – А толку? Мегали не сводила с него глаз, а он даже не заметил. Я прошептала ему тихонько: «какой вы красавец», а он – ни слова! Нет, Марисабель, в его сердце только ты. Я думаю, что и ты в него сильно влюблена, но притворяешься равнодушной, потому что в нем не уверена. Это любовь с первого взгляда.

– Но ведь мы же решили, что ты его будешь кадрить, а не я, – заспорила Марисабель.

– Но он на меня не реагирует, что я могу с этим поделать! – воскликнула Лили.

– Хорошо, – согласилась Марисабель. – Если ты не хочешь, буду сама с ним встречаться, – она обернулась и увидела подошедшего Вето. – Куда ты подевался? – недовольно сказала она.

– Уже ссорятся! – радостно захлопала в ладоши Лили и, повернувшись к Вето, сказала. – Ну, и угораздило тебя влюбиться в самую капризную девушку из нашей компании? Марисабель никто не нравится, она считает себя принцессой. Но не беспокойся, ты ей понравился. Я еще никогда не видела ее такой влюбленной. А мы с ней давно дружим.

– Да не слушайте вы ее! – воскликнула Марисабель. – Она все выдумала, ненормальная.

– Они на «вы», – захохотала Лили. – Как во французских фильмах.