ВСТРЕЧА С ПРОШЛЫМ
Пишущая машинка замолчала в ожидании новых ответов Куколки на вопросы агента. Но Куколка сам предпочитал задавать вопросы.
– Что вы от меня еще хотите? – скулил он. – Я вам все сказал.
– Уверен? – Мендоса был нетороплив и спокоен.
– Что вы там еще разнюхали?
– А разнюхали мы, что это ты убил Романа Валадеса.
– Я не делал этого!
Мендоса все тем же невозмутимым тоном рассказал ему, как произошло убийство Романа, предупредил Куколку, что все улики против него, причем улики серьезные, и посоветовал ему признаться, что хоть как-то может смягчить участь Куколки.
Но подследственный Оскар Бикунья продолжал настаивать на том, что он не виновен, и требовал, чтобы его оставили в покое.
Все столики маленького кафе, расположенного около «Доброй мамы», были заняты служащими окрестных магазинов и контор, за каждым из них сидело по пять-шесть человек. И только за одним – двое.
Эулалия долго присматривалась к молодому человеку, сидевшему за этим столиком, и вынесла приговор:
– А он ничего себе!
– Да просто красавчик, – поправила ее Америка. – Небось Розин ухажер.
– Бедная Роза, – промолвила Малена, скорбно опустив уголки губ.
– Чем же это она бедная? – поинтересовалась Эулалия. Малена доверительно объяснила ей, что иметь жениха – это большое несчастье.
– Ну уж нет! – решительно опровергла ее Америка. – Вот не иметь его – это и впрямь несчастье. Несчастье – это когда голоден, а есть нечего!..
Эрнесто между тем, пригубив кофе, проглядывал газету. Что-то в ней задержало его внимание. Он протянул газету Розе, отчеркнув ногтем то место, которое считал нужным показать ей.
Она прочитала:
«В ближайшее время в законный брак вступят сеньор Рикардо Линарес и сеньорита Леонела Вильярреалъ»
Опустив голову, Роза несколько мгновений сидела молча. Потом подняла на Эрнесто глаза.
– Зачем ты показываешь мне это, Эрнесто? Чтобы причинить мне боль?
Он ответил не сразу.
– Просто… просто я сдуру надеюсь, что это может дать мне хоть какой-то шанс…
Рикардо заглянул к Рохелио, чтобы рассказать ему о своем разговоре с доктором Кастильо, по дороге успев сообщить Леопольдине, что у нее слишком длинные уши и язык, – он подозревал, что это именно она сказала Леонеле, где теперь работает Роза.
Доктор Кастильо считал, что Кандиде намного лучше, о чем свидетельствуют ее разумные ответы. Но чтобы закрепить результаты, требовалось недельное пребывание в клинике, где бы ей провели курс лечения сном. После этого она, по мнению доктора Кастильо, должна вернуться домой совершенно здоровой.
Рохелио побаивался возвращения Кандиды в лечебницу, но Рикардо успокоил его: ведь новое пребывание сестры в этом печальном месте продлится недолго.
Сама Кандида, как ни странно, довольно равнодушно отнеслась к этой необходимости.
– Раньше мне казалось, что меня везут в тюрьму. Теперь же я туда отправляюсь совершенно спокойно. У сиделки не будет со мной хлопот.
Она продолжала аккуратно укладывать вещи в чемодан. Рохелио же позвали вниз, где, оказывается, его ждала Ванесса.
Спустившись, он молча вопросительно смотрел на нее. Несколько опешив от такой встречи, она поинтересовалась, не считает ли он нужным пригласить ее в гостиную. Там она довела до его сведения, что безуспешно названивала ему и у нее создалось впечатление, что он от нее прячется.
– Ты меня избегаешь?
Он признался, что это действительно так, и объяснил, что не хочет быть причиной гибели ее мужа, который, как ему кажется, находится на краю пропасти.
– Ты же любил меня? Рохелио утвердительно кивнул.
– И ты любишь меня сейчас?
И тогда он признался, что при новой встрече почувствовал было прежнее ослепление. Но сейчас это прошло. И он рад, потому что хочет иметь чистую совесть.
Ванесса встала и долго в задумчивости смотрела на него, прежде чем произнесла:
– Когда ты пожалеешь о только что сказанном, позвони мне. – Это были ее последние перед уходом слова.
Роза была рада неожиданному визиту дона Себаса, к которому всегда хорошо относилась. Но она сразу почувствовала, что он пришел не просто так. И действительно, поболтав с Розой и узнав, как ей живется, Себастьян вдруг сказал:
– В доме у Линаресов не соскучишься.
– Да, я читала оповещение о свадьбе Рикардо, – сухо сказала Роза, пресекая дальнейшие разговоры на эту тему.
Но дон Себас заговорил о другом.
Оказывается, сеньорита Кандида перед отъездом в больницу попросила его передать Розе, что она хочет повидаться с ней.
– Она получше других, не такая змея, как эта Дульсина или донья Ворона, но тоже попила из меня кровь. Что же она думает, что я снова приду в этот зверинец? Ну уж нет!
– Да ведь она не дома – в бояьнице. Можно сказать – в сумасшедшем доме!
И Себастьян рассказал Розе обо всем, что случилось с Кандидой после ее падения с лестницы и потери ребенка.
Роза слушала, сокрушенно качая головой. Когда Себастьян рассказывал, как сеньорита Кандида вяжет одежду для своего сыночка, Роза отвернулась, и ему показалось, что у нее на глазах появились слезы.
Однако она сказала:
– Ваша сеньора Кандида думает, что можно командовать, куда мне ехать…
– Она не командует, Роза, – сказал садовник. – Она умоляет.
Для гостей было еще рано. Сорайда налила себе рюмочку ликера и пила его вперемешку с крепким кофе. Перед Эрлиндой стоял бокал с апельсиновым соком.
Сорайда только что рассказала ей, что у Куколки дела совсем плохи и скорей всего ничто не спасет его от тюрьмы. Они обе не заметили, откуда взялся этот малый, неожиданно нависший над их столиком и схвативший Эрлинду за руку.
– Что тебе надо? Кто тебе дал право дотрагиваться до меня? Немедленно отпусти меня, Исидро!
Но он твердил, что ему обязательно надо поговорить с ней и что ему рассказали: вчера она снова разговаривала с этим типом в кафе. Линда поняла, что речь идет о Рохелио, который вчера просил ее уговорить Розу не отказывать Рикардо во встрече перед его женитьбой на Леонеле. (Зачем ему понадобилась эта встреча?)
– Тебе-то какое дело до того, с кем я разговариваю? – ледяным тоном спросила его Эрлинда.
– Не зли меня, Линда, – угрожающе произнес Исидро. – Говори – кто он?
– Друг.
– С этого дня ты будешь иметь только тех друзей, которых я тебе разрешу.
Он явно потерял разум от ревности.
– Я не желаю тебя больше видеть! – Она наконец вырвала руку.
– Не хочешь, а придется! – Он снова попытался схватить ее, но потерявшая терпение Сорайда прикрикнула на него:
– А ну, оставь девушку в покое! Йсидро злобно оглядел их обеих.
– Скажи этому своему, чтобы поостерегся!
– Ты лучше сам поостерегись полиции. Вали отсюда! – крикнула Сорайда.
Он нарочито медленно с независимым видом вышел из таверны «Твой реванш».
Отец Мануэль де ла Уэрта знал, как его брат любил жену, как тяжело он перенес ее смерть – эту страшную для него потерю. Он ожидал увидеть брата постаревшим и, может, даже опустившимся, тем более что сложные отношения Анхеля с сыном тоже не облегчали жизнь. Собираясь на его пятидесятилетие, отец Мануэль совсем не предполагал, что встретит такого крепкого и бодрого именинника.
Рассказ брата и обрадовал и встревожил священника.
Эта девушка, новая продавщица в магазине Анхеля, – уж очень пылко он повествовал о ее достоинствах, о том, какое бескорыстие она проявила, разводясь с Рикардо Линаресом.
Он слушал, слушал, а потом прямо спросил брата: уж не влюбился ли он в эту Розу Гарсиа?
И честный Анхель не стал этого отрицать.
Сочувствие, с которым Роза слушала исповедь Кандиды, сидя в непривычно обставленной больничной палате, тронула больную, помнившую, сколько зла она причинила этой девушке.
– Ты не помнишь мне зла? – спросила она доверчиво.
– Разве оно сравнится с тем, что ты испытала! – махнула рукой Роза.
– Ты ведь тоже потеряла мужа.
– Пусть остается там, где я его потеряла.
Кандида стала просить у Розы прощения за прошлое. Она робко сказала, что хотела бы стать Розе подругой. Роза ответила, что ее подруги – девахи из бедного квартала, а у Кандиды денег куры не клюют!
Та же, перебивая Розу, взволнованно призналась, что такое сердце и такое благородство, как у Розы, не заменит никакое богатство.
