если кого-то интересует продолжение, то я могу выложить

спасибо, с удовольствием бы почитала

СПАСИБО! ждем продолжение!

Спасибо! а дальше

Выложите пожалуйста книгу до конца.

Мария Злюка спасибо огромное,выложите вторую книгу пожалуйста

Мария Злюка выложите пожалуйста странички 142-143,188-189,290-291 не открываются

Вот они. Проверила у меня открываются!) 

Отредактировано Мария Злюка (20.05.2015 16:04)

Мария Злюка  продолжение выложите пожалуйста

Начала читать

Книга интересная,про Мариу ду Карму и её троих сыновей,всё-таки Мария ду Карму сильная женщина!

Четыре сына1) Леандру женат на Налве, у неё страсть и любовь к его родному брату Вириату
2)Режиналду женат на Лейле, есть любовница Виван, по их вине она погибает, 3)Вириату, 4)Плинио 5)
дочь Линдалва, похищенная женщиной из борделя Назаре,женщина женит на себе богатого мужчину Луиса Карлоса Тадеску, подстраевает беременность и роды, он бросает жену с дочкой и женится на ней, по телевизору он узнает спустя годы, что Назаре похитили ребенка 13 декабря 20 лет назад, он сообщает Назаре об известии по телевизору, ему становится плохо, сердце, она признается, что она работала в борделе и украла девочку для того чтобы женить его на себе ради денег и не дает лекарство виде капель  и оставляет его в кабинете умирать, в то время заходит дочка по имени Изабел, он пытается ей что-то сказать, не успевает, умирает.Назаре любит похищенную девочку, но ненавидит дочь  Клаудию своего мужа, который привёл её в дом после смерти первой жены.   Мария ду Карму богатая, помогает многим, встречается с журналистом Дирсеу, но замуж за него не выходит, его это обижает,у неё есть внуки. У Марии ду Карму есть брат Себастьян,у него 2 дочки и сын,его сердце принадлежит Жозефе руководителю газеты,её выгоняют из страны,спустя годы умирает,оставляя подарок Себастьяну машину

Отредактировано alsudamir212344 (10.06.2015 15:26)

Фильм я почему-то  не помню

Если найду 350-ю, то выложу!

Отредактировано dimabelan7 (07.11.2017 23:08)