В конце концов они протянули друг другу руки, и Кандида захотела дать Розе важный, как ей казалось, совет:
– Вы с Рикардо любите друг друга. Так не позволяй отнять его у себя!
Роза усмехнулась.
– А никто его и не отбирает, подруга. Я его сама подарю кому хочешь. Ты газет не читаешь, он женится на этой…
– Я знаю! – сказала Кандида. – Знаю и считаю это самоубийством.
– Ему и со мной, дикаркой, не лучше было!
Роза опять махнула рукой, давая понять, что все это – дело прошлое. И тут в палату вошла Леонела. Сориентировалась она быстро.
– Прости, дорогая! Я не знала, что тебе наносят столь важный визит… А ты что, язык проглотила – не здороваешься?
Роза, не обращая на нее ни малейшего внимания, встала и попрощалась с Кандидой, обещав навестить ее.
Едва она вышла, Леонела чуть не впала в истерику, возмущенно крича:
– Дикарка! Да как она посмела явиться к тебе?! Казалось – именно она пациентка этого заведения, а спокойная и рассудительная Кандида пришла навестить ее.
– Это я позвала ее, – говорила Кандида. – Ты думаешь, я спятила, но никогда еще я не была в таком ясном сознании, как сейчас. Я виновата перед Розой Гарсиа и позвала ее, чтобы попросить у нее прощения.
Беседа с братом о том, не поздно ли начинать новую жизнь в его возрасте, не принесла дону Анхелю особой уверенности в том, что он поступает правильно.
Мануэль, как священник, считал, что новую жизнь начинать никогда не поздно, но – со зрелой женщиной, пусть и ненамного моложе брата. А вот – с девчонкой, которой он мог бы и отцом быть!..
– Мог бы, но ведь не являюсь им, – хмуро оправдывался Анхель.
Когда служанка Амалия пригласила его в приготовленную для него комнату, отец Мануэль решил перемолвиться с ней парой слов.
Начал он с комплимента:
– Где ты, там всегда все в полном порядке, голубушка! А скажи-ка мне, знаешь ли ты продавщицу по имени Роза Гарсиа?
Доброе лицо Амалии расплылось в улыбке от удовольствия поговорить с отцом Мануэлем о такой веселой и смешной девушке, как Розита.
– Как не знать! За братом вашим, как за родным, ходила, когда он болел. И на святках самая веселая и красивая была!
– А что, старая, сунула бы ты за нее руку в огонь? – спросил он, улыбаясь.
– Во, – показала Амалия, – по самый локоть! Даже обе руки сунула бы!
– Ну, тогда ладно, – добродушно закончил разговор отец Мануэль.
– Где у тебя сифон-то? Ты уж, сделай милость, убери его подальше, – с нарочито боязливым видом говорила Эрлинда, начиная разговор с Розой у нее дома.
Роза даже рассмеялась, когда выяснилось, что Эрлинда – очередной посол к ней от семейства Линаресов.
– Сперва Себастьян – от сестры, теперь ты – от брата. Что ему надо?
Эрлинда рассказала, что Рикардо передал через Рохелио просьбу, уговорить Розу встретиться с ним.
– Ты что, спятила? О чем нам с ним говорить?
Но Эрлинда советовала подруге не отказывать Рикардо в этой просьбе. Он, конечно, обидел ее. Но прошло немало времени, и если он сам ищет ее, то уж ее-то гордость никак от этого не страдает. И чего она добьется своим упрямством?
– Тебе сейчас надо ответить? – спросила Роза.
– Да, Рохелио ждет, чтобы передать ответ Рикардо.
– Что же сам-то Рохелио не спросил?
– Сифона твоего побоялся, – опять улыбнулась Линда. На этот раз Роза ответила ей улыбкой:
– Скажи Рохелио: ладно, поговорю с Рикардо Линаресом.
Для Роке этот день можно было назвать счастливым.
Конечно, к тому, что его давняя мечта была близка к осуществлению, привело довольно печальное обстоятельство: Паулетта по-прежнему не могла найти свою дочь.
Но то, что жена наконец-то согласилась обсудить с ним их совместную поездку в Европу, было залогом, может быть, самого счастливого времени, из того скорее всего недолгого срока, что оставалось мужу пребывать на этой земле.
– Ты думаешь, что это путешествие успокоит меня? – спрашивала Паулетта его в который раз, проводя с ним уединенный вечер в их уютной гостиной.
Роке не сомневался в этом. Он не собирался ехать надолго. Но в то же время считал, что путешествовать – это значит смягчать проблемы.
– Мы поедем туда, куда ты захочешь, и вернемся тогда,, когда ты захочешь, – говорил он, нежно гладя ее красивую узкую руку, лежавшую на столе так безвольно, как будто она не в силах принять ни одного решения, а лишь готова подчиняться ему.
На самом-то деле он знал, что это он готов сделать все, чего только она ни пожелает.
Предвечернее солнце, проникая через цветной витраж в прихожую, упало на лицо Леонеле, и Рикардо, как раз в эту минуту спускавшийся по лестнице, подумал, что невеста его, конечно, очень хороша, но была бы лучше, если бы не злое выражение губ, часто появлявшееся, когда она нервничала.
Увидев Рикардо, Леонела сообщила ему, что была в лечебнице у Кандиды.
– И как ты думаешь, кого я там встретила? Дикарку! Они беседовали как лучшие подруги.
– У Розы в этом доме не было подруг. Но время многое меняет. Изменило оно и Кандиду.
– Зато твою Розу оно не изменило. Она даже не поздоровалась со мной. И не думаю, что время настолько изменило Кандиду, чтобы ей судачить с прислугой.
– Роза не была прислугой. И мне кажется, если я буду твоим мужем, то это не значит, что я должен ненавидеть тех, кого ненавидишь ты.
В этот момент его позвали к телефону.
К его удивлению, звонила Ванесса. Сначала он не понимал, чего она добивается от него. Потом ему стало ясно: Ванессе хочется знать, не появилась ли в жизни Рохелио какая-нибудь женщина. Да она и не скрывала, что ее интересует именно это.
– Видишь ли, Рикардо, неудача в замужестве толкнула меня к нему, мы часто виделись с ним в последнее время, даже Эдуардо знал об этом. Мы просто беседовали с твоим братом, но эти беседы делали меня счастливой… А теперь он вдруг стал избегать меня. Вероятно, у него кто-то появился…
Рикардо ответил, что у них с братом замечательные отношения, но Рохелио очень скрытен.
А Рохелио беседовал по телефону с Эрлиндой: она рассказала о согласии Розы встретиться с Рикардо, а он – о своем столкновении с соседом Линды.
– Это Исидро, – сказала она, – он меня преследует. А я его видеть не могу…
За обедом, пока отсутствовала Леонела, Рохелио сообщил брату, что Роза согласна встретиться с ним в девять вечера в кафе, около магазина «Добрая мама».
Рохелио не ожидал, что брата так взволнует это известие. Он благодарно посмотрел на Рохелио и вдруг сказал:
– Сегодня вечером я приму самое главное решение в моей жизни… И в моей жизни, и в жизни Розы.
СВИДАНИЕ
За завтраком отец Мануэль внимательно разглядывал брата и убедился, что он и впрямь помолодел.
– Вчера я решился дать тебе один совет. А теперь хочу задать один вопрос: ты решился бы жениться на девушке, о которой мы говорили?
Анхель растерянно поднял на него глаза:
– А что, это выглядело бы смешно?
– Скорей опасно. Любовь всегда связана с риском.
– Ты хочешь напомнить мне о моем пятидесятилетии?
– Ну, если ты чувствуешь себя на тридцать…
– Я хочу жить!
Отец Мануэль улыбнулся:
– А что ты делал до встречи с Розой Гарсиа?
– Влачил жалкое существование! – решительно ответил Анхель и вышел из-за стола.
Амалия принялась убирать посуду.
– Скажи, Амалия, тебе не будет страшно за моего брата, если он вдруг женится на Розе Гарсиа?
– Роза Гарсиа не способна причинить кому-либо зло, – не раздумывая ответила она.
До девяти часов Рикардо предстояло еще посетить Кандиду и привести себя в порядок перед свиданием с Розой.
В лечебнице он прежде всего поговорил с доктором Кастильо, консультировавшим в этом учреждении, хотя основное место его службы была та больница, где спасли жизнь Ирме Дельгадо.
Доктор был доволен Кандидой и считал, что лечение идет успешно.
Кандида рассказала брату о посещении Розы. Она удивила и обрадовала его своими размышлениями о том, насколько несправедливы были они, Линаресы, к этой девушке. Она была уверена теперь, что Роза и Рикардо могли быть счастливы. Улыбаясь, она рассказала Рикардо, какой совет она дала на прощанье Розе, и он был благодарен сестре за это.
Да, несчастья очень изменили Кандиду, И, поцеловав ей руку, он признался, что сегодня вечером он увидит Розу.
– Благослови вас Господь, – сказала Кандида на прощанье.