Глава 1.
Невыносимый зной вот уже неделю терзал небольшой городок Белен-ди-Сан-Франсишку. Раскаленные нити солнца высасывали последние силы из всего живого.
Ранним утром листва еще тянулась к небу, сейчас же зелень жалобно застыла и пожухла под нестерпимым пеклом. Казалось, что солнце одним разом решило уничтожить все живое и заодно расправиться с замшелым городишком штата Пернамбуку.
Раскаленный огненный шар так распалил землю, что даже вездесущие мухи предпочитали отсиживаться в тени.
Карлос приехал на ярмарку первым и занял самое лучшее место под высоким раскидистым деревом.
По субботам здесь торговля шла лучше всего. Особенным спросом пользовались кукурузные лепешки и крученый хлеб с чесноком и жгучим перцем. Последнее было гордостью Карлоса. Рецепт придумала его молодая жена Чикита. В свои двадцать она была уже матерью трех близнецов и стала отличной хозяйкой в его доме.
— Вот бы побыстрее продать два мешка лепешек и домой! — мечтал Карлос, то и дело смахивая капли пота со лба. Его глаза цепко следили за шумной толпой. Того и гляди утащат что-нибудь с лотка. То ли от жары, то ли от излишнего напряжения глаза Карлоса стали закрываться сами собой. Он пытался бороться с дремой, но через минуту сдался. Его грузная фигура тяжело осела на перевернутую бочку, чуть не задев товар, лежащий на лотке.
- Режиналду! Немедленно положи лепешку! Даже наш пес не осмелится что-то утащить! — Разбудил его сердитый женский голос.
— Но, мама, я есть хочу, — заплакал худенький паренек, размазывая слезы по чумазому личику.
- Это не причина для воровства! Запомни, сынок, матери рожают сыновей не для того, чтобы краснеть за них. И я, Мария ду Карму, хочу гордиться тобой. Ты понял?
- Я не буду больше огорчать тебя, — мальчишка прижался к матери и спрятал лицо в широкие складки юбки.
Карлосу понравилась эта женщина, высокая, статная, чем-то неуловимо похожая на его любимую Никиту. Только волосы гуще и пышнее, да и глаза побольше.
— Не ругайте сына. Он уже и так все понял, — поддержал парнишку Карлос. — Правда?
Режиналду благодарно улыбнулся.
- Сколько стоят ваши лепешки? — поинтересовалась Мария.
Только сейчас Карлос заметил, что на него смотрят еще четыре пары голодных глаз.
— Такой благородной сеньоре я готов уступить на тридцать сентаво целых полдюжины.
- Вот все, что у меня есть. — Мария высыпала на прилавок несколько мелких монет.
Карлос, не глядя, сгреб их в карман фартука и протянул Режиналду кулек с кукурузными лепешками.
- Спасибо, — сказала Мария и тут же разделила одну лепешку на пятерых.
Карлос проводил взглядом молодую мать, вздохнул и стал пересчитывать оставшиеся лепешки.
Идите быстрее, — торопила сыновей Мария. — Нам надо успеть на паром, иначе придется ночевать на улице.
Мальчики едва поспевали за матерью. Кругом было столько интересных и вкусных вещей: леденцы на палочках, красные глянцевые яблоки в обертках. Режиналду, не в силах смотреть на манящие сладости, стал наблюдать за снующими между торговцами людьми.
Войдя на паром, Мария первым делом устроила детей под навесом и раздала оставшиеся лепешки.
Она закрыла глаза и попыталась настроиться на что-нибудь хорошее. От воды шла приятная прохлада и покой.
Но тревожные мысли не давали ей сосредоточиться. Давно не было вестей от мужа. Год назад Жозе-валду уехал на заработки в Сан-Паулу да так и сгинул... Последнее известие от него пришло полгода назад. А сегодня она потратила последние деньги...
До их городка то и дело доходили тревожные слухи о том, что в стране назревает что-то страшное. Дважды она слышала непонятное слово «кризис».
Что же еще принесет ей и ее семье 1968 год?
Мария с нежностью посмотрела на разомлевших от жары сыновей. Леандру, Вириату и Плинио мирно дремали, положив головы на мешок. Режиналду, вольно раскинувшись и приоткрыв рот, сладко спал прямо на дощатом полу. Мария прикрыла его голову платочком.
«Что вырастит из моего первенца? — подумала Мария. — Он такой хвастун и так любит задирать младших братьев. Обожает красивые машины и постоянно заглядывается на витрины дорогих лавок и магазинов. Хорошо хоть сестренку не обижает».
Она нежно прижала к себе крохотную Линдалву. Дочка, уставшая от жары, безмятежно спала на ее руках. Решение пришло внезапно и удивило Марию своей простотой: «Надо написать письмо брату. Мы уедем в Рио-де-Жанейро, и у нас все наладится. Почему же раньше эта мысль не приходила мне в голову?»
Ее брат Себастьян писал ей, какая интересная жизнь кипела в этом городе. Здесь он впервые увидел такое огромное количество больших зданий, напоминающих гигантских серых рыб с гладкими боками. Здесь впервые попробовал настоящее фей-еадо, густой суп из черных бобов и мяса, и побывал на большом февральском карнавале. Еще он писал про молодых женщин, которые продают на улицах акарайе. Мятые бобы с солью всегда были его любимым лакомством.
Мария не заметила, как пролетели две недели. Мысль о том, что в Рио ее семью ждет лучшая доля, придавала ей сил.
Дети были в восторге от принятого решения и все время только и говорили об этом. Но когда наступил день отъезда, настроение их резко изменилось. Только сейчас они осознали, что им предстоит не только интересное путешествие, но и расставание с любимой собакой, которая появилась в их доме еще до рождения каждого.
Жозевалду подарил Марии в день свадьбы маленького толстого щенка с нежной пепельной шерсткой и пушистым хвостом. Через год он превратился в крупную веселую собаку, которая стала настоящим другом ее детям.
Но теперь... Теперь ей надо было объяснить мальчикам, что Кита придется оставить соседке, потому, что перевозить собак категорически запрещалось.