Дон Анхель только расположился в своем рабочем кресле, как Малена доложила ему, что его желает видеть продавщица Гарсиа.
Роза вошла с торжественным видом, неся впереди себя пакет. Она поздравила хозяина с днем рождения, объявила, что подарочек этот – ото всех, и потребовала, чтобы он немедленно вскрыл пакет.
Дон Анхель подчинился и достал из упаковочной бумаги галстук такой невообразимой расцветки, что от изумления не сразу смог произнести слова благодарности.
– Спасибо… такого у меня… никогда еще не было! – наконец промолвил он.
Роза отнесла эту заминку за счет радости шефа по поводу такой несказанной красоты и гордо объяснила:
– Сама выбирала!.. Даже продавец удивился такому выбору!
В это время в кабинет вошел священник.
– Прости, Анхель, я не помешал?
Анхель ему обрадовался и предложил полюбоваться подарком, который преподнесла ему сеньорита Роза Гарсиа. Отец Мануэль проявил присущее служителям католической церкви жизнелюбие и галстук оценил восторженно.
Когда дон Анхель представил Розе Мануэля как своего брата, она так и ахнула:
– Священник?!
– Никому не запрещено иметь брата-священника, – рассмеялся Анхель.
Роза тоже засмеялась:
– Просто я в Боге души не чаю, а тут – здрасьте! – священник заявляется. Ну, как вам галстук, отец Мануэль?! Конечно, вы их не носите, а все же?
Отец Мануэль еще раз одобрил галстук и, к ужасу брата, потребовал, чтобы он тут же надел его.
– Одно дело, когда галстук в руках, а другое – на шее! – поддержала его Роза.
Дон Анхель должен был подчиниться.
– Вот это да, подохнуть – не встать! – отрецензировала его вид Роза. – Все глазеть будут: очень привлекает внимание.
И вышла, весьма довольная тем, что увидела. Братья долго хохотали. Потом Анхель сказал:
– Оставим галстук – как тебе Роза? Мануэль продолжал улыбаться.
– Мила, полна жизни, искры в глазах!.. Но я ведь и не поговорил с ней. Пригласи ее – у меня будет больше оснований судить о ней.
– Ты как перед свадьбой, – пошутил Рохелио, глядя, как яростно его брат втирает в кожу лосьон.
От Леонелы тоже не укрылись интенсивные сборы Рикардо.
– Ты не останешься ужинать?
– У меня важная встреча, – не соврал он.
– Для которой ты так надушился?
Он поцеловал ее в щеку, пошутил, что она неисправима, и ушел…
Если бы кто-нибудь сказал Розе или Рикардо, что их встреча будет происходить так, как она происходила, ни она, ни он ни за что не поверили бы.
С первой же минуты, как только он пожал ей сразу обе руки, они влюбленно смотрели друг на друга, будто и не было между ними долгих дней обиды, отчуждения, даже вражды.
Он предложил ей выпить чего-нибудь. Она напомнила, что не пьет.
– И верно. Когда долго не видишься, забываешь одно и вспоминаешь другое…
– Например?
– Например, я помню это платье.
– Его пришлось ушить. Тогда я была толстушкой.
– Ты была прелестна. А сейчас еще прелестней.
Они одновременно засмеялись сами не зная чему, скорей всего просто радуясь, что сидят рядом и смотрят друг на Друга.
Он поблагодарил ее за то, что она пришла, и стал жадно расспрашивать: как она нашла Кандиду, как дела на работе, встречается ли она еще с этим парнем… С каким парнем? Ну, с газетчиком… Кажется, его зовут Эрнесто? Он ей кто, жених?.. Ах, просто кореш…
А жениха у нее нет? Впрочем, она и не может ни за кого выйти замуж.
– Это почему? – поинтересовалась Роза.
– А ты все еще моя жена.
И тут в ее интонациях впервые за время этого свидания появились раздраженные нотки.
– Интересно! Я, значит, все еще твоя жена. А не твой ли адвокат был у меня с бумагами? Не я ли их подписала?
Он с удовольствием объяснил ей, что в бумагах этих не хватает одной детали: их подписей у судьи, к которому они должны были бы пойти вместе. А до той поры, пока этих подписей нет, ни он, ни она не могут жениться или выйти замуж.
– Но о твоей женитьбе уже пропечатано в газетах!
– Леонела поторопилась с этим объявлением, – как ни в чем не бывало объяснил он.
– Она же твоя невеста. Ты сам ее выбрал.
– А почему?
– Очень просто: она красивая и твоего поля ягода. Не дикарка, как я!
Он отрицательно покачал головой.
– Не поэтому. А потому, что ты меня отвергла! Она задумчиво смотрела на него.
– Если бы ты хоть раз выслушала меня, я бы и не думал жениться на Леонеле. Я решился на это от одиночества. И еще из-за того, что был зол на тебя.
– Ага! Ты ведь любишь жениться со злости: на сестру, на меня.
Но сказала она это совсем не зло, наоборот с сочувственной улыбкой. Она стала убеждать его, что он совсем не одинок: у него есть и брат, славный парень, и бедняжка Кандида, и его склизкая жаба, и даже Дульсина…
– У меня нет тебя, Роза! – перебил он ее. – И я нисколько не влюблен в Леонелу.
Она изумленно и недоверчиво посмотрела на него.
– Мы нужны друг другу! – продолжал он. – Одно твое слово, и я выдержу любой скандал дома.
Роза выглядела растерянной.
– У нас, у простых, как? Навострился жениться – объявляешь всем и женишься. А как у вас, я, по правде сказать, и не знаю.
– Сейчас главное то, что мы с тобой все еще муж и жена. Мы имеем право любить друг друга. Мы теперь можем жить в другом, только нашем доме!
– Объявленьице-то пропечатано… То-то скандал будет! Он стал горячо целовать ей руки, взял ее за подбородок, пытаясь поцеловать в губы. Она отстранилась.
– Что ты скажешь мне? – Он не отрываясь смотрел ей в глаза.
– Утро вечера мудренее, – сказала она и поднялась.
– Я отвезу тебя домой.
– Я могу и на автобусе…
Но он взял ее под руку и решительно повел к своей машине. Она и не особенно сопротивлялась.
Мрачноватое освещение гостиной Рейносо только усиливало тяжелую атмосферу, царившую в доме Эдуардо и Ванессы.
Раньше она подумывала о том, как бы изменить это освещение, сделать гостиную более уютной и приветливой. Но теперь ей не хотелось этим заниматься.
Эдуардо же было все равно. Неподвижно и безмолвно сидел он перед давно погасшим телевизором, не замечая даже, что на экране нет ничего, кроме бегущих световых полос.
Ванесса подошла к телевизору и выключила его. Эдуардо продолжал сидеть неподвижно. Она постояла несколько мгновений около него. Он не шелохнулся.
– Эдуардо, – сказала она. – Так не может больше продолжаться. Наша жизнь – мучение и для тебя, и для меня. Ты должен сделать какие-то усилия, иначе между нами может произойти что-нибудь непоправимое.
Он наконец очнулся от своей задумчивости, посмотрел на нее – непонятно при этом было, слышал ли он ее, – и побрел в свою комнату. Она тоже пошла к себе.
Но не успела лечь в постель, как за стеной раздался выстрел.
Приехав в квартал, где жила теперь Роза, Рикардо припарковал машину под старым могучим деревом, и они с Розой долго целовались.
Он спросил ее, довольна ли она своей работой. И она ответила, что особенно довольна тем, что сама нашла ее.
Он хотел бы, чтобы она пригласила его на чашечку кофе. Но она напомнила ему, что завтра ей очень рано вставать.
– Когда мне ждать твоего звонка? – поинтересовался он.
– А вдруг Жаба или Леопарда подойдут? – Она была неисправима, – Знаешь, у меня бывают Селия и дон Себас – с кем-нибудь из них я передам тебе записочку.
– Не тяни, Роза!
– Не торопи меня, Рикардо! Наконец они расстались.
Роза вошла в дом и, к великому своему изумлению, увидела Эрнесто, дремлющего у стола.
– Половина второго! – сказал он ей, подымая голову от столешницы. – Тебе не кажется, что поздновато для возвращения?
Она рассердилась:
– Ты-то какое право имеешь меня контролировать?
– Разве ты забыла, что обещала сегодня пойти со мной в кино?
Она всплеснула руками:
– Ой, прости, забыла… У меня была встреча.
– Могу я узнать, с кем?
– С Рикардо Линаресом. Он вытаращил глаза.
– Ты шутишь! Вас ведь ничего не связывает…
Она молча стала готовиться ко сну. Он понял, что надо уходить.
Леонела тоже не спала. Усевшись на диванчик прямо против входной двери, чтобы случайно не пропустить Рикардо, она внимательно прислушивалась к звукам машин, уже довольно редко проезжавших по улице.
Наконец скрип тормозов известил ее о долгожданном возвращении жениха.
– Ты не спишь? – довольно притворно удивился он, увидев ее.
– Ты так поздно задержался в клубе?
Он начал было говорить что-то о заглохшем моторе и о необходимости построже спрашивать с Хаиме, не всегда достаточно внимательно следившего за машинами. Она всем своим видом старалась выразить насмешливое недоверие. Назревала ссора. Но тут зазвонил телефон. Они переглянулись: странно, в такое время! Разве что Дульсина из Европы.
Но это была Ванесса. Захлебываясь слезами, она крикнула Рикардо, поднявшему трубку, что Эдуардо только что покончил с собой.
– Я выезжаю к тебе! – прокричал в ответ Рикардо. Он повесил трубку и повернулся к Леонеле.
– Эдуардо застрелился, – медленно сообщил он. То, что она ответила, поразило его.
– И правильно сделал, – сказала так, будто ничего другого и не ждала.
– Что такое ты говоришь?!
– Их брак был карикатурой. Так лучше для них обоих. Он схватил ее за руку.
– И тебе не жалко человека, ушедшего из жизни подобным образом?
– Живых надо жалеть, а не мертвых, – ответила Леонела.
То, что сказал доктор Ирме Дельгадо после очередного осмотра, влило в нее силы:
– Теперь у меня почти не осталось сомнений, что мы поставим вас на ноги!
Верная подруга Ольга, присутствовавшая при этом, наклонилась к Ирме и радостно обняла ее за плечи. Когда доктор ушел, Ирма попросила Ольгу передать ей переносной телефонный аппарат и набрала номер конторы лиценциата Роблеса.
Поболтав для приличия с его секретаршей Сильвией о том о сем, Ирма спросила:
– Нет ли новостей от Федерико?
Сильвия сообщила, что лиценциат Роблес собирается вернуться в Мехико в этот четверг.
По лицу подруги Ольга поняла, что это известие не оставило Ирму равнодушной.
– Возвращается?.. Разумеется, со своей супругой?.. Что ты намерена предпринять?
Ирма пожала еще более худенькими после перенесенных страданий плечиками и ответила просто:
– Мстить, что же еще?
Но как это сделать, она не знала.
Розе было жалко всех: жалко Эрнесто, полного напрасных надежд, жалко Рикардо, в нетерпении ждавшего от нее записки, жалко, наконец, дона Себаса, пришедшего с намерением получить от Розы эту записку и ушедшего ни с чем, потому что, по словам Розы, она еще «не додумала всего».
В магазине Малена со смиренным видом сообщила ей, что «как повелось, сеньор де ла Уэрта просит Розу пожаловать к нему в кабинет».
К разочарованию Розы, дон Анхель был в другом галстуке, на ее взгляд, менее роскошном. Впрочем, он объяснил ей, что не всякий же день носить столь дорогой подарок.
Хозяин объявил Розе, что она произвела на его брата неизгладимое впечатление и попросил ее посетить их завтра в три. Если она согласна помочь Амалии с приготовлением обеда, то может завтра уйти с работы пораньше. Но она предпочитала избегать разговоров, которые в этом случае непременно бы начались среди продавщиц…
Назавтра, уйдя из магазина в положенное время, Роза тем не менее все успела приготовить и на кухне дона Анхеля. Амалия не могла на нее нарадоваться.
– Ты представить себе не можешь, что вытворяет на кухне Роза Гарсиа, – весело объявил брату Анхель.
Но Мануэль выглядел чем-то встревоженным.
И когда его внезапно вызвали к знакомому, которому неожиданно стало плохо, он наряду с сожалениями, которые просил передать Розе по поводу того, что ему не удастся попробовать ее яств, вдруг сказал Анхелю:
– Прости, но я хочу дать тебе один совет: не ужинай сегодня наедине с Розой.
– Ты с ума сошел! – возмутился Анхель. – Она простояла за плитой не один час.
Мануэль грустно посмотрел на него.
– У меня такое предчувствие, что если вы останетесь сегодня вдвоем, может что-то произойти. Послушайся меня, Анхель. Отвези ее домой, пока не поздно.
НОВАЯ ССОРА
Молчание длилось уже довольно долго. Рохелио не знал, что сказать брату. Ему самому все это казалось странным.
Садовник Себастьян снова был у Розы. Дома он ее не застал. Но Томаса сказала ему, что Роза не оставляла никаких поручений. Это означало, что записки, которую Роза обещала написать Рикардо, по-прежнему не существовало.
Если Рикардо и Роза хорошо поговорили во время своей последней встречи и расстались как друзья – а Рохелио верил брату, что так оно и было, – то молчание Розы трудно было объяснить.
Рохелио знал, что Роза никого бы не заставила страдать напрасно. Он предполагал, что, видимо, ей все еще трудно забыть о душевных ранах, которые в избытке нанесли ей в их доме.
Рикардо же считал, что прошлое должно быть забыто. Ему нужен был немедленный ответ. Напрасно Рохелио уговаривал его подождать хотя бы еще день-два. Рикардо сходил с ума от нетерпения узнать свое будущее и собирался немедленно увидеть Розу, чтобы покончить с тяготившей его неопределенностью.
Поразительно, сколько разных блюд можно приготовить из самых обычных продуктов! Роза не признавала да и попросту не знала заморских разносолов. Но мексиканская народная кухня, «бедняцкая», как выражалась Розита, была ей хорошо известна от Томасы, и обе они отлично владели ее секретами.
Сидя за столом с Розой, Анхель не уставал восхищаться ее гастрономическим талантом. Но еда едой, однако не только со щедрым столом связывал Анхель этот обед. Ему хотелось рассказать Розе о своем одиночестве и счастье семейного очага, которое он изведал полной мерой и которого теперь лишен.
– А вы не думаете простить сына? – спросила Роза. Дон Анхель ответил, что он бы простил, если бы сын обидел только его, своего отца. Но он обидел ее, Розу, а этого Анхель ему никогда не простит.
– Я уж и забыла про это, – беспечно махнула она рукой, – Да и кто я такая, чтобы из-за меня вам ссориться с сыном?
Анхель улыбнулся ей, как несмышленой девочке:
– Ты даже представить себе не можешь, что ты для меня значишь.
Когда с едой было покончено, дон Анхель объявил, что ужин был на славу, и он так наелся, что у него даже голова закружилась.
Вдруг за окнами как-то сразу потемнело и где-то, совсем рядом, прогрохотал гром.
– Этого еще не хватало!.. – сказала Роза.
По стеклам застучали крупные капли, и на дом обрушился ливень.
Роза с тревогой смотрела в окно.
– Ты хочешь домой? – спросил дон Анхель.
– Пора бы… Ничего, на автобусе доеду. Но он категорически воспротивился.
– Никаких автобусов. Я тебя отвезу.
Он встал и вдруг покачнулся, закрыл лицо руками и стал медленно оседать.
Роза кинулась к нему.
– Ничего, ничего… Это просто головокружение, – постарался успокоить ее дон Анхель. – Вредно так много есть.
Ему как будто стало лучше.
Он во что бы то ни стало хотел отвезти Розу. Она решительно возражала. Тогда он предложил ей остаться и переночевать в комнате для гостей.
Она боялась, что матушка Томаса будет беспокоиться из-за ее отсутствия, да еще в такую грозу.
– А нельзя ли как-нибудь сообщить ей? – слабым голосом спросил дон Анхель.
И Роза сообразила, что она может позвонить в лавочку доньи Кармелы. Это было совсем рядом с ее домом.
Не успела Томаса выпроводить Эрнесто, оставшегося очень недовольным тем, что Роза снова в гостях у дона Анхеля, как в дверь снова постучали.
К ее удивлению, это был Рикардо. Роза рассказывала ей об их встрече, но все-таки Томаса не ожидала увидеть его здесь, как было когда-то, когда его приветствовал радостным криком попугай, бывший в ту пору его тезкой.
Сейчас попугай спал – видимо, на него плохо действовала испортившаяся погода. Зато Рикардо приветливо встретил неизвестный ему щенок, путавшийся у него в ногах и не дававший ему шага ступить в новом жилище Розы.
Рикардо объяснил Томасе, что ждет от Розы записку, которой все нет и нет, и сказал, что хотел бы увидеть Розу.
– А она на званом ужине, у хозяина своего, дона Анхеля. Рикардо готов был ее подождать. Но оказалось, что Роза звонила: ночевать она останется там.
Это сообщение поразило Рикардо. Он переспросил:
– Что, Роза осталась ночевать в доме дона Анхеля? Своего хозяина?
– Так я поняла, – сказала Томаса.
Видя, как изумлен Рикардо, Томаса объяснила ему, что в той части города, где живет дон Анхель, жуткая гроза, что дон Анхель почувствовал себя плохо, и Роза решила остаться на тот случай, если вдруг она понадобится. Рикардо покачал головой.
Томаса подумала и – так же, как в разговоре с Эрнесто, – добавила, что там, у дона Анхеля, еще и его брат, священник.