Пес, словно почувствовал что-то. Он бешено скакал по пляжу и не давал накинуть на себя веревку. Наконец, самый младший из сыновей Плиниу изловчился и прижал его к земле. Кит жалобно заскулил и опустил голову.
Своим собачьим нутром он чувствовал, что видит свою хозяйку в последний раз.
Мария, стараясь не смотреть в сторону пса, привязанного к дереву, дала последние наставления соседке и закрыла дом.
- Идите быстрее к парому и не оглядывайтесь, -строго сказала она сыновьям. — Так Киту будет еще тяжелее расставаться с нами.
Притихшие мальчики обреченно пошли вперед, подавляя в себе желание броситься к бедной собаке и расцеловать ее.
Позже Мария с грустью вспоминала подробности их путешествия, как они плыли на пароме, как сели в грузовик, как несчастный Кит перегрыз веревку и все же догнал их машину.
Из последних сил, растраченных на то, чтобы переплыть реку, он едва поспевал за грузовиком. То, что произошло дальше, всегда будет заставлять трепетать ее сердце.
Большая черная машина появилась внезапно, неожиданно вынырнув из-за поворота. Кит упрямо пытался догнать грузовик и теперь предпринял отчаянную попытку запрыгнуть в кузов. Он закрыл глаза и сделал последний прыжок.
Автомобиль даже не остановился, оставив на дороге страшный мокрый след.
Детский плач еще долго стоял в ее ушах и не давал спать по ночам. Они остановили грузовик и похоронили Кита под большим деревом, отметив это место камнями. Потом долго шли пешком под палящим солнцем. Притихшие дети боялись плакать, чтобы не расстраивать мать. Это было их первое горе, которое острой стрелой пронзило их маленькие души. А ей так не хотелось, чтобы они быстро взрослели.
Мария не запомнила лица симпатичного улыбчивого парня, который пожалел усталых путников и подобрал ее с детьми. Только благодаря ему, они чудом успели на автовокзал.
Уже в автобусе, она немного успокоилась и пришла в себя. Страшное оцепенение постепенно отпускало ее измученное тело, мысли стали путаться и расплываться.
Резкий толчок разбудил ее. Она долго не могла понять, где находится. Почему вокруг столько людей и вещей? Плач маленькой Линдалвы сразу привел ее в чувство.
Мария достала бутылочку и покормила малышку.
- Какая хорошенькая! — Услышала она голос соседки. — Сколько ей?
- Две недели.
- Надо же такая кроха... На маму похожа, -восхитилась женщина. — А я по внукам соскучилась, в гости еду. Два года назад сын женился на городской. Теперь в самом центре Рио живут.
- Счастливые, — поддержала разговор Мария. Женщина ей понравилась с первого взгляда: густые черные волосы с проседью, аккуратное платье. И пахло от нее приятно: маниоковой мукой.
Мария не заметила, как рассказала всю историю своей жизни. Как в тринадцать лет вышла замуж, как родила детей, как туго ей пришлось без любимого Жозевалду.
Растроганная попутчица дала ей несколько полезных советов. Через два часа Мария знала, что деньги лучше хранить на груди, а на автовокзале вещи на землю не ставить и постороннюю помощь не принимать. Записку с адресом брата она тоже положила в безопасное место.
Автобус мерно покачиваясь, медленно полз на широкой дороге. За окном мелькали измученные жарой деревья и редкие невысокие здания.
Небо стало ниже, солнце уже не светило так яростно. Постепенно его стали затягивать темные тучи. Крупные капли дождя упали на стекло. Через минуту дождевая завеса стала плотной стеной за окном. Яркая молния осветила салон, заставив всех вздрогнуть.
Автобус из последних сил упрямо ехал вперед по мокрой дороге, которую стремительно размывал ливень. Что-то жалобно дребезжало в его железном чреве, выводя странную мелодию: «уйди-и-и, уйди-и-и, уйди-и-и».
Водитель выжимал из машины последние силы. Переправляться в дождь через реку он считал плохой приметой.
«Сейчас обязательно что-нибудь случится», -подумал он и крепче вцепился в руль. Интуиция никогда не подводила его.
Он постарался отогнать от себя нехорошие мысли и упрямо нажимал на педаль газа.
Как назло дорога начала сужаться. Краем глаза он успел зацепить две тени, которые скользнули ему навстречу.
«Откуда здесь козы?» — успел подумать он, резко повернул руль в сторону и остановился. Автобус оказался на обочине, а испуганные животные быстро исчезли с места происшествия.
- Что случилось, Марселу? — Тревожный голос привел его в чувство. Он ничего не ответил, а только сердито вздохнул и выскочил из автобуса, чтобы воочию убедиться, что его верный конь надолго застрял в грязи.
Задние колеса тяжело увязли в размытой дождем жиже.
«Придется толкать», — подумал он и поглубже натянул на себя кепку.
Долго уговаривать пассажиров не пришлось. Вскоре все взрослые вышли на улицу, чтобы помочь ему вытащить машину из грязи. Дружным роем они окружили автобус со всех сторон.
- Заодно трусы постираем, — пошутил кто-то, заставив усталых людей засмеяться.
Марии было одновременно и весело и страшно стоять под колючим проливным дождем, который больно обжигал кожу, стараясь залезть внутрь. Машина медленно и нехотя двинулась вперед.
Через десять минут пассажиры заняли свои места.
- Как ты, мамочка? — спросил Леандру. Он был самый заботливый и рассудительный из ее сыновей.
- Все отлично, сынок. Скоро мы будем в городе.
Мария устало откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Разговаривать ей совсем не хотелось.
Уже подъезжая к городу она решила еще раз проверить адрес брата. Мария незаметно вытащила записку, спрятанную на груди, и замерла от ужаса: все чернила смыл дождь.
- Что же теперь будет? — ужаснулась она. -Надо надеяться, что Себастьян встретит нас на вокзале.