«Так добра с хозяином и так жестока со мной! – подумал Рикардо. – Два дня не могу дождаться ответа».
И он решил ехать к дону Анхелю де ла Уэрта.
Гроза как будто специально прошла над богатыми кварталами и не затронула бедных.
Леопольдина и Селия бегали по дому и торопливо закрывали окна, а в те окна, которые они не успели закрыть, врывались тугие дождевые струи.
Леонела металась по дому от Леопольдины к Рохелио и обратно. Она подозревала, что именно они – те два человека, которые могли быть осведомлены о том, где сейчас находится вдруг исчезнувший Рикардо.
Леопольдина сообщила ей, что перед отъездом молодой сеньор Рикардо разговаривал с братом. Между прочим, о дикарке. А после этого быстро собрался и пулей вылетел из дома.
Рохелио, в комнату которого тут же постучалась Леонела, сказал ей, что не знает, куда отправился Рикардо. Она не поверила ему и пришла в такое раздражение, что обвинила его во лжи.
Он пожал плечами:
– У него своя жизнь, у меня своя.
– Зато его жизнь так тесно связана с моей, что он не имеет права покидать меня, не сказав ни слова!
– Он тебя не покинул, – успокаивающе сказал Рохелио. – И пожалуйста, оставь меня в покое: я хочу спать…
Леонела вернулась к Леопольдине. И та вдруг высказала неожиданное предположение:
– А не поехал ли он к дикарке?.. Тогда раньше рассвета его можно не ждать… Вдруг они помириться решили?
Леонела посмотрела на нее с бешенством.
– Леопольдина, ты мне друг или враг? Старшая служанка ахнула:
– Да какой же я вам враг, сеньорита?! Я ведь только добра вам желаю!
А над Римом небо было ясным и безоблачным. День обещал быть хорошим, и это было прекрасно, потому что нет ничего скучнее нелетной погоды, когда у тебя билеты на самолет.
Однако Дульсине совсем не хотелось возвращаться в Мехико из этой безоблачной Европы. Федерико понимал ее. Но оба они не собирались прятаться от тех важных дел, которые ждали их дома.
– Ты все еще настаиваешь на том, чтобы мы жили у тебя? – спросила Дульсина. – Я вижу, ты боишься Рикардо. Но в моем доме хозяйка я.
– Пока братья находятся в этом доме, я не переступлю его порога.
– Ты хочешь, чтобы я выгнала их? Он развел руками:
– Как я могу требовать этого… Просто Рикардо ведет себя по отношению ко мне враждебно, и я не хочу видеть его. И совсем не из страха, а из обыкновенного здравого смысла.
Она напомнила ему, что Рикардо скоро женится и покинет дом. Он пожелал, чтобы это случилось пораньше. Они решили спуститься позавтракать и провести последние часы в Риме как можно веселее.
Роза заснула сразу: все-таки день у нее выдался очень напряженный. Однако долго поспать ей не удалось. Что-то заставило ее открыть глаза. Она увидела дона Анхеля, тихонько стоящего около ее постели.
– Что вам, дон Анхель? – спросила она, натягивая одеяло до подбородка.
– Мне послышался шум: я думал, может быть, тебе что-нибудь понадобилось.
Она отрицательно покачала головой. И в это время внизу раздался звонок.
– Наверное, Мануэль вернулся, – предположил дон Ан-хель и пошел открывать дверь.
Но оказалось, что это Рикардо Линарес.
– Где Роза? – нервно спросил он.
– А как ты узнал, что она здесь? – спросил дон Анхель.
– Я спрашиваю, где Роза? – повторил Рикардо свой вопрос, только более резким тоном.
Анхель объяснил ему, как случилось, что Роза осталась ночевать у него.
– А где твой брат? – Рикардо не мог успокоиться.
– Брат должен был уйти к больному.
Узнав, что Роза находится в комнате для гостей, Рикардо, не спрашивая разрешения у хозяина, бросился туда и в ярости швырнул Розе ее платье.
– Одевайся! Я жду тебя в гостиной! Побыстрей… Когда он вышел, Анхель, хмуро глядя на него, спросил:
– Почему ты так с ней поступаешь? Я считал, что между вами все кончено.
– Я все еще ее муж!
– Ты полагаешь, что это дает тебе право унижать ее? Ты ведешь себя так, как будто она совершила какой-то грех.
Рикардо крупными шагами мерил комнату.
– Скажи, Анхель, что побудило тебя пригласить ее на ужин?
– Мой брат Мануэль хотел с ней поближе познакомиться.
– С какой целью? Анхель чертыхнулся.
– Тебе невдомек, что твои подозрения оскорбительны? Они отвернулись друг от друга. Дон Анхель сопел от возмущения, как разозленный бизон. Роза вышла и выразила намерение взять такси. Но Рикардо не терпящем возражений тоном заявил, что она поедет с ним, потому что им о многом надо поговорить.
Она попросила у хозяина прощения за причиненное ему беспокойство.
– Никакого беспокойства. Одно недоразумение, – сказал дон Анхель. – Завтра обо всем поговорим.
Рикардо схватил ее за руку и повел к двери.
– Это я решу! – сказал он Анхелю вместо прощания. Расстроенный хозяин дома зашел на кухню к Амалии.
– Ну, ты все слышала? – спросил он.
– А куда же денешься, ведь вы не шепотом говорили. Он попросил ничего не рассказывать Мануэлю, а если он спросит, ночевала ли здесь Роза, ответить, что она уехала сразу после ужина.
Рикардо молча вел машину. Роза в который раз пыталась объяснить ему, как получилось, что отец Мануэль не ужинал с ними.
– Почему ты мне не отвечаешь? Что я такого сделала?! – крикнула она наконец.
– По крайней мере, сейчас я привезу тебя домой и ты будешь спать в своей постели, как и подобает достойным людям, – промолвил он в ответ.
Остановив машину около ее дома, он перегнулся через нее и открыл ей дверцу.
– Ступай к себе!
Она вышла из машины и наклонилась к опущенному стеклу.
– А ты что будешь делать?
– Уеду.
– Когда ты успокоишься, то поймешь, что я сказала тебе правду. Не уезжай, прошу тебя!
– Прощай, Роза.
Он резко рванул машину с места, и она, мигнув у поворота красными огоньками стоп-сигналов, скрылась за углом. Роза заплакала и медленно пошла домой.
Рохелио, дождавшись ночного телерепортажа о шахматном матче на мировое первенство, сначала смотрел его, а потом, записав позиции игроков в отложенной партии, пошел к себе и долго анализировал ее за шахматной доской.
Окончательно убедившись, что у русского шахматиста, за которого он болел, есть серьезные шансы на выигрыш, он взглянул на часы и ужаснулся: ночь уже почти прошла, а он даже не заметил этого.
Он собирался лечь спать. За окном было тихо. Об ушедшей грозе напоминали только редкие капли из водостоков.
Но вот за окном послышался звук приближающегося автомобиля. Он остановился у их ворот. И уже по звуку резко прихваченных тормозами шин Рохелио понял, что это брат и он в плохом настроении.
Так и оказалось, когда Рикардо, увидев свет в окне Рохелио, поднялся к нему.
Выслушав возмущенный рассказ о том, что Роза заночевала в доме дона Анхеля, и улыбнувшись его заключительной фразе: «Одинокие мужчина и женщина!» – Рохелио проговорил:
– Это все равно что в доме остались бы Леонела и Себастьян.
– Не смейся! – обиделся Рикардо.
– А ты не устраивай бурю в стакане. И если тебе не нравится, что другие приглашают Розу ужинать, пригласи ее сам.
Рикардо гордо посмотрел на брата.
– Нет, – сказал он, – меня больше не интересует Роза Гарсиа.
Он отправился к себе. Однако на пороге своей комнаты он увидел Леонелу.
– Ты пришел на рассвете. Где ты был? Он буркнул что-то неопределенное.
– Хорошенькое, наверно, местечко, если ты стесняешься даже назвать его…
– Не будем об этом, ладно? – примирительным тоном попросил Рикардо.
– Хорошо, милый, не будем. Ты знаешь, что Дульсина возвращается сегодня в два часа? Ты не поедешь ее встречать?
Он ответил, что готов был бы встретить Дульсину, но с ней – лиценциат. Трудно будет удержаться от того, чтобы не устроить ему скандал прямо в аэропорту. Так что лучше будет, если в аэропорт поедет Рохелио или она сама.
Самолет приземлился минута в минуту. Трап тоже подали без промедления. И Федерико так понравилось это, что он заметил, что следует и впредь летать лайнерами этой солидной авиакомпании, к которой с уважением и предупредительностью относятся во всех аэропортах мира.
Их встречали Леонела и шофер Хаиме. Леонела осведомилась у Дульсины, намерена ли она ехать к себе домой, но та решительно сказала:
– Едем прямиком к Федерико. Он не хочет видеть Рикардо… Ну, как вы с ним провели медовый месяц?