Глава 3
Улицы Рио кипели от возмущения. В самом центре сосредоточились студенты с многочисленными лозунгами. Девушки с алыми цветами в волосах активно раздавали прохожим листовки и свежий номер газеты «Ежедневные новости» с дерзким заголовком статьи журналиста Дирсеу: «Разве такую власть заслуживает наш народ?»
От желающих узнать ответ на вопрос не было отбоя. Газету читали сразу же, стоя на месте, а потом бережно передавали другим. Небольшие группы молодых людей скандировали дерзкие лозунги под общее одобрение прохожих.
Дирсеу оказался в гуще событий, его цепкий взгляд и исключительный слух отмечали все, что происходило на улице Дона Маноло. Когда полиция, не сумевшая разогнать студентов, применила слезоточивый газ, он первый стал уносить пострадавших в безопасное место.
«Когда же закончится этот ужас?» — думал он, поддерживая крупного пожилого мужчину, который случайно попал в толпу митингующих. Когда он нашел его, тот почти не дышал. Теперь его нужно было оставить в надежных руках.
В небольшом переулке студенты устроили стихийный госпиталь для пострадавших. Жители соседних домов приносили сюда чистые тряпки, бинты и лекарства для раненых.
Если бы Дирсеу знал, что здесь, в соседнем переулке, совсем рядом с редакцией его родной газеты двое полицейских задержали Себастьяна, личного шофера доны Жозефы, он бы обязательно бросился к нему на помощь.
Когда Себастьян чудом проехал через площадь, кишащую разгневанными людьми, то немного расслабился. Его находчивость часто выручала его в нужную минуту. В этот раз он написал на переднем стекле машины помадой, взятой у одной из девушек, которая раздавала листовки, всего одну строку: «Везу платье для доны Жозефы», — и это стало его надежным пропуском в бурлящем потоке юных тел.
Он гордился тем, что служит у этой красивой и смелой женщины. И если бы ему сказали, что ради нее надо умереть, он не задумываясь сделал бы это. Да, у него была жена. И он ее тоже любил, но здесь был особый случай. Себастьян любил свою Дону, как далекую мечту, как сказку, как солнце, на которое можно смотреть только издалека. Подойдешь ближе -сгоришь. Но и за это он был благодарен судьбе.
Еще в школе он впервые услышал сонет Шекспира:
«Ее глаза на звезды не похожи.
Нельзя уста кораллами назвать...»
Мог ли он знать тогда, что сердце его когда-нибудь растает от любви к женщине, которая так будет похожа на возлюбленную этого «простака Шекспира».
Он подъехал к редакции газеты «Ежедневные новости», но решил загнать машину в ближайший переулок, чтобы хоть одним глазком взглянуть на платье доны Жозефы. Именно его сегодня вечером она хотела надеть на торжественный прием в честь королевы Елизаветы Второй.
Себастьян аккуратно достал тонкий струящийся шелк из картонной коробки и погрузил в него свое лицо. От него исходил тонкий аромат иланг-иланга.
Грубый удар по капоту машины заставил его вздрогнуть. Он увидел двух полицейских, которые с интересом уставились на него.
Что ты здесь делаешь? — поинтересовался тот, что поменьше ростом. — Что это?
- Платье моей хозяйки, доны Жозефы де Мага-льяеш.
- Владелицы этой газетенки, что за углом? А ты ей кто? — тут же подключился второй.
- Водитель.
- Судя по тому, как ты напыжился, ты возишь ее не только на машине, — бугай явно дразнил его.
- Я не позволю вам оскорблять меня и мою хозяйку! — Себастьян сжал кулаки.
- Какие мы смелые? Наверно ты хочешь, чтобы я накормил тебя завтраком!
Он почувствовал металлический привкус во рту. Холодное дуло пистолета больно воткнулось в щеку.
Бугай медленно нажал на курок. Раздался щелчок. Его злые глазки так и сверлили бедолагу, словно старались проткнуть его насквозь.
Себастьян почувствовал, как его ноги стали ватными.
- Тебе повезло — осечка. А теперь еще разок...
- Хватит! — не выдержал его напарник. — Пошли отсюда. Ты сегодня слишком много шутишь.
Никогда Себастьяна так не унижали, никогда он не испытывал столько страха, как в эти пять минут.
- Ничего страшного не произошло. Сейчас я возьму себя в руки и отнесу платье, — сказал он вслух и немного успокоился от звука собственного голоса.
Взлетев пулей по черной лестнице редакции, уже через минуту он стоял перед дверью кабинета своей хозяйки.
— Это ты, Себастьян? — услышал он голос доны Жозефы. Каким-то непонятным образом она всегда чувствовала его появление. Хотя двигался он всегда быстро и беззвучно, как большая пантера.
Себастьян широко распахнул дверь.
- Доброе утро, дона Жозефа. Извините за опоздание.
Хмурое до сих пор лицо редакторши разгладилось. Ей всегда нравилось, как извинялся Себастьян. Брови его непременно складывались домиком, а лоб напоминал гармошку. Глаза же при этом были закрыты. Вот и сейчас он с уморительным видом стоял перед ней, держа в руках коробку с платьем.
— Ну, как твоя сестра? — спросила примирительно дона Жозефа.
- Спасибо, что не забыли. — Себастьян продолжал топтаться на пороге. — Она скоро приедет.
Редакторша нахмурилась.
Послушай, Себастьян: в городе начинается что-то страшное. Если любишь ее, скажи, чтобы она оставалась дома, сейчас не время приезжать в Рио. Вызовешь ее, когда все успокоится.
Поздно. Они уже едут.
Плохо. Жаль, что нельзя предупредить ее. Ну ладно, теперь иди вниз, Себастьян. В три часа я должна быть на приеме, и сейчас мне необходимо привести себя в порядок.
Себастьян тихо закрыл дверь.
Па торжественном приеме в честь королевы Жозефа блистала в своем роскошном платье с изумрудным ожерельем на стройной шее, подаренным ей на свадьбу вторым супругом. Несмотря на новую тенденцию в моде, краситься ярко и броско, она пренебрегла этим и положила лишь немного макияжа, на губы и веки, чтобы выгодно выделяться из толпы своим естественным румянцем и натуральным цветом лица.
Вечер был великолепен. Ей даже удалось обменяться любезностями с Елизаветой Второй и произвести хорошее впечатление на королеву.
Соблюдя все формальности, Жозефа все же поспешила побыстрее удалиться: ей необходимо было заскочить в редакцию, чтобы успеть проинструктировать сотрудников в случае форс-мажорных обстоятельств.
Но чувство гордости за маленькую победу, которую ей удалось одержать, сразу исчезло, как только она пришла к себе в кабинет.
Дирсеу возбужденно ходил из угла в угол.
- Конгресс только что отклонил запрос военных и не дал разрешения судить депутатов, — он сразу вывалил последние новости.
- Это будет гвоздь номера! — Глаза Жозефы возбужденно загорелись. — Надо немедленно пригласить репортеров.
Они уже в редакции. Недавно сюда приходили три амбала и предупредили, что любые новости о голосовании в Конгрессе запрещены в печати. Я велел им убираться, но они наверняка вернутся с оружием.
- Надо спрятать наших людей, мы не можем ими рисковать. — Лицо доны Жозефы нахмурилось. — Одни мы не справимся, нам нужна помощь.