– Медового месяца не было, – лаконично ответила Леонела. – Может, мы вместе пообедаем?
Федерико предложил им делать все, что им заблагорассудится.
Решено было обедать у Леонелы.
…Узнав о самоубийстве Эдуардо Рейносо, Дульсина вполне согласилась с Леонелой, что и для него, и для Ванессы – это самый благоприятный выход, избавивший от страданий и ее, и его.
Леонела сообщила Дульсине, что Кандида в лечебнице и чувствует себя гораздо лучше. Дульсина пообещала навестить сестру в ближайшее время. Ее заинтересовало, почему так надолго отложилась свадьба Леонелы и Рикардо. Леонела нахмурилась.
– Еще не закончены дела с разводом.
И, помолчав, добавила:
– Да, честно говоря, и не думаю, что они когда-нибудь закончатся. Рикардо снова спутался с дикаркой.
Мануэль удивился, увидев, что брат не собирается идти сегодня в магазин. Анхель сослался на усталость. Он сказал, что провел вчера один из самых трудных вечеров в своей жизни.
Мануэль деликатно не стал его расспрашивать, поняв так, что брату трудно было отказаться от общества Розы, но он все-таки заставил себя сделать это.
Однако долго Анхель в стенах своего дома не выдержал. Уже к полудню он был у себя в кабинете. А еще через час разговаривал с Розой, Он просил ответить ему искренно: действительно ли Рикардо и Роза – все еще муж и жена?
– Он говорит, что да, – мрачно отвечала Роза.
– А ты что скажешь?
– Я в законах ничего не понимаю.
– Он что, домой тебя отвез?
Она рассказала, как все было. Анхель долго молчал. Роза решила, что ей можно уходить. И вдруг он спросил:
– Скажи, ты хотела бы, чтобы он вернулся?
Она посмотрела на хозяина своими громадными и чуть влажными сейчас глазами.
– По правде говоря, ничего я так не желаю, как этого. Анхель поднялся, давая понять, что разговор закончен.
Но прежде чем Роза покинула кабинет, она услышала:
– Если это так, тогда я с ним поговорю.
Они то умолкали, перебрав, казалось, все возможные выходы из создавшегося положения и убедившись в своем бессилии изменить его, то снова начинали отчаянно искать новые пути. Дульсина никогда не видела свою хитроумную и деятельную приятельницу такой растерянной и беспомощной.
Они спорили. И суть их спора сводилась к тому, что Дульсина не могла поверить тому, что ее брат снова связался с дикаркой, а у Леонелы не оставалось никаких сомнений на этот счет. Об этом говорили поступки Рикардо, его многочисленные обмолвки. Он был холоден к Леонеле, неласков с ней. Все время откладывая оформление развода, оттягивал назначение дня свадьбы. Она вспомнила, как в ответ на ее прямое замечание о том, какой скандал их ждет, если все узнают, что он и не собирается жениться на ней, он только равнодушно пожал плечами.,
Дульсина с успокаивающей улыбкой доказывала ей, что такой уж у ее брата характер: он с детства не любит, когда на него давят. Но она убеждена: эта дрянь, дикарка, так ему насолила, что он никогда к ней не вернется.
– У этих оборванок с окраин нет ни стыда, ни совести – она делает все, чтобы снова приманить его, – пожаловалась Леонела.
– Не дай Бог! – ужаснулась самой мысли о такой возможности Дульсина. – Я сама займусь этим и поговорю с Рикардо.
Леонела благодарно посмотрела на подругу.
Сильвия внимательно разглядывала посетительницу – она была ей незнакома. Это была крупная хорошо одетая женщина, начавшая несколько расплываться – видно, любительница мучного и сладкого. Привлекал внимание прекрасный цвет лица. По ее манере держаться было видно, что она привыкла к успеху у мужчин и до сих пор им пользуется..
– Передайте лиценциату Роблесу, что пришла его старая подруга Мириам Асеведо, – попросила она Сильвию.
Лиценциат тотчас принял ее. Он вышел, чтобы обнять ее, на середину кабинета.
– Ну, как твой брак? – спросила она игриво, улыбаясь одними глазами. – Я ведь ревнива, и ты это хорошо знаешь.
Он тоже улыбнулся и сообщил, что его брак – чисто коммерческая операция.
Мириам села в предложенное ей кресло и стала серьезной.
– Мне страшно подумать, Федерико, но как воспримет твою женитьбу Ирма?..
Он поинтересовался, как здоровье Ирмы, ведь перед самым его отъездом в нее стреляли. Нашли ли виновника? Мириам рассказала ему, что в нападении были замешаны двое. Один погиб при не совсем ясных обстоятельствах, другой – в тюрьме.
– Справедливость, стало быть, восторжествовала, – удовлетворенно заметил Роблес – А как сейчас Ирма?
– Ирма – в инвалидной коляске… Задет позвоночник… Ты бы повидал ее.
Федерико в сомнении развел руками:
– После того, как я женился на другой?
– Вот именно после того, – живо подхватила Мириам. – Надо, чтобы она выкинула из головы свою идею-фикс…
– Какую идею? – спросил он с тревожным интересом.
– Отомстить тебе.
Он с сомнением посмотрел на Мириам:
– В ее-то состоянии?
Мириам покачала головой:
– Ничего нельзя знать заранее. Я тебе советую: приголубь Ирму, попроси у нее прощения, объяснись с ней.
Она встала. В глазах у нее опять засветилась чуть заметная улыбка, с которой она вошла в кабинет Роблеса.
– Ты меня знаешь, плохого совета я тебе не дам. И не мне учить тебя, как обращаться с женщинами. – Она легко для своей крупной фигуры повернулась на каблуках и направилась к выходу.
Он проводил гостью до дверей, у порога с чувством поцеловал ей руку и, вернувшись за свой рабочий стол, в задумчивости опустился в кресло.
ЛОЖНЫЙ СЛЕД
В эту пору в ресторане клуба было мало народа, и это очень устраивало Рикардо и Анхеля. Им предстоял важный разговор, и они не хотели бы, чтобы знакомые по клубу мешали им, по обыкновению подходя перемолвиться словом и обменяться новостями.
О встрече попросил Анхель,.который позвонил Рикардо и сказал, что вчера они наговорили друг другу много лишнего, а им следует как можно скорее поговорить где-нибудь в спокойной обстановке.
Теперь они сидели за столиком клубного ресторана. Тон их беседы ничем не напоминал ту обоюдную раздраженность, какая была в их речах во время последней встречи в доме Анхеля.
– Я-то думал, что вы уже развелись, – задумчиво говорил Анхель. – Не отрицаю, Роза мне нравится. Но я не собираюсь состязаться с молодостью.
– Полно, Анхель… Ты должен простить меня: я вчера погорячился.
Анхель со всей искренностью пожелал им счастья, хотя не скрывал, что его чувство к Розе серьезно. Рикардо в свою очередь от всей души пожалел, что вынужден причинить боль другу, которому желал бы только счастья.
– Мое счастье в прошлом, – грустно сказал Анхель. – Со смертью Марианны у меня не стало будущего. Даже сына я потерял…
Расстались они друзьями.
Попугай Креспин, склонив голову набок, свысока разглядывал это странное, никчемное существо, не умеющее произнести даже самого коротенького слова.
Щенок же Рохелио был полон веселого дружелюбия ко всем, в том числе и к попугаю. Он с удовольствием бы поиграл с ним, но до Креспина было так высоко! Креспин еще мог слететь с оконного карниза, где он обычно сидел, на стол. Но на пол! Ради кого?! Ради этого четвероногого существа, пользующегося почему-то благосклонностью Розы, из-за чего она теперь уделяет явно меньше внимания ему, верному другу, на глазах которого она мирилась с его бывшим тезкой и снова ругалась с ним, что немедленно отражалось на имени попугая, так что теперь уже он и сам точно не знал, как его зовут: Креспин или Рикардо.
К большому удивлению Креспина, этот самый Рикардо, его тезка, несколько минут назад заявился к ним в дом и сидел теперь напротив Розиты, глядя в ее счастливые с того момента, как она его увидела, глаза.
Роза и впрямь была счастлива: Рикардо был сегодня совсем другим, чем там, в доме Анхеля. Он попросил у Розы прощения и объявил, что они снова будут мужем и женой.
– Леонела уже знает об этом? Он удивился:
– В первый раз ты назвала ее по имени, а не жабой. Она объяснила, словно самой себе:
– Просто я вспомнила, как я страдала, потеряв тебя… Мне ее жаль, что ли…
И Рикардо еще раз удивился, теперь – ее доброте. Он сказал:
– Леонела еще ничего не знает. Когда узнает, дом Линаресов рухнет… Но раньше я хотел бы спросить тебя: ты не согласишься на одно мое предложение?
– Какое?
– Удерем отсюда! Удерем не как муж и жена – как влюбленные!