— Может, это тот случай, когда надо позвонить вашему другу, барону Бонсучесу? — предложил Дирсеу. — Он не сможет вам отказать в этой просьбе. У него в имении им будет более безопасно.
— Да это именно тот случай. Скажи Себастьяну, чтобы он прямо сейчас вывел людей через черный ход и отвез их в поместье барона. А я успею с ним договориться. Кстати, — Жозефа дотронулась до руки Дирсеу, — тебе надо ехать вместе с ними.
— Нет, я останусь. Кто-то должен хотя бы попытаться предотвратить разгром в редакции.
— Ты сильно рискуешь. Тебя могут арестовать. — Дона Жозефа внимательно посмотрела на Дирсеу.
— Зато своим детям я с гордостью смогу сказать, что сам творил историю нашей страны.
— Я горжусь тобой! — В глазах Жозефы блеснули слезы. — Пусть силы добра будут сегодня на нашей стороне. Пообещай мне, что ты будешь очень осторожен. — Она крепко обняла журналиста и почувствовала, как сильно бьется его сердце.
— Может, вы сами выйдете через заднюю дверь?
— Нет, я всегда выходила только через парадную и даже сегодня не откажусь от этой привычки.
Стремительно спустившись по парадной лестнице, она вышла на крыльцо и застыла от изумления.
Сотни людей, стоявших на балконах и у здания редакции, разразились дружным ревом аплодисментов. Все они пришли сюда, чтобы выразить свое уважение редактору газеты, сохранившей в это неустойчивое время свое доброе имя, неподкупность и верность демократии и интересам простых людей.
Дона Жозефа приветливо махнула им рукой и села в машину.

Глава 5
С самого детства Назаре мечтала, что будет жить в большом красивом доме с видом на океан. У нее будут слуги, драгоценности и всевозможные удовольствия, которые по статусу положены знатным сеньорам. Но, выйдя из невинного возраста, она поняла, что путь к богатству лежит только через удачный брак.
Да, у нее шикарная фигура, роскошные светло-каштановые волосы, да и в любви есть определенный опыт. Мужчины, как бабочки летели попробовать сладкий нектар ее тела. Но проходил час-дру-гой, в лучшем случае день, и они улетали обратно в свои семьи к толстым женам и крикливым детям, одарив ее, Назаре, жалкими подачками, а ей так хотелось большего.
Судьба незаметно привела ее в бордель, куда так любили заглядывать богатые и знатные сеньоры. Она отчаянно пыталась не упустить свой шанс, старалась быть нежной и утонченной, ловко расставляя любовные сети, терпела всевозможные капризы и
кислый запах изо рта. Зная, что однажды Господь обязательно пошлет ей шанс, и она решит все проблемы сразу.
Наконец-то наступил ее год — год обезьяны, который сулил исполнение самых заветных желаний, и она знала, что обязательно добьется удачи.
Два года назад у нее появился постоянный любовник — Луис Карлос Тедеску, человек порядочный и состоятельный, но с неприятным довеском. Как все приличные мужчины его возраста, он имел семью.
Луис Карлос был уверен, что его возлюбленная усердно трудится медсестрой в больнице Святой Марии. Именно там она назначала встречи, изображая усталость после напряженного трудового дня. Назаре, конечно, ни словом не обмолвилась, что работает в борделе, а сразу принялась изображать из себя порядочную женщину, потерявшую голову от любви.
Однажды сидя на лавке в парке, куда Назаре любила приходить по субботам, чтобы немного расслабиться и поглазеть на богатых женщин, она увидела трогательную сцену.
Уже немолодой, убеленный сединами мужчина, нежно вел под руку юную беременную женщину, которая глазела по сторонам, выпячивая свой огромный живот, и ела мороженое. Своим наметанным глазом она сразу заметила, что обручального кольца у девушки не было.
«Дура! — с завистью подумала она. — Этого идиота сейчас можно взять голыми руками, пока он не очухался. Вот если бы я была на месте этой идиотки... А что собственно мне мешает? Немного усилий, фантазии и я стану сеньорой Назаре Тедеску. Такого любовника упускать нельзя».
В тот же вечер она разыграла перед ним драматическую сцену со слезами на глазах и обмороком, признавшись, что беременна и приведя любовника в замешательство. Но растерянность скоро сменилась радостью, и Тедеску еще бережнее стал опекать мать своего будущего ребенка: дарил драгоценности, водил в респектабельные рестораны.
У нее впервые появились норковое манто и бриллиантовые сережки. Через четыре месяца она стала подкладывать под платье подушку.
— Я хочу быть твоей женой, а не любовницей, — теперь всегда твердила она на прощание. Но ее благодетель либо отшучивался, либо заводил старую шарманку про жену и маленькую дочку.
Последний раз Назаре призвала весь драматический талант, на который была способна, и разыграла трагическую сцену прощания со своим любовником, понимая, что еще немного, и ее обман раскроется.
В городе было неспокойно. Кто знает, может, эти обстоятельства принесут ей хоть какую-нибудь пользу?
Сегодня она обязательно пройдется мимо ресторана «Фортуна», где обычно обедает Луис Карлос, и постарается, чтобы он ее заметил.
Назаре встала на два часа позже, приняла ароматическую ванну, долго крутилась перед зеркалом и даже зашла к парикмахеру. Но ее планам не суждено было сбыться: вот уже два часа она пыталась добраться до центра города. Возбужденная, крикливая толпа перекрыла все дороги, скандируя дерзкие лозунги.
Сначала Назаре было весело и интересно идти вместе с небольшой группой молодых студентов, которые пели песни, танцевали и рассказывали анекдоты, но потом ей стало страшно...
Все чаще ей попадались совсем другие люди, которые зачем-то разбирали мостовую, собирая булыжники в широкие корзины и мешки. Она услышала непонятные слова: «контролируемая свобода», «гнусный А1-5», «военный переворот»...
И зачем она вмешалась во все это? Теперь ей надо как-то незаметно улизнуть и попытаться выбраться отсюда. Она сделала вид, что сломала каблук и, подпрыгивая на одной ноге, добралась до широких ступеней большого дома. И это спасло ей жизнь.
Не успела Назаре свернуть за угол, как огромная толпа, идущая по улице, дрогнула, остановилась и разделилась на множество маленьких ручейков, пытавшихся просочиться в переулки и подворотни близлежащих домов.
Раздались выстрелы и отчаянные крики ужаса.
Кто-то толкнул ее, она больно ударилась о землю и действительно сломала каблук. Подальше, подальше от этого места! Она готова была отдать все, лишь бы оказаться сейчас в доме, в любимой ванне или на худой случай в своем борделе, куда она не заходила уже несколько месяцев. Назаре пробиралась узкими грязными улочками, стараясь избегать людных мест.
Большой неопрятный дом неожиданно возник из-за деревьев. Окна были разбиты, дверь еле держалась на петлях.
- Я могу вам помочь? — Назаре увидела красивую молодую женщину, на руках которой спал ребенок.
- Как хорошо, что я добралась хоть до какого-то укромного места, — устало сказала она, погладив выпирающий живот. — Могу я воспользоваться вашим гостеприимством?
Конечно! Проходите в комнату, — сердечно отозвалась женщина. — На улице оставаться опасно и тем более в вашем положении.
Назаре прошла в дом. В большом зале на рваном матрасе сидели мальчики, увлеченно играя с маленькой сушеной тыквой. Она забавно гремела, то и дело подлетая к потолку.
Глаза Назаре цепко прошлись по комнате, отметив полное отсутствие мебели, рваные обои и стеклянную банку с желтоватым грудным молоком. Рядом стояла пустая детская бутылочка.
Симпатичные мордочки мальчишек были перепачканы: у всех под носом виднелись молочные усы.
«Все успели приложиться», — подумала она, и ей стало смешно.
- Вы живете здесь? — спросила Назаре, как можно любезнее. Ей почему-то очень хотелось понравиться этой простушке, явно приехавшей из северного штата. Она еще не вполне осознала, зачем ей все это, и поэтому решила не торопиться.
Мария была рада хоть с кем-нибудь поделиться и долго рассказывала о своих приключениях и трудной жизни в Пернамбуку.
В голове Назаре постепенно складывался идеальный план. Если она отвлечет эту деревенщину, то прелестная малышка сразу решит все проблемы ее личной жизни.
Я уже целый час в вашем доме, но до сих пор не знаю вашего имени, — сказала она приветливо. -Меня зовут Лурдес. — Называть этой оборванке свое истинное имя она вовсе не собиралась. — Я работаю медсестрой в больнице Святой Марии.
- И правда, я совсем потеряла голову от переживаний. — Женщина вытерла ладонь об край юбки и протянула руку. — Мария ду Карму Если можно, пожалуйста, взгляните на рану моего сына.
Лурдес, подавляя брезгливость, осмотрела голову притихшего мальчика и сделала озабоченное лицо.
- Вам срочно нужно в больницу, если рану как следует не обработать и не наложить швы, то потом начнется сильный воспалительный процесс, и вы можете потерять ребенка.
Мария побледнела от ужаса.
— Столько несчастий! А теперь это.
- Не расстраивайтесь. Ведь у нас еще есть время. Я помогу вам. Сейчас мы все пойдем в клинику, а потом уж как-нибудь найдем вашего брата Себастьяна. — Она взъерошила волосы на голове самого младшего. — Ну, как?
Марию не надо было долго уговаривать. Услышав, что она может потерять сына, она страшно взволновалась.
Боясь что Лурдес уйдет, если она еще промедлит, Мария быстро перепеленала дочь и поспешила к двери.
«Эта милая женщина конечно же знает, о чем говорит. У нее такое доброе, приветливое лицо, — подумала Мария. — После того, как все закончится, надо познакомиться с ней поближе».