Он стал уговаривать ее уехать из Мехико хотя бы на неделю. А по возвращении – жить как ни в чем не бывало, жить как прежде.
Однако это «как прежде» вызвало решительное возражение Розы. Она не хотела жить как прежде, когда она была вроде куклы для оскорблений. Нет, снова жить в этом доме – она еще не сошла с ума!
Он успокоил ее, сказав, что им вовсе не обязательно возвращаться в дом Линаресов. У него есть маленькая квартирка, которую он до сих пор сдавал. Теперь она скоро освободится. В ней можно жить, пока он не подыщет дом, достойный Розы. Можно будет забрать к себе Селию и Себастьяна.
Услышав о таком плане, Роза радостно засмеялась.
– Вот было бы здорово!
Ее так и тянуло согласиться на путешествие вместе с Рикардо.
Он стал рассказывать ей о Мансанильо, куда лучше всего было бы поехать. Ведь Роза наверняка никогда не видела моря.
– Ох, а как же быть с работой?
Он сказал, что со службы она уволится. И тогда Роза проговорила:
– Я давно хотела спросить тебя: ты имел какое-нибудь отношение к моему поступлению в «Добрую маму»?
Рикардо нашел в себе силы отрицательно покачать головой.
– Слава Богу! – облегченно вздохнула она. И, немного помолчав, добавила: – Я никогда и никому не простила бы поданной мне милостыни.
Дульсина все-таки считала необходимым заехать в родной дом и посмотреть, как там идут дела. Первым она увидела Рохелио. Они поцеловались.
– Я-то думал, вы будете жить здесь, – сказал он. Дульсина объяснила, чтб лучше повременить с этим, чтобы избежать стычек Рикардо и Федерико.
– Кстати, как Рикардо? – спросила она.
– Он уехал еще утром.
Дульсина прошлась по гостиной, проверила, хорошо ли натерт паркет и вычищены ли ковры. Потом снова обратилась к Рохелио:
– Не следует ли нам с тобой поговорить о Рикардо и дикарке? Если то, что мне сообщила Леонела, верно и они снова встречаются, то, мне кажется, я знаю, как возвратить Рикардо с луны на нашу грешную землю.
Рохелио сделал все, чтобы не продолжать этот разговор.
Услышав звонок и сняв телефонную трубку, Ирма сразу же узнала голос лиценциата Роблеса.
– Ирма, здравствуй, это я… Возможно, тебя удивит мой звонок… Я даже уверен в этом…
– Отчего же? Когда-нибудь ты же должен был вернуться… Пускай и женатым.
Он сказал ей, что знает обо всем, что произошло, очень ей сочувствует и хотел бы повидаться, потому что ему кажется, им есть о чем поговорить. Он хотел бы, чтобы такая встреча состоялась сегодня же вечером. И он надеется, что они обойдутся без взаимных упреков.
Она согласилась, что повидаться не мешает и что упреки – лишнее. Они договорились о встрече. Ирма повесила трубку, посмотрела на себя в зеркало и негромко произнесла вслух:
– Бедный Федерико!.. Мне тебя жаль.
…Роблес появился вечером с цветами и ее любимыми конфетами с ликером. Он поприветствовал Ирму и сказал, что она прекрасно выглядит, и что он не сомневается: она скоро будет ходить.
Он много говорил, она больше молчала.
Прощаясь, Федерико сказал:
– Я рад, что ты все поняла. Мы с тобой – современные люди. Я рад, что мы с тобой остаемся друзьями. Ведь правда?
– Правда.
– Я надеюсь скоро увидеть тебя на ногах.
Она покачала головой, удивляясь своему самообладанию и неожиданным для нее самой актерским способностям.
– Нет, Федерико, такой надежды у меня нет. Он разубеждающе потрепал ее по плечу:
– До свиданья, дорогая!
Он шел к дверям, а она с яростью смотрела ему вслед, боясь только, что он обернется, и ей не удастся скрыть эту ярость. Но он не обернулся.
Чаще всего Эрнесто обедал теперь в кафе рядом с магазином «Добрая мама».
Здесь же работала и Эрлинда. Увидев Эрнесто за столиком в углу – он и здесь предпочитал такие столики, – она помахала ему рукой и, рассчитавшись с клиентом, подошла к нему.
– Хорошо, что пришел. Звонила Розита. Просит тебя вечером к ней зайти.
Услышав об этом, Эрнесто просиял. Вечером он, с трудом сдерживая шаг, почти бежал к ее дому. Различные предположения, одно невероятнее другого, кружились в его голове.
Роза встретила его так неожиданно ласково, что это, вместо того чтобы обрадовать, встревожило его.
– Почему ты так странно на меня смотришь?
– Я ухожу, – как-то загадочно сказала она. Видя его недоумение, она пояснила:
– Я ухожу к Рикардо Линаресу… Возвращаюсь. Эрнесто словно окаменел и так стоял, не двигаясь.
– Ты хороший парень, – продолжала Роза, переживая за него, – ты меня любишь, я знаю это, и поэтому я не могу тебе лгать. Это было бы изменой. А измены ты не заслужил. Вот я и решила тебе сказать все прямо.
Он наконец попытался произнести то, что думает:
– Но это невозможно! В газетах же сообщалось, что он женится на Леонеле Вильярреаль! По-моему, ты сошла с ума!
Роза объяснила ему, что она и Рикардо все еще не разведены.
Но Эрнесто кричал только одно:
– Он уже не твой муж! Не твой! Я могу это доказать! Он не твой муж!
Потом он стал уверять, что Рикардо снова обманывает ее, завлекает, чтобы оставить ни с чем. И наконец растерянно спросил:
– А как же я? Что мне делать? Ведь я люблю тебя! Роза попыталась убедить его, что она не единственная женщина на свете, но он прервал ее таким решительным «Для меня ты – единственная!», что она чуть не разрыдалась.
– Прошу тебя, не говори так, Эрнесто!
Но сам он уже не сдерживал слез, а рыдал, рыдал, повторяя одно и то же:
– Я хочу умереть! Хочу умереть!
Рикардо спешил рассказать Рохелио о своем близком путешествии с Розой в Мансанильо.
Подымаясь по лестнице, он встретился с Леопольдиной.
– Какие новости, молодой господин? – довольно фамильярно поинтересовалась она.
– Какого рода новости вас интересуют? – спросил Рикардо, не скрывая иронии.
– Любого! Я обожаю новости!
Видимо, у нее было хорошее настроение, и это не сулило спокойной жизни в доме.
Не успел Рохелио порадоваться за брата, ликовавшего по поводу возможности провести неделю с Розой на одиноком пляже, как в дверь постучали. Вошли Дульсина с Леонелой. С первого взгляда на Дульсину Рикардо понял, что она зашла не просто так.
И действительно, сестра была откровенна.
– Леонела высказала мне свои подозрения. Она не отваживается заговорить об этом с тобой, Рикардо. Я, видимо, более смелая. Мне ты, надеюсь, не откажешь в объяснениях своих поступков?
– Что ты имеешь в виду?
– То, что ты, похоже, снова связался с дикаркой. Рикардо спокойно уселся в кресло, понимая, что разговор не будет коротким.
– А мне и связываться с ней не надо. Мы и так связаны – она моя жена.
Леонела, которая, по замыслу подруги должна была молчать, не выдержала:
– Но это неправда! Ты уже не муж этой голодранки, этой дармоедки!
Он спокойным жестом остановил эту ругань.
– Ты ведь знаешь, что для формального развода не хватает подписи.
– Так подпиши! – Леонела подошла к яему и в упор посмотрела ему в глаза. – Ты дал мне слово и должен сдержать его.
Он выдержал ее взгляд.
– Я еще не сказал, что не сдержу его.
– Леонеле нужны подтверждения! – вмешалась Дульсина. Рикардо попробовал улыбнуться:
– Ничего себе нажим!
Но Леонела не была расположена шутить.
– Да, ты должен назвать дату, когда будет поставлена недостающая подпись, и дату нашей свадьбы.
Он подумал.
– Хорошо. На неделе мы уточним их.
– Это долго, – не желала отступать Дульсина. – Мы согласны ждать лишь до завтра.
РикарДо встал.
– Я сказал: на неделе! А сейчас я уезжаю!
– Куда же это, любопытно знать? – Леонела не сводила с него зло прищуренных глаз.
– За город, где смогу побыть в покое. Мне надо привести в порядок свои мысли.
– И с кем же ты едешь?
Это спрашивала Леонела. А Дульсина тут же пожелала удостовериться в своей догадке:
– Не иначе как с дикаркой. Отвечай-ка! Ведь с дикаркой? Он начал сердиться.
– Ее зовут не дикаркой. Ее зовут Роза Гарсиа. И давайте в этом разговоре не будем трогать ее… Я сказал вам, зачем я еду. И мне нечего добавить.
– Он едет привести в порядок свои мысли! А мои мысли тебя не интересуют? – возмущенно произнесла Леонела.