Глава 7
Дирсеу видел, как Жозефа подчеркнуто медленно и достойно вышла из парадного входа редакции, как толпа рукоплескала ее мужеству. Он специально распахнул окно, чтобы лучше видеть все, что происходит на улице.
Не прошло и минуты после ее отъезда, как к зданию подъехали две полицейские машины. Толпа возбужденно загудела и раздвинулась. Несколько человек в военной форме уверенно зашли на площадку перед входом в редакцию. Какой-то человек в спецовке преградил им путь.
Вы не имеете права сюда врываться! — Услышал Дирсеу слова отчаянного смельчака и попытался получше рассмотреть его.
В то же мгновение человек в рабочей спецовке получил мощный удар в грудь и отлетел к стенке. Волна ярости обожгла Дирсеу, он выскочил из кабинета и быстро спустился в холл.
Он еще не знал, какие слова скажет этим выродкам, посмевшим поднять руку на самое святое, что есть у его народа — свободу.
Спускаясь вниз, Дирсеу заставил себя успокоиться и нацепил на лицо непроницаемую маску.
Военные уже были в холле.
- Кто здесь командует? — спросил Дирсеу, обращаясь ко всем сразу.
- Я — инспектор Вогел. Департамент общественного порядка тайной полиции. — Вперед вышел человек в темных очках.
Именно он ударил того несчастного, который преградил военным путь.
Внутри у Дирсеу все закипело.
- Инспектор, вы руководите войсковой операцией против безоружных? — спросил журналист, как можно спокойнее.
Пусть не раскрывает свой поганый рот!
Вы надеетесь заставить замолчать всех?
- Хватит болтать, Дирсеу де Кастру! Придержи свой длинный язык, если не хочешь получить то же, что и этот придурок! Я закрываю вашу газету!
Дирсеу метнулся к двери, пытаясь прикрыть собой главный вход.
- Сюда никто не войдет! Никто, слышите?
Длинная автоматная очередь рассекла воздух,
превратив стекла редакции в мелкие осколки.
Дирсеу увидел, как испуганные люди попадали на землю.
- Следующая порция будет лично для тебя. -Инспектор сказал последнюю фразу намеренно тихо и так близко подошел к Дирсеу, что тот уловил запах дорогого коньяка.
«Этот селезень сам очень боится. — подумал Дирсеу. — Хлебнул для храбрости, да еще очки нацепил, чтобы глаз не видно было».
Рисковать людьми он не имел права, хоть и знал: стоит ему сейчас сказать слово, и разгоряченные люди телами завалят эту ничтожную кучку военных. Он собрался с силами и принял решение.
- Мы ничего не можем сделать против оружия, — крикнул он в толпу. — Но я заявляю решительный протест.
— Посмотрим, как ты запоешь в тюрьме, — рассвирепел инспектор Богел. — Надеть на него наручники.
Дирсеу пообещал себе, что не скажет ни слова, пока не встретит своих единомышленников или не сможет кардинально повлиять на ситуацию.
«Я обязательно напишу обо всем, что происходит здесь», — подумал он.
Его грубо затолкали в машину, заставив пригнуть голову к коленям. Но и из такого неудобного положения он умудрялся следить за событиями, происходящими на улицах Рио.
Столкновение полиции и восставших людей развернулось в полную силу.
Его наметанный журналистский взгляд ухватил безобразную сцену, когда военные грубыми сапогами жестоко избивали молодую женщину, не давая ей подняться с земли. На его глазах были расстреляны трое студентов. Сквозь едкий дым раздавались крики негодования и песни протеста.
Автомобиль медленно подъехал к пристани и остановился. Дирсеу грубо выволокли из машины и затолкали в катер.
«Ага, значит, меня везут на остров Сарайвы в «FLOWER ISLAND», — подумал журналист и нахмурился. Комендант этой тюрьмы слыл человеком безнравственным и жестоким. В прошлом году Дирсеу посвятил ему целую статью, из-за которой чуть не поплатился собственной свободой.
Дирсеу представил, какое испытание придется пережить «бедняге», чью тюрьму теперь переполняют ненавистные ему коммунисты, и как придется терпеть пение Интернационала и дерзкие лозунги, и впервые улыбнулся.
Па следующее утро Дирсеу проснулся от яростного лая собак. В «FLOWER ISLAND» привезли очередную партию заключенных.
Подвинув двухэтажную кровать к маленькому окну, он и его сокамерники внимательно наблюдали за происходящим.
Комендант стоял на высокой деревянной платформе, из грубо сколоченных досок, в одной его руке был громкоговоритель, а в другой — небольшая дубинка.
Грянул торжественный марш и на тюремную площадку высыпали новенькие.
- Издевается, гад, — услышал Дирсеу комментарий товарища по несчастью.
До маленького зарешеченного окошка донесся обрывок краткого приветственного спича Сарайвы.
- Я приглашаю вас провести долгий отпуск в моей прекрасной тюрьме!
Внезапно от группы заключенных отделилась стройная фигура и бросилась в сторону коменданта. Ее резко оттолкнули прикладом. Женщина сделала еще одну попытку поговорить с Сарайвой, но вновь была отброшена в сторону. В этот раз ее успели подхватить крепкие мужские руки.
«Хорошо, — подумал Дирсеу, — что среди этих заключенных есть настоящие мужчины. Надо обладать большим мужеством, чтобы в такую минуту, не думая о себе, поддерживать слабых».
Он внимательно рассмотрел парня. Вроде ничего особенного: высокий, худощавый, в нелепой рубашке зеленого цвета.
- Какой шустрый малый! — услышал он за спиной голос сокамерника.
Молодой мужчина поднял женщину и тут же получил прикладом в спину. Но сильный удар не сбил его с ног, а заставил лишь на миг остановиться. Смельчак что-то сказал своему обидчику, и не торопясь, пошел в сторону колонны заключенных.
Даже неискушенному глазу было видно, что многие из вновь прибывших не имеют никакого отношения к политике и тем более к коммунистам.
Новенькие вели себя тихо и подавленно. Их распределили по камерам и сразу стали вызывать на допросы.
Помещение для заключенных представляло собой длинный широкий коридор, разделенный на клетушки.
Дирсеу видел, как в соседнюю камеру напротив привели шесть человек. Среди них была та отчаянная молодая девушка, которая пыталась поговорить с комендантом.
Ее лицо он уже видел, но не мог вспомнить где. «Уж с такой-то красоткой я ни за что не упустил бы возможность познакомиться», — подумал Дирсеу и решил получше рассмотреть девушку.
Вела она себя не так, как другие: не пыталась найти себе место получше, не знакомилась с сокамерниками.
Оказавшись в камере, она обреченно прижалась к решетке и все время напряженно смотрела в коридор. В глазах плескалось настоящее отчаянье. Дирсеу обратил внимание на ее скромный провинциальный наряд и натруженные руки.
Прошел час с тех пор, как девушка оказалась здесь, но она по-прежнему пребывала в странном оцепенении. «Наверное, у нее случилось горе», -подумал он и решил привлечь внимание.
— Сеньора, сеньора, — позвал Дирсеу. — Вы слышите меня?
Он увидел, что девушка недоуменно обернулась, и не найдя никого, кто бы тянул на этот почетный титул, первый раз осмысленно посмотрела на него.
— Я могу вам помочь? У вас случилось несчастье?
Слезы горьким потоком брызнули из глаз несчастной и она впервые заговорила.
Дирсеу понимал, что ей необходимо выговориться и ей все равно, кому она будет рассказывать о своем горе, хоть холодным каменным стенам.
Сбивчивый эмоциональный рассказ так потряс его, что когда она умолкла, он не сразу смог заговорить с ней, остро переживая услышанное.
Дирсеу вспомнил, где он видел это лицо: фотографию девушки ему недавно показывал личный шофер доны Жозефы Себастьян.
«И конечно, это она проезжала мимо меня на автобусе! Себастьян несколько раз называл ее по имени... Как же ее зовут? — судорожно пытался вспомнить Дирсеу. — Кажется, Мария».
Он помолчал еще немного, дав ей успокоиться, и начал издалека.
Вы сказали, что ваш брат работает в «Ежедневных новостях». — Девушка тут же вся превратилась в слух. — Так вот, если вас это утешит, я прекрасно знаю его. Как только закончится этот ужас, мы вместе обязательно разыщем его.
Дирсеу не заметил, когда перед ним оказался комендант тюрьмы. Обычно он устраивал проверки вечером, но события вчерашнего дня заставили его относиться к работе с еще большим рвением.
- О чем вы здесь болтаете? Обмениваетесь информацией? — прорычал он. — Немедленно ко мне на допрос!
В один миг солдаты вытащили Дирсеу и девушку из камеры и грубыми пинками погнали к выходу.
В самом конце длинного коридора Дирсеу заметил сотрудника их редакции, который уже давно заслужил репутацию страшного сплетника. Его тоже вели на допрос.
«Плохие новости, — расстроился Дирсеу. — Что же будет с доной Жозефой?»