Но Рикардо больше не желал никаких объяснений.
– Я все сказал! – произнес он и покинул комнату. Хозяин комнаты, не произнесший за все это время ни слова, помедлив минуту, вышел вслед за братом.
– Наверняка он едет с дикаркой! – сказала Дульсина потерянно стоящей в чужой комнате Леонеле,
При этих ее словах появилась Леопольдина, включившаяся в разговор так, как будто присутствовала с самого его начала:
– Ох эти проклятые простушки! Наверно, они знают какое-нибудь колдовство, чтобы мужчин приваживать!..
Но Дульсина не позволила ей развить эту тему:
– Ты должна узнать, куда едет Рикардо. Это все. Можешь идти.
Леопольдина удалилась.
– Я хоть на край света поеду, чтобы вытащить ее из его постели и за волосы выволочь на улицу! – клятвенным тоном произнесла Дульсина, глядя на Леонелу.
…Именно такую опасность: появление Леонелы или Дульсины в Мансанильо с целью испортить жизнь Розы и Рикардо обсуждали в эту минуту братья в комнате Рикардо. Оба пришли к выводу, что место пребывания влюбленных необходимо держать в тайне.
С утра Куколка начал барабанить миской по решетке своей камеры и орать, что требует свидания с агентом Мендосой с целью сделать важное признание.
Охранник предложил ему успокоиться и сказал, что доложит о его требовании агенту. Мендоса не заставил себя долго ждать. Он вошел в камеру, подождал, пока впустивший его тюремщик отойдет, и спросил:
– Ты хотел видеть меня, Куколка? Подследственный Оскар Бикунья, исподлобья глядя на вошедшего, поинтересовался, скостят ли ему срок, если он признается в своем преступлении и добровольно расскажет, как все было.
Мендоса многого не обещал.
– Преступление-то твое доказано. Так что хочешь – признавайся, хочешь – нет… Впрочем, если окажется, что есть смягчающие обстоятельства…
Куколка подумал.
– Ладно. Желаю рассказать все как есть, – сказал он наконец.
И плача, упирая на то, что у него не было другого выхода, потому что его шанта… шантажировали (вот когда пригодилось это мудреное слово, которое он слышал от тех самых красивых сеньорит, интересовавшихся адресом Розы Гарсиа), Оскар Бикунья, по прозвищу Куколка, профессиональный сутенер, сообщил, что это он убил Романа Валадеса, заставившего его стрелять в сеньориту, которую до этого он, Куколка, и не видел никогда.
Наверное, Сорайда предпочла бы утешать своего любимого Оскара. Но она даже не знала, что в эту минуту он делает добровольное признание. И утешать ей приходилось другого молодого человека, тоже несчастного, хотя совсем по другим причинам.
Человеком этим был Эрнесто, рыдавший за своим столиком в пустом зале «Твоего реванша». Сорайда успокаивающе похлопывала его по плечу, туго обтянутому кожаной курткой, а он, не слушая ее, твердил одно:
– Я убью ее! Я убью Розу Гарсиа!
– Ты совсем спятил, дитя мое, – убеждала его добросердечная Сорайда, удерживая его в кресле, из которого он время от времени порывался встать, чтобы немедленно приступить к исполнению своей угрозы.
– Пусти меня, Сорайда!
– Ну уж дудки! Отсюда ты уйдешь не раньше, чем успокоишься… Покуда человек жив, у него всегда есть надежда… Еще неизвестно, как у них сложится. Может, и на твоей улице еще будет праздник.
«Господи, такой спокойный и рассудительный парень – и надо же так голову потерять!» – думала она.
А он, благодарно глядя на нее, уже пытался улыбнуться сквозь слезы.
План был продуман, и Рикардо решил привлечь к его исполнению брата.
– Ты должен мне помочь, – сказал он. – Мы устроим им ловушку. Завтра я позвоню из уличного автомата. Подойдет, разумеется, Леопольдина. Я скажу, что срочно должен поговорить с тобой. Она наверняка станет подслушивать наш разговор.
Рохелио смотрел на него, не понимая, к чему он клонит.
– Я скажу тебе, где мы с Розой остановимся. Это, конечно, будет ложный адрес. Пусть они ищут, где нас не будет.
Рохелио слушал брата с хмурым видом. Ему не по нутру были все эти хитрости. Но он понимал, что иначе Рикардо не выручить.
– Все это хоть и неприятно, но довольно ловко придумано, – сказал он наконец.
Так они и решили поступить.
После этого Рикардо должен был переговорить с Анхелем. Он сообщил хозяину «Доброй мамы», что Роза будет отсутствовать в магазине неделю. Дон Анхель сказал, что он все понимает, и просил Рикардо ни о чем не беспокоиться.
Рикардо предупредил его, что своим подругам Роза скажет, будто едет в штат Пуэбла, на самом же деле они отправятся в Мансанильо.
– У нас с Розой все идет как нельзя лучше, – сказал Рикардо, не сразу сообразив, что этой информацией невольно причиняет Анхелю боль.
Тот и впрямь печально смотрел в сторону. Однако нашел в себе силы признаться:
– Когда мы ясно представляем себе реальность – тогда ничего уже не страшно… Счастливого вам путешествия!
Они дружески обнялись.
Дон Анхель пригласил к себе в кабинет Розу. Она попросила у него прощения за то, что не удосужилась в свое время рассказать ему о всех сложностях своего семейного положения.
– Теперь я все знаю, – сказал Анхель. – Когда вы вернетесь, Рикардо расскажет Леонеле о своем решении.
Роза ответила, что будет этому очень рада: ее тяготила двусмысленность ее положения и то, что она вынуждена причинять страдания Леонеле, на которую теперь совсем не держит зла.
На прощанье дон Анхель подарил Розе очень красивую медальку…
Из магазина Роза отправилась прямиком в салон под названием «Клиника красоты». Ей хотелось, чтобы Рикардо мог гордиться ею.
Врач-косметолог с улыбкой выслушала ее просьбу:
– Я должна поехать с мужем к морю… Ну и, значит, хотела бы выглядеть красивой…
– Ну, вам для этого не понадобится много усилий. Она последовательно провела Розу через целую серию процедур: ей мыли голову какими-то особыми душистыми веществами, укладывали волосы, завивая их, специалистка по макияжу колдовала над ее лицом.
Короче говоря, когда ей разрешили наконец взглянуть на себя в зеркало, Роза изумилась.
– Бог мой! Удавиться!.. – только и сказала она, отвечая на вопрос косметолога, как она теперь себя находит.
– Дорогой, я хочу предупредить тебя, что сегодня ночую дома: у меня есть кое-какие дела.
Федерико вежливо посетовал на ее занятость, сказав, что будет скучать по ней, потому что в Европе успел к ней очень привыкнуть.
– Целую тебя! – сказала Дульсина.
Он повесил трубку и ненадолго задумался. Затем снова снял трубку и набрал номер, который не набирал уже очень давно. К телефону подошла сама Мириам. Роблес сообщил ей, что его жена сегодня останется ночевать в своем родовом доме. В связи с этим у него есть предложение: почему бы им не провести эту ночь вместе после стольких месяцев разлуки? Мириам нашла, что это очень здравая мысль, и обещала приехать.
Как задумали, так и получилось.
Рикардо позвонил домой из уличного автомата. Трубку сняла, как и предполагали братья, Леопольдина.
Подозвав по просьбе Рикардо молодого сеньора Рохелио, она и не собиралась уходить, а придумала себе занятие: стала отчищать якобы испачканную штору рядом со столиком, на котором стоял телефонный аппарат.
– Рохелио, ты меня слышишь? – кричал Рикардо. – Я уже знаю название отеля, где мы остановимся. Ты слышишь меня? Это «Отель Пуэблито» на четыреста тридцать пятом километре…
«Ничего себе! – подумал Рохелио. – И не жаль ему гонять Леонелу за тридевять земель…»
Вслух он спросил, искоса поглядывая на Леопольдину, навострившую свои, по выражению Рикардо, «Длинные уши»:
– «Отель Пуэблито»?.. Четыреста тридцать пятый?.. Ты едешь не один?
– Конечно, – вопил Рикардо, полагая, вероятно, что вопли его будут слышны и понятны Леопольдине, которой даже не надо будет восстанавливать содержание их разговора по ответам Рохелио.
– С нею? – спрашивал Рохелио, сам себя ненавидя за столь коварные интриги, на которые ему приходится идти ради благополучия брата.
– Конечно! С кем же еще? Мы помирились. Ладно, потом доскажу.,.
Видимо, он устал кричать. И, сообщив уже нормальным голосом, что ему надо еще навестить Кандиду, попрощался и повесил трубку.
Через пять минут содержание их разговора было доложено старшей служанкой Леонеле и Дульсине. Не очень уверенно, но она позволила себе предположить, что поездку в «Отель Пуэблито» молодой сеньор Рикардо предпринимает не с кем-нибудь, а с дикаркой!